Елена зотова. Шаляпин нынче школу не окончил бы // литературная Газета. – 2008. – № 35, 3 сентября

Вместо сольфеджио учимся отвечать на вопросы тестов

Согласно утверждённой приказом министра образования и науки концепции главная цель профильного обучения – специализированная подготовка, ориентированная на индивидуализацию, профессиональную ориентацию и самоопределение учащихся, на формирование адекватного представления о своих возможностях, сокращение разрыва между содержанием образования в средней школе и требованиями к абитуриентам. В теории всё гладко и логично. О том, что получается на практике, мы беседуем с директором московского Центра образования № 324 «Жар-птица» Еленой Зотовой.

– Елена Борисовна, насколько мне известно, в Москве школ со специализацией «искусство» немного. У вас преподают актёрское мастерство, оперный вокал, хореографию. Ребята учатся играть на различных музыкальных инструментах. Расскажите о тонкостях обучения в Центре образования «Жар-птица».

– Таких школ в Москве не более десяти, в этом году мы были аккредитованы на новый статус – Центр образования, что, конечно, не изменило нашего основного направления.

Профильное обучение у нас начинается уже с первой ступени. В школе создан и успешно функционирует принципиально новый тип музыкально-эстетического образования. Каждый наш ученик не просто осваивает ряд дополнительных предметов, таких, как сольфеджио, хор, музыкальная литература, музыкальный инструмент, ритмика, вокал, актёрское мастерство, но и может применить полученные знания на практике. Благодаря индивидуальному учебному плану, эффективным программам, новым технологиям вокально-хоровой работы наиболее одарённые учащиеся после окончания школы продолжают образование в специальных музыкальных учебных заведениях, остальные получают возможность гармоничного развития, овладения интеллектуальной и музыкальной культурой. Мы стараемся развить качества и физика, и лирика в одном ребёнке. В отличие от специализированных школ (например, музыкальных, школ искусств, гнесинской десятилетки), в нашей углублённые занятия искусством не являются самоцелью. Высокий уровень образования как в музыкально-эстетической, так и в научно-технических областях позволяет выпускникам выбирать любую профессию, поэтому их можно встретить и в МГУ, и в МГТУ им. Баумана, и в МИРЭА, и в Московской консерватории, и в МПГУ, и в РУДН.

– То есть ваши выпускники поступают в технические вузы?

– В старшей школе мы предлагаем ребятам на выбор три профиля: гуманитарный (куда входит художественно-эстетический), физико-математический и информационно-технологический.

Художественно-эстетический предполагает ознакомление с профессиями в различных областях искусства. Он включает такие предметы и спецкурсы, как вокал, актёрское мастерство, сценическое движение, фортепиано, хор, вокальный ансамбль, сольфеджио, хореография.

Кому-то может показаться странным, но помимо гуманитарного профиля уже в течение одиннадцати лет в школе существует физико-математический, а с прошлого учебного года – информационно-технологический профили, ориентированные на дальнейшее обучение в технических вузах. Здесь нам очень помогают давняя дружба и сотрудничество с факультетами довузовской подготовки МИРЭА и МГТУ им. Баумана. Спецкурсы углублённого изучения физики, математики, информатики ведут учителя нашей школы по программам, согласованным с вузами.

Как видите, мы стараемся предоставить ребёнку возможность выбора. Но знаете, даже если ученик выбирает физико-математический или информационно-технологический профиль, художественно-эстетическая направленность школы остаётся той основой, которая делает его жизнь более яркой, событийной, эмоционально насыщенной. Учащиеся физико-математического профиля, которые поступили в этом году в технические вузы, были участниками одной из самых интересных постановок нашего оперного театра – оперы В. Моцарта «Свадьба Фигаро».

– И как вы соединяете Моцарта с тестами ЕГЭ?

