Глава IV. Развитие как переход количественных изменений в коренные качественные.

К истории вопроса.

С первых шагов философской и естественно-научной мысли перед человеческим познанием возник один из труднейших вопросов: в силу каких законов материя породила богатейшее, поражающее своей сложностью и красочностью, многообразие окружающего нас мира?

И сейчас такие вопросы, как возникновение жизни из «мёртвой» материи, как процесс образования качественно многообразных видов растений и животных и т. д., являются животрепещущими вопросами, над решением которых трудятся передовые учёные.

Уже в античной философии одной из центральных проблем был вопрос о том, каково первоначало мира и как из этого первоначала возникли все качественно различные явления природы.

Греческие натурфилософы, как известно, считали первоначалом, лежащим в основе мира, материю, причём конкретную форму материи — воду, огонь, воздух и т. п. Вся трудность вопроса, однако, сводилась к тому, чтобы объяснить переход от первоначала к качественному многообразию мира. Древнегреческие натурфилософы не могли научно решить этот вопрос, ибо их представления о материи были весьма ограничены, но уже у них наметились те два направления, которые впоследствии, вплоть до нашего времени, сталкиваются между собой как две противоположные концепции развития. Первая концепция представлена такими философами, как Эмпедокл, Анаксагор, Демокрит. Другая концепция наиболее ярко выражена у Гераклита.

Гераклит учил, что вещи возникают и уничтожаются, превращаясь одна в другую. Иначе говоря, возникновение качественного многообразия мира он считал результатом не простого количественного изменения, роста, а уничтожения старого и возникновения нового.

Напротив, Эмпедокл, Анаксагор, Демокрит сводили различия, существующие между явлениями, к чисто количественному соединению и разъединению каких-то вечных и неизменных атомов, «элементов» или «стихий».

Ленин в «Философских тетрадях» отмечает эти две разные концепции, указывая, что «превращение одни понимают в смысле наличности мелких качественно-определённых частиц и роста (respective уменьшения) [соединения и разъединения] их. Другое понимание (Гераклит) — превращение одного в другое»[182].

В одном из древних свидетельств о точке зрения ряда античных философов на интересующий нас вопрос мы читаем: «Эмпедокл, Анаксагор, Демокрит, Эпикур и все те, кто полагает, что мир образуется вследствие соединения мельчайших материальных частиц, принимают (многочисленные) соединения и разъединения (их), возникновения же и гибели их в собственном смысле не допускают. Ибо эти (кажущиеся возникновение и гибель вещей) происходят не вследствие качественного изменения, но количественного соединения»[183].

Эмпедокл признавал четыре элемента — огонь, воздух, землю и воду и полагал, что различные количественные сочетания их и образуют видимый нами мир.

Особенно ярко выразил эту односторонне количественную точку зрения на развитие Анаксагор. Он учил, что природа состоит из бесконечного количества качественно различных семян, гомеомерий. Этих гомеомерий столько, сколько вообще способны воспринимать глаз, ухо и другие органы чувств. Таким образом, всё качественное многообразие природы уже существует заранее в виде незаметных семян. Развитие есть лишь количественное соединение и разъединение их.

Гениальная гипотеза Демокрита об атомном строении материи также исходила из того, что развитие природы представляет собой количественное соединение бескачественных атомов, различающихся лишь по форме, положению и т. п.

Для метафизического мировоззрения, господствовавшего в XVII и XVIII веках, вопрос о единстве и многообразии мира был одним из самых трудных вопросов. В философии и естественных науках XVII и XVIII веков человеческая мысль, решая этот трудный вопрос, бьётся между двумя крайностями. С одной стороны, признавалось качественное разнообразие природы, но оно не рассматривалось как нечто исторически возникшее. Неорганическая и органическая природа, вся материя дробилась на многие неизменные и не превращающиеся друг в друга «ткачества», «силы», о которых чаще всего нельзя было сказать ничего определённого. Химические элементы рассматривались как неизменные качества, между которыми нет никакого перехода.

Виды животных и растений также считались существующими испокон веков рядом друг с другом. Так, Линней в своей классификации мира растений и животных отграничивал одни виды от других, считая каждый качественно своеобразный вид творением бога. Кювье, столкнувшись с тем фактом, что земля состоит из различных геологических пластов и что в этих пластах находятся остатки различных животных, т. е. с фактом, свидетельствующим о развитии, об изменении как земли, так и органического мира, пошёл по неправильному пути, создав теорию катастрофических переворотов на земле. По этой теории, качественное многообразие земных пластов и органического мира является следствием периодически повторяющихся переворотов на земной поверхности. После каждой такой революции каким-то чудесным образом сразу возникает новый мир животных и растений.

