Агрессивная сущность класса номенклатуры

Рассказывая о внешней политике Советского Союза, номенклатурная пропаганда не ограничивается заявлением, что это политика мира, а обосновывает такой тезис. В обществе реального социализма, разъясняет она, нет классов и социальных групп, заинтересованных в экспансии и агрессии; ведь это общество рабочих, колхозников, трудовой интеллигенции — зачем им агрессия?

И правда, ни рабочим и колхозникам, ни интеллигенции в СССР экспансия и агрессия не нужны, у них совсем другие нужды. Но ведь общество реального социализма состоит не только из этих групп. В нем замаскированный под «группу управляющих» в составе «прослойки интеллигенции» скрывается и управляет обществом класс номенклатуры. Можно ли утверждать, что ему экспансия и агрессия тоже не нужны?

Чтобы ответить на такой вопрос, надо вновь обратиться к классовой сущности номенклатуры.

Основу существования номенклатуры как класса составляет власть, а собственность и привилегии номенклатуры являются следствием того, что она властвует. Прямо противоположно положение класса капиталистов: основу его существования составляет собственность на капитал, а политическое влияние является следствием обладания капиталом.

Каждый господствующий класс стремится укрепить и расширить основу своего классового существования. Капиталисты стремятся к возрастанию своей максимальной прибыли как на внутреннем, так и на внешнем рынках. Точно так же номенклатура стремится к возрастанию своей власти — как внутри страны, так и за ее пределами. Классу капиталистов органически присуща экспансия на всех рынках мира, куда он только может проникнуть. Классу номенклатуры столь же органически присуща политическая экспансия повсюду в мире, куда он только может проникнуть. Номенклатура, так же как и буржуазия, является по самой своей сущности экспансионистским классом. Разница состоит, однако, в последствиях: одно дело, если цель экспансии — продать вам по монопольной цене товары своего производства; другое дело, когда цель — установить над вами свою монопольную власть.

Конечно, в своей экономической экспансии капиталисты стараются добиться и благоприятных политических условий для ее развертывания. Точно так же номенклатура стремится использовать расширение границ своей власти для увеличения своей собственности. Однако собственность — это вопрос для номенклатуры второстепенный. Ведь главное в номенклатуре — не собственность, а власть. Мерой власти определяется и мера номенклатурных привилегий, в том числе присваиваемая номенклатурщиком доля коллективной собственности его класса — «социалистической собственности». Есть только две возможности увеличения этой доли: для каждого номенклатурщика индивидуально — продвижение вверх по лестнице номенклатурной иерархии, а для всех номенклатурщиков — как класса в целом — возрастание социалистической собственности. Какими путями номенклатура как класс может увеличить размер этой собственности?

Внутри страны — путем эксплуатации непосредственных производителей. Однако созданная номенклатурой экономическая система реального социализма малопродуктивна. Коренным образом повысить эффективность национальной экономики можно, только заменив эту систему другой. Это для номенклатуры немыслимо, так как противоречило бы главному для нее — интересу ее монопольной, ничем не ограниченной власти. Поэтому, прилагая усилия с целью повысить отдачу от эксплуатации трудящихся — размер создаваемой прибавочной стоимости, номенклатура даже близко не подходит к опасной грани, за которой началась бы переделка системы.

Ей остается второй путь — внешняя экспансия, распространение своей власти на другие страны и использование их богатств.

Вот теперь мы можем ответить на поставленный выше вопрос И номенклатуре нужна экспансия, а следовательно, нужна и агрессия.

Путь внешней экспансии не нов в мировой истории. Не нов он и в истории советского класса номенклатуры. До революции ленинцы твердили, что дадут полную свободу всем колониям царской России, но еще при Ленине под разными предлогами прибрали их к рукам и превратили затем в полуколонии — национальные республики Советского Союза. В 1920 году ленинское правительство пыталось захватить Польшу, и в обозе Красной Армии, пересекшей польскую границу, находилось «советское правительство Польши» — разумеется, с участием бесстрашного рыцаря революции, председателя ВЧК Дзержинского. «Даешь Варшаву! Дай Берлин!» — заливались песенники Первой конармии. «Даешь Европу!» — голосили советские писатели.

Первый наскок не удался, от Варшавы пришлось отступать, и Ленин обучал советских делегатов, отъезжавших на Генуэзскую конференцию 1922 года, что они едут туда «как купцы», а о мировой революции должны помалкивать ¹. Но думать о подчинении чужих стран номенклатура не перестала. Только думы эти отливались отныне не в форму кавалерийских атак, а в долголетние народнохозяйственные планы.

Выше уже говорилось о существе выдвинутого Сталиным курса индустриализации при абсолютном примате тяжелой индустрии: целью было создание военной мощи номенклатурной советской державы. На эту цель ориентировалась, в определенной мере, коллективизация сельского хозяйства СССР: хотя главная ее задача была политической, существовала и экономическая сторона — получение за счет экспроприации и эксплуатации крестьянства средств для индустриализации, то есть прежде всего для сколачивания гигантской военной машины номенклатурного государства.

Машина сооружалась под аккомпанемент коммунистической пропаганды, твердившей, будто империалисты вот-вот должны напасть на Советский Союз. Читатель может справедливо сказать, что нападение Гитлера на СССР действительно произошло — в 1941 году. Верно, но запланированное на ряд лет создание советской военной мощи было начато за несколько лет до прихода Гитлера к власти.