– Трудностей немало. ЕГЭ ломает структуру и содержание профильного образования. Начнём с того, что количество часов, выделенных в учебном плане, не позволяет совмещать два процесса: подготовку к Единому госэкзамену и изучение предмета. Обратите внимание на такие цифры: в гуманитарном классе на русский язык в учебном плане выделяется два часа в неделю, на математику – три. Но чтобы ребёнок сдал ЕГЭ на «3», этот предмет он должен изучать четыре часа в неделю, на «4» – четыре-пять часов, на «5» – как минимум шесть часов. Если ученику в гуманитарном классе выделить по шесть часов на каждый госэкзамен в форме ЕГЭ, учебного плана хватит только на четыре предмета, а у нас в расписании их минимум 13. Очевидно, что либо выпускник дополнительно занимается с репетитором, либо он должен смириться с более низкой оценкой на экзамене. Так, одна из лучших наших выпускниц (теперь студентка вокального факультета музыкального колледжа им. Гнесиных) ЕГЭ по математике написала на «3» – до четвёрки не хватило двух баллов. А ведь это яркий, талантливый ребёнок, который все одиннадцать лет очень хорошо учился, и тройка эта явно незаслуженная…

У нас учится Влад Дядьковский – обладатель Гран-при всероссийского конкурса «Серебряный голос». У него чарующий, красивый голос, он поёт в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Но ему будет очень трудно сдавать ЕГЭ.

Конечно, самый тяжёлый груз ответственности при подготовке к этим экзаменам ложится на плечи учителя. Ему нужно пройти всю программу до апреля, чтобы успеть повторить пройденное и натаскать на ЕГЭ, так как экзамены теперь будут начинаться с середины мая. Кроме того, сам учитель должен хорошо владеть технологией ответов на вопросы тестов. В этом году 11-й класс у нас выпускали два сильнейших учителя: О. В. Коммиссарова, кандидат филологических наук, лауреат городского конкурса «Учитель года 2008» в номинации «Интеллект и эрудиция», и Г. А. Стогова, заслуженный учитель РФ. Они проделали колоссальную работу, поэтому и результаты у нас были достаточно высокие.

– То есть к ЕГЭ нужно готовить не только ученика, но и учителя…

– Безусловно. Надо отдать должное, в Москве проделана большая подготовительная работа. Это и проведение краткосрочных курсов для учителей, и систематические репетиции, и создание Московским институтом открытого образования тренировочной базы в системе online, которая дала возможность работать над тестами и дома. Всё это, конечно, хорошо, но давайте ответим на вопрос: а что это даёт? Для чего всё это? Улучшает ли это качество образования? Повышается ли профессионализм учителя? К сожалению, на все эти вопросы можно ответить только «нет». Дети научились заполнять карточки, считать количество слов в сочинении (в части «С»), но не стали от этого образованнее, грамотнее, лучше. Учителя превратились в репетиторов и занялись натаскиванием. Но самое главное, пожалуй, даже не в этом.

Тест до минимума сужает рамки предмета, обосабливает его от других учебных дисциплин, дробит его на фрагменты. Мы нарушаем у ребёнка целостное восприятие картины мира, перестаём развивать его мышление, тормозим его творческий потенциал. Ведь теперь перед учеником мы должны ставить не поисковую, не проблемную задачу, а учить выбирать один правильный ответ из четырёх предложенных. Это не может и не должно быть целью образования. И уж конечно, в этой ситуации профильная школа становится ненужной. Её место занимают пять экзаменов в форме ЕГЭ.

– При условии, что русский и математика – обязательные предметы для сдачи экзамена в форме ЕГЭ, из каких других выпускник может выбрать ещё три?

– Английский язык, история, физика, химия, биология, информатика. Не каждый учитель может подготовить учащихся к ЕГЭ. Кроме того, некоторые дети не знают, какие предметы выбрать. В вуз-то сдавать только три. Зачем им нужны ещё два экзамена, непонятно. У детей начинается истерика, так как они очень рискуют: ведь получив двойку, они останутся без аттестата.

– Русская литература не умещается в рамки ЕГЭ, и её исключили из списка экзаменов. Может быть, это и не так страшно?

– Это не просто страшно, это катастрофа. Теперь литературные часы можно занимать предметами, которые придётся сдавать в форме ЕГЭ. Из многих школ уже постепенно исчезают такие предметы, как музыка, изобразительное искусство, мировая художественная культура, материальные технологии. Такая же участь, видимо, ожидает и литературу. А ведь эти уроки развивают чувства и эмоции, способствуют формированию богатого внутреннего мира человека. Литература – уникальный вид искусства, она ведает духовно-нравственным развитием, учит размышлять, анализировать, познавать себя, познавать жизнь. В нашей школе весь учебный цикл так или иначе связан с искусством, но если мы все силы будем отдавать ЕГЭ, то, боюсь, удивительный мир литературы, музыки, театра, танца будет закрыт для детей.

