Аддиктивное поведение: концепции и модели

 

В последние годы отмечено резкое увеличение распространенности аддиктивных расстройств, разнообразие их форм, появление новых разновидностей (Bennet, 1990; Bell, 1995; Driscoll, 1995). К традиционно известным аддикциям в форме химической зависимости (алкоголизм, наркомания, токсикомания, табакокурение) добавлены работоголизм, сексуальная и компьютерная аддикция, патологическая склонность к азартным играм (гэмблинг), а также аддиктивное пищевое поведение и зависимость от деструктивных культов. Все эти типы поведения питает мощная сила подсознания, которая придает им такие качества, как непреодолимость влечения, требовательность, ненасытность, импульсивная безусловность выполнения.

Аддиктивное поведение характеризуется широким спектром патологических состояний различной степени тяжести – от поведения, граничащего с нормальным, до тяжелой психологической и биологической зависимости. Признаками последнего состояния являются: неодолимая тяга к веществу; необходимость увеличения дозы (повышение толерантности); активные поиски препарата; физическая зависимость (Завьялов, 1988; Шейдер, 1998). Основным проявлением психологической зависимости является навязчивое влечение, для которого характерны постоянные или периодические поиски вещества, постоянные мысли о нем, подъем настроения в предвкушении приема, чувство подавленности, неудовлетворенности в его отсутствии. Психическое влечение меняет социальную ориентацию человека и перестраивает межличностные отношения (Дресвянников, 1997). Физическая зависимость проявляется повышением толерантности к веществу и непреодолимостью влечения (так что оно вытесняет витальные функции, определяет эмоциональный фон, диктует формы поведения, устраняет критику); на фоне воздержания возникает синдром отмены (Красильников, Гирич, 1999).

Аддиктивное поведение можно рассматривать как разновидность поведения деструктивного, т. е. причиняющего вред самому человеку и обществу. Совершенно очевидно, что для человека и общества не все виды аддиктивного поведения равнозначны по последствиям.

У клинически различающихся химических и поведенческих форм зависимости существуют общие патологические механизмы, позволяющие объединить их в одну группу аддиктивных расстройств (Trumble, 1996). Ц.П. Короленко, Т.А. Донских (1990) выделяют основные этапы формирования аддиктивного процесса: изменение психического состояния в виде повышения настроения в момент приема вещества и фиксация в сознании этой связи; установление определенной последовательности использования средств аддикции и определенной частоты реализации аддиктивного поведения; развитие аддиктивного поведения как интегральной части личности и его доминирование с изменением стиля жизни и отношений с окружающими; отсутствие удовольствия от аддиктивного поведения; разрушение психических, биологических и физиологических процессов в организме. В развитии аддиктивного поведения играют роль средовые, конституционально-биологические, микросоциальные (семейные), половые и психологические факторы (Wursmer, 1987).

Ведущую роль в формировании аддиктивных расстройств играют определенные психологические особенности человека: снижение переносимости трудностей в повседневной жизни, наряду с хорошей переносимостью кризисных ситуаций; скрытый комплекс неполноценности, сочетающийся с внешне проявляемым превосходством; внешняя социабельность, сочетающаяся со страхом перед стойкими эмоциональными контактами; стремление обвинять других; попытки уйти от ответственности в принятии решений; стереотипность поведения; зависимость; тревожность (Короленко, 1991; Красильников, Гирич, 1999). Эти черты в различных сочетаниях встречаются в преморбидном периоде, что позволяет считать их фактором, предрасполагающим к развитию аддикции. Для аддиктов характерно стремление к контролю, эгоцентризм, дуализм мышления, желание произвести ложное впечатление отсутствия проблем и благополучия, ригидность, задержка духовного развития.

К макросоциальным факторам, влияющим на развитие аддиктивного поведения, относятся дезинтеграция общества и нарастание в нем изменений, к которым некоторые члены общества не способны адаптироваться (Ammon, 1998). Среди микросоциальных факторов, способствующих возникновению аддиктивного поведения, выделяют семейные и внесемейные взаимодействия, которые определяют индивидуальные реакции, особенности общения, систему предпочтений индивидуума. Их влияние может быть как конструктивным (поддерживают развитие личности, способствует продуктивному общению, взаимопониманию), так и деструктивным (способствуют фиксации на страхе, комплексе вины и неполноценности). Развитию аддикций способствует такой фактор, как отсутствие четких границ между членами семьи, что приводит к неопределенности круга обязанностей, уходу от ответственности и стремлению избавиться от чувства вины с помощью аддиктивного поведения. Человек в повседневной жизни в любой ситуации стремится к психологическому комфорту, а если это стремление не осуществляется, может появиться та или иная зависимость или «пагубная привычка». В основе практически всех зависимостей лежит внутриличностный конфликт или противоречия, с которыми личность не может справиться, не прибегая к уходу от реальности (Завьялов, 1988). Поэтому зависимость представляет собой личностное нарушение.

Развитие психодинамических теорий аддиктивного поведения отражает всю историю психоаналитического мышления. В современной психодинамической психотерапии представлены три основных направления психоаналитической теории: Эго-психология, берущая свое начало из классической теории психоанализа Фрейда и последующих работ таких авторов, как Якобсон и Гартманн; теория объектных отношений, возникшