Структурное описание конфликта

И смирительная рубашка должна соответствовать размеру безумия.

СТАНИСЛАВ ЕЖИ ЛЕЦ

Вопросы для изучения темы:

1. Почему возникает вопрос о структуре конфликта?

2. Какие элементы входят в структуру и каков смысл их уровне -вого строения?

3. Чем, кроме феноменальных характеристик, отличаются внут­ренние и внешние конфликты?

Особенность современной ситуации в подходах к конфлик­ту и его описаниям состоит в кризисе монопредметных попы­ток. Становится все более очевидно, что никакая предметная об­ласть, ни социология, ни психология, ни математика не в состо­янии «ухватить» и достаточно операционально описать в своем языке это явление.

Этот кризис, по-видимому, пользуясь выражением Л.С.Выгот­ского, вошел в открытую фазу, так как появились попытки кри­тически пересмотреть общую теорию конфликта (см., например, Хасан Б.И., 1986 [1]; Дружинин В.В. и кол., 1989 [2]; Лефевр В.А., 1991 [3]). Анализ этих попыток приводит к мысли, что выход из кризиса современной конфликтологии связан с необходимос­тью разработки и построения целостной полной структуры кон­фликта, включающей три уровня:

1. основание столкновения, т.е. то противоречие, актуализация которого являет нам конфликт как феномен;

2. действительность столкновения, которая представляет собой взаимодетерминированные действия, стремящиеся к автоно­мии путем доминирования, приспособления, элиминации и др.;

3. метаконфликтные феномены: переживание отношений к предмету противоречия и/или конфликтного действия, меж­личностных отношений участников, аутоотношения субъек­та конфликтного действия, ожиданий и т.д.

Только реконструкции на всех трех уровнях описания могут представить полную структуру и динамику конфликта. Такой подход имеет смысл как практико-ориентированный, посколь-

ку назначение конфликта состоит в том, чтобы через его разре­шение произошло снятие актуализировавшегося в нем проти­воречия.

Проблема, однако, состоит в том, что каждый из этих уров­ней имеет свои языки описания, которые пока не интегрируют­ся в целостную модель.

К этому обстоятельству можно прибавить еще одно препят­ствие - довольно устойчивое негативное отношение к конфлик­ту, стремление дистанцироваться от него. Как бы удивительно это не выглядело, но мы по-прежнему, как справедливо замеча­ет МДжСмит, «...также, как животные, прибегаем к универсаль­ным для живого мира способам разрешения конфликтов: драке и бегству. Как и животные, мы нападаем или бежим друг от дру­га. Иногда это происходит не по нашей воле; иногда мы делаем это осознанно, иногда открыто; но чаще - в замаскированном виде. Но мы, однако, лишены клыков, острых когтей и той силы мускулов, которые позволяли бы нам столь же эффективно ре­шать проблемы с позиции физической силы» [4, с. 11].

По-видимому, задача оформляющейся сейчас конфликтоло­гии и состоит в том, чтобы, преодолев сложившиеся стереоти­пы, традиционный страх и негативизм по отношению к фено­мену конфликта, построить такие языки описания, пользуясь которыми, можно было бы разрабатывать и применять эффек­тивные психотехники.

Прежде всего, надо еще раз оговорить то обстоятельство, что здесь рассматривается конфликт не в его обыденном понима­нии, то есть как однозначно разрушительный тип взаимодей­ствия или переживания внутреннего рассогласования.

Отойти от стереотипов обыденных представлений означа­ет, прежде всего, отказаться от субстанционального отношения к конфликту. Такое отношение создает иллюзию, что конфликт как бы есть сам по себе, что в него можно попасть почти как в яму. Для обыденного сознания такой образ характерен и весьма распространен. В связи с этим распространено и переживание «попадания в конфликт».

Конфликт не существует, как вещь, независимо от нас. С ним нельзя столкнуться, как с другим человеком, на него нельзя на­толкнуться, как на стенку. В него нельзя попасть, как в темную

комнату, и т.д. и т.п. Конфликт - это одна из необходимых атри­бутивных сторон-характеристик любого взаимодействия, как внешнего - с другим человеком, другими людьми (интеракция), так и внутреннего - с собой (интроакция). Вместе с тем не любое взаимодействие можно квалифицировать как конфликтное. Все зависит от того, представляет ли какую-либо трудность его осу­ществление.

Если взаимодействие реализуется по известным схемам и с автоматизированным привлечением имеющегося ресурса, мы не фиксируем его конфликтный аспект. Он просто не нуждает­ся во внимании, так как конфликт разрешается как бы сам со­бой. Точно также мы не фиксируем операциональный аспект любого действия. Он выступает как условие этого действия. Это ведь не значит, что его нет.

Любопытную картину пришлось наблюдать одному из авторов. Наверное, в опыте многих людей есть подобные случаи.... В магазине продавец пытается объяснить покупателю-иностран­цу характеристики и разницу в стоимости товара. Интересны из­менения, которые происходят во взаимодействии, когда обнару­живается, что покупатель плохо понимает по-русски, а некоторые обороты, привычные для продавца, не понимает вообще. Снача­ла продавец некоторое время действует по инерции, затем замед­ляет темп речи, дополняет пояснения усиленной жестикуляцией и начинает говорить все громче и громче...

Комментарий. Понятно, что любая встреча внутренне противо­речива, поскольку ее участники имеют разные позиционные и ин­дивидуальные интересы. И чтобы привести к согласию эти инте­ресы, встреча должна быть специально организована. Использо­вание во время встречи определенного ресурса - общих правил торговли (для данного случая) и единого языка взаимодействия -делает встречу ненапряженной вследствие автоматизированного использования имеющихся адекватных ресурсов всеми участни­ками. В приведенном же примере один из участников не распола­гал согласованным ресурсом, что немедленно привело к напря­жению и, соответственно, обнаружению взаимодействия как кон­фликтного.

Но разве оно не было таким по сути, а не по характеристикам ин­тенсивности?

Если для реализации взаимодействия необходимы какие-либо новые формы и/или имеющийся ресурс не удовлетворяет требованиям данного взаимодействия, мы фиксируем его как конфликтное. Оно просто представлено нам своей трудной, тре­бующей внимания и особых энергетических затрат стороной. Иными словами, вопрос о появлении феномена конфликта свя-

зан не только со спецификой взаимных действий, но и с их ин­тенсивностью. Существует такая граница в столкновении, когда взаимодействие становится «видимым» и требует на себе спе­циального сосредоточения. Эту видимую часть интенсивного взаимодействия обычно и называют конфликтом.

Неправомерность отождествления конфликта исключитель­но с отягчающими взаимодействие характеристиками подчер­кивал Л.Козер, который еще в 1956 году писал: «В то время как старшее поколение было в целом согласно с Кули в том, что «кон­фликт в любом его виде - это жизнь общества и прогресс берет свое начало в борьбе, в которой индивид, класс или институт стре­мится реализовать свою собственную идею добра», современное поколение социологов заменило анализ конфликта изучением «напряженностей», «трений» и психологической дезадаптации» [5, с.40].

Значит, независимо от качественных характеристик струк­туру конфликта составляют внутренние и/или внешние дей­ствия, образующие единство взаимодействия.

Отсюда конфликт - это такая характеристика взаимо­действия, в которой не могущие сосуществовать в неизмен­ном виде действия взаимодетерминируют и взаимоизменяют друг друга, требуя для этого специальной организации.

В качестве примера внутренних столкнувшихся действий бо­лее всего подходит ситуация выбора при равносильных альтер­нативах. Подобные ситуации замечательно описывают в своих эссе на тему завершения школы наши ученики.

«...Самую большую трудность в настоящее время для меня пред­ставляет выбор между двумя возможностями:

1. Поступить в соответствии с давней мечтой в институт искусств и учиться петь. Для этого у меня вроде бы все есть: и голос, и вне­шние данные, и я уже не без успеха пробовала участвовать в кон­курсах, но...

2. Поступить в соответствии с давней мечтой бабушки на юриди­ческий. Для этого тоже вроде бы немало есть: сравнительно не­плохие знания в области общественных наук, в т.ч. права.

Если действовать по п.1 - это разрыв с родственниками, лишение материальной и моральной поддержки и туманные перспекти­вы. Актерская судьба непредсказуема, а быть просто провинци­альной певичкой в местной филармонии - не очень привлека­тельно.

Если действовать по п.2 - это спокойствие близких, материаль­ное благополучие, поддержка, но вместе с тем зависимость и пла­та мечтой за сытость».

Самым богатым «банком» образцов внутренних конфликтов является психоаналитическая литература и соответствующая практика.

Внешние и внутренние конфликты по своей структуре прин­ципиально не отличаются, но во внешнем конфликте действия, образующие единство взаимодействия, буквально принадлежат разным персонам или группам, реализующим совокупное дей­ствие. Здесь важно обратить внимание на то обстоятельство, что внешние взаимодействия всегда имеют одновременно и внут­ренний план и, следовательно, структуры таких конфликтов су­щественно сложнее и образуют как минимум два уровня.

Любопытный образец такой «двойной» структуры приводит Анатолий Берштейн.

«...(Я мог безболезненно срезать на улице «бомбошки» с австрийс­ких мокасин безропотно подчинившегося моему вкусовому дес­потизму паренька; мог дарить парфюмерный набор, снабжая по­дарок идиотскими гигиеническими комментариями; снимать де­шевые самодельные перстни с пальцев, проверять наличие носо­вых платков в карманах, придирчиво осматривать выбритый заты­лок и прилюдно высмеивать белые носки.) Я убеждал себя, что все это во имя него, что на «отца» не обижаются, что в конце концов, если это испортит наши отношения, все равно ему будет польза. Обида, казалось мне, пройдет, а дурновкусие будет посрамлено».

[6, с. 128]

Итак, структурное описание конфликта предполагает оп­ределение тех действий, индивидуальных или совокупных, вне­шних или внутренних (мыслимых), образующих конфликт как действительность. В свою очередь, любое действие представ­ляет собой сложный акт, также имеющий свое структурное стро­ение. Для того чтобы преобразующая активность получила свое воплощение во внешнем поведении или в мысли, необходимо потребностно-мотивационное основание. Поэтому в структур­ном описании конфликта следует рассматривать не только столкнувшиеся и изменяющиеся в столкновении действия, но и лежащие за ними противоречивые основания этих действий. Например, отец и двенадцатилетняя дочь обсуждают степень ее самостоятельности и при этом, разумеется, исходят из суще­ственно различающихся картин подросткового возраста. Без ре­конструкции этих картин структура данного частного конфлик­та будет, безусловно, ущербной.

В современных учебных пособиях по конфликтологии струк­туру конфликта предлагают понимать «как совокупность устой-

чивых связей конфликта, обеспечивающих его целостность, тождественность самому себе, отличие от других явлений со­циальной жизни, без которых он не может существовать как динамически взаимосвязанная целостная система и процесс» [7,с.230].

Мы полагаем, что структурой, конечно же, определяется связ­ность элементов строения явления в целое. Вместе с тем мы не хотели бы путать, смешивать структурное, процессуальное и мор­фологическое описания, поскольку каждое из них задает спе­цифическое отображение конфликта, что и требуется для каче­ственного анализа. И только последующая «сборка» образует це­лостную системную картину.

Источники:

1. Хасан Б.И. К разработке прикладной психологии конфликта// Методологические проблемы оснований науки. - Киев: Нау-кова думка, 1986.

2. Дружинин В.В., Конторов Д.С., Конторов М.Д. Введение в тео­рию конфликта. - М.: Радио и связь, 1989-

3. Лефевр В.А. Формула человека. Контуры фундаментальной психологии. - М.: Прогресс, 1991.

4. Смит М. Дж. Тренинг уверенности в себе. - СПб.: Речь, 2000.

5. Козер Л. Функции социального конфликта. - М.: Идея-пресс, 2000.

6. Берштейн А. Оставайтесь после уроков. - М.: АО «Акрон», 1997.

7. Анцупов А.Я., Шипилов АИ. - М.: «ЮНИТИ», 1999.