– И как выходить из сложившейся ситуации?

– Если ЕГЭ так уж неизбежен, то необходимо усовершенствовать систему тестов, сделать их разноуровневыми, хотя бы по математике и русскому языку. Хорошо бы оставить только три экзамена в форме ЕГЭ. И пусть ребёнок сам решает, какие экзамены он будет сдавать. Нужно разрешить выпускникам сдавать Единый экзамен в стенах родной школы, поскольку незнакомая обстановка лишь усиливает стресс. Пусть за ходом тестирования следят независимые проверяющие. И если мы позиционируем профильное обучение как связующее звено между школой и вузом, а новую систему оценки знаний как способную снизить учебную нагрузку и дать подросткам возможность более эффективно готовиться к поступлению в вуз, то нужно и школу подготовить к выполнению этих задач. Надо предоставить учителю реальные возможности для профессионального роста и не судить о качестве его работы только по результатам ЕГЭ.

К сожалению, мы вновь принимаем сырой закон для блага детей и им же вредим. Хотим поднять престиж учительства, а на деле – занижаем, бросая в экспериментальное пространство и не объясняя правил. Закон о ЕГЭ приняли второпях, ради присоединения к Болонской конвенции. И хотя не было обсуждения в обществе, на его реализацию уже затрачены огромные средства.

Хочется верить, что здравый смысл, активная позиция передовой педагогической и родительской общественности позволят внести коррективы и сохранить будущее нашей страны.

Беседовала Ольга Моторина

 

Л. Сергеева, преподаватель Тольяттинского университета. Фельдфебели на службе отечеству // Литературная газета. – 2008. – № 35, 3 сентября

 

Литература – необязательный предмет?

Не стоит превращать ЕГЭ в страшилку. «С самого начала эксперимента по введению ЕГЭ подавляющее большинство филологов, деятелей культуры, педагогов выступали против проверки знаний по литературе через тестирование», – читаю я в статье профессора В. Мильдона «Бессмертные фельдфебели» («ЛГ», № 24). Хочу возразить и побаиваюсь: вдруг и меня обзовут фельдфебелем? Правда, неясно, какого фельдфебеля автор имеет в виду. Того абстрактного, к которому обращается Л. Толстой, или конкретного предка А. Городницкого, «за отвагу на поле брани орден свой» получившего? Нет, решаю я, речь, по-видимому, идёт о герое пьесы Б. Брехта «Мамаша Кураж и её дети». Любил этот фельдфебель «хрипло каркающим, настоящим казарменным голосом» пофилософствовать на общественные темы.

Агрессия, с которой идут постоянные нападки на ЕГЭ, – защита не литературы, а преподавателей этого предмета от той правды, которую оголяет открытый экзамен. Они защищают своё право на субъективность оценок, на особое мнение, которое, конечно же, имеет место быть, на оценку за закрытой дверью, на которой написано: «Тихо! Идёт экзамен!». На любом выпускном или вступительном экзамене по гуманитарным дисциплинам, а особенно по литературе, вы найдёте несколько работ, по которым у экзаменаторов оценки прямо противоположные: от «неуда» до «отлично». И аргументы по поводу многочисленных апелляций после проведения ЕГЭ по литературе – это ещё один веский аргумент в пользу ЕГЭ. Каждый случай становится открытым, обсуждаемым, и даже есть возможность исправить оценку («7,5 тысяч апелляций удовлетворено», – отмечает профессор ИМПЭ В. Агеносов; «ЛГ», № 28). Сколько таких апелляций подаётся каждый год после вступительных экзаменов, например, в МГУ? В печати не раз обсуждались случаи, когда по работам, не имеющим ни одной ошибки, были выставлены низкие или неудовлетворительные оценки. Апеллировать, как правило, бесполезно, поскольку в запасе всегда есть веский аргумент типа «тема не раскрыта».

