Ф. Бэкон и Р. Декарт: два пути к одной цели.

Не в пример Средневековой, философия Нового времени детально исследована и широко представлена в нашей литературе, учебной и специальной, поэтому можно без труда найти и биографическую справку о любом философе и необходимые сведения о его учении, о чем мы порой лишь упоминаем. Как вы помните, уважаемые читатели, мы прослеживаем судьбы основных ценностей философской культуры в их единстве с духовностью. Выясняя, как решались коренные философские проблемы (бытия, истины, человеческого счастья), мы воочию видим, как «уплотняются» философские идеи, многограннее становится их содержание и нарастает жизненная значимость, - словом, становится все более интересными и человечески важными. На этом пути нам теперь предстоит этап, не менее сложный, чем предыдущий.

Англичанин Френсис Бэкон (1561-1626) и француз Рене Декарт (1596-1650), следуя каждый традициям своей культуры и традиционно соперничая, заложили основы философии Нового времени. Если средневековая философия была религиозной и схоластической (то есть школьной, ориентированной на Священное писание с его готовыми истинами), то новая философия, подчиняясь духу нового времени, должна была стать светской и научной, ищущей истину, - такова была общая цель, к которой стремились Бэкон и Декарт, но пошли они к ней разными путями.

Призыв Д. Манетти познавать и действовать, чтобы управлять и руководить миром, разделяли оба. Но как познавать, если со времен античности известно, что разум противоречив, а чувства нас обманывают? И Священное писание нас выручить не может, ибо опыт Н. Коперника, Г. Галилея, Д. Бруно и других показал, что ответы на конкретные вопросы научного исследования оно не дает и дать не может. Возникшее таким образом существенное затруднение было разрешено с помощью теории «двойственной истины», которая возникла на арабском Востоке (Авиаценна и Аверроэс) и стала известной в Европе в XIII веке (Фома Аквинский был решительно не согласен с ней).

Суть теории проста: существуют два мира, материальный и духовный, соответственно, есть две истины, материальная и духовная. Материальная истина – достояние науки, духовная истина – религии. Оба мира, обе истины, наука и религия – все существуют параллельно, не затрагивая друг друга, поэтому наука может и должна существовать рядом с религией. Нетрудно понять, что такая позиция была значительным шагом вперед, ибо означала независимость научного исследования. И здесь Бэкон и Декарт были солидарны. Оба они искренно верят в Бога, высоко ставят ценности христианской духовности, но в познании природы пальму первенства отдают науке. Но с чего начинается наука? – здесь-то и начинается между ними расхождения.

Бэкон считал, что для познания необходимо прежде всего исправление чувств и разума, чтобы не было обмана и путаницы. Главный философский труд его назывался «Новый органон» - в пику «органону» Аристотеля, главному пособию по теории познания в средние века. Ошибка Аристотеля, по мнению Бэкона, состояла в том, что он брал чувственные данные и соображения разума без проверки их на достоверность. А единственным способом такой проверки является опыт, эксперимент. Чувственные данные, выдержавшие проверку опытом, суть факты – вот на чем должно основываться и из чего исходить научное познание. Ничего, кроме фактов и выводов из них – только так можно гарантировать научность исследования (вспомним девиз лондонского общества.

Факт – это правильно, адекватно зафиксированное нами (непосредственно чувствами или с помощью приборов) явление реальной действительности, установив которое, мы можем его воспроизвести. Очень важный момент, объясняющий «упрямство» ученых, которые отказываются признать НЛО и тому подобное вопреки мнению многих людей. Очевидно большое значение понятия факта для правосудия (сразу приходит на ум «следственный эксперимент» и т.п.).

Избегая с помощью эксперимента обмана чувств, необходимо также избавить наш разум от «идолов» («призраков»), которые порождают его противоречивость, непоследовательность. Таких «идолов», считал Бэкон, четыре «рода», «пещеры», «рынка» и «театра». Здесь у Бэкона снова проницательные наблюдения и выводы, которые полезно, а для юриста прямо-таки необходимо, знать. Кстати, естественность и убедительность выходов в юридическую практику объясняется для выводов Бэкона очень просто: он был профессиональным юристом, занимался адвокатской деятельностью. Плюс к тому – наука, философия, литературные опыты (существовала даже версия, что произведения Шекспира принадлежали его перу). И еще, о чем нельзя не сказать: он был и лордом – канцлером хранителем королевской печати (этот пост в свое время занимал и его отец). Клеветнически обвиненный во взяточничестве, он покинул службу и последние 5 лет жизни отдал философии и науке.

