Тема дворянской семьи в литературе 70-х гг. Ее художественное решение в романе М. Е. Салтыкова-щедрина «господа головлевы».

Одним из лучших произведений Салтыкова-Щедрина в жанре общественного романа являются

«Господа Головлевы» (1875— 1880). Тайны современности открываются им на материале семейной хроники, причем патриархально-дворянской семьи. В пору, когда писались «Господа Головлевы», проблемы семьи очень активно обсуждались в публицистике, в художественной литературе, в официальных документах. В публичных выступлениях провозглашалась святость и нерушимость «семейного союза». Поэтому проблема семьи живейшим образом занимала крупных

русских художников слова. Глубоко задумался над судьбой семейственного начала в современном обществе автор «Анны Карениной». В повести «Крейцерова соната» Толстой обнажил моральный развал дворянско-буржуазной семьи. Автор «Господ Головлевых» также показал в своем произведении распад семейных отношений. Широко показано в романе измельчание нравственных, религиозных ценностей. В ярко нарисованных типах главной деспотки Арины Петровны, ее детей, внуков и внучек показаны многообразные формы проявления деградации. Психологизм здесь является ведущим началом. Через внутренние монологи Арины Петровны, ее «комментарии» к медоточивым «растарабариваниям» Порфирия Владимирыча проводится, главным образом, вся «политика». Средний сын Порфишка, Иудушка, как нарекли его семейные,— через скрытные умыслы. Мотивы и побуждения Иудушки глубоко захоронены в его речах, лицемерных формах прикрытия, которые весьма совпадают с благополучной фразеологией укоренившегося быта, с его нормами приличий. Но скрывающиеся за словесной шелухой его помыслы постоянно проявляются в неблаговидных делах.Объектом психологического анализа в «Господах Головлевых» является и Арина Петровна. В этом произведении Салтыкову- Щедрину удалось уравновесить принципы старого «семейного» романа с принципами нового, проповедовавшегося им самим романа общественного, без любовной интриги, узкого по бытовому фону и социальной проблематике. Пустой формой оказываются прежние семейные отношения, их разъедает та ржавчина корысти и человеконенавистничества, неслыханной формы лицемерия и расчета, на которых зиждется теперь весь общественный уклад. Старый роман «дворянских гнезд» себя изжил. Семья для Салтыкова оставалась той «ячейкой общества», в которой находят

наиболее убедительное для тысяч и миллионов читателей отражение все общественные катаклизмы. Но и у Толстого, и у Достоевского показан распад семьи, но и таили еще в себе тенденции к сохранению «ячейки общества» (Левин и Кити, Алеша Карамазов). Салтыков показывает, как рушится и эта ячейка, он безрадостнее, можно даже сказать, наиболее правдиво изображает этот процесс. Беспощадность его выводов была огромной победой реализма. У Салтыкова семья не спасительный оазис от общего кошмара, не оплакиваемый предмет, не почва для апофеоза «прежних» приличий, а самое что ни на есть торжище господствующего безобразия. Головлевский быт опирается на традиции столетий, но взят он Салтыковым-Щедриным в кризисный момент, в самый канун отмены крепостного права. В романе вся жизнь определяется

хищническим приобретательством Арины Петровны. Она и прихватывала земли и имения в округе, и скакала в кибитке на московский аукцион, и округлила имение со ста пятидесяти до четырех тысяч душ. Порфишка- Иудушка и пошел весь в нее. Семья, построенная на лжи, не может не погибнуть. Поэтому «Господа Головлевы» — это история смертей. Умирают в раздоре и ненависти друг к другу отец и мать Иудушки, умирает брошенная корнетом сестра Анна, оставив матери двух «щенков» — Анниньку и Любиньку, а те также потеряли себя потом в жизни, погибли «в артистках». Спились и умирают в удушливой атмосфере Головлева и Дубровина братья — Степка-«балбес и Павел. Гибнут сыновья: застрелился Володенька, промотал казенные деньги Петенька, а Иудушка не спас его. Загублены жизни наложницы Евпраксеюшки и прижитого ею ребенка. Гибнет и сам Иудушка. Временным покаянием после всенощной Салтыков-Щедрин вовсе не хотел простить Иудушку. Он хотел приоткрыть завесу над психологией циника, который прибегает ко всяким средствам самооправдания; находят и на него моменты сомнения, но все святыни для него ничто: он и их превращает в средства. Тут, в.показе, как бывает сложен человек, Салтыков близок к Достоевскому.

