Нестяжательство и иосифлянство

Глава русских исихастов стал вождем нестяжательского направления, полемизировавшего с иосифлянским. Вассиан Патрикеев, Гурий Тишин, Артемий Троицкийи другие представители первого течения выступали за монастыри как центры духовного просвещения, живущие исключительно трудом своих насельников и доброхотными подаяниями извне. Преображающая сила фаворского света представлялась достигаемой при максимальном удалении от забот внешних и предельной сосредоточенности на жизни внутренней. Идеалом "заволжских старцев" был бедный, затерянный в лесах монастырь, богатый лишь Духом Святым, каким был скит пр. Нила.

Программа преподобного Иосифа Волоцкого (1440-1515) ориентировалась на создание монастырей – крупных феодальных центров с обширными владениями, книгописными, иконописными и иными мастерскими, активно влиявших на общественную жизнь, воспитывавших духовных пастырей для мирян, сотрудничавших с государством в общем деле укрепления страны, нередко бывших даже укрепленными крепостями.

В советское время преувеличивались расхождения между двумя течениями. Между тем оба они развивали единую программу "игумена земли Русской" пр. Сергия Радонежского, сочетавшего монашеский подвиг, духовную аскезу со служением родной земле, ее народу, но акцентируя по мере необходимости различные функции. В реальной действительности древнерусские монастыри стали одновременно и подлинными очагами духовности, процветающими центрами феодального хозяйства и средневекового искусства, оборонными твердынями.

Более того, при отсутствии центров образования, подобных университетам, они выполняли и культурную функцию на обширных пространствах малоосвоенных земель, особенно на севере Руси. В них, как в цветущих "вертоградах", вырастали зодчие, книжники, певчие, иконописцы, музыканты, садовники, просвещенные деятели культуры. На Западе подобную роль до XI в. играли бенедиктинские монастыри. В России деятельность монастырей была более обширной и продолжительной. Даже после основания университетов они вплоть до революции служили оплотом духовности, носителями традиций, прибежищем народным. "Северная Фиваида" представляет одну из ярких страниц истории отечественной культуры, духовности и практической жизнестроительности.

Примером процветающей обители, устроенной в удивительно живописном уголке родной природы, может служить Успенский монастырь под Волоколамском, который основал пр. Иосиф Волоцкий. С ним связано много эпизодов отечественной истории, из него вошли в хранилища многие творения культуры, в том числе богатое собрание рукописей. Сам же пр. Иосиф был незаурядным церковным писателем, автором нескольких десятков сочинений, главным из которых является "Просветитель", направленный против умножившихся еретических движений, вносивших в умы смятение и соблазн вольномыслия (стригольники, новгородско-московская ересь, Матвей Башкин, Феодосий Косой).

Еретичество как любое инакомыслие представляет собой сложный неоднозначный феномен. С одной стороны, оно вносит дестабилизирующий момент и потому преследуется официальной идеологией; с другой – нестандартное мышление инициирует свободу интеллектуального поиска, обогащает культурный контекст новыми версиями, если под еретичеством не скрывается откровенное богохульство, злобствующая ненависть и экстремистские разрушительные устремления и действия. Во всяком случае, и ранее и всегда, чтобы понять общую идейную ситуацию, необходимо принимать вовнимание всю совокупность фактически наличествующих течений.

Смутное время

В истории России XVII век называется "бунташным". Начинается он со "Смутного времени" и разорения страны и заканчивается реформами Петра Великого.

Тяжкие испытания "Смутного времени" вызвали обостренную историософскую оценку кризиса "Третьего Рима", едва не утратившего независимое существование. В созданном до освобождения Москвы "Плаче о пленении и о конечном разорении Московского государства" происшедшая катастрофа рассматривается как наказание за грехи неправедных правителей и всего народа русского. В "Ином сказании"самозванец Лжедмитрий сравнивается со "зломудренным" Арием, недобрая память о котором как изощренном философе-антитринитарии сохранилась с 1 Вселенского собора. Он выступает карающим мечом по отношению к политическому интригану Годунову, хитростью захватившему престол, но сам падает жертвой собственных преступных замыслов.

