Генеральный секретарь ЦК и президент

«Постойте! — скажет читатель. — А где же Генеральный секретарь ЦК КПСС? Где Сталин, Хрущев, Брежнев, Горбачев? Ведь генеральные секретари, а не сидящие в Политбюро и Секретариате их подголоски правят страной!»

Это распространенный, но ошибочный взгляд. Для того, чтобы убедиться в его ошибочности, достаточно задуматься над вопросом: если такие, столь различные люди, как Сталин, Хрущев, Брежнев и Горбачев, самовластно определяют всю политику Советского Союза, то почему же все сколько-нибудь значительные линии этой политики не меняются?

Потому что страной правят не генеральные секретари, а класс номенклатуры. И политика, проводимая ЦК КПСС, — не политика генеральных секретарей, а политика этого класса. «Отцы» номенклатуры — Ленин и Сталин сформулировали, в соответствии с ее пожеланиями, направление и основные черты политики номенклатурного государства. В немалой степени именно поэтому Ленин и Сталин выглядят столь самодержавными правителями Советского Союза. Они, несомненно, пользовались своими родительскими правами в отношении тогда еще не окрепшего правящего класса, но они также зависели от этого класса. Что же касается Хрущева и его преемников, то они всегда были лишь высокопоставленными исполнителями воли номенклатуры.

Так что же, генеральные секретари ЦК КПСС — нечто вроде королей в современных демократических монархиях? Конечно, нет. Короли являются просто наследственными президентами парламентских республик, генеральные же секретари не наследственны, а номенклатурное государство — лжепарламентская лжереспублика, так что параллели здесь нет.

Генеральный секретарь — не суверенный единоличный правитель, но власть его велика. Генеральный секретарь — это самый высокий номенклатурщик, и следовательно, самый могущественный человек в обществе реального социализма. Тот, кто сумел занять этот пост, получает возможность сконцентрировать в своих руках огромную власть: Ленин подметил это уже через несколько месяцев пребывания Сталина на посту гене-рального секретаря. Напротив, тот, кто пытается возглавлять класс номенклатуры, не сумев обеспечить себе этот пост, неизбежно бывает выброшен из руководства, как было с Маленковым и Шелепиным. Вопрос, следовательно, не в том, велика ли при реальном социализме власть генерального секретаря (она громадна), а в том, что она не является единственной властью в стране и что Политбюро и Секретариат ЦК — нечто большее, чем размещенные на различных уровнях помощники генерального секретаря.

Возьмем пример Сталина. На протяжении первых пяти лет его пребывания на посту генсека членом Политбюро был Троцкий. Но ведь он не был послушным помощником Сталина. Значит, дело обстояло не так просто даже при Сталине: недаром он так свирепо чистил свое Политбюро. Тем более это относится к Хрущеву, которого в июне 1957 года большинство Президиума ЦК (то есть Политбюро) открыто попыталось свергнуть с поста Первого секретаря ЦК, а в октябре 1964 года новый состав Президиума действительно сверг. А что говорить о Брежневе, которому пришлось выставить из Политбюро Шелепина, Воронова, Шелеста, Полянского, Подгорного, Мжаванадзе? Тем более это относится к Горбачеву, которому пришлось непрестанно маневрировать между различными группами в руководстве, да и в аппарате, чтобы удерживаться у власти.

Да, Генеральный секретарь возглавляет и Политбюро, и Секретариат ЦК. Но отношения между ним и членами этих высших органов класса номенклатуры не идентичны отношениям начальника и его подчиненных.

Следует различать две стадии в отношениях между Генеральным секретарем и возглавляемыми им Политбюро и Секретариатом. Первая стадия — это когда Генсек имеет дело с составом этих органов, подобранным не им, а его предшественником; вторая стадия, когда в них сидят его собственные выдвиженцы.

Дело в том, что в Политбюро и в Секретариат ЦК избираются обычно лишь те, кому помогает туда влезть Генеральный секретарь. Это тот же принцип создания «обоймы», о котором мы уже упоминали.

Класс номенклатуры — такая среда, в которой человеку–одиночке трудно продвинуться. Поэтому стараются продвигаться целые группы, подпирая друг друга и отталкивая чужих. Тот, кто хочет сделать номенклатурную карьеру, непременно тщательно сколачивает себе такую группу и, где бы он ни находился, никогда не забудет завербовать в нее нужного человека. Подбираются люди в первую очередь именно нужные, а не по личным симпатиям, хотя, конечно, и последние играют определенную роль.

