Неодолимость того, что возникает и развивается.

Таким образом, единственно научный взгляд на движение есть понимание движения как отмирания старого и возникновения нового, как изменения вообще. Отсюда, как показывает товарищ Сталин в своей работе «О диалектическом и историческом материализме», следует чрезвычайно важный вывод:

«Для диалектического метода важно прежде всего не то, что кажется в данный момент прочным, но начинает уже отмирать, а то, что возникает и развивается, если даже выглядит оно в данный момент непрочным, ибо для него неодолимо только то, что возникает и развивается»[148].

Марксистская диалектика устремлена в настоящее и будущее. Для неё неодолимо лишь то, что возникает и развивается, ибо только новому, прогрессивному принадлежит будущее. Поэтому марксистская диалектика сознательно ориентирует на это новое, требует видеть зерно его в настоящем.

Исторический многовековый опыт показывает, что в жесточайших битвах, из которых складывается история, торжество в конечном счёте всегда будет на той стороне силы которой растут, увеличиваются и которая выражает прогрессивные тенденции времени. Пусть новое при своём появлении будет ещё слабым, пусть оно на первых порах выглядит как непрочное по сравнению со старым, — победа так или иначе будет за ним. Старое, ещё прочно чувствующее себя, всегда кичится перед ростками нового, стремясь всеми силами их уничтожить. Когда Галилей посредством своего телескопа открыл четыре спутника Юпитера и тем самым подтвердил учение Коперника о вращении Земли вокруг Солнца, он пригласил профессоров флорентийской гимназии, придерживавшихся старых взглядов, посмотреть в трубу и убедиться в его правоте. Но профессора только высмеяли Галилея. И что же? Победило учение Коперника и Галилея. Победило в науке то, что возникало, что только начало делать первые шаги. В своё время консерваторы в науке не понимали многих открытии гениального Ломоносова, предвосхищавших развитие науки по целому ряду вопросов на полтора века, но тем не менее одержали победу идеи Ломоносова, а не идеи консерваторов.

Почему же возникающие и развивающиеся в то время идеи Коперника, Галилея, Ломоносова были неодолимыми идеями? Ответ ясен: потому, что они выражали прогрессивное развитие науки, проникающей с каждым новым десятилетнем, с каждым новым веком всё глубже и глубже в тайны природы.

Когда Маркс выпустил в свет свой труд «Капитал» — великое произведение, провозгласившее неизбежность победы нового, социалистического строя, идеологи существующего, ещё очень прочного в то время, капиталистического строя пытались замолчать это произведение, полагая, что молчанием можно заглушить новые социальные идеи. Но эти идеи были не случайной мыслью, а отражали объективный ход истории: уже существовал тот класс, борьба которого была обобщена в этих новых идеях. И сколько препятствий ни воздвигалось на пути распространения и развития этих идей, как ни преследовались эти идеи, — они были неодолимы. Теперь идеи марксизма-ленинизма имеют широчайшее распространение, а в нашей Советской стране и в странах народной демократии они являются господствующими.

То же самое мы увидим и в развитии самих общественных отношений.

Маркс и Энгельс писали после революции 1848 г.:

«Трудно представить себе более решительное поражение, чем то, которое потерпела революционная партия или, вернее, потерпели революционные партии континента на всех пунктах боевой линии. Но что же из этого?.. Уже давно миновали времена того суеверного взгляда, который причиной революций считал злонамеренность кучки агитаторов. В настоящее время всякий знает, что каждый раз, когда наступают революционные потрясения, за ними всегда и повсюду стоит известная общественная потребность, удовлетворение которой тормозится отжившими учреждениями. Эта потребность может ощущаться не так ещё сильно, может ещё не настолько войти в общее сознание, чтобы обеспечить непосредственную победу; но всякая попытка её насильственного подавления лишь заставляет её выступать с возрастающей силой до тех пор, пока, наконец, она не разобьёт своих оков. Поэтому, если мы разбиты, нам не остаётся ничего другого, как только начинать сначала»[149].

Эти слова могут служить прекрасной иллюстрацией к диалектическому положению о неодолимости всего того, что возникает и развивается. Неодолимость возникающего и развивающегося заключается в том, что за ними стоит определённая общественная потребность. Производительные силы, достигая определённого уровня, требуют соответствующей себе формы производственных отношений. И это требование не прекращается до тех пор, пока оно не будет удовлетворено. За новыми общественными потребностями стоят определённые общественные силы, классы, народы. Ведь в том и секрет огромной силы предвидения в марксизме, что он учит за каждым крупным поворотом в истории видеть определённые общественные потребности, которые должны быть в конечном счёте удовлетворены.

