Аксиологическое измерение права войны.

Ценностный подход к изучению права войны неизбежно касается его нравственной проблематики. Как мы уже указали, бытие права войны связано с моральной оценкой субъекта. Помимо юридически закрепленных положений существуют и предшествующие им суждения этического характера. В настоящее время выделяют три традиции, определяющих основание морального характера права войны: теории правового реализма, справедливой войны и традиции пацифизма.

Традиция правового реализма берет свое начало из сочинений Томаса Гоббса. Сообщество суверенов, по Гоббсу, находилось в состоянии анархии, и каждый из них заботился только о своей выгоде. Естественное состояние между нациями было аналогично естественному состоянию между индивидами. Главной заботой государств в естественном состоянии была собственная безопасность. Безопасность же могла быть достигнута только с помощью завоеваний. Правовой реализм в международных отношениях доминировал вплоть до окончания Первой Мировой войны. В ответ на послевоенное разочарование в политике вооруженного сдерживания стало увеличение влияния пацифизма и рост сторонников программы американского президента Вудро Вильсона. За ним последовало возникновение Лиги Наций, стремившейся прекратить войны. Столкнувшись с критикой со стороны идеалистов, теоретики правового реализма усовершенствовали свои позиции, при этом двумя наиболее влиятельными представителями реализма стали британский и американский политологи Эдуард Карр и Ганс Моргентау.

Эдуард Карр в работе «Двадцать лет кризиса» описывал идеалистическую позицию, как «утопизм». Он полагал, что запрет войны не решает проблему конфликта интересов между государствами. Он считал, что отношения между ними должны быть построены на идее общих, гармоничных интересов. В достижении согласия невозможно руководствоваться одним нравственным суждением, так как нравственность относительна. Поэтому не единственное правило, а интересы государства будут определять его нравственные суждения. В отличие от пацифистов, Карр считал, что между людьми не существует изначальной гармонии и ее нужно добиваться, преодолевая конфликт. Возникновение же нравственных правил было ничем иным, как попыткой сильных сохранить свое привилегированное положение в обществе. Приверженность идеалистов нравственным императивам привела в дальнейшем к неограниченности экспансии нацистской Германии и распаду Лиги Наций и последующим началом Второй Мировой войны.

Вслед за Карром Г. Моргентау в работе «Политика среди наций» (1948) разработал всестороннюю теорию правового реализма, основываясь на понятии «власти». Согласно его концепции неотъемлемой чертой человека всегда было стремление к власти. Оно было постоянно и свойственно всем, поэтому политики мыслят и действуют в интересах увеличения собственных мощи и власти.[225] В отличие от идеалистов Моргентау считал, что определять нравственность должны политические действия, но не наоборот, этические положения должны были применяться из расчета возможных последствий. В свете руководящей роли стремления к власти политика формируется как область автономная от нравственности. Рациональному политику необходимо руководствоваться интересами других, только если это способствует безопасности государства. Оказав сильное влияние на политическую мысль, концепция Моргентау осталась двусмысленной: с одной стороны сила и власть определялись как цели любых политических действий, а с другой стороны – были инструментами разумной политики, требовавшей гибкости и активности в переговорах. В последующие годы теория Моргентау подвергалась усовершенствованиям, что привело к возникновению течения «неореализма». Его представители использовали математические методы, теорию игр и количественный анализ, чтобы сформулировать более строгую теорию. Одним из влиятельнейших представителей неореализма был американский философ Кеннет Уолтц. В своей работе «Теория международной политики» он попытался избавиться от свойственных Моргентау философских рассуждений о человеческой природе и предложил рассматривать государства по аналогии с бизнес-компаниями. Целью государств, также как и целью компаний, в экономике и политике, являлось достижение выживания.[226] В условиях анархии каждое из них вынужденно было полагаться на собственные силы. В результате рациональные политические действия рассматривались, как способы государств выжить в условиях анархии. Благодаря этому Уолтцу удалось избавить прежнюю теорию Моргентау от двусмысленности. Политики теперь не преследовали эгоистических целей достижения власти, они руководствовались комплексной проблемой достижения выживания государства. Таким образом, можно сказать, что теория правового реализма основывалась на оценке государством материальных условий и противоречий, возникавших в определенный момент времени и требовавших немедленной реакции с использованием ресурсов или власти. Успех политического действия в дальнейшем определял пути государственного выживания и увеличения политической силы.

Теория справедливой войны в настоящее время является одной из наиболее влиятельных теорий нравственности в праве войны. Аргументы теории находят свое выражение, как в моральном, так и в правовом мышлении. Дуализм современного права войны, деление его на право на войну и право на войне, исторически уходят корнями в теорию справедливой войны. Ее истоки традиционно принято относить к средневековой католической мысли, синтезировавшей греко-римские и христианские ценности. В двадцатом веке благодаря работе Майкла Уолцера «Справедливые и несправедливые войны» уже в рамках секуляризма теория пережила свое возрождение. Разработкой теории сегодня занимаются многие американские философы, среди которых Джефф МакМаан, Уильям О’Брайен и Джеймс Джонсон. В основе справедливой войны лежит идея о ее нравственном обосновании.[227] Авторами теории предполагается, что существуют нравственные условия, при которых сохранение мира между государствами невозможно. Нравственные условия относятся, как к справедливости права на войну, так и к справедливости права на войне. Справедливость права на войну обращается к политическим лидерам, ответственным за применение вооруженной силы. Данная ветвь содержит шесть условий, которые должны быть полностью соблюдены, чтобы начало войны было справедливым. Первым условием является наличие справедливой цели. Единственной целью является противодействие агрессии, нарушения независимости государства и прав его граждан. Государство, нарушившее суверенитет другого, становится агрессором. Обязанностью других государств, в таком случае, будет принуждение агрессора к миру. Второе условие требует честного намерения восстановления справедливости и неиспользование войны для захвата территории или обогащения. Третье требует, чтобы объявление войны было публично и исходило от законной власти. Четвертое условие требует использовать силу только в исключительном случае. Так как главной целью является восстановление мира, то неоправданное насилие лишь увеличило бы вероятность возникновения будущих войн. Дальнейшие условия исключают любые проявления милитаризма. Начало войны возможно, только если ее успех гарантирован или стороны уверены в достижении победы. Безнадежная война может превратиться лишь в войну ради войны с бессмысленными жертвами. Справедливость на войне, налагает ответственность за надлежащее ведение войны. Она содержит также шесть условий. Согласно им следует соблюдать международный запрет на использование оружия массового поражения (ОМП) и негуманных видов оружия. Следует избегать негуманных действий – пыток, отравлений, захвата заложников. Запрещается наносить ущерб невинным людям и тем, кто не может нанести вам вред: мирным, раненым или военнопленным. Четвертое условие требует надлежащего обращения с теми, кто попал в плен. Они не могут быть принуждены сражаться на вашей стороне, и должны быть помещены в спецлагеря, где получат необходимую помощь. Пятое условие касается соблюдения пропорциональности и целесообразного применения средств. Оружие массового поражения, ковровые бомбардировки, обстрел городов и т. д. могут принести больше вреда и разрушений, чем преимуществ, достигаемых над врагом. Шестое условие требует соблюдения нравственности в любых обстоятельствах: даже если враг ведет войну нечестно, это не освобождает вас от собственной ответственности за его соблюдение. Таким образом, положения справедливой войны создают основу для существования государств в мире, ответственного использования силы и наибольшей гуманности.

Теория пацифизма, следующая теория нравственности, берет свое начало в сочинениях первых отцов церкви. Их последователи отошли от политики ненасилия и склонились в сторону справедливой войны. Уже в светском виде пацифизм был возрожден в философии Канта. После него особенную форму пацифизма разработал Лев Толстой. Опираясь на христианское учение, он вышел за рамки церкви и выделил главную заповедь «непротивления злу насилием».[228] В основе его этики лежит тезис о свободе души.[229] Каждый должен заботиться о ее спасении и иметь возможность сделать это. Подвергая насилию других, мы бы отбирали у них право заботиться о нравственности. Государственное насилие освобождает людей от ответственности, а виновные скрывают свои преступления. Наоборот, свободная личность никогда бы не осмелилась даже ранить кого-либо.[230] Не все считают свои поступки насилием, другие активно осуждают его, создавая еще больше насилия. В таких случаях, только этика непротивления могла бы избавить мир от насилия по словам Толстого.

