Причинность, причинная обусловленность явлений. Взаимодействие и всеобщая связь явлений. Природа как связное, единое целое.

Простейшей формой взаимосвязи является причинная зависимость отдельных явлений.

В «Диалектике природы» Энгельс писал:

«Причинность. Первое, что нам бросается в глаза при рассмотрении движущейся материи, — это взаимная связь отдельных движений отдельных тел между собою, их обусловленность друг другом»[49].

Действительно, даже простое наблюдение чередования событий во времени подсказывает человеку, что между разными явлениями существует связь, при которой одно явление выступает как причина, другое — как следствие.

Уже первобытный человек составляет себе определённое представление о причинной связи окружающих его явлений, но это представление в значительной мере имеет фантастический характер. Он видит, например, что молния убивает человека, но, не зная причин этого, наделяет явления природы духовной силой и ставит их действия в связь со своими поступками. Вместе с тем потребности существования толкают его к установлению реальных причинных связей, и практическая деятельность подсказывает ему, по крайней мере в пределах обыденного житейского опыта, истинные причинные соотношения между некоторыми предметами.

Неправильны поэтому те буржуазные теории, которые отрицают представление о причинной связи явлений в первобытном мышлении. Один из буржуазных исследователей первобытного общества, Леви-Брюль, создал целую концепцию, согласно которой мышление первобытных людей принципиально отличается от современного мышления. В отличие от логического строя мышления «цивилизованного» человека оно, по этой концепции, пралогично, т. е. не отражает естественной причинной связи явлений. Леви-Брюль считает, что первобытное мышление совершенно безразлично к естественным причинам.

Это — ложная, извращающая действительность теория, стремящаяся отделить какой-то принципиальной гранью «цивилизованного» человека от первобытных народов, направленная к оправданию порабощения отсталых народностей империалистическими хищниками.

Конечно, первобытный человек далёк от научного понимания причинных связей вещей. Но если бы он игнорировал причинную связь и не познавал её хотя бы в примитивной форме, он не мог бы существовать, добывать средства пропитания.

Дело не в каком-то особом, «пралогическом» строе мышления первобытного человека, а в узости, бедности практической основы его жизни, которая не может служить источником глубокого познания причинности.

Одного наблюдения недостаточно для того, чтобы получить правильное представление о действительных причинах явлений и предметов.

Только практическая деятельность и научное познание, основанное на практике, на эксперименте, способны дать истинное разумение причинности, связывающей между собой явления природы. Чем шире практическая и в первую очередь производственная, промышленная деятельность человека, тем глубже он познаёт причины явлений, тем быстрее прогрессирует научное познание.

Что же таксе причинность?

Причинность — это такая обусловленность двух явлений, при которой одно явление служит основанием для возникновения другого. Причина вещи есть, таким образом, одна из форм её связи с другими вещами. Два явления или две вещи выступают по отношению друг к другу как причина и следствие. Солнце, например, нагревает камень. Понять, почему камень становится тёплым, можно лишь, узнав причину этого, т. е. поставив камень и излучаемое солнцем тепло в их естественную и объективную связь. Непонимание причинной связи и обусловленности явлений обесценивает познание, делает непонятным, откуда берётся то или иное явление, почему оно существует и т. д.

Игнорирование причинной связи явлений ведёт к нелепому религиозному представлению о том. что всё в природе и обществе подчинено какой-то высшей цели. Идеалистическая философия это нелепое представление перерабатывает в целое учение, которое называется телеологией. Согласно этому «учению» каждое явление существует не в силу определённых объективных причин, не благодаря связи и взаимодействию с другими явлениями, а как результат действия какой-то таинственной и мистической силы, направляющей всё развитие к заранее установленной цели. Так, земля с точки зрения этого «учения» создана для того, чтобы человек мог на ней жить, солнце возникло ради того, чтобы приносить человеку тепло, и т. д. Телеологизм есть выражение и оправдание религиозной идеи создания мира богом.

Наука каждым шагом своим вперёд опровергала это поповское «учение» и вскрывала истинные причины тех или иных явлений. Дарвинизм нанёс смертельный удар по телеологическим представлениям, согласно которым приспособленность растений и животных к окружающей их среде есть продукт целенаправленной деятельности «высшего творца». Дарвин показал, что эта целесообразная приспособленность в действительности является результатом длительного развития органического мира. Мичуринская биология, учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности подняли учение Дарвина на высшую ступень и полностью раскрыли причины этой относительной целесообразности в природе и поражающего человека соответствия между органическими формами и окружающими их внешними условиями.