«Идолы» («призраки») разума могут не зависеть от человека (напр., «рода» - заложены в природе человека: разум тяготеет к порядку и часто произвольно приписывает его там, где его нет; больше поддается положительным доводам, а отрицательные склонен не замечать и т.п.). Могут не зависеть от человека и некоторые его заблуждения, как следствия воспитания и влияния среды («у каждого своя пещера»): свой кругозор, свой «малый мир» есть, считал Гераклит, и он может заслонять большой общий мир; Аристотель ради логики предал свою натурфилософию и т.п. Зависят от человека идолы «рынка» (подобно монетам стирается смысл слов, и люди часто спорят о словах, а не о сути дела, поэтому надо начинать с проверки слов). Наконец, идол «театра» - это внушающее воздействие философских систем, которые изображают вместо действительности вымышленные миры.

Познание, по Бэкону, должно начинаться с опыта, проверяться опытом и завершаться опытом, так как истина – то, что полезно. Опасность утилитаризма Бэкон избегает тем, что различает плодоносный и светоносный опыт, причем выше ставит опыт светоносный, так как не принося непосредственной пользы, он открывает новые горизонты познания, что гораздо важнее. Главный метод познания для Бэкона – индукция («наведение»: движение мысли от частного, фактов, к общим выводам, законам, которым подчиняются факты).

Декарт, младший современник Бэкона, хорошо знал и высоко ценил его труды, но согласиться с бэконовским решением общей для них задачи не мог. И аргумент у него был очень простой, но чрезвычайно веский: нельзя строить познание истины исключительно на опыте, потому что опыт всегда незавершен, всегда сохраняется возможность, что в какой-то миллионный раз он даст совершенно другой результат, поэтому опыт не может быть достоверным основанием для познания. И вообще в области чувств такого основания быть не может, так как чувства субъективны, ведь и сам Бэкон признавал, что чувства человека не есть мера вещей, ибо они относятся к человеку, а не к миру. Достоверное основание для познания можно найти только в разуме человека, ибо его работа подчиняется общим для всех законам.

Ход мысли Декарта опять-таки прост и понятен: я могу подвергнуть сомнению все, что угодно, любую очевидность, кроме одной – той, что я сомневаюсь, что мое сомнение существует. Но сомнение есть деятельность мысли, то есть достоверно существует и мое мышление. Я сомневаюсь, следовательно, я мыслю. Я наверняка существую в качестве мыслящего. Cogito ergo sum (я мыслю, следовательно, существую) – таков исходный пункт достоверного познания.

Но почему существует мое мышление и мышление других людей, мышление всех прошедших и будущих поколений? – очевидно, потому, что в мире есть духовная субстанция (субстанция – то, что существует само по себе, считал Декарт), атрибутом (неотъемлемым свойством) которой является мышление, и модусом (проявлением конкретным) – человеческое мышление.

Наши чувства обманывают нас во многом, но не обманывают в одном – в том, что телесные, материальные вещи реально существуют, и поэтому в мире есть еще одна субстанция – материальная, атрибут которой – протяженность, а модусы – конкретные вещи. Решающим доказательством существования двух субстанций мира является человек как единство души и тела. Таким образом, Декарт предложил дуалистическую (duo – два) картину мира. Монистическая (monos – единый): основу мира составляет вечная материя (ее Бэкон называет «первичной материей»), из которой Бог создал мир. Эта материя, утверждал Бэкон, не абстрактная и бескачественная, наоборот, она наделена множеством сил и стремлений, подобных человеческим (Бэкон насчитывает 19 видов движения, свойственного первичной материи, среди них – движение выгоды или нужды, бегства, побуждения, впечатления, государственное движение, даже «движение дрожания» и «движение отдыха»). Главный вид движения – «движение сопротивления», благодаря которому материя неуничтожима и вечна. Как видим, по Бэкону, у Бога был разнообразный строительный материал для созидания мира.

Декарт понимал роль Бога по-другому: он устанавливает соответствие между двумя субстанциями, между душевными и телесными состояниями человека, ведь они самостоятельны, ни в коем случае не порождают друг друга и не определяют друг друга. Попечительство Бога имеет поэтому огромное значение, без него нормальная жизнь человека была бы невозможна. Роль Бога в судьбе мира такова, что он создал материю, дал ей движение через первотолчок, и дальше все разворачивалось по законам механики, без детального вмешательства Бога. Кстати, у Декарта было свое доказательство бытия Бога, в котором он использовал мысль Фомы Аквинского о разных степенях совершенства и онтологическое доказательство Ансельма Кентерберийского.