После окончания Первой Мировой войны идея пацифизма обрела новую актуальность в идеях американского президента Вудро Вильсона. Его позиция заключалась в создании организации, мирно разрешающей споры между государствами. Лига Наций, которая была пацифистским проектом, не смогла пережить Вторую Мировую войну. Несмотря на то, что принятый Устав ООН провозгласил укрепление всеобщего мира, современное право войны больше полагается на принципы справедливой войны. Одним из влиятельнейших представителей пацифизма сегодня является американский философ Роберт Холмс. В книге «О войне и нравственности» он утверждает, что даже справедливая война, оправданная защитой от агрессии, нарушает нравственность, так как помимо воюющих ущерб неизбежно наносится невинным людям.[231] Ими являются мирные жители и военнослужащие. Природа войны к тому же противоречит любым нравственным принципам. Технологии и тактики, хаос и накал сражений, также ограничения человеческой природы не уменьшают, а наоборот, увеличивают количество невинных жертв. Войны, ведомы ради справедливости зачастую склонялись к увеличению насилия. Для Холмса, война не может быть оправдана с точки зрения нравственности. В итоге пацифизм предполагает безоговорочное осуждение войны, так как она противоречит нравственности. Пацифисты убеждены в том, что сохранение мира и отказ от насилия необходимы обязательно.

Все три нравственных теории традиционно рассматриваются в русле морали, которая считается непротиворечивой сама по себе. Однако принципы, лежащие в ее основе, также не лишены противоречий. Во-первых, ценности правосудия зачастую противоречат ценностям мира. Как мы отмечали, еще Гроций видел противоречия между строгой справедливостью и христианским гуманизмом. Осуществление строгого правосудия могло бы привести к хаосу и беспорядку. Во-вторых, с момента возникновения прав человека право войны сталкивается с выбором между ценностями государства и личности. Современные интервенции показывают, каким образом могут возникать трения между суверенитетом и ценностью индивида. Третье противоречие касается выбора деонтологического или консеквенциалистского подхода к обоснованию нравственных принципов.

В результате мы имеем три внутренних противоречия, отражающих сложность аксиологии права войны. Чтобы пролить на нее свет, нам нужно подробнее рассмотреть их в свете нравственных подходов. Традиционно утверждается, что справедливость приводит к миру и порядку. Однако зачастую осуществление справедливости невозможно без нарушения мира. Низвержение нацизма в Германии было невозможно без крупномасштабной войны, в которой не было места строгой справедливости. Реалисты здесь опираются на утверждения Гоббса о «войне всех против всех». В условиях анархии нации руководствуются только собственными интересами. Не отрицая нравственного подхода к политике, его представители склонны скептически относиться к возможности всеобщего согласия в вопросе о справедливости. Если состояние мира означает согласие с существующим порядком, то относительно справедливости каждый политик будет иметь собственные взгляды и интересы. Приверженность им означает, что достичь строгой справедливости становится невозможно. Великобритания, объявившая войну Германии в 1939 году, руководствовалась не нравственностью, а страхом перед немецкой гегемонией – утверждают реалисты.[232] Способность Совета Безопасности достигнуть согласия в вопросах справедливости также подвергается критике. На его решения сегодня может повлиять гегемония США. Реалисты также утверждают, что морализм в международных отношениях всегда ведет к куда большему насилию, так как наиболее разрушительные конфликты в истории возникали в борьбе за справедливость.[233]

Теоретики справедливой войны представляют средний, компромиссный вариант решения противоречий. В отличие от реалистов они утверждают возможность строгой справедливости. Примером тому служат суждения политиков и военных об абсолютной ценности человека.[234] В отличие от пацифистов теоретики справедливой войны не убеждены в склонности людей к гармонии. Она отрицается постоянными войнами. Хотя справедливость и позволяет народам, в принципе, жить в мире, всегда существует шанс возникновения войны. В отличие от реалистов теоретики справедливой войны утверждают, что главной целью государства может быть не национальный интерес, а справедливость. Но даже справедливая война заслуживает, если не осуждения, то хотя бы нейтрального отношения к ней. Насилие остается злом, но злом необходимым. Поэтому задача состоит в определении момента, после которого война становится неизбежной.