Учение о причинности и телеологизм — непримиримые враги.

Вера в чудеса, суеверия и предрассудки, религия основаны на отрицания или затемнении причинных связей и отношений, существующих между предметами, на телеологизме. Маркс, например, говорит о «капиталистической религии повседневной жизни». Называя капитал «темной вещью и мистерией», Маркс имеет в виду то обстоятельство, что при капиталистическом способе производства действительные общественные отношения и их причинная обусловленность настолько затемнены, что реальный мир выглядит, как «завороженный, искажённый и наголову поставленный мир». Так, процент, получаемый рантье на свой капитал, кажется результатом чудесного свойства денег создавать богатство из ничего. На самом деле, процент есть часть прибавочной стоимости, создаваемой в результате эксплуатации рабочих. Незнание действительной причины возникновения процента превращает его в факт иррациональный, сверхъестественный.

Это объясняет нам, почему буржуазные реакционеры в философии и науке атакуют принцип детерминизма, принцип причинности. Их цель и заключается в том, чтобы сделать невозможным научное познание мира. Они всячески пытаются затемнить действительные связи явлений, а для этого нет «лучшего» пути, чем путь отрицания объективной причинности, отрицания детерминизма.

Только причинное объяснение природы есть научное объяснение. Великий русский физиолог И. П. Павлов писал:

«Наше объективное объяснение есть истинно-научное, т. е. всегда обращающееся к причине, всегда ищущее причину»[50].

В противоположность этому единственно верному научному объяснению мира английский физик-идеалист Э. Шредингер пишет:

«Соотношение причина-следствие, как уже это сказал Юм, не является, чем-либо, что мы находим в природе, но оно касается лишь формы нашего мышления о природе. Мы имеем полную свободу оставить эту форму или изменить её, в зависимости от того, насколько нам это удобно, т. е. смотря по тому, становится ли проще описание природы».

В современном зарубежном естествознании эта идеалистическая и метафизическая точка зрения широко распространена. Для «обоснования» её усиленно эксплуатируются трудности, связанные с новой областью исследования мира мельчайших частиц материи.

Используя тот факт, что в области микромира движение частиц — электронов, протонов и т. п. — происходит по законам, отличающимся от законов макромира, т. е. мира крупных тел, современные идеалисты в науке делают вывод об отсутствии причинности, о недетерминированности движения электронов.

Например, английский астроном Джинс говорит о «свободе воли» электрона, движение которого-де не обусловлено никакой причинностью. Так буржуазные философы и физики используют своеобразие атомных явлений для атак на причинность, для примирения науки и религии.

Особенно эксплуатируется идеологами империализма отрицание причинности в общественных вопросах. Если явления недетерминированы, то не трудно такие факты, как бедствие масс в капиталистических странах, кризисы, войны и т. п., вывести не из их действительной причины — капиталистического строя, а из чего угодно, лишь бы затушевать истинную связь между причиной и следствием и тем самым ослепить массы.

За буржуазными философами покорно следуют правые социалисты. Как верные слуги буржуазии они черпают из гнилого источника буржуазной философии всё то, что необходимо им для борьбы против коммунизма. В частности, они используют идеалистическое отрицание причинности в микромире как средство доказательства того, что и в политике нет никакой причинной обусловленности.

В журнале немецких правых социалистов-шумахеровцев некий Густав Питш предпринял специальный экскурс в квантовую механику с целью доказать, что политика имеет дело со многими неизвестными величинами, «которые не поддаются точному определению согласно законам причинности». Поэтому, заявляет он, политика должна опираться не на познание объективных причинных связей событий, а на нравственность, должна быть «выражением свободного духа» и т. п.

Таким образом, отрицание причинности объединяет всех современных реакционеров — от откровенных идеологов империализма до преданных слуг буржуазии из лагеря реформистов.

Но как бы буржуазные философы ни проклинали причинную связь явлений, последняя от этого не исчезнет. Эту связь открывает нам наука, эту связь даёт нам практика, являющаяся самым верным критерием истинности или ложности тех или иных взглядов.

«Но мы находим, — писал Энгельс в «Диалектике природы», — не только то, что за известным движением следует другое движение, мы находим также, что мы в состоянии вызвать определённое движение, создав те условия, при которых оно происходит в природе; мы находим даже, что мы в состоянии вызвать такие движения, которые вовсе не встречаются в природе (промышленность), — по крайней мере, не встречаются в таком виде, — и что мы можем придать этим движениям определённые заранее направление и размеры. Благодаря этому, благодаря деятельности человека и обосновывается представление о причинности, представление о том, что одно движение есть, причина другого»[51].