Образ Иудушки, его социально-историческое и общечеловеческое содержание.

Острый и глубокий ум Салтыкова-Щедрина отметил одну из самых ярких черт господствующей идеологии эпохи – тщательно маскируемое противоречие между благонамеренным словом и резко

расходившимся с ним грязным, циничным делом. Это все плодило и узаконивало в нравах, в понятиях, в поведении людей ложь, двоедушие, пустословие. Лицемерные лгуны «забрасывают нас,— отмечал писатель,- всевозможными «краеугольными камнями», загромождают нашу мысль всякими «основами» и тут же, на ваших глазах, на камни паскудят и на основы плюют». В образе Иудушки сатирик гениально обозначил бытовое, «индивидуальное» проявление того самого лицемерия и пустословия, которыми, как клеймом, отмечены моральные постулаты общества, в котором обитают все члены семьи романа. Сюжет и композиция романа- хроники подчинены изображению распада, гибели головлевской семьи. Непосредственным виновником процесса

«умертвения» выступал Иудушка. Настоящее имя Иудушки – Порфирий. Но произвище ассоциируется с библейским персонажем Иудой. Но Салтыков- Щедрин называет своего героя не Иудой, а Иудушкой, придавая слову уменьшительно- ласкательную форму. По своим действиям, поступкам он не Иуда, а именно Иудушка – льстивый, мелочный, подлый.

Его пустословие — активный двигатель действия. Впечатление нудного, удушающего пустословия достигается тем, что художник заставлял своего героя вертеться в кругу одних и тех же понятий о семье, боге, капитале. Ординарная, не поддающаяся никакой логике речь Иудушки, ее лексика и синтаксис создают особую стилистическую атмосферу. Иудушка тянется к массе слов, уже «осмысленных ложью». Истертая, захватанная пословица, куцее, выхваченное из священного писания выражение, цитата из молитвы, ходячее изречение из старинной мудрости, истасканная житейская заповедь — все это, внутренне обесцененное, выступало в многоглаголании героя

нестерпимо скучным и назойливым празднословием, гасящим живые человеческие чувства. Уменьшительные формы, слова с ласкательными суффиксами придали речам Иудушки характер елейной фамильярности. Арина Петровна постоянно чувствовала страх перед Порфишкой: еще в детстве, бывало, взглянет на нее Порфишка своими масляными глазами, «словно вот петлю закидывает». Нажива — главный нерв социальной природы Порфирия Головлева. Читатель хорошо представляет, как плетется словесная сеть, в которую попадает сама Арина Петровна; как прибирается к рукам дубровинское поместье Павла. В современной России сатирик отмечал прогрессирующее распространение лицемерия. Он ставил этот исторический факт в прямую зависимость от процессов упадка, разложения, происходивших в обществе после отмены крепостного права. Но в образе Порфирия Головлева. Явственно прослеживаются трагические элементы. Финал Иудушки разработан сатириком во внутренней полемике с Гончаровым, который полагал, что Иудушка сам на себя руки не поднимет, «не удавится никогда»; он будет «делаться все хуже и хуже, и умрет на навозной куче, как выброшенная старая калоша». Автор намеревался завершить роман-хронику главой «У пристани»: Порфирий Головлев женится на Нисочке — дочери изворотливой и хищной помещицы и находит свою унылую жизненную «пристань» (подобно тому как Обломов закончил свое существование в роли приживальщика в домике Пшеницыной). Но потом Салтыков-Щедрин отказался от этого варианта. Порфирий Головлев приходит к мысли о самоубийстве. Он осознает ужас своего положения. «Трудно сказать,— пишет автор,— насколько он сам сознавал свое решение».

 

Проблематика и художественное своеобразие "Сказок" М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Сказки Салтыкова-Щедрина впервые появились в 1869, но основная их часть была написана в период 1883-86 гг.. При этом писатель активно использует жанр классической народной сказки о животных: за каждым животным у Салтыкова-Щедрина закреплен традиционный набор пороков и отрицательных качеств, дополненный узнаваемыми социальными характеристиками.