Пацифизм указывает, что между миром и справедливостью не может быть никакой разницы. В отличие от теоретиков справедливой войны пацифисты говорят, что насилие ни в коем случае не может служить делу справедливости. Также они не разделяют оптимизма в отношении развития оружия. Хотя утверждается, что современное оружие позволяет избежать невинных жертв, пацифисты утверждают, что на практике уменьшение гражданских жертв не наблюдается.[235] Основным объектом критики пацифизма со стороны других теорий выступает принцип ненасилия или «политика чистых рук».[236] Критики считают, что ненасилие может привести к еще большему насилию, и пацифисты просто бегут от проблемы. Учения Льва Толстого, Махатмы Ганди, Мартина Лютера Кинга, и других пацифистов в свое время подвергались критике. Пацифисты отвечают на критику. Во-первых, они предлагают различать карающую и восстанавливающую справедливость.[237] Первый тип справедливости имеет место, когда нации пытаются устранить насилие посредством насилия. Карающая справедливость приводит к замкнутому кругу насилия и не дает человечеству прекратить войны. Восстанавливающая справедливость, напротив, основана на раскаянии и прощении. Пацифисты говорят, что современное общество способно измениться, чтобы предотвращать преступления через раскаяние преступников. Без общественного возмездия, они бы отказались от новых преступлений. В качестве примера могут приводиться результаты работы многих организаций, содействующих примирению преступников и жертв. Например, деятельность «Комитета по доверию и воссоединению» в ЮАР после отмены апартеида в стране предотвратила возникновение гражданской войны.

Ядерное оружие в двадцатом веке обозначило явную проблему противоречия государственного суверенитета и прав человека, как правовых ценностей. Моральные воззрения традиционно признавали за военными обязанность ограждать мирных жителей от применения оружия. Уже Вторая Мировая война показала невозможность оградить людей от войны. Ядерное оружие свело на нет принцип различия между военными и гражданскими - последствия его применения становились катастрофой для всех. Ядерное оружие не изменило правовой приоритета независимости государства. С развитием прав человека, государствам пришлось столкнуться с признанием права наций самоопределение. Недавний референдум в Крыму лишний раз показал остроту противоречий между государственным суверенитетом и гуманитарными правами.

Теории реализма признают естественное право политических сообществ защищать свою независимость. В общем виде они исходят из врожденного эгоизма, свойственного человеку. Словами Моргентау: «Человеческая природа, в которой укоренены законы политики, не изменилась с тех пор, как классические философы Китая, Индии и Греции пытались открыть их».[238] Согласно реализму склонные к взаимной вражде или беспомощности, люди не могут обойтись без объединения. В сообществах они реализуют свою потребность в защите. Из смутной абстракции государство, таким образом, превращается в неоспоримую сущность. В отличие от пацифистов реалисты говорят, что нравственных изменений и улучшений в характере может быть недостаточно для отказа от политической власти. Если мы откажемся от государства, то мы должны будем быть готовы отказаться и от его благ. Однако признается, что ядерное оружие обладает чрезмерной силой и может быть применено при наличии внешней угрозы. Аргументы реалистов в защиту государства не ограничиваются ядерным оружием или потерей территории. Суверенитет государства может нарушаться и давлением чужой идеологии. В таком случае может потребоваться отказ от законов и обычаев войны. Как в СССР, так и в США во время Холодной войны призыв к отказу от гуманитарного права по отношению к противнику звучал не раз.[239] Другим аргументом реалистов является отказ от «мирового правительства». Согласно утверждениям Уолтца его невозможность основывается на том, что если центральная власть слишком сильна, то сильные государства или политики могут вступить в борьбу за нее и посеять неэффективность, но если центр достаточно слаб, то для государств соблазн отделиться будет настолько велик, что сможет привести к расколу.[240]

Теория справедливой войны предлагает иное решение проблемы. Одним из ее критериев является угроза государственному суверенитету. В отличие от реализма, принципы справедливой войны склонны представлять международные отношения, как международную демократию. Это означает уважение суверенитета и стремление государств к кооперации. Нарушение суверенитета в теории справедливой войны осуждается. Вторжение в Польшу стало нарушением мирного режима, поэтому Вторая Мировая война стала нравственно обязательной для союзников. Коалиция объединялась не для завоеваний, а для отражения агрессии и наказания нацистских преступлений. Но война не обходится без невинных жертв. Жертвы будут оправданны, если военная угроза окажется чрезвычайной для государства. В то же время теория справедливой войны делит справедливость на внешнюю и внутреннюю. Внешняя выражается в уважении к суверенитету других государств. Внутренняя означает соблюдение человеческих и гражданских прав. Два вида справедливости не всегда совпадают в одном явлении. Режимы тирании и нарушения прав человека могут стать причинами войны. Этнические чистки в Югославии стали поводом для интервенции сил НАТО. Коалиционные войска наносили авиаудары с целью вынудить руководство страны прекратить гуманитарные преступления. Интервенция сил НАТО с точки зрения справедливой войны означала приоритет неприкосновенности прав человека перед суверенитетом государства.