Таким образом, в объективном мире господствует причинная связь явлений, раскрытие которой является прямой задачей науки.

Однако было бы заблуждением думать, что данное явление может быть или только причиной, или только следствием, что-то, что в данном случае выступает как причина, само не может быть следствием другого явления, а то, что сейчас выступает как следствие, в свою очередь не может быть причиной других явлений. Такая точка зрения была бы метафизической. Для метафизика данное явление может быть или причиной, или следствием. Метафизик не видит перехода их друг в друга, благодаря чему они меняются местами, и причина становится следствием, а следствие — причиной. Метафизик упрощает действительную картину связи явлений, не видит более сложной формы связи, взаимодействия явлений.

В самом деле, для того чтобы понять какое-нибудь явление, мы выясняем причину, породившую его. Например, мы устанавливаем, что определённый экономический базис есть причина возникновения и существования данной общественной надстройки. Базис — это причина, надстройка — следствие. Если к этим понятиям причины и следствия подойти, как к застывшим и негибким, не способным переходить друг в друга, то мы не увидим всей сложности и подвижности диалектических связей между базисом и надстройкой. Базис порождает данную надстройку. Но разве надстройка безразлична для базиса? Разве она в свою очередь не воздействует на базис, помогая ему укрепиться? Конечно, в этом взаимодействии решающей силой является базис, но и надстройка играет огромную активную роль.

"Надстройка, — указывает товарищ Сталин, — порождается базисом, но это вовсе не значит, что она только отражает базис, что она пассивна, нейтральна, безразлично относится к судьбе своего базиса, к судьбе классов, к характеру строя. Наоборот, появившись на свет, она становится величайшей активной силой, активно содействует своему базису оформиться и укрепиться, принимает все меры к тому, чтобы помочь новому строю доконать и ликвидировать старый базис и старые классы»[52].

Враги марксизма нередко обвиняли марксистов в том, что, выдвигая в качестве главной причины общественного прогресса развитие экономических отношений, они якобы считают идеологические отношения простым следствием, не играющим никакой роли в истории общества. Как типичные метафизики, отделяющие причину от следствия китайской стеной, они не могли дойти до понятия диалектического взаимодействия.

Отвечая противникам марксизма, Энгельс писал:

«Чего всем этим господам не хватает, так это диалектики. Они постоянно видят здесь причину, там — следствие. Они не видят, что это пустая абстракция... что весь великий процесс происходит в форме взаимодействия (хотя взаимодействующие силы очень неравны: экономическое движение среди них является гораздо более сильным, первоначальным, решающим), что здесь нет ничего абсолютного, а все относительно»[53].

То, что в одной связи является причиной, то в другой связи выступает как следствие, и наоборот. Так, например, рост техники в наших колхозах является одной из причин, вызвавших необходимость укрупнения колхозов, слияния мелких колхозов в крупные хозяйства: крупная социалистическая техника не может иметь простора в мелких колхозах.

Но в свою очередь укрупнение колхозов явится причиной ещё более быстрого развития техники социалистического земледелия, вызовет дальнейший рост квалифицированных колхозных кадров, ибо сама форма крупных общественных хозяйств создаёт для этого широкую возможность и требует ещё более высокого развития техники и культуры. Иначе говоря, то, что было следствием, диалектически превращается в причину, и наоборот. Причина и следствие меняются местами, переходят друг в друга.

Таким образом, каждое явление благодаря существованию взаимодействия выступает то как причина, то как следствие. Но и это ещё не исчерпывает всей сложности связей в объективном мире. Взаимодействие в природе и обществе гораздо шире, глубже, универсальнее, чем взаимодействие двух явлений.

В объективной действительности в силу сцепления причин и следствий и их взаимодействия существует всеобщая связь и взаимозависимость явлений. Каждое явление связано прямо или косвенно с другими явлениями. Устанавливая непосредственную причину какого-нибудь отдельного явления, мы несколько упрощаем действительную связь, ибо мы вырываем данное явление из его всеобщей связи с другими явлениями.

Понятия причины и следствия не передают всей полноты связей явлений, их универсальности. Ленин писал в работе «Материализм и эмпириокритицизм», что «человеческое понятие причины и следствия всегда несколько упрощает объективную связь явлений природы, лишь приблизительно отражая её, искусственно изолируя те или иные стороны одного единого мирового процесса»[54].

Ленин говорил, что каузальность есть «лишь малая частичка всемирной связи», что причина и следствие суть «лишь моменты всемирной взаимозависимости, связи (универсальной), взаимосцепления событий, лишь звенья в цепи развития материи»[55].