Сам глава группы постарается в свою очередь войти в группу как можно более высокого номенклатурщика и во главе своей группы станет его вассалом. В результате, как и при классическом феодализме, ячейкой правящего класса общества реального социализма является группа вассалов, подчиненных определенному сюзерену. Чем выше номенклатурный сюзерен, тем больше у него вассалов. Сюзерен, как и полагается, покровительствует вассалам и защищает их, а они всячески его поддерживают, восхваляют и вообще служат ему, казалось бы, верой и правдой.

Казалось бы — ибо служат они ему так лишь до определенного момента. Дело в том, что отношения между номенклатурными сюзеренами и вассалами только внешне выглядят идиллическими. Наиболее удачливый и высоко пролезший вассал, продолжая угодничать перед сюзереном, только и ждет, как бы при удобном случае его спихнуть и сесть на его место.

Так происходит в любой группе класса номенклатуры, в том числе и в самой высшей — в Политбюро и Секретариате ЦК. Вдобавок эта группа не все время является «обоймой» вассалов Генерального секретаря. После смерти или смещения прежнего Генсека преемник — наиболее удачливый из его вассалов — оказывается во главе группы вассалов своего предшественника. Это то, о чем мы говорили, назвав такое положение первой стадией во взаимоотношениях Генерального секретаря и возглавляемых им Политбюро и Секретариата ЦК. На этой стадии Генеральному секретарю приходится возглавлять подобранную прежним Генсеком группу. Собственную же свою группу он еще должен втащить на высшую ступень и перейти таким образом во вторую стадию своих взаимоотношений с верхушкой номенклатуры.

Правда, допустив его на пост Генерального секретаря, эта верхушка формально признала его своим сюзереном. Но фактически члены Политбюро относятся к нему с большей или меньшей неприязнью и завистью, как к обогнавшему их выскочке. Они рассматривают его, по существу как равного себе, в лучшем случае — как первого среди равных. Вот почему каждое новое генеральное секретарство начинается и будет начинаться с подчеркивания принципа коллективности руководства.

Сам Генеральный секретарь стремится к другому: к установлению своей единоличной власти. Для достижения такой цели у него очень сильная позиция, но трудность состоит в том, что цель известна. Применить же силу и выгнать неподатливых членов Политбюро и Секретариата он — во всяком случае сначала — не может, поскольку они — высокопоставленные члены класса номенклатуры, у каждого из них широкий круг вассалов. Обычный метод — возвысить как можно больше своих вассалов и расставить их на подходах к верхушке номенклатуры. Это сложная шахматная игра с продвижением пешки в ферзя. Вот почему так мучительно долго происходит назначение на высшие номенклатурные посты; дело не в том, что сомневаются в политических качествах кандидатов (не говоря уж о никого не интересующих деловых качествах), а в том, что разыгрывается столь трудный политико-шахматный этюд.

Новый Генеральный секретарь должен быть в наилучших отношениях со всеми членами номенклатурной верхушки: каждый из них должен считать его в качестве Генсека наименьшим злом. Между тем Генсек должен весьма изобретательно сколачивать коалиции против тех, кто ему особенно мешает, и в конечном счете добиваться их устранения.

Такова схема развития от первой стадии генерального секретарства ко второй, от коллективного руководства к тому, что внешний мир принимает за единоличную диктатуру Генсека. Схема эта не умозрительная: именно так происходило при Сталине, при Хрущеве, так произошло при Брежневе. Даже если оптимальный вариант не достигнут, усиление позиции Генерального секретаря создает такое соотношение сил, что не принадлежавшие первоначально к его «обойме» члены номенклатурной верхушки предпочитают признать себя его вассалами.

Но остается важный вопрос: насколько надежны вассалы Генерального секретаря — как новые, так и исконные? Вспомним, что Брежнев издавна входил в группу Хрущева, но это не помешало ему участвовать в свержении своего сюзерена. Хрущев же в свою очередь пользовался покровительством Сталина, а вошел в историю как антисталинист.

Как выглядит такая группа в реальной жизни?

Возьмем конкретный пример. Если перелистать биографии высших номенклатурщиков периода власти Брежнева, бросается в глаза непропорционально большое число среди них выходцев из Днепропетровска. Вот члены Политбюро ЦК КПСС: Председатель Совета Министров СССР Н.А.Тихонов — выпускник Днепропетровского металлургического института, был главным инженером на заводе в Днепропетровске, председателем Днепропетровского совнархоза; секретарь ЦК КПСС А.П.Кириленко был первым секретарем Днепропетровского обкома партии; первый секретарь ЦК КПУ В.Щербицкий был в свое время преемником Кириленко на этом посту.