Пацифизм утверждает, что главной задачей права сегодня является защита прав человека. Основанием для этого может служить утверждение во Всеобщей декларации прав человека о том, что помимо права на жизнь человек обладает правами на мир и порядок. Ценность государства в обеспечении безопасности граждан не отрицается пацифистами. До его появления люди жили в анархии и были беззащитны. Государство дало им согласие и безопасность. Ценность государственного суверенитета сегодня все же остается причиной войн, говорят пацифисты, поэтому право войны должно охранять права человека. Как указывал британский политик Филип Керр в 1935 г.: «Главная причина мировой безработицы состоит в том, что международное разделение труда… было нарушено такими действиями государств, как начало войны, создание тарифов и других барьеров под девизом самодостаточности…».[241] Забота о государстве превысила заботу о гражданах. Теория пацифизма, таким образом, считает, что в вопросе выбора между государством и индивидом приоритет государства не должен стоять выше прав граждан. Теория пацифизма открывает возможность интервенций для сохранения гуманитарных, гражданских, социальных и других прав граждан.

Изначально любой моральный вопрос сталкивается с выбором одного из двух путей решения. Первым путем является консеквенциализм. Он предполагает, что выбор человеком морального действия должен основываться на анализе последствий. Консеквенциализм указывает, что целью морального поступка должно быть получение как можно большего блага в каждом случае. Одним из примеров этического консеквенциализма является учение утилитаризма. Его родоначальник Иеремия Бентам во «Введении в основания нравственности и морали» отмечал, что морально приемлемым является то, что приносит наибольшее благо наибольшему числу людей.[242] В качестве блага Бентам определял максимальное количество удовольствия. Главным аргументом против консеквенциалистского подхода, является сложность определения полезности совершаемых поступков. Несмотря на то, что они апеллируют к совершению моральных поступков, в реальности действия консеквенциалистов смешиваются с неморальными или аморальными соображениями.

Деонтологический подход, наоборот, разрабатывает теории, которые могли бы стать универсальными для всех поступков. Его представители утверждают, что правила морального поведения помогают избежать злых поступков. Ложные намерения, сбивающие с нравственного пути, могут быть развеяны строгим нравственным законом. Влиятельнейшим представителем данного направления был Кант. В «Критике практического разума» он сформулировал категорический императив, ставший универсальным нравственным законом. Критика, направленная на деонтологизм, предполагает, что создание универсального нравственного закона всегда будет наталкиваться на исключения, не поддающиеся категоризации. Существующие сегодня проблемы в биоэтике, политической и социальной философии невозможно решить, используя один универсальный закон. Поэтому критика предполагает, что деонтологизм должен разрабатывать более подробные нравственные нормы, либо ориентироваться на права, а не на обязанности людей.

Реализм в основном опирается на принцип консеквенциализма. Наиболее радикальные реалисты основывают свою позицию на принципе Никколо Макиавелли, иными словами «для достижения цели все средства хороши». Позиция Моргентау в этом вопросе предлагает более умеренный взгляд на вопрос. В обзоре книги Эдуарда Карра он критикует макиавеллианизм: «Опасно уподобляться Макиавелли» - пишет он – «Катастрофично быть макиавеллианцем без добродетели».[243] Однако позиция Моргентау не переходит в нравственный универсализм. Он пишет: «Государство создает, как нравственность, так и закон… вне государства не существует ни моральности, ни нравственности».[244] Моргентау говорит, что в условиях международной анархии единственным способом поддержания мира будет не нравственный закон, а сохранение баланса сил между нациями. В анализе политики США Моргентау отмечает, что, реализуя свои интересы, американское правительство должно понимать присутствие таких же интересов и у других правительств, любой политик должен постоянно взвешивать свои решения. Таким образом, по Моргентау, Америка может последовать примеру Великобритании и выборочно поддерживать революционные движения в других странах. Данная политика будет отвечать национальным интересам и не будет конфликтна. В свете консеквенциализма Моргентау можно переформулировать как: нравственной и правовой поддержки заслуживает только то, что отвечает интересам национальной политики. Разумный политик должен учитывать национальные интересы других стран и понимать, каким образом его поступки повлияют на баланс сил. От него тогда требуется не нравственная честность, а интеллектуальные способности предсказания последствий своих решений.