Разверните советские газеты 1930 года, и вы увидите, что военные приготовления СССР мотивировались отнюдь не угрозой со стороны Германии (с Германией у Советского Союза было тогда военное сотрудничество), а неким «крестовым походом против СССР», объявленным якобы римским папой. Это впоследствии Сталин насмешливо спрашивал своих западных собеседников: «Сколько у римского папы дивизий?» — а в 1930 году номенклатура делала вид, будто серьезно принимает за военное нападение на СССР, упомянутый папой моральный крестовый поход против атеистического коммунизма.

Конечно, после прихода нацистов к власти в Германии, а особенно после начала гитлеровской экспансии, у советской номенклатуры появились и дополнительные побуждения и дополнительные аргументы для укрепления своих вооруженных сил. Но нельзя не отметить: нацистская угроза не отбила у советской номенклатуры аппетита к экспансии. Наоборот, аппетит этот обострился при виде вначале столь удачливой агрессии Гитлера. Именно по секретной договоренности с нацистским фюрером советская номенклатура получила в первый же год второй мировой войны Западную Украину, Западную Белоруссию, Латвию, Литву, Эстонию, Бессарабию, Северную Буковину, Карельский перешеек.

Снова забренчали барды номенклатуры. Молодой поэт Павел Коган восторженно предрекал накануне войны, в которой ему было суждено погибнуть:

Но мы еще дойдем до Ганга,

Но мы еще умрем в боях,

Чтоб от Японии до Англии

Сияла Родина моя!

В Японии она и вправду засияла. Курильские острова — северная часть Японии — были присоединены к Советскому Союзу. Да и до Англии было не так далеко; если мерить от западного берега бывшей ГДР. То, что советская номенклатура получила от Гитлера как плату за поддержку в войне против западных демократий, было ею сохранено. К этому она добавила то, что ей дали за сопротивление напавшему на нее неверному союзничку Гитлеру — как это ни своеобразно — сами западные демократии: они почему-то наивно полагали, что сопротивление отчаянно боровшейся за свою шкуру номенклатуры, должно было оплачиваться Западом.

Заплачено было щедро: советская номенклатура приобрела Восточную Пруссию, под ее власть были отданы Польша, Болгария, Чехословакия, Румыния, Югославия, Албания, Восточная Германия, Восточная Австрия, Северная Корея, на ее милость была выдана Финляндия. Вы полюбуйтесь на глобусе, какого размера этот подарок!

Добавим, что дар был добровольный и соотношением сил ни в какой мере не оправдывался. «Холодная война» началась же не из-за этих территорий, а потому что выяснилось: сталинская номенклатура хотела еще больше. Она хотела не только Восточную Германию, но и Западную, и конечно, Западный Берлин; не только Восточную Австрию, но всю ее; не только Северную Корею, но и Южную; она хотела Грецию, Триест, Дарданеллы, Карс и Ардаган, Северный Иран, Китай, Индокитай и даже колонию в Африке — бывшее итальянское Сомали. Посмотрите опять на глобусе на эти границы, к которым стремилась советская номенклатура в 1952 году, и сравните их с границами ее власти за 10 лет до того, в 1942 году, когда линия фронта замкнулась вокруг Ленинграда, проходила недалеко от Москвы, через Сталинград и Северный Кавказ. Вот как широко распахнулась за эти годы пасть номенклатуры!

Она и потом продолжала оставаться разинутой. Куба, Никарагуа, Сальвадор, Гренада, Южный Йемен, Судан, Португалия, Алгола, Мозамбик, Сомали, Эфиопия, Южная Африка, Афганистан — вот неполный перечень стран, на которые она разевалась с большим или меньшим успехом.

Не все удалось засунуть в эту пасть, а все-таки многое. К тому же нас интересуют здесь не результаты экспансии советской номенклатуры, а ее стремление к такой экспансии, ибо в своей внешней политике номенклатурные вожди Советского Союза ни на минуту не забывают о своих экспансионистских замыслах.

Вот маленькая иллюстрация из мемуаров Черчилля. Английский банкет на Потсдамской конференции 1945 года. Сталин вдруг начинает собирать у присутствующих автографы. И дальше Черчилль пишет: «Сталин подмигивал от удовольствия и хорошего настроения. Я налил бренди в маленькие бокалы для красного вина и посмотрел на него в упор. Мы оба выпили до дна одним глотком и взглянули друг другу ь глаза в знак признания. После паузы он сказал: «Если вы не можете согласиться предоставить нам военный порт в Мраморном море, не могли бы мы получить военную базу в Дедеагаче?» ²

Сбор автографов (которыми Сталин не интересовался) и бренди (которое он не пил) — притворство, военно-морская база — действительный интерес «отца» номенклатуры.

Номенклатура по самой своей сущности — класс экспансионистский, агрессивный. Агрессивность класса номенклатуры — не какое-то мистическое душевное качество, а прямой результат безудержного стремления этого класса ко все большей власти — главному его достоянию, а также к увеличению его собственности, естественному возрастанию которой устанавливает жесткие границы малая продуктивность экономики реального социализма.

Так что это ложь, будто в советском обществе нет классов, заинтересованных в экспансии и агрессии.

Есть такой класс — номенклатура.