Причины его интереса к этому жанру: требование цензуры, воздействие на писателя фольклорной и литературной традиции, появление нового читателя, представлявшего демократические слои русского общества; популярность сказки как излюбленного жанра литературы наряду с песней,

органическая близость сказки художественному методу Салыкова-Щедрина. В основе как фольклорных, так и щедринских лит. сказок лежит народ. миропонимание, комплекс представлений о добре и зле, справедливости, жестокости и т.п. в их общечеловеческом смысле.

Но в мире героев Щедрина границы между добром и злом, истиной и ложью нередко размываются. В его сказках, в отличие от народных, герои далеко не всегда в финале бывают наказаны за свои пороки, дурные поступки. Щедринская сказка является жанром политической сатиры. Поэтому в ней используется много реальных деталей современной автору действительности. На смену юмористическому пафосу, свойственному ряду народных сказок, в произведения Щедрина приходит едкая злая сатира на бюрократический аппарат и социальную бесполезность чиновников («Повесть о том, как…), на крепостнические пережитки в психологии дворянства («Дикий помещик»), антинародную сущность административной системы («Медведь на воеводстве»), малодушие и бездеятельность либеральной интеллигенции («Премудрый пискарь») и т.д. Сказочная форма наполняется политическим смыслом, в то же время политические идеи определяют сюжетно-композиционные особенности произведений: своеобразие финала, порой содержащего кровавые развязки («Карась-идеалист»), специфику системы персонажей (в щедринских сказках редко изображается положительный герой), соединение разных речевых стилей (условный сказочный язык, канцеляризмы, просторечия и т.п.). Их можно условно выделить основных тематических «блока»: 1) Тема власти: ее антинародного характера («Медведь на воеводстве»),псевдопросветительской деятельности самодержавия («Орел-меценат»), взаимоотнош. власти и народа («Богатырь», «Дикий помещик», «Повесть о том, как мужик двух генералов прокормил...»); 2) Тема народа: его трудолюбия и тяжелого положения («Коняга»), покорности («Повесть о том, как...», «Коняга»), стихийности протеста («Медведь на воеводстве»), вечно живущего в народе стремления к правдоискательству («Ворон- челобитчик»); 3) Тема интеллигенции: осуждение ее стремления приспособиться к любым формам тоталитарной власти («Вяленая вобла», «Либерал»), осмеяние разных форм подчинения насилию («Не могу, волк не велел» в сказке «Самоотверженный заяц», «Жил-дрожал, и умирал-дрожал» в сказке «Премудрый пискарь»), критического отношения к прекраснодушным мечтателям («Карась-идеалист»);

4) Нравственно-этические темы («Пропала совесть», «Добродете-ли и пороки»).Эзоповская творческая манера.Одной из основных черт этойманеры является использование аллегории. Исследователиединодушно подчеркивали, что,работая над сказками, Щедрин нетолько опирался на литературно-басенную и фольклорно-сказочную традицию (лев,медведь, осел и т.п.), но исоздавал собственныеаллегорические образы (карась,пескарь, вобла и т.д.). При этомаллегорическое уподобление уЩедрина практически всегдаимеет в своей основе социальную антитезу, предполагающуюпротивопоставление власти и ее жертвы (медведи — «лесные

мужики», щука — карась и т.п.). Иногда Щедрин может обнаружить скрытое в аллегории значение с помощью метафоры («лесная челядь» в «Медведе на воеводстве») или сравнения (в этой же сказке чижик сравнивается с крохотным гимназистиком).

Одним из основных художественных приемов Щедрина также является ирония. Наряду с иронией Щедрин широко использует гиперболу. Продолжая традиции Гоголя, он стремится с ее помощью заострить какой-либо недостаток, высветить порок, а затем, сделав его максимально заметным, довести до абсурда, чтобы его ниспровергнуть. Широко использует Щедрин и гротеск, который помогает Щедрину и в изображении мужиков в «Диком помещике». Художественное своеобразие щедринских сказок определяется и наличием в них элементов сказочной поэтики. К ним принято относить: 1) зачины («В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик»),

2) присказки («по щучьему веленью», «сказано-сделано» и т.п.); 3) троекратное повторение мотива, эпизода и т. п. (три визита гостей к Дикому помещику и т. д.). Кроме того, следует обратить внимание на характерное для народнопоэтических произведений построение строки с переносом прилагательного или глагола на конец.

 

Проблематика и поэтика романа Ф.М. Достоевского «Бедные люди». «Записки из подполья» – философский пролог к «циклу» больших романов Достоевского. Смысл исповеди героя «Записок из подполья», противоречивость его позиции. Соотношение героя и автора.

Проблематика и поэтика романа Ф.М. Достоевского "Бедные люди".Традиции "натуральной

школы" и новаторство Достоевского. Произведения раннегоДостоевского обычно относят к«натуральной школе». Эту школудовольно долго называли также«гоголевской». Достоевский сразузанял место «нового Гоголя». Каки Гоголь, он прошел мимо темы«лишнего человека». Все этоотразится позднее у Достоевскогокак тема русского«скитальчества» (образыСтаврогина, Версилова).От Гоголя у Достоевского общиеощущения пророческой ролиписателя в России, который нетолько изображает жизнь, но иучит, как жить. Три особенности хар-ли его

«новую, оригинальную струю». Он обстоятельнее, чем кто-либо, подчеркивал власть среды над человеком. Бытовые мелочи стали у Достоевского целой системой характеристик: он их отбирал по соображениям строгой худож. целесообразности, раскрывал в полном реалистическом звучании как определенное мироустройство. Отсюда вытекало второе важное свойство Достоевского: его «анализ», умение идти «в глубину» психологии героев. У писателей «натуральной школы» было много быта и мало живого человека. У Достоевского живой человек появился из среды «униженных», что было одним из важнейших достижений «натуральной школы», ее гуманистических стремлений. Третья особенность Достоевского-писателя, ставившая действительно его «особняком» уже в «натуральной школе», заключалась в изображении не только бедствий «маленького человека», но и борьбы в нем противоречивых начал, в стремлении не только вызвать к нему сочувствие, но и отнестись к нему критически. Достоевский был первым, кто вызвал жалость к этим людям и кто безжалостно показывал соединение в этих людях добра и зла. «Бедные люди» продиктованы глубоким сочувствием к человеку, к его страданиям, отличаются подлинным демократизмом мировоззрения писателя, позволившим ему с большой чуткостью проникнуть в души «бедных людей», стоящих на низшей ступени социальной иерархии. В этом мире нищеты, полуголодного существования, социальной униженности появляются и хорошие, благородные натуры, готовые на самоотверженные поступки, способные поддержать своей душевной отзывчивостью и скудными материальными ресурсами еще более несчастных и нищих. Макар Девушкин, Варенька Доброселова, студент Покровский, чиновник Горшков несут в себе подлинную человечность, душевную красоту. Все они противостоят миру преуспевающих «хозяев жизни», вроде богатого дельца Быкова, сводни Анны Федоровны, ростовщика Маркова. Девушкину чуждо какое-либо своекорыстие, эгоизм. Показывая страдания

бедных людей, хищнический произвол и эгоизм богатых, Достоевский поднимается до высокого социального пафоса, до осуждения всего несправедливого порядка. Однако вся самоотверженность Девушкина. его попытки облегчить участь других бедняков имеют пассивный хар-р. Гуманизм жалости, сострадания, пассивного протеста бессилен изменить горькую судьбу бедных людей — таков вывод, который напрашивается из всей повести Достоевского. В «Бедных людях» Доствевский выступает как художник социальных обобщений, зорко видящий пороки и несправедливость существующего общ. уклада, ищущий социальной правды и справедливости.

Реализм «Бедных людей» в глубоком проникновении писателя в психологию простого человека, в правдивом показе тех социальных условий, которые калечат и уродуют его жизнь. Эпистолярная форма повести позволила писателю как бы спрятать свое авторское лицо за ее персонажами.

«Записки из подполья» — повесть Достоевского, изданная в 1864 году. Повествование ведётся от лица бывшего чиновника, который проживает в Петербурге. «Записки» начинаются представлением интеллектуальных «находок» главного героя. В первой четверти повести даны только несколько биографических фактов — что герой получил наследство, уволился со службы и совершенно перестал покидать свою квартиру, уйдя в «подполье». Однако в дальнейшем в своих записках герой рассказывает о своей жизни — о детстве без друзей, о своей «стычке» (воспринимаемой так только им) с офицером, и два эпизода жизни, ставшие, при допущении о правдивости записок, самым значимым и заметным событием в жизни героя. Первое — это обед с давними школьными «товарищами», на котором он всех обидел, разозлился, и даже решил вызвать одного из них на дуэль. Второй — это моральные издевательства над проституткой из публичного дома, которой он сначала из злобы старался показать всю мерзость её положения, потом, нечаянно дав ей свой адрес, сам терпел от неё непереносимые муки, имевшие свой корень в его озлобленности и в том, что тот образ, которым он перед ней старался представиться, имел разительнейшее расхождение с действительным его положением. Всеми силами стремясь оскорбить её второй раз, этим действием он заканчивает своё повествование о выходах из «подполья», а от лица редактора этих записок добавляется, что имеющееся продолжение этих записок — снова интеллектуальный продукт героя — в сущности, выше написанное очень в искаженной форме.