Это же положение подчёркивал, и Энгельс в «Анти-Дюринге»:

«Мы видим далее, что причина и следствие суть представления, которые имеют значение, как таковые, только в применении к данному отдельному случаю; но как только мы будем рассматривать этот отдельный случай в его общей связи со всем мировым целым, эти представления сходятся и переплетаются в представлении универсального взаимодействия, в котором причины и следствия постоянно меняются местами; то, что здесь или теперь является причиной, становится там или тогда следствием и наоборот»[56].

Таким образом, в природе и обществе существует теснейшая и неразрывная связь между явлениями, предметами, процессами, которую человеческое познание отражает неточно, неполно, лишь постепенно приближаясь к познанию наиболее сложных, всеобщих её форм, к открытию законов природы.

Из этого следует чрезвычайно важный вывод о том, что природа есть единое связное целое. В понимании природы как единого целого — коренное отличие диалектики от метафизики.

Для метафизика природа, как и общество, — не единое целое, а механическая сумма отдельно существующих явлений. Неудивительно, что метафизик, скажем, останавливается, как перед непроходимым рвом, перед границей, отделяющей органическую природу от неорганической. Рассматривая явления вне связи друг с другом, не понимая, что природа едина во всех своих частях, что она — связное, единое целое, метафизик не может перешагнуть этот «ров».

Для диалектика, берущего явления в их связи и обусловленности, природа выступает как единое целое, где всё находится в многоразличных отношениях друг к другу и в процессе взаимодействия. Раз всё связано между собой, то каждое явление, каждый процесс есть лишь частичка целого. И только с точки зрения этого целого можно понять отдельное, единичное. Вырывать отдельные явления из их связи с другими явлениями, с целым — всё равно, что при стремлении вырастить из семени растение изолировать его от света, воздуха, воды и других естественных условий, с которыми процесс произрастания связан.

Вот почему товарищ Сталин, характеризуя диалектику, пишет, что она рассматривает природу «как связное, единое целое».

Связь и взаимодействие в природе как едином целом чрезвычайно сложны, многообразны, всесторонни:

связь и взаимодействие звёздных систем, находящихся друг от друга на трудно вообразимых расстояниях; связь и взаимодействие тел внутри отдельных систем (например, в нашей солнечной системе); связь и взаимодействие различных тел в одном из звеньев этих систем (например, на нашей планете); связь и взаимодействие молекул в теле; связь и взаимодействие атомов в молекуле; связь и взаимодействие ядра и электронов в атоме; связь и взаимодействие частиц в ядре атома;

связь и взаимодействие различных форм движения материи: механическое движение тел. лучистая энергия, теплота. электричество, соединение и разложение химических элементов, взаимная обусловленность этих форм друг другом, переход их друг в друга;

связь и взаимодействие между неорганической и органической природой, между растениями и животными и внешними условиями их существования; связь и взаимодействие внутри самого органического мира, внутривидовые и межвидовые связи и отношения и т. д.

Ещё более сложную картину всеобщих связей и опосредствований мы находим в общественной жизни. Великая заслуга марксистской теории общественного развития состоит в том, что она навсегда покончила с господствовавшими до неё представлениями об обществе и различных сторонах общественной жизни, как о механическом агрегате не связанных между собой явлений.

Во всех своих проявлениях общество, как и природа, есть связное, единое целое. Все его стороны, все процессы, происходящие в нём, взаимно связаны друг с другом, вытекают друг из друга. Люди организованы в общество не в силу каких-либо случайностей, а потому, что жить, производить средства своего существования они могут, лишь будучи объединены в общество. С отношениями, складывающимися между людьми в процессе производства средств существования, самым тесным образом связаны остальные их общественные отношения: политические, правовые, идеологические.

Маркс и Энгельс вскрыли взаимозависимость и взаимодействие самых различных сторон общественной жизни, каковы, например, экономические условия жизни людей и формы их сознания.

Трудно и невозможно понять, почему изменяется та или иная сторона общества, если рассматривать эту сторону вне связи с целым, не как часть целого. Поставленное же в свою естественную и закономерную связь с общим, отдельное может получить своё рациональное объяснение.

Всё сказанное о причинности, взаимодействии, всеобщей связи явлений приводит к очень важному для науки и для практической деятельности людей выводу, который мы сейчас и рассмотрим, — к выводу о закономерности явлений, о закономерном характере действительности. Положение марксистской диалектики о связи и взаимозависимости явлений есть положение о том, что в природе и обществе господствуют определённые закономерности, которым подчинены все процессы.