Увеличение эффективности распределения ресурсов.

Хотя выгодные условия обмена могут способствовать достижению богатства, без дальнейших вложений они не могут привести к экономическому росту. Возникающие во время производства доходы могут быть в дальнейшем потрачены или на потребление, или на сбережение. Потребляемая часть может послужить источником дохода для других производителей. Сбереженные средства, в свою очередь, могут быть накоплены, либо инвестированы. Часть доходов, не участвующая в производстве, уменьшает будущие сбережения и, соответственно, потребление. Наоборот, если сбереженные средства будут вложены в производство, то в дальнейшем они создадут больший доход, что приведет в действие спираль экономического роста. Однако не все инвестиции могут быть доходными: новые проекты могут быть неудачными, а инвестиции окажутся потерянными. Вложения в то же время могут приносить различную прибыль, и если вклады не несут максимальной прибыли, то они оборачиваются потерянными экономическими возможностями. Инвестиции, таким образом, должны быть не только прибыльными, но и максимально эффективными. Военные траты, также как и другие виды трат, являются одним из способов инвестирования в экономику. На сегодняшний день среди экономистов не существует единого мнения об их экономической полезности.[378] В целом, однако, признается, что эффект военных трат, положительный или отрицательный, остается весьма незначительным для большинства современных экономик.[379] Но эффект потерянных возможностей для них, в сравнении с гражданскими тратами, наоборот, оказывается весьма велик. В случае с внутренней экономикой даже сокращение двадцати процентов военных расходов и увеличение затрат на социальные нужды может привести к заметному оживлению экономического роста.[380] На международном уровне военные бюджеты наиболее развитых стран настолько велики, что даже малая их часть могла бы помочь достичь целей декларации тысячелетия ООН. Цели декларации сегодня включают искоренение крайней нищеты, борьбу с ВИЧ и СПИД, введение всеобщего начального образования в наименее развитых странах, а также глобальное сокращение выброса парниковых газов.[381] Дополнительные препятствия для мирного урегулирования конфликтов оказывают также влиятельные военные корпорации, которые заинтересованы в увеличении прибыли.[382]

Сегодня право войны не располагает какими-либо концептами, которые могут оказать влияние на размер военных расходов. Направленное на сохранение жизни мирного населения и искоренение страданий во время войны оно напрямую ни увеличивает, ни уменьшает их. Косвенным образом на объемы расходов воюющих государств оказывают договора, запрещающие определенные виды оружия. Дополнительное влияние также оказывает принцип военной необходимости: принцип ограничивает способность наносить дополнительный или чрезмерный ущерб мирной жизни. Принятие конвенций об отдельных видах оружия может привести к потере уникальных тактик воюющих сторон,[383] которую они посчитают негативной и захотят восстановить. В первую очередь восстановление тактик будет происходить через развитие дорогого высокоточного оружия. Так, после подписания договора СНВ-1 о сокращении ядерного оружия, Соединенные Штаты Америки начали разработку системы Глобального удара. Система могла бы заменить потерянные стратегические возможности с помощью обычных вооружений. Хотя договор сделал проект более дешевым, он, тем не менее, давал импульсы для новых затрат на высокоточное оружие.[384] Увеличение оборонных трат может также происходить при защите гражданского населения. Учитывая уроки Второй мировой войны, право войны сегодня содержит строгие ограничения на нанесение ущерба тем, кто не участвует в конфликтах. Данные ограничения теоретически противоречат принципу экономии сил. Принцип ограничения сил является одним из основных военных принципов.[385] Он утверждает, что цели военных действий должны быть достигнуты с наименьшими затраченными ресурсами и в кратчайшие сроки.[386] Требования права войны наоборот предполагают, что командующий будет предпринимать все меры предосторожности, чтобы уменьшить ущерб, причиняемый мирному населению. На практике это приводит к дополнительным времени и усилиям для достижения военных целей.[387] В условиях постоянного научного прогресса требуется создание все более совершенных систем для того, чтобы сократить, как необходимые усилия, так и время. В результате, военные траты переходят в траты экономические. Это означает, что наиболее развитые страны вынуждены разрабатывать дорогие высокоточные системы, а общественное давление требует от остальных покупать новое оружие, формируя для них «приемлемый уровень» вооруженных сил. На декларативном уровне право войны напрямую призывает к уменьшению военных трат. Призыв содержится в статье 26 Устава ООН. Также он неоднократно упоминался в резолюциях Генассамблеи в прошлом. К сожалению, на текущий момент он по-прежнему остается призывом, а военные траты по всему миру продолжают увеличиваться. Право войны, тем не менее, играет в этом свою косвенную роль.

Ярким примером увеличения военных расходов в ответ на введение дополнительных запретов может быть реакция национальных правительств на Дублинский договор о запрете кассетных боеприпасов от 2008 года. Кассетные боеприпасы представляют объединенные в единый снаряд меньшие по размеру боеприпасы, созданные для поражения площадных целей. В течение последних конфликтов они доказали свою непригодность для применения в густонаселенных областях: многочисленные снаряды, рассеиваясь, приводили к тяжелым травмам среди мирного населения, а неразорвавшиеся боеприпасы становились минами замедленного действия, приводя к долгосрочному заражению территории. Ввиду гуманитарных последствий использования кассетных боеприпасов «Конвенция по кассетным боеприпасам» была подписана 94 государствами. Большинство европейских стран согласились полностью избавиться от запасов кассетного оружия, предложив в будущем заменить его высокоточным.[388] Ряд государств, таких как США, Россия, Китай и Индия, на вооружении каждого из которых имеются сотни миллионов боеприпасов, отказались подписать конвенцию. Вместе с тем они согласились сделать кассетное оружие более безопасным. Только на разработку безопасного снаряда для американской армии было затрачено 79 миллионов долларов, армия Израиля согласилась потратить на исследования до 250 млн. долл. Потенциальные траты на высокоточное оружие, в целом, могут оказаться еще выше: кассетные боеприпасы оказываются в двадцать раз дешевле самонаводящихся, каждый из которых стоит в среднем 40 тыс. евро.[389] Таким образом, обладание наиболее технологичным оружием смогут позволить себе только наиболее богатые страны, а замена даже части запасов России, Китая (700 млн. единиц) или США (до 1 млрд. единиц) будет составлять и вовсе астрономическую сумму.

Несмотря на то, что военные траты являются одним из видов экономических инвестиций, а также могут быть источником экономического роста (в кейнсианской перспективе),[390] не существует надежных доказательств, которые бы подтвердили эту теорию. Напротив, большинство исследователей склонны считать, что военные траты оказывают пусть небольшой, но негативный эффект на экономический рост. В сравнении же с продуктивными тратами, такими как образование и наука, они производят явный эффект потерянных доходов, иными словами, убыток для экономики. Руководство большинства стран по-прежнему остается глухим к призыву ООН о сокращении военных расходов. Ряд стран, наоборот, продолжает их наращивать. Будучи услышанными, многочисленные резолюции Генассамблеи могли бы позволить праву войны напрямую влиять на сокращение военных бюджетов. Сегодня действующие принципы права войны только косвенно могут повлиять на оборонные траты. В ряде случаев они, наоборот, приводят к их дополнительному увеличению.