Глубокое определение причин, толкающих массы на революцию, на прогрессивную войну против старых, отживших форм общественной жизни и делающих их борьбу исторической необходимостью, мы находим у Ленина: «...десятки миллионов людей не идут на революцию по заказу, а идут тогда, когда настаёт безысходная нужда, когда народ попал в положение невозможное, когда общий напор, решимость десятков миллионов людей ломает все старые перегородки и, действительно, в состоянии творить новую жизнь»[150].

Таковы причины неодолимости того, что возникает и развивается. В самой природе развития, как изменения, как исчезновения старого и возникновения нового, заложена неодолимая сила нового, прогрессивного. Реакционная сущность метафизического мировоззрения заключается как раз в том, что оно освещает всё отжившее, борясь против всего того, что возникает и развивается.

Но было бы ошибкой представлять неодолимость и победу нового как гладкий и всегда прямолинейный процесс. Диалектика марксизма-ленинизма ничего общего не имеет со всякими плоскими теориями, которые упрощают картину объективного развития, не замечают всей её сложности, противоречивости и изображают её как прямую линию, без зигзагов и отступлений. Ленин и Сталин показали, что в основе теорий оппортунистов всегда лежало подобное представление о развитии общества: они «признавали» и «развитие» и «прогресс», но они полагали, что путь развития общества, классовой борьбы не должен знать никаких трудностей, никаких препятствий, никаких зигзагов. Они были готовы «бороться», но при условии, чтобы заранее существовала гарантия от всяких поражений, и чтобы, как остроумно их высмеивал Ленин, поезд революции катился по рельсам легко и плавно, пока кондуктор не объявит этим «революционерам»: «станция социализм, вылезайте». Но так как таких революций никогда в природе не существовало и не может существовать, то все эти теории имеют прямой смысл: это теории против революции, против социализма. Философской же основой их является подмена диалектики метафизикой, метафизическими теориями развития.

В обществе, разделённом на враждебные классы, новое всегда рождается в борьбе против старых сил мира; в свою очередь старое выступает против нового и нередко добивается временной победы над тем, что возникает и развивается. Нельзя представлять себе дело так, что раз новое возникло, оно сразу имеет перед собой свободный путь и может свободно развиваться. Никогда в истории общества этого не бывало. Напротив, какой бы крупный отрезок истории мы ни взяли, мы всегда увидим, что новое возникало и развивалось в борьбе и в этой борьбе преодолевало трудности.

Объясняя трудности развития нашей революции, Ленин в 1918 г. писал: «Историческая деятельность не тротуар Невского проспекта, говорил великий русский революционер Чернышевский. Кто «допускает» революцию пролетариата лишь «под условием», чтобы она шла легко и гладко, чтобы было сразу соединённое действие пролетариев разных стран, чтобы была наперёд дана гарантия от поражений, чтобы дорога революции была широка, свободна, пряма, чтобы не приходилось временами, идя к победе, нести самые тяжёлые жертвы, «отсиживаться в осаждённой крепости» или пробираться по самым узким, непроходимым, извилистым и опасным горным тропинкам, — тот не революционер, тот не освободил себя от педантства буржуазной интеллигенции, тот на деле окажется постоянно скатывающимся в лагерь контрреволюционной буржуазии, как наши правые эсеры, меньшевики и даже (хотя и реже) левые эсеры»[151].

Понятно, почему Ленин так резко квалифицировал непонимание сложности диалектического развития истории и почему он оценивал это непонимание политически. Меньшевики потому и были в политике гоголевскими маниловыми. а не революционерами, что дожидались того времени (которое на деле никогда не пришло бы), когда откроется лёгкий путь для революции в нашей стране. Но, указывая на сложность и зигзагообразность исторического развития, Ленин в то же время жестоко бичевал меньшевиков за их оппортунистическую боязнь признать необходимость и закономерность прямого, революционного пути к победе над силами старого мира, когда история создаёт для этого необходимые предпосылки. Разоблачая софистические ссылки реформистов-меньшевиков на зигзагообразность исторического развития, Ленин говорил, что, когда история ставит на решение борющихся сил вопрос о выборе прямого или зигзагообразного пути, марксисты должны уметь разъяснять массам «предпочтительность прямого пути, должны уметь помогать массам в борьбе за выбор прямого пути, давать лозунги такой борьбы и так далее»[152].