Таким образом, объяснить качественное многообразие природы наука того времени была не в состоянии. Философский идеализм использовал эту исторически обусловленную в то время слабость естественных наук, объясняя качественную разнородность мира промыслом божиим.

С другой стороны, стремление представить мир как единое целое приводило философов-материалистов к отрицанию качественного различия между явлениями. Полагалось, что между самыми различными предметами и явлениями существует лишь количественное различие. Наиболее последовательным представителем такого «количественного» материализма, сводящего всё многообразие мира к величине, количеству, был английский философ XVII века Гоббс, развивавший абстрактно-геометрический взгляд на мир. По Гоббсу, всё качественное многообразие мира есть не свойства самих тел, а их, как он говорил, акциденции, т. е. формы, в которых они представляются человеку. Они, эти акциденции, говорил Гоббс, не находятся в телах, «как отец семейства в своём доме». Понятно, что такое отрицание объективности качественной определённости предметов не могло не вести к идеализму.

Позже Локк — английский философ XVII века — сделал все выводы, вытекавшие из механистической концепции. Он разделял качества на первичные, к которым он относил протяжённость, фигуру, движение, плотность тел, и вторичные — вкус, цвет, запах. Первые он считал объективно существующими, вторые — субъективным порождением органов чувств человека. Следует напомнить, что ещё и в наше время в СССР так называемые механисты пытались реставрировать эту идеалистическую теорию Локка, отрицая само понятие качества, качественного изменения.

Современная реакционная буржуазная «философия» в своей борьбе против марксизма, против науки реставрирует идеалистические теории о «первичных» и «вторичных» качествах для того, чтобы сделать вывод о нереальности качественного многообразия природы, вывод о том, что весь реальный мир есть лишь наше представление.

При этом не только «вторичные» качества, т. е. запах, цвет, вкус и т. д., но и первичные качества — протяжённость, фигура предметов и т. п. — объявляются несуществующими. Упоминавшийся уже Линкольн Барнет в статье «Вселенная и труды д-ра Эйнштейна» с умилением вспоминает всех философов древности и нового времени, отрицавших объективность качественного различия предметов. Фальсифицируя и извращая действительную сущность последних открытий физики, он лезет из кожи вон, чтобы «показать», будто развитие науки и философии неизбежно приводит к заключению о том, что весь мир есть продукт... человеческого сознания.

«Так, мало-помалу, — пишет он, — философы и учёные пришли к поразительному выводу, что вся объективная вселенная, состоящая из материи и энергии, атомов и звёзд, существует лишь как конструкция нашего сознания, как система условных знаков, созданная чувствами человека. Эйнштейн довёл ход мысли до конца, показав, что даже пространство и время представляют собой лишь формы интуиции, которые так же невозможно оторвать от сознания, как и наши представления о цвете, форме и размере предмета».

Вот какую функцию выполняет отрицание объективности качества, качественной определённости предметов. И это философское черносотенство, сводящее весь мир к ощущениям субъекта, выдаётся за итог развития «науки».

Если одни сторонники механистической теории развития сводили качество к различным количественным комбинациям неизменных, бескачественных частиц материи, то другие клали в основу всего сущего живое вещество. Всё есть, с этой точки зрения, органическое вещество, весь мир состоит из живой органической материи. И развитие — это количественный рост, увеличение и уменьшение органических форм, существующих в готовом виде, но в микроскопически малых размерах.

Представителем этой теории был французский философ XVIII века Робинэ.

Робинэ выдвинул так называемую теорию органичности или всеорганичности. Суть этой теории может быть передана следующими словами, взятыми из его сочинения «О природе»:

«Если хотят сохранить закон непрерывности... если хотят, чтобы природа переходила незаметно от одного творения к другому, не делая скачков и прыжков и не нарушая цепи существ, то не следует признавать неорганизованных, неодушевлённых, неразумных существ...»[184].

Как видим, Робинэ все явления наделяет свойством органичности и посредством чисто количественного процесса превращает одно в другое — камень в дуб, дуб в животное, животное в человека и т. д. «Камень, дуб, лошадь — не люди, — говорит Робинэ, — но на них можно смотреть, как на более или менее грубые типы человека... В камне и в растении можно найти те же самые существенные для жизни принципы, что и в человеческом организме; вся разница заключается в комбинациях этих признаков, в числе, пропорции, порядке и форме органов»[185].