В повести “Записки из подполья” Ф. М. Достоевский поставил важный вопрос о взаимоотношениях отдельной личности и окружающего мира. Писатель выражает свои мысли и чувства по этому поводу от лица подпольного человека, не называя даже его имени. Такой художественный прием говорит о собирательном образе, автор описывает не конкретного героя, а некий тип людей. Подпольный человек замкнут, озлоблен, он намеренно порвал связь с внешним миром, не может реализовать себя, где не видит живой жизни, а ощущает лишь ее фальшь, глупость, растление.
Воля, свобода, независимость — вот главные достоинства, которые позволяют человеку оставаться личностью, не становиться “фортепьянной клавишей” или “органным штифтиком”, то есть существом мертвым, механическим. Но окружающие уже подчинились законам необходимости и выгоды, согласно которым дважды два — четыре. Герой “Записок...” не хочет смириться с общепризнанными правилами; по его мнению, человек должен свободно отдаваться своим желаниям и капризам, а не подчинять себя выгоде или математическому расчету. Такая жизненная позиция не получает ни сочувствия, ни понимания других, напротив, заставляет “подпольщика” уйти в себя, озлобляет, раздражает его, обостряет тщеславие и гордость.

Как отмечает Е. Кийко в примечаниях к академическому изданию "Записок из подполья", "интерес критики к этой повести пробудился уже после опубликования романа Достоевского "Преступление и наказание". Так, Н. Страхов в статье "Наша изящная словесность" (1867г.), отмечая исключительность "подпольного" "антигероя" и допуская существование таких людей, считал, однако, что чаще встречаются "явления", "не досягающие этого предела". Заслугу Достоевского он видел прежде всего в проницательности и умении изображать "нравственные шатания" и "страдания", порождаемые "нравственной неустойчивостью". В 80-е годы XIX века повесть привлекла особое внимание Н.К. Михайловского, который посвятил ей отдельный раздел в своей известной статье "Жестокий талант". Приведя в качестве примера ряд "образчиков" изображения автором "мучительских поступков и жестоких чувств", Михайловский пришел к выводу о том, что высказывания и действия "подпольного" героя отражают "самодовлеющую" наклонность Достоевского к "возвеличиванию" страдания.

Образ "подпольного" человека также осмысливался А.Л. Бемом как архетипический. В художественном мире Достоевского он являлся выражением его центральной проблемы, связывающей личность и творчество писателя в единое целое: "…именно в отъединении от жизни, в замкнутости личности всех основных героев произведений Достоевского надо искать внутренний смысл его творчества… В сущности, Достоевский рисует нам все одного и того же "отщепенца", но каждый раз он показывает нам иную его психологическую разновидность". труды В. Кирпотина. Исследуя произведения шестидесятых годов и, в частности, повесть "Записки из подполья", автор пришел к выводу о значимости ее поэтики для всего последующего творчества автора и специфичной для него романной формы: "Поэтика "Записок из подполья" содержит в неразвернутом виде поэтику позднейших романов Достоевского. (…) Слияние философствования с повествованием, растворение его в повествовании … вскоре после "Записок из подполья" привело к созданию первого великого романа Достоевского – "Преступление и наказание". По мнению В. Кирпотина, гениальность Достоевского-художника в "Записках из подполья" выразилась в том, что "он почувствовал и необычайно убедительно выразил психологию философского переживания" [там же, с.472]. Показав, как формируется или деформируется характер под влиянием убеждений, он сумел отобразить "кристаллизацию человеческого типа", что позволило ему "дать модификацию типа "лишнего человека" уже не из дворян, а из разночинцев, из мещан, художественное значение которого приобретало всемирное значение…".

«Подпольный»—развитой человек «несчастного» XIX столетия и житель Петербурга, «самого отвлеченного и умышленного города на всем земном шаре». Подпольный человек исповедуется перед читателем в 1864 году, когда ему сорок лет. Он был «бедный чиновник» — определение для русской литературы первой половины XIX века социальное и точное, и служил, «чтобы было что-нибудь есть», единственно для этого. Подпольный человек вел угрюмую, беспорядочную и до одичалости одинокую жизнь. Подпольный человек жил на грани нищеты, в дрянной, скверной комнате, на краю города — так, что по условиям даже того ничтожного круга, к которому принадлежал, он и не мог ни с кем общаться, ни у

себя принимать, ни к другим выходить. Человек из подполья жил в полном одиночестве, затерянная песчинка в людской пыли. Но он был чиновник, быть может, формально даже дворянин. Он пытался втолкнуться в круг благополучных своих сверстников и сослуживцев — и его неизменно выталкивали назад, ставили на «свое место». Естественно, что в подпольном человеке возникло и разрослось болезненное чувство социальной неполноценности. Подпольный человек стал мнителен, обидчив, «как горбун или карлик», он озлобился, радовался, если ему удавалось кого-нибудь огорчить, именно потому,что сам постоянно ожидал оскорбления, удара. Подпольный человек, в отличие от Башмачкина, Девушкина, Голядкина,— образованный бедный чиновник. Подпольный человек принадлежал к романтикам сороковых годов, и романтизм свой он почерпнул «из книжек», литературных и философских. Запойное чтение «волновало, услаждало и мучило» его. Подпольный человек — идеалист сороковых годов, и в основании его идеализма лежит прежде всего хорошо ли, худо ли переваренное гегельянство. Поэтомуосновные законы усиленного сознания совпадают длянего с основными законами бытия, имеющими объективное, сверхличное значение и непреодолимыми, каккак «стена». В «Записках из подполья» Достоевский подымает эмпирическое наблюдение на степень морально-философского определения, хотя пример или даже сумма примеров не может дать нужной ему метафизической доказательности. Жить по рассудку— это что-то вроде извлечения квадратного корня, гнет свое созданный им подпольный человек, нечто

противоположное органическому процессу жизни: «Рассудок знает только то, что успел узнать (иного, пожалуй, и никогда не узнает; это хоть и не утешение, но отчего же этого и не высказать?), а натура человеческая действует вся целиком, всем, что в ней есть, сознательно и бессознательно, и хоть врет, да живет».

Поэтика «Записок из подполья» содержит в неразвернутом виде поэтику позднейших романов Достоевского. %Гениальность Достоевского-художника в «Записках* из подполья» выразилась в том, что он почувствовал и необычайно убедительно выразил психологию философского переживания. Он сумел показать, как формируется или деформируется характер под влиянием убеждений, как убеждения рождают поступок и цепь поступков, слагающихся в привычку и определяющих дальнейшее поведение, причем, само собою понятно, извращенные, анархические идеи порождают извращенное, анархическое поведение. Слияние философствования с повествованием, растворение его в повествовании и в то же время сохранение его в «снятом» виде вскоре после «Записок из подполья» привело к созданию первого великого романа Достоевского — «Преступление и наказание», романа нового, специфичного для Достоевского типа.

 

Романное творчество Ф.М. Достоевского. Проблематика и поэтика романа «Преступление и наказание». Раскольников как трагический герой. Двойники Раскольникова. Место и роль образа Сони Мармеладовой в романе. Проблема положительного героя в романах Достоевского «Идиот» и «Братья Карамазовы».

Тема социальных "тупиков" в романе "Преступление и наказание" и • ее связь с "идеей" Раскольникова. Петербург Достоевского, символика его пейзажей и интерьеров. Раскольников поставлен лицом клицу со всей несправедливостью игрязью тех общественныхотношений, которые определяются властью денег, обрекаютна страдания и гибель честных иблагородных людей, вроде семьиМармеладова, и дают богатство ивласть преуспевающим циничнымдельцам Лужиным. Достоевскийбеспощадно обнажает этивопиющие социальные

противоречия, показывает несправедливость общества, преступного в своей основе.

Идею Раскольникова автор тесно увязывает с современной ему исторической эпохой, когда «все поехало с основ» и царит» необыкн. шаткость понятий», в «оторванном от почвы образованном обществе. Тем самым проблематика романа раскрывается перед нами как социальная, а сам роман может быть определен как философско- социально-психологический. Главный герой романа замышлялся именно как «новый» человек, поддавшийся носящимся в петербургском воздухе «недоконченным» идеям, следуя которым, он доходит до отрицания окружающего мира.Уединившись в своей комнатке, которая напоминает гроб, он пытается решить проблему социального «тупика». В этой комнатке и рождается его идея. Раскольников был задуман, с одной стороны, как типичный представитель поколения разночинцев 60-х гг., которые особенно легко становились фанатиками идеи. «Подпольное», «каморочное» происхождение идеи предопределяет ее абстрактность, отвлеченность и бесчеловечность. Такой человек превращается в носителя идеи, ее раба, уже утратившего свободу выбора. Однако Раскольников не простой нигилист. Он не строит никаких планов социального переустройства общества и насмехается над социалистами. Его идея выявляет глубинную сущность нигилизма, заключающуюся в отрицании Бога и преклонении перед человеческим «я». Быт изображается Достоевским скорее как «антибыт» (быт с отрицательным знаком), в его нарушении или «бесчеловечности». И связывается он в романе прежде всего с образом Петербурга. «Город канцеляристов и всевозможных семинаристов». Подобное зловещее духовное влияние Петербурга явственно ощущает и Раскольников. «Мертвый», «умышленный», «самый фанастический» город наделен мрачной мистической силой, угнетающей личность. Это — особое духовное пространство, где все приобретает символическое и психологическое значение. Главные впечатления от Петербурга Достоевского — невыносимая духота, становящаяся «атмосферой преступления»; темнота, грязь и слякоть, от которых развивается отвращение к жизни и презрение к себе и к окружающим, а также сырость и изобилие воды во всех видах. Петербург Сенной площади с ее шумом и торговцами, грязных переулков и доходных домов. кабаков и «домов увеселения», темных каморок и лестничных клеток. Это пространство наполняется неисчислимым количеством людей, сливающихся в безликую и бесчувственную толпу, сквернословящую, хохочущую и безжалостно топчущую всех ослабевших в жестокой «борьбе за жизнь». Весь роман наполнен бесконечными уличными сценами и скандалами: удар кнута, драка, самоубийство (Раскольников видит однажды, как бросается в канал женщина с желтым, «испитым» лицом), задавленный лошадями пьяница — все становится пищей для насмешек или пересудов. Толпа преследует героев не только на улицах: Мармеладовы живут в проходных комнатах, и при всякой скандальной семейной сцене из разных дверей «протягивались наглые смеющиеся головы с папиросками и трубками, в ермолках» и «потешно смеялись». Та же толпа появляется как кошмар во сне Раскольникова, невидимая и оттого особенно страшная. У героя невольно возникает желание уйти от всех, уединиться в себе и устроиться так, чтобы возвыситься и добиться полного господства над всем этим людским «муравейником». Герой и уходит в свою каморку, напоминающую «сундук», «шкаф» или «гроб». Эта каморка — тоже неотъемлемая часть Петербурга, особое духовное пространство, означающее мертвенность среды обитания героя, предопределяющая убийственность и бесчеловечность обдумываемой им теории. Раскольникову для жизни не хватает воздуха, который является символом живой, непосредственной жизни.

Теория Раскольникова.Ее социально-психологическое и нравственно-философское содержание. Раскольников убил сам принцип, по которому человеческие деяния могут быть определены и испокон веков определялись как преступные. При утрате этих принципов неизбежен подрыв общественной морали и распад всего общества вообще. Из идеи раскольникова деления людей - вывод о праве избранных людей жертвовать ради своих высших интересов жизнями остальных. У Раскольникова на эту идею наслаиваются веяния времени: модные для XIX в. идеалы прогресса и общ. блага. Поэтому преступление получает сразу несколько мотиваций. По внешним, «объективным» причинам Раскольников убивает, чтобы спасти от ужасающей нищеты себя, мать и сестру – мнимая. С другой стороны, Раскольников пытается оправдать свое преступление соображениями высшего блага, которое он принесет миру: новое слово гения движет все человечество вперед и оправдывает любые средства, но «единственно в том только случае, если исполнение его идеи (иногда спасительной, может быть, для всего человечества) того потребует». «Одна смерть и тысяча жизней взамен» — «ведь это же арифметика». Эти гении- «законодателями и установителями человечества», новое слово которых заключалось в их социальных преобразованиях и которые уже потому все были преступники, что, «давая новый закон, тем самым нарушали древний, свято чтимый обществом и от отцов перешедший».. Отсюда следует вывод, что всякий гений, говорящий новое слово,— разрушитель по своей природе, ибо «разрушает настоящее во имя лучшего». Именно честолюбие и гордость являются условием достижения ими власти. «Благостность» же последней для человечества прекрасно демонстрирует последний сон героя в эпилоге, где эта идея — будто бы овладевшая всеми умами и заменившая на Земле прежний нравственный закон — показана во всей своей разрушительной силе. Действие ее оказывается подобным моровой язве и приводит мир к Апокалипсису. Раскольников и сам осознает, что напрасно он уверял себя в высшей целесообразности и оправданности своего «эксперимента».

"Двойник" героя и его "идеи" в романе "Преступление и наказание". «Двойником» Раскольникова вромане «Преступление инаказание» являетсяСвидригайлов. Если Соня выступает в роли«доброго ангела» Раскольникова,то Свидригайлов — несомненно,

демона. Свидригайлов обладает всем, что желал бы приобрести Раскольников своим «первым шагом». Благодаря деньгам, незаурядному уму и богатому жизненному опыту он достиг той свободы и независимости от людей, о которых мечтал Раскольников. Для этого он тоже прошел через убийство, «переступив» через свою жену Марфу Петровну. Из-за него покончили с собой лакей Филька и изнасилованная им глухонемая девочка-сирота. Он неуязвим для мучений совести и не способен к покаянию. И от добрых, и от злых поступков он испытывает одинаковое наслаждение. Он — эстет, «страшно любит» Шиллера, тонко судит о красоте рафаэлевой мадонны и вместе с тем получает почти животное наслаждение, мучая своих жертв. Дело здесь не только в обыкновенном сладострастии, а в упоении грехом и «преступлением». Дело в том, что когда все позволено — все безразлично. Мировая бессмыслица, жизнь и потустороннее существование сходятся для него в одном символе — вечном заточении в маленькой комнатке, наподобие деревенской бани, где «по всем углам пауки». Это — то, к чему приводит абсолютная свобода, — метафизическая пустота. Бесконечность, безграничная свобода оборачиваются крайним сужением жизненного пространства. Однако он не банальный романный злодей: он тоже способен на глубокие и сильные чувства, что доказывает его романтическая страсть К Дуне — последняя, отчаянная попытка Свидригайлова вернуться к жизни. Как ни странно, но ужасный Свидригайлов сделал добрых дел более, чем кто-либо другой в романе: он хоронит Катерину Ивановну, устраивает детей Мармеладова, дарит приданое бедной девочке, к которой до этого в виде жестокой шутки вздумал посвататься, дает Соне деньги на поездку в Сибирь и отправляется в никуда, потому что искупление для него все равно невозможно. В результате Свидригайлов «от

противного», на примере своей судьбы предостерегает Раскольникова, показывая, что демонический путь ведет к скуке и отчаянью небытия.

Тема "положительно прекрасного" человека в романе Ф.М Достоевского "Идиот". Литературные "прототипы" князя Мышкина. Главная мысль романа «Идиот» - изобразить положительно прекрасного человека. Но положительно прекрасный человек, как считал сам писатель, есть неосуществимый в земном бытии идеал красоты. Поэтому естественно при создании такого образа Достоевский не мог обойти соотнесенность» своего замысла с личностью Христа. Прекрасный человек, по Достоевскому, - это человек смиренный, так как смирение есть начало красоты, но красоты не в земном понимании этого слова. В рабочих тетрадях писателя к «Идиоту» мелькает определение «юродивый», но далее писатель к нему не возвращается. Вообще любопытно и поучительно прослеживать все изменения первоначального замысла. С какого-то момента главный герой утверждается в замысле как «Князь». Потом беглая заметка: «Князь скажет что-то о Христе». И тут же: Мир красотой спасется». И следом: «Смирение – величайшая сила». Вскоре творческая мысль приходит к еще одном у важнейшему свойству героя. В связи с этим писатель упоминает о двух персонажах мировой литературы, которые могут быть прототипами его героя – это Дон Кихон и Пиквик. Достоевский пишет