«Четверть наших школьников сегодня вообще не читает книг!» – обвиняет профессор В. Агеносов. Но кого? Я знаю многих учителей литературы, которые вообще не читают ничего, кроме методических и нормативно-справочных материалов, что не мешает им быть успешными и значимыми в профессии. Аргументы разные: от «зачем» и «некогда» до попытки апеллировать к высокому: кто из наших современников может сравниться с Пушкиным? Требовать увеличения часов на изучение литературы в школе может или враг, или… тот, кто не пытается дать себе отчёт в том, что является истинной причиной кризиса школьного (и не только школьного) образования.

Количество предметов и объём базового учебного плана таковы, что без вывода некоторых дисциплин за рамки расписания и интегрирования ряда предметов обучение и научение становится неэффективным, а порой и бесполезным. С точки зрения гуманитариев, пример изучения гуманитарных дисциплин в Царскосельском лицее бесспорен. Как изменился мир с тех пор: появились новые науки, наполнились новым содержанием старые, объём знаний, необходимых к усвоению даже на начальном базовом уровне, необъятен. Значительный объём физики, практически вся химия (Д. И. Менделеев – XIX в.), биология (Ч. Дарвин – XIX в.) – это послепушкинский период. А прикладные науки, а иностранные языки? Всё это надо освоить, чтобы функционировать в современном мире. Любая профессиональная деятельность требует постоянного самообразования. Я не призываю (упаси бог) «сбросить Пушкина с парохода современности», я лишь хочу сказать, что пассажиров на лайнере под названием «Знание» всё прибывает, а количество кают ограничено, пассажирам придётся потесниться. В школьном образовании объективно, неизбежно, к сожалению, часы по литературе будут сокращаться, а в программе по литературе неминуемо будет сокращаться объём классики.

Когда-то давно на страницах «ЛГ» я прочла слова В. А. Сухомлинского о том, что у нас в стране много замечательных педагогов-предметников, профессионалов своего дела, но мало Учителей с той большой, заглавной буквы, которые могли бы соотнести роль, место, значимость своего предмета в общеобразовательном пространстве.

Значимость литературы бесспорна, но такой утилитарный подход к её изучению, как «будут сдавать литературу – будут нравственны, не будет экзамена – нам грозит превращение в страну Шариковых», является отрицанием того, что «литература была нашим всем: философией, правом, историей, этикой и даже экономикой» (В. Мильдон; «ЛГ», № 24). А. Эйнштейн и К. Гаусс, которым так много (В. Недзвецкий, «Без Толстого и Чехова»; «ЛГ», № 23) дала русская литература, в школе сочинение по Ф. Достоевскому, скорее всего, не писали.

Филологи стремятся отстоять монопольное право на формирование языковой культуры, оставляя за рамками спора известные факты: офицер Л. Толстой стал великим писателем, М. Булгаков и А. Чехов – врачи, В. Набоков – энтомолог, А. Солженицын – учитель математики, М. Горький… читатель сам всё хорошо знает и может продолжить. Слово – это фактор, объединяющий все науки и виды деятельности.

С большим интересом и беспокойством следя за материалами о ЕГЭ, терпеливо ждала и надеялась, что в дискуссию вступят физики, ставшие лириками, инженеры и химики, ставшие политиками, биологи, военные, врачи и выскажутся по вопросам, которые действительно напрямую касаются каждого и всех через детей, внуков, через наше будущее. Но понимаю и принимаю тот факт, что эти люди слишком заняты в профессии, чтобы говорить о вещах объективных и очевидных.

Не стоит демонизировать ЕГЭ. Гуманитарные дисциплины вполне можно и нужно формализовать через ту фактологическую базу исторического и литературного материала, который может быть принципиально и однозначно оценён: «знает – не знает». Вопросная база предметов открыта для обсуждения, критики, корректировки. А вот экзамен за закрытой дверью…

Профессор МГУ В. Недзвецкий делает вывод, который не требует доказательств: «Не сдававший литературу в школе едва ли рискнёт поступать на филфак классического или педагогического университета». Хотелось бы надеяться, что именно так и будет: не сдававший биологию не будет поступать в медицинский, а без экзамена по химии, физике, географии абитуриенты пусть ищут факультеты с другим названием.