Истина для Декарта – все то, что ясно и отчетливо представляется уму человека без всяких доказательств подобно математическим аксиомам. Надежна только дедукция («выведение», движение мысли от общего к частному). Декарт формулирует четыре правила своего метода: 1) признавать истинным только то, что представляется моему уму так ясно и отчетливо, что ни в коем случае не возбуждает во мне сомнения; 2) делить каждую проблему на столько частей, на сколько это возможно и необходимо для лучшего познания; 3) мыслить по порядку, начиная с наиболее простых предметов, и мало – помалу восходить как по ступеням до познания наиболее сложных предметов; 4) составлять полные перечни и общие обзоры, не пропуская ни одного шага познания.

Такой сугубо теоретический путь познания необходим, считал Декарт, потому, что всем предметам присущи свойства, постигаемые разумом – это их математические элементы: протяженность, фигура, движение. Достоверное и строгое познание возможно, был убежден Декарт, только как сведение всех качеств и элементов физического мира к элементам математического познания. Наука о мире возможна, поскольку она может быть сведена к математике. И только такая наука достоверна. Как видим, идеи Пифагора продолжали жить и вдохновлять, как впрочем, и до сих пор они это делают.

Итак, сопоставив концепции основоположников новой философии, мы приходим к выводу, что, действительно, Бэкон и Декарт, стремясь придать философии светский и научный характер, шли к этой цели разными путями. Перед нами снова как бы воскреснувшая из далекого античного прошлого антитеза сенсуализма и рационализма, но в более сложном и содержательном виде: сенсуализм обогащен обращением к опыту, эксперименту, факту, а рационализм опирается на достижения математики (мы помним, что Декарт был великим математиком) и механики (Декарт шел к этому, а в 1687 году вышли «Математические начала натуральной философии» И. Ньютона – основа классической механики). По сути, дело было в размежевании эмпирических и теоретических научных исследований, прикладной и фундаментальной науки – процессе исторически необходимом и прогрессивном по принципу «чтобы по настоящему объединиться, надо четко размежеваться». Противоречия и полемика здесь были творческими, плодотворными; у Бэкона и Декарта было множество последователей.

Но прежде, чем пойти дальше, остановимся на проблеме, которой обычно должного значения не придается: что происходит в новой философии с духовностью?

Во-первых, Бэкон и Декарт, будучи людьми верующими, чтили христианскую духовность, и так же поступали в XVII веке их последователи. Однако, «двойственность истины» заставляла взглянуть на проблему по-новому, задуматься об отношении к духовности науки. Продолжая античные и возрожденческие традиции, мыслители-ученые раннего Нового времени наделяли науку превосходными духовными качествами: она правдива, честна, бескорыстна, бесстрашна в борьбе за истину, совестлива и устремлена к благу человека.

Во-вторых, происходит как бы раздвоение духовности: наряду с традиционной духовностью, устремленной к Богу, появляется духовность светская, нацеленная на реалии жизни человека. Начинаются поиски факторов, которые делали бы повседневные условия жизни соответствующими человеческому достоинству. Вернее будет сказать: поиски факторов, реализуя которые человек мог бы строить свою жизнь и общественную жизнь утверждающими человеческое достоинство. Для Бэкона это – наука, естествознание в целом, а для Декарта – этика.

Бэкон написал сочинение в жанре утопии под названием «Новая Атлантида». В нем рассказывается, как путешественники обнаружили затерянный в море остров, на котором процветало удивительное общество. В нем люди не знали голода и болезней, жили в достатке, мире и согласии. Возглавляет общество, естественно, мудрый король, а при нем для управления – Соломонов дом, прообраз академий, которые скоро появятся в Англии и Франции. На острове благодаря научным исследованиям были достигнуты продление жизни людей, способы их омоложения, изменения телосложения и черт лица, превращение одних тел в другие, создание новых видов растений и животных, владычество над воздухом, вызывание гроз и т.п. Это был XVII век, и даже в XIX веке то, о чем мечтал Бэкон, казалось несбыточной фантазией и над ним подтрунивали. Сейчас же, в начале XXI века, мы не видим в программе Бэкона ничего особенного, для нас это во многом уже пройденный этап. Но не в этом главное. Главное в том, что упования Бэкона на «научно-техническое» разрешение проблем человека и общества и даже за четыре века истории не сбылись. Да и не могли сбыться, о чем начали догадываться уже в XVIII веке Ж-Ж Руссо и И. Кант.