Спустимся ниже. Заместитель Председателя Совета Министров СССР И.В.Новиков — выпускник того же института, что и Н.А.Тихонов, тоже инженер-металлург из Днепропетровска, тот же институт окончили министр внутренних дел СССР Н.А.Щелоков и первый заместитель председателя КГБ СССР Г.К.Цинев. Помощник Генерального секретаря ЦК КПСС А.И.Блатов тоже окончил инженерный институт в Днепропетровске. Заведующий секретариатом Генерального секретаря Г.Э.Цуканов — выпускник металлургического института в соседнем Днепродзержинске, работал ряд лет инженером в Днепропетровске. Ломоносов написал бессмертные строки о том,

что может собственных Платонов

и быстрых разумом Невтонов

Российская земля рожать.

Российская земля — да! Но почему именно Днепропетровск? Свет на эту загадку можно пролить, назвав еще одного инженера-металлурга и партработника из Днепропетровска и Днепродзержинска — это Л.И.Брежнев. Он окончил в 1935 году металлургический институт в Днепропетровске и работал затем в этом городе заместителем председателя горисполкома, заведующим отделом и с 1939 года — секретарем Днепропетровского обкома партии. В 1947 году Брежнев стал первым секретарем этого обкома и отсюда был направлен в 1950 году на пост первого секретаря ЦК КП Молдавии.

Начинаешь понимать, почему и Молдавия не обойдена в высших сферах номенклатуры. Член Политбюро и секретарь ЦК КПСС К.У.Черненко был под руководством Л.И.Брежнева заведующим отделом пропаганды и агитации ЦК КП Молдавии. Директором высшей партийной школы при молдавском ЦК был в то время С.П.Трапезников, ставший заведующим Отделом науки ЦК КПСС. Первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии С.К.Цвигун был тогда же зампредом КГБ Молдавской ССР и был женат на сестре жены Л.И.Брежнева.

Таково прозаическое объяснение днепропетровско-кишиневской аномалии в верхах номенклатуры при Брежневе: речь шла не о питомнике российских Платонов, а о группе Брежнева.

Конечно, при подборе группы случаются и ошибки. Были они уже и у Горбачева. Это он помог Лигачеву стать членом Политбюро, даже не будучи его кандидатом. Это Горбачев, выгнав своего соперника Гришина с поста первого секретаря Московского комитета партии, посадил на его место Ельцина и провел его кандидатом в члены Политбюро, в Ленинграде Горбачев сделал первым секретарем Гидаспова. Горбачев поддерживал Никонова, секретаря ЦК по сельскому хозяйству. А все они оказались потом, хотя и с разных политических сторон, противниками Горбачева, и ему пришлось потратить немало труда, чтобы ослабить их позиции.

Так что быть Генеральным секретарем ЦК — это не значит благодушно царствовать, это постоянное маневрирование, сложные расчеты, милые улыбки и внезапные удары. Все это во имя власти — драгоценнейшего сокровища номенклатуры.

При Горбачеве появился еще один элемент на вершине номенклатуры: введен пост Президента СССР.

Разумеется, говорилось в связи с введением президентского режима, что он существует в развитых демократических странах: в США и Франции. При этом деликатно умалчивалось, что преобладает он в слаборазвитых странах — в африканских государствах, в странах Латинской Америки, Среднего и Ближнего Востока. В этих странах президентом именуется обычно диктатор, особенно если он не избирается всенародным голосованием. Горбачев тоже не был избран таким голосованием: было это объяснено тем, что президент де необходим немедленно, прямо сейчас, и отложить его избрание на месяц для подготовки выборов никак нельзя.

Значит, Президент СССР — диктатор? Он становится диктатором. Во всяком случае сопоставлять его с американским или французским президентом нельзя.

При Президенте СССР образованы различные органы — в том числе Кабинет министров СССР. Впрочем, они могут быть недолговечными. Так, Президентский совет, которому как казалось, была уготована важная роль, просуществовал всего 9 месяцев. Решение о его роспуске Горбачев принял, видимо, внезапно: за пару недель до того в совет был введен министр культуры СССР Н.Губенко, так что о роспуске и мысли еще не было.

Свою опору Президент видит не только в партаппарате и органах безопасности, но и в Вооруженных Силах. Таким образом, пущены в ход все существенные элементы класса номенклатуры (вспомните ее схему!). Деятельность Президента хорошо вписывается в структуру и функционирование этого класса, выражая, таким образом, его интересы.