Непонимание сложности развития разоружает перед лицом действительности и заставляет при малейшем изломе истории, при первом зигзаге, который она делает в своём движении вперёд, впадать в панику, кричать о гибели революции, о том, что «не надо было браться за оружие», и т. п. Вспомним, как товарищ Сталин бичевал правых оппортунистов за капитуляцию перед трудностями. «Появилась у нас где-либо трудность, загвоздка, — говорил товарищ Сталин на XVI съезде партии, — они уже в тревоге: как бы чего не вышло. Зашуршал где-либо таракан, не успев ещё вылезть как следует из норы, — а они уже шарахаются назад, приходят в ужас и начинают вопить о катастрофе, о гибели Советской власти»[153].

Нетрудно понять, что наша партия, наш народ не имели бы тех грандиозных успехов в своей исторической борьбе за социализм, если бы Ленин и Сталин не воспитывали их в духе понимания всей сложности развития, в духе борьбы за преодоление всех и всяческих трудностей движения вперёд.

Однако, подчёркивая сложность развития, не надо забывать главного — неодолимости всего того, что возникает и развивается. Как бы сложна ни была линия истории, сколько бы зигзагов и изломов она ни делала, она неустанно развивается вперёд и только вперёд.

Ленин требовал проводить красную нить через все зигзаги развития истории, чтобы видеть её начало, продолжение и будущее, чтобы не запутаться в сложной и пёстрой картине развития, особенно в трудные моменты борьбы, чтобы не снизу, так сказать, а сверху смотреть на историю, стоять на вышке, с которой линия развития, как она ни зигзагообразна, представляется как линия, идущая вперёд.

В 1927 г., в беседе со студентами университета имени Сунь Ятсена, товарищ Сталин, оценивая смысл контрреволюционного переворота Чан Кайши и перспективы китайской революции, говорил:

«Движение революции нельзя рассматривать, как движение по сплошной восходящей линии. Это книжное, не реальное представление о революции. Революция движется всегда зигзагами, наступая и громя старые порядки в одних районах, терпя частичные поражения и отступая в других районах. Переворот Чан Кайши есть один из тех зигзагов в ходе китайской революции, который понадобился для того, чтобы очистить революцию от скверны и двинуть её вперёд по пути мощного аграрного движения»[154].

Ещё немало трудностей и зигзагов пришлось преодолеть с тех пор китайской революции, но в конечном счёте народная революция одержала величайшую победу. Трудности и испытания, временные поражения и отступления только закалили коммунистическую партию Китая, и под её руководством китайский народ добился своего освобождения.

История складывается из многих битв, но неудачи отдельных битв не могут отменить конечного торжества возникающего и развивающегося. История делает зигзаги и изломы, но не для того, чтобы идти назад или застрять на месте. Всякий исторический зигзаг, излом относителен, имеет частный характер, а движение вперёд, развитие, неодолимость нового, прогрессивного имеет абсолютный, всеобщий характер.

Так бывает и в природе: не сразу весна побеждает зиму. В разгар тёплых весенних дней вдруг неожиданно снова забушует вьюга. Но бессильна она остановить победное шествие весны.

Зима ещё хлопочет

И на Весну ворчит.

Та ей в глаза хохочет,

И пуще лишь шумит...

 

Взбесилась ведьма злая,

И снегу захватя,

Пустила, убегая,

В прекрасное дитя...

 

Весне и горя мало:

Умылася а снегу,

И лишь румяней стала,

Наперекор врагу.

 

(Тютчев).

Наперекор врагу развиваются и прогрессивные силы истории: временные поражения закаляют эти силы, сплачивают их для нового прыжка вперёд. Поэтому, сколько бы рогаток ни ставили уходящие с исторической арены классы всему возникающему и развивающемуся, победа в конечном счёте принадлежит новому, прогрессивному.

В последние годы история дала много великих уроков, прекрасно подтверждающих этот закон. В войне Советского Союза против фашистской Германии с огромной наглядностью проявились все силы нового, социалистического строя, их неодолимость в борьбе против тёмных, реакционных сил старого общества.

В силу неблагоприятных условий, сложившихся для СССР в начале войны, немецко-фашистской армии удалось временно занять значительную часть советской территории. Фашизм уже провозгласил свою «победу».

Но как раз в этот момент история ещё раз — и, может быть, на сей раз в наиболее ярком виде — подтвердила неодолимость и жизнеспособность всего исторически передового и прогрессивного. В кратчайший срок сказались все преимущества советского общественного и государственного строя, советской экономики, советской идеологии, советских вооружённых сил и военной науки над экономикой, политикой, идеологией и военной машиной фашистской реакции.

В самые тяжёлые дни войны, когда немецкие войска стояли у ворот Москвы, Сталин вдохновлял советский народ и Советскую Армию непоколебимой верой в нашу победу. В речи на параде Красной Армии 7 ноября 1941 г. товарищ Сталин сказал:

«Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков?».

Более того, в этот тяжёлый момент И. В. Сталин, обращаясь к бойцам и командирам Советской Армии, заявил:

«На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощённые народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей»[155].

За этими словами, полными оптимизма и веры в грядущую победу, стояла вся неодолимая сила советского социалистического строя, Советского государства, и голос Сталина был голосом этой неодолимой силы.

И что же? Победило Советское государство, победило то, что должно было с точки зрения исторического развития победить. Советский народ выиграл войну, ибо советский народ — неодолимая сила нового, возникающего и развивающегося.

Но неодолимость новых, прогрессивных сил истории проявилась во второй мировой войне и после неё не только на примере Советского Союза. В результате второй мировой войны фронт империализма потерпел новый громадный ущерб. Из системы капитализма выпал целый ряд государств Европы, вставших на путь социалистического строительства. Народы этих стран Румынии, Чехословакии, Польши, Болгарии, Венгрии, Албании — пошли за коммунистами с полным сознанием того что только они выведут их на дорогу новой счастливой жизни. Советский народ — их освободитель — своим опытом указывает им путь, и в неодолимой силе Советского государства они видят залог своей победы.

Новую, свободную жизнь строит великий китайский народ под руководством Китайской коммунистической партии. На путь борьбы за освобождение от империалистического рабства встали и другие народы Азии.

Результаты и итоги войны показали также, что коммунизм непобедим во всём мире. Сколько усилий потратила мировая буржуазия на то, чтобы дискредитировать коммунистов и коммунистические партии в глазах трудящихся Европы, чтобы лишить их возможности влиять на ход событий! А каков результат? Как ни преследовали коммунистов до войны и во время войны, сколько рогаток ни ставили на их пути, они вышли из войны окрепшими. В тяжелейших испытаниях показали они, что нет более последовательных защитников народных интересов, интересов демократии, чем коммунисты.

Злобные идеологи империализма и их реформистские слуги могут сколько угодно приписывать факт роста влияния коммунистических партий во всём мире «случайному стечению обстоятельств», агитации «хитрых» коммунистов и т. п. Мы же хорошо знаем, что в этом факте выражается неодолимая сила коммунизма, являющегося в наш век жизненной потребностью общественного развития.

Десятки миллионов людей сейчас видят, что нет более последовательных сторонников и борцов за мир, более решительных борцов против новой мировой войны, разжигаемой американо-английскими империалистами, чем коммунисты. Народы на собственном опыте учатся распознавать своих истинных друзей и защитников.

Ленин в своё время говорил:

«Коммунизм «вырастает» решительно из всех сторон общественной жизни, ростки его есть решительно повсюду, «зараза» (если употребить излюбленное буржуазией и буржуазной полицией и самое «приятное» для неё сравнение) проникла в организм очень прочно и пропитала собой весь организм целиком. Если с особым тщанием «заткнуть» один из выходов, — «зараза» найдёт себе другой выход, иногда самый неожиданный. Жизнь возьмёт своё... Коммунисты должны знать, что будущее во всяком случае принадлежит им...»[156].

«Рост влияния коммунистов, — сказал товарищ Сталин в своём известном интервью с корреспондентом «Правды» относительно речи Черчилля, — нельзя считать случайностью. Он представляет вполне закономерное явление. Влияние коммунистов выросло потому, что в тяжёлые годы господства фашизма в Европе коммунисты оказались надёжными, смелыми, самоотверженными борцами против фашистского режима, за свободу народов». И в заключение товарищ Сталин сделал вывод:

«Таков закон исторического развития»[157].

Так на практике реализуется положение марксистской диалектики о неодолимости того, что возникает и развивается.