Теория справедливой войны, будучи компромиссом, часто критикуется за неопределенность между двумя подходами. Возможно, что именно добиваясь компромисса, принципы справедливой войны сегодня оказывают наибольшее влияние на право войны. Основные принципы теории основываются на деонтологическом подходе. Они требует наличия определенных нравственных качеств: отличать справедливость от несправедливости, обладать честными намерениями и т.д. В то же время, нравственная чистота не всегда обеспечивает победу в войне – считают они.[245] Невозможно честно победить, если вы сражаетесь против нечестного противника. Для победы иногда приходится терпеть жертвы мирных жителей. Они помогут сохранить большее количество жизней. Примером объединения деонтологических и консеквенциалистских принципов выступает доктрина «двойного эффекта». Согласно ей существуют ситуации, в которых допускается вред невинным людям, если это поможет достичь победы. Например, правительству ради спасения заложников придется смириться с некоторыми жертвами среди них. В результате бомбардировок могут погибнуть мирные жители, но противник при этом будет побежден. В обеих ситуациях очевидно, что вред невинным гражданам несправедлив, но он не является самоцелью. Если гибель людей поможет сохранить большее количество жизней, то нападение будет справедливым. Таким образом, извинением за гибель мирных жителей будет выступать отсутствие у атакующего намерения причинить вред и его стремление восстановить бо́льшую справедливость.

Первый христианский пацифизм носил ярко выраженный деонтологический характер. Иустин-философ в своей «Апологии» писал: «Мы… не только не враждуем с врагами, но, чтобы не солгать и не обмануть делающих допросы, с радостью исповедуем Христа и умираем».[246] Принципы христианских пацифистов, Августина, Амвросия и других, покоились на строгом соблюдении заповедей Христа. В дальнейшем отказ от насилия был возобновлен деонтологическим учением Канта. Категорический императив стал законом, выведенным из моральной философии. Человек должен был относиться к другому так, как бы он хотел, чтобы относились к нему. Поэтому он должен был отказаться от насилия в отношении других. Современный пацифизм после двух мировых войн получил свое основание на строгих нравственных запретах. Согласно пацифизму принципы нравственности требуют от человека отказа от войны. Война является аморальным средством политики и ведет к убийствам и нарушению прав человека. Современные пацифисты предлагают несколько аргументов в пользу запрета на войну. Деонтологические пацифисты утверждают, что насилие никогда не может быть нравственно оправдано по своей природе, и ни одна максима насилия, не может стать универсальным законом. Консеквенциалисты же полагают, что война не может быть оправдана потому, что ведет к гибели людей и возникновению общественных кризисов. «Пацифисты добродетели» утверждают, что обученная добродетели личность предпочитает мир войне, так как знает ненасильственные способы разрешения конфликтов. Несмотря на различия в аргументах, все три пацифистских подхода остаются основанными на неприемлемости жертв и насилия, что означает наличие деонтологического аргумента.