Симптоматично, что Декарт, единомышленник и оппонент Бэкона, по-другому видит условия сохранения и реализации человеческого достоинства. Для него они зависят прежде всего от самого человека, от философии, которой он руководствуется в своей жизни. Философию, считал Декарт, можно уподобить дереву, корни которого – метафизика (в аристотелевском смысле как учение об общих принципах бытия мира), ствол – физика, а ветви – медицина, механика и этика. Плоды снимают с ветвей и особенно ценной, важной и полезной является этика. Декарт предлагает некоторые правила морали в духе новой философии как он и понимает (причем оговаривается, что они временные, так как здание науки еще не готово). Первое правило – подчиняться законам и обычаям своей страны, чтить религию, руководствоваться умеренными мыслями, далекими от крайностей. Второе – быть решительным и твердым в действии, раз мнение принято. Третье – побеждать скорее себя, чем судьбу, менять свои суждения, а не порядок мира, довольствоваться тем, что есть.

Выполняя эти правила, идя по этому пути, был убежден Декарт, человек добывает для себя главное благо – совершенствование ума.

Отметим чрезвычайно важное обстоятельство: и в философии Нового времени при всех существенных переменах с самого начала главным считалось ее духовно – нравственное предназначение – основная традиция философской культуры продолжалась. Новым в постановке и решение духовно – нравственных проблем было все большее внимание к внешним социальным условиям реализации человеческого достоинства. Активизируется в этом направлении правоведческая мысль: Бэкон в своей программе восстановления наук предлагал новую науку – «учение о всеобщей справедливости, или об источниках права». По его мнению, в законах должны соединяться требования «естественной справедливости» и реальной политики государства. Законы должны стать справедливыми, приобрести нравственной качество, поддерживать добродетели и карать пороки. Не может быть сомнений, намерения Бэкона и Декарта здесь совпадали.

Возрождаются идеи естественного права. Младший современник Бэкона голландский мыслитель Гуго Гроций (1583-1645) присоединился к предложенному еще Аристотелем делению права на естественное и волеустановленное. Естественное право, по Гроцию, есть «предписание здравого разума», выражение разумной природы человека, его «разумной общительности» - это «право в собственном смысле слова», которое и есть справедливость. Волеустановленное (даже Божественное) право должно соответствовать разумной природе человека и естественному праву. «Так как естественное право, - подчеркивал Гроций, - вечно и незыблемо, то Бог, которому чужда неправда, не мог предписать чего-либо, противного этому праву». При переходе от «естественного состояния» к «гражданскому обществу» и государству в качестве исходной причины государства и государственных законов выступает естественное право (и справедливость), а польза и целесообразность – лишь как повод. По своему социальному смыслу государство, считал Гроций, появляется как соглашение большинства против меньшинства, как союз слабых и угнетенных против сильных и могущественных.

Тема «естественного состояния» становится постоянной в философской и правовой мысли. Последователь Бэкона Т.Гоббс (1588-1679) рассматривал государство, результат общественного договора, как избавление от ужасов «войны всех против всех», а другой знаменитый продолжатель дела Бэкона Д. Локк (1612-1704), напротив, считал, что государство появляется, чтобы сохранить добрые традиции естественного состояния людей, в целях надежного обеспечения естественных прав, равенства и свободы, защиты личности и свободы людей. В XVIII веке француз Ж-Ж. Руссо (1712-1778) представил естественное состояние в развитии: до появления частной собственности все свободны и равны, а с появлением частной собственности возникает социальное неравенство, начинается борьба между бедными и богатыми, общество приходит в состояние самой страшной войны. Государство дополняет картину политическим неравенством и в итоге – деспотизмом. Идея естественного права служит Руссо доказательством нелигитимности феодализма. Он рисует картину восстановления справедливости, свободы и равенства в «Политическом организме», новой ассоциации людей.

В реальной истории Европы после победы французской революции формируется в течение XIX века континентальная система права, в основу которой было положено возрожденное и модифицированное римское право, юридически оформившее теперь новое буржуазное общество. И до сих пор проблема естественного права (по существу – проблема духовно-нравственного содержания права), органично присущая римскому праву, относимся к числу самых важных и актуальных правовых проблем. Однако вернемся к исторической судьбе философской духовности и культуры.