Всё, по мнению этого философа, берёт своё начало из органических зачатков.

Однако остаётся ответить ещё на самый трудный вопрос: откуда же берутся органические зачатки?

Послушаем, какой ответ даёт Робинэ:

«Зачатки не образовались и не образуются. Они — непосредственное создание творца»[186].

Какой же ещё другой ответ можно дать, находясь на почве теории чисто количественного развития?

Таким образом, ограниченный метафизический материализм невольно сдавал свои позиции идеализму.

Сложным и противоречивым путём, очень медленно, но верно шла наука к истине, подготовляя возникновение единственно научного взгляда на происхождение качественного многообразия мира. Особенно большое значение в решении этого вопроса имели успехи химии в XVIII и в первой половине XIX века. Открытый Ломоносовым закон сохранения вещества и движения логически вёл к выводу, что всё качественное многообразие форм материи обусловлено её движением. Один за другим открывались химические элементы. Открытие закона постоянства состава химических соединений и закона кратных отношений, применение количественного анализа, как и другие научные достижения того времени, подсказали мысль, что качественные различия возникают в результате определённых количественных изменений. Громадную роль сыграла в этом отношении химическая атомистика, творцом которой был Ломоносов и которая в середине XIX века была развита дальше многими химиками, в том числе создателем теории химического строения Бутлеровым.

Но наибольшее значение для раскрытия диалектического характера развития имела созданная великим русским химиком Менделеевым периодическая система элементов, в основе которой лежит закон перехода количественных изменений в качественные. Менделеев так объяснял качественное разнообразие природы:

«...Всё разнообразие веществ природы определяется лишь сочетанием... немногих элементов и различием или их самих, или их относительного количества, или при одинаковости качества и количества элементов — различием их взаимного положения, соотношения или распределения...»[187].

Успехи химии дали возможность Энгельсу сказать, что «химию можно назвать наукой о качественных изменениях тел, происходящих под влиянием изменения количественного состава»[188].

К таким выводам вела, однако, не только химия, но и другие науки. История земли, история органического мира, клеточное строение организмов, закон превращения энергии из одних форм в другие — всё говорило о том, что истину нужно искать в теории, объясняющей возникновение качественно новых форм влиянием количественных изменений.

Но само естествознание не смогло сформулировать этот закон. Это сделала философия. Однако, сформулировав закон перехода количественных изменений в качественные в абстрактной мистифицированной форме, идеалистическая философия извратила его суть. Гегель в своей «Науке логики» определил развитие как «переход количества в качество». «Количество» и «качество» у Гегеля выступают как чистые понятия, и переход одного в другое рассматривается как превращение одной формы абсолютной идеи в другую. Сквозь эти мистические превращения абсолютной идеи лишь слабо просвечивала действительная истина, объективная закономерность вещей и явлений. Только Маркс и Энгельс, создатели диалектического материализма, впервые стали трактовать переход количественных изменений в качественные как всеобщий закон природы и общества.

В статье «Карл Маркс» Ленин, характеризуя учение о развитии в той формулировке, которую дали Маркс и Энгельс, писал, что марксистская диалектика понимает развитие как «развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное; — «перерывы постепенности»; превращение количества в качество...»[189].

Полную и глубокую характеристику закона перехода количественных изменений в качественные дал товарищ Сталин в своей работе «О диалектическом и историческом материализме»:

«В противоположность метафизике диалектика рассматривает процесс развития, не как простой процесс роста, где количественные изменения не ведут к качественным изменениям, — а как такое развитие, которое переходит от незначительных и скрытых количественных изменений к изменениям открытым, к изменениям коренным, к изменениям качественным, где качественные изменения наступают не постепенно, а быстро, внезапно, в виде скачкообразного перехода от одного состояния к другому состоянию, наступают не случайно, а закономерно, наступают в результате накопления незаметных и постепенных количественных изменений»[190].

Трудно переоценить значение диалектического понимания развития как качественного изменения для научного познания природы и общественной науки, для практической деятельности партии пролетариата.

Современная передовая наука прочно базируется именно на таком понимании развития.

Только учение марксистской диалектики о развитии, как переходе количественных изменений в коренные, качественные даёт правильное понимание всех процессов, происходящих в природе и обществе, и, следовательно, только это учение может быть руководящим началом в познании и революционном преобразовании действительности.

В чём же конкретно состоит сущность закона перехода количественных изменений в качественные, закона перехода от старого качества к новому?