Наиболее глубоким произведением эпохи "Смуты" является "Временник" дьяка Ивана Тимофеева, где описывается ход событий от царствования Ивана Грозного до воцарения Михаила Романова. В нем даются яркие, порой нелицеприятные описания правителей, обнажается безнравственность борьбы за власть, проводится идея о легитимности и моральном основании избрания нового царя, о важности общенационального согласия. Происшедшие трагические события обострили и углубили политическое самосознание россиян. Они показали пагубность тирании, необходимость законности в управлении страной, важность Земских соборов и других представительных учреждений.

Новым элементом культуры становится существовавшая ранее лишь в устной форме народная демократическая литература, в том числе сатирическая, пародировавшая судопроизводство ("Повесть о Ерше Ершовиче"), спаивание народа ("Служба кабаку"), нищету низов("Азбука о голом и небогатом человеке").Записываются духовные стихи о пустынножительстве, о терзаниях души, чающей спасения в жестоком и немилосердном мире ("Прими мя, пустыни, яко мата чадо свое").Весьма интересна в натурфилософском отношении "Голубиная книга", распевавшаяся "каликами перехожими", где содержатся космогонические идеи о сотворении мира и человека, символическая интерпретация стихий, зашифрованные философемы апокрифического происхождения.

К XVII в. в древнерусской среде накопилось значительное количество апокрифов (от греческого "апокрифос" – скрытный, потаенный), в которых истолковывались наиболее волнующие сознание средневекового человека коренные вопросы: сотворение Адама и Евы, описание рая и ада, устройство мироздания, загадки мировой истории, обычаи и нравы народов. Существовали специальные индексы почитаемой и осуждаемой литературы, которые дают ценные сведения о полноте книжного репертуара, что видно на примере обширного списка книг, приведенного в "Кирилловой книге",изданной Московским Печатным двором в 1644 г. В апокрифах о сотворении Адама в опосредованной форме содержалось изложение натурфилософского учения о стихиях, или элементах.

Ценнейшим источником философской и общекультурной терминологии являются "Азбуковники" – лексикографические справочники энциклопедического состава, возникшие на основе словарей-ономастиконов, словарей символики и словарей, объясняющих термины из греческого, латинского, древнееврейского, немецкого, польского и других древних и новых языков. Приведем некоторые примеры: "Софист – мудрец", "Епикур – во Афинах бе некий философ", "Имство – качество пребывательно", "Материя – естество", "Диалектика – двоесловесного стязания книга", "Парение ума – обношение повсюду", "Етимология – истиннословие", "Вселенная – весь свет", "Метаморфозис – преображение", "Акростихида – краестрочие". В обширных приложениях нередко встречаются сведения о мудрецах древности, дефиниции философии, истолкование символики икон, образа Софии Премудрости Божией, масса всевозможной информации просветительского, необыденного характера.

В XVII в. появляются первые трактаты по эстетике. Среди них "Послание Иосифа Владимирова к Симону Ушакову",отстаиваются принципы "живоподобия", индивидуализации образа и критикуются изображения "мрачных и неподоболепных образов святых". В целом древнерусская эстетика, воспринявшая византийские каноны и претерпевшая длительную эволюцию, способствовала развитию национального "мышления в образах" и "умозрения в красках", дала мощный импульс визуальным, невербальным методам богословствования и философствования, отражающим восточно-православную традицию.

Не всем нравились новые веяния в культуре. Против тенденции приближения к натуре, аллегоризации, чрезмерной декоративности, десакрализации выступили ревнители древнего благочестия. Протопоп Аввакум (1620-1682) иронически писал о манере письма Ушакова, который Спаса Еммануила изобразил с одутловатым лицом, перстами надутыми, "яко немчика брюхата" учиненного, "линю сабли той при бедре не писано". Старообрядцы стояли за сохранение высокой духовности, бережное отношение к традициям, против цезарепапистского подчинения церкви государству. Как покажут последующие события, они выступили в качестве главного хранителя древнерусского наследия, испытавшего большие утраты от пренебрежительного к нему отношения. Протопоп предстает в своих сочинениях как противник внешней образованности, стремящийся к "премудрости внутренней", как страдалец и мученик за свои убеждения, автор исповедального жизнеописания, нового жанра в отечественной литературе.

Церковные реформы патриарха Никона (1605-1681), осуществленные резко, волюнтаристским путем, вызвали первый великий раскол единого прежде древнерусского общества, имевший далеко идущие негативные последствия.