Аксиология права войны носит сложный характер. Большая часть современных исследований посвящена нравственному обоснованию права войны. Наиболее влиятельным из них на данный момент остается теория справедливой войны. Она позволяет установить согласие по вопросам справедливости, обеспечивая основу мирного сосуществования государств и признание международного права. Ее принципы не исчерпывают весь набор подходов к нравственной теории права войны. Политический реализм оправдывает национальные интересы и суверенитет государств и ставит их амбиции превыше всего. В условиях многообразия интересов и разнообразия культур следование эгоистическим интересам может вызывать политический конфликт. Пацифисты указывают, что соблюдение прав человека и отказ от насилия обладают большим приоритетом, нежели суверенитет государства. Несмотря на критику принципа ненасилия, теория пацифизма предполагает, что прогресс в отказе от силовой политики и приверженность миру в настоящее время выглядят довольно внушительными, нежели это было столетие назад. Помимо различий в нравственных теориях, аксиология права войны содержит и противоречие и во внутренних ценностях. Различия между строгой справедливостью и ценностью мира требуют от нас внимательного отношения к пониманию понятия справедливости. Различия между соблюдением суверенитета и неотъемлемостью прав человека становятся сегодня причинами многих конфликтов. Разница между деонтологическим и консеквенциалистским подходом к нравственности требует от нас разработки таких принципов, которые были бы лишены недостатков обоих теорий. Политический реализм, теория справедливой войны и пацифизм по-разному соотносятся с внутренними противоречиями права войны. Теория политического реализма предполагает, что ценности справедливости больше отвечают национальным интересам, чем ценности мира. Следование национальным интересам ставит приоритет государства выше прав граждан. Проницательность и умение предсказывать последствия своих поступков для политика стоят выше твердых нравственных убеждений, выражая позицию консеквенциализма. Теория справедливой войны предполагает нейтральный подход к разрешению противоречий. Справедливая война отрицает ценности мира в пользу условий справедливости. В то же время война ради войны осуждается, и ее использование может быть оправдано, только если мирные средства разрешения конфликтов исчерпаны. Причинами справедливой войны могут быть, как нарушения суверенитета государств, так и несоблюдение прав человека. Сегодня гуманитарные интервенции выводят соблюдение прав человека на передний план. Однако ведение войны сопровождается невинными жертвами, что оправдывается достижением военных целей. Сохранение государства, таким образом, ставится выше сохранения жизни отдельных индивидов. Объединение условий справедливой войны и доктрины «двойного эффекта» означает использование теорией, как деонтологического, так и консеквенциалистского подходов к моральным дилеммам. Теория пацифизма всецело отрицает использование насилия и осуждает войну. Сохранение мира выступает в качестве абсолютной ценности. Достижение строгой справедливости может входить в противоречие с ценностями человеколюбия. Ценность прав человека сегодня должна выступать на передний план, а государства должны отказаться от независимости в пользу конфедерации. Любое направление пацифизма, даже если оно опирается на утилитаризм, содержит безусловный запрет на насилие. Пацифизм, таким образом, предполагает деонтологический подход.

Рассмотрев теоретические предпосылки функционального анализа права войны, мы сформулировали его основные принципы. Источники права войны сегодня содержат два главных принципа: пропорциональности и необходимости. Принцип пропорциональности означает использование силы настолько, насколько это необходимо. Запрещается использовать больше силы, чем это необходимо для достижения военного преимущества. Если врага можно победить, используя минимум насилия, то не следует превышать его, чтобы не злоупотреблять им. Второй принцип предполагает избирательное использование силы только в отношении военных целей. Избирательное использование означает, что нам запрещается нападать на мирных граждан, безоружных и раненых. Нарушение запрета разрушит рамки военного насилия и приведет к смешению военной и мирной жизни (войны и мира). Оба принципа происходят из строгого, юридического, понимания права войны, но их общественное восприятие становится сложнее. Под влиянием войны право войны разрешает насилие. Война становится легитимной, а право войны обретает, прежде всего, регулятивный характер. Праву войны не хватает универсализма. Государства, систематически нарушающие его, могут быть исключены из-под защиты, или отказаться признавать право войны. Дуализм составляет главное системное качество права войны. Он проявляется в наличии двух ветвей права войны: права на войну и права на войне. Обе ветви автономны, что означает их взаимопересечение во влиянии на общество. Автономия, однако, подвергается регулярному пересмотру: гносеологические аргументы выдвигаются, как в пользу зависимости, так и в пользу независимости ветвей права. Аксиология права войны содержит ценности, определяющие принципы права войны. Выбор между деонтологическим и консеквенциалистским подходами будет определять использование дедукции или индукции в анализе функций права войны. Ввиду многообразия нравственных подходов, мы ожидаем, что функциональные проявления права войны будут основаны на ценностях мира, справедливости, прав человека и государства. Разобрав теоретические предпосылки, мы теперь должны обратиться к самому функциональному анализу права войны. Функциональный анализ выявит проявления права войны в обществе. Для этого нам необходимо будет для начала узнать логику общественной дифференциации.