Ежегодный мониторинг качества обучения в форме ЕГЭ позволит определить не только совокупный личностно-интеллектуальный потенциал поколения, но и с высоким уровнем достоверности оценить эффективность педагогических технологий. Нет ни одного пункта критики в адрес ЕГЭ, который бы не присутствовал при традиционной форме контроля знаний, но только в ещё более гиперболизированном виде. Не только образовательная, но и социальная значимость ЕГЭ очень велика: если у министра образования хватит выдержки (уступки уже есть), а у правительства – политической воли, то ЕГЭ может послужить на благо единения России. Общество в целом выиграет, предъявляя одну шкалу измерений качества обучения. Обязательный учёт результатов ЕГЭ при приёме всеми вузами должен победить, несмотря на избранность, исключительность и особое мнение некоторых вузовских руководителей. Диапазон тестирования в ЕГЭ от нуля до ста позволяет найти лучших среди лучших и распознать качество школьной пятёрки. Нет ничего странного, что профессор В. Агеносов («ЛГ», № 28) не смог ответить на все вопросы ЕГЭ. 100 баллов – это тот идеальный, практически недостижимый результат, который задаёт планку. 80, 85, 90 баллов куда нагляднее одной для всех пятёрки.

Больше всего критики в процедуре ЕГЭ было высказано об организации и организаторах экзамена на местах в так называемом ППЭ (пункт проведения экзамена), то есть там, где присутствовал его величество учитель. Где есть человек, там будет и человеческий фактор, который следует по возможности свести на нет или минимизировать.

Если очень захотеть, то любую инициативу можно превратить в абсурд. Желающих проделать это с ЕГЭ немало. Вопрос об экзамене по литературе может быть снят сам собой, поскольку есть предложения вообще отменить ЕГЭ. И правильно: за закрытой дверью безопаснее.

 

 

ЕГЭ вредит здоровью. Беседа заслуженного учителя Г. Плоткина с корреспондентом газеты Ульяной Урбан // Московский комсомолец. – 2008, 17 сентября

Заслуженный учитель России раскрыл все недостатки Единого экзамена. ксперименты закончились – с начала следующего года Единый государственный экзамен входит в штатный режим. О плюсах и минусах введения ЕГЭ много говорилось на страницах «МК», и с каждым разом все больше казалось, что у чиновников – своя правда, а у школьников, родителей – своя. Узаконивая ЕГЭ, забыли спросить согласия непосредственных участников экзаменационного процесса, объяснил корреспонденту «МК» заслуженный учитель России, преподаватель истории в школе № 888 Григорий Плоткин, и согласился высказать свою точку зрения. По его мнению, обсуждая Единый госэкзамен, нужно подумать о нескольких вопросах.

Духовный

Введение ЕГЭ неизбежно приведет к изменению методики преподавания школьных предметов, что чревато катастрофическими последствиями, которые пока недостаточно хорошо осознаются обществом.

Знакомая преподавательница педагогического университета рассказала недавно, что молодым талантливым учителям директора, доверяя выпускные классы, четко ставят задачу: «натаскать» учащихся, подготовив их к успешной сдаче ЕГЭ. Особенно губительно это отразится на гуманитарных предметах. При новой методике на уроках реже будут звучать развернутые ответы, уменьшится роль и значимость дискуссий, отстаивания собственной точки зрения. А ведь наши дети и так не очень хорошо и грамотно говорят. Вспомним, как радуются родители первому слову, произнесенному ребенком, первой осознанной мысли. Что же мы делаем теперь? Уж не хотим ли положить начало процессу, обратному открытому Чарльзом Дарвином?

Известно, что образ жизни и деятельности современных детей и подростков рождает клиповое мышление, которое лишь усугубляет подготовка к ЕГЭ. В результате будет сформирована личность с примитивным сознанием. Активно использующая компьютерные технологии, но не способная к самостоятельной творческой деятельности.

Продвигающаяся в безбрежном море информации лишь за всевозможными лоцманами, функции которых среди прочих берут на себя и составители контрольных измерительных материалов к Единому государственному экзамену.

Приведу пример одного из открытых заданий по истории из Федерального банка экзаменационных материалов, опубликованного, кстати, не в одном официально одобренном издании «ЕГЭ-2008»:

«Ниже приведены 2 точки зрения на характер крестьянской реформы 1861 года.