Его стремление стать "русским папой", унифицировать православный культ путем сближения его с греческим, западнорусским, создать вселенский центр "Новый Иерусалим" под Москвой было весьма амбициозным и потерпело поражение как целостная программа, хотя новации в религиозную и общественную жизнь были внесены.

Грекофилы и латинофилы

Противоборствующие тенденции в развитии российского общества связываются в XVII в. не только с противостоянием сторонников и противников церковных реформ, но также с полемикой грекофилов и латинофилов. К первым относят Епифания Славинецкого (ок. 1600 -1675), "во философии и богословии изящного дидаскала", переводчика, гимнографа, богослова, инока Ефимияи пиита Кариона Истомина,автора декламаций о пользе наук, училищ и мудрости философской. Все они придерживались ориентации на византийскую православную культуру.

. Главой латинского направления, за которым стоял мощный потенциал динамично развивавшейся Европы, выступил Симеон Полоцкий (1629-1680). Талантливый писатель, основатель русской силлабической поэзии и драматургии, воспитатель царских детей, крупнейший представитель культуры барокко и вместе с тем изощренный придворный, враг старообрядцев и грекофилов, тайный униат, он оставил колоссальное наследие, был необычайно плодовит, издал несколько книг, в том числе "Обед душевный" и "Вечерю душевную". Его "Псалтырь рифмотеорная",которую М.В. Ломоносов относил к "вратам учености", положила начало многочисленным поэтическим вариациям на самое популярное гимнографическое творение прошлого, продолжающимся до сегодняшнего дня. Немало философских тем, сюжетов, имен, идей можно обнаружить в творчестве ученого монаха (о Платоновой академии, о смысле философии, о смеющемся Демокрите и плачущем Гераклите, о tabula rasa, о барочной символике и т.д).

 

Двойственным было отношение к Симеону Полоцкому в российской среде. Латинофилы его почитали, высоко ценя европейскую образованность полонизированного белоруса, грекофилы обличали. Виднейший их представитель Евфимий Чудовскийнаписал об "Обеде душевном" иронические строки: “Новосоставленная книга сия "Обед" подвлагает снедь, полну душетлительных бед". Негативно относились к Полоцкому старообрядцы за его "латинские новомышления". В целом же нельзя не признать значительного влияния на отечественную культуру и философскую мысль эпохи предпетровского барокко, которые оказал просвещенный монах.

Преемником главы латинствующих стал его ученик, подъячий Тайного приказа, принявший монашество и ставший впоследствии настоятелем Заиконоспасскогомонастыря Сильвестр Медведев (1641-1691). От учителя к нему перешла богатая библиотека, еще более дополненная и известная как собрание Полоцкого-Медведева, в которой числилось по описи 1689 г. свыше 350 книг. Он составил "Епитафион"в память своего учителя, "Привилей",уставную грамоту для будущей Славяно-греко-латинской академии и "озерцание краткое" ("Записки о стрелецком бунте"), где имеется раздел "Философов глаголы", излагающий мысли Ликурга, Тиберия и других мудрецов. Будучи выразителем идеологии служилого сословия, Медведев уподоблял государство живому организму, требующему равновесия и опоры на средние классы. Со ссылкой на Стагирита отечественный его последователь писал: „Аристотель же, философ, советовал в гражданстве, чтобы начальство и власти правление людям мелким давали".

В письме к боярину Ромодановскому Сильвестр Медведев рассматривает учение схоластов о причинности, выделяя "четыре вины философские": творящую (Бог сотворил человека), сущностную (природа человека), образующую (разумная душа), конечную (целевая). К ним добавляются христианские добродетели ("правда, целомудрие, мудрость, мужество") и высокое предназначение человека, созданного по образу и подобию Божиему, о чем он никогда не должен забывать.

Интересно творчество поляка Андрея Белобоцкого, получившего образование в Западной Европе и прибывшего в Москву, где он был принят переводчиком Посольского приказа, своеобразного аналога министерства иностранных дел, в котором концентрировались квалифицированные кадры, преимущественно западнического толка. Белобоцкий осуществил ряд переводов, в том числе части произведения Фомы Кемпийского "О последовании Христу" и "Краткой науки"Раймунда Луллия. Он пропагандировал учение средневекового испанского логика и богослова Раймунда Луллия, написав несколько трактатов с интерпретацией его идей, из кото­рых наибольшее распространение получила "Великая наука",известная по нескольким спискам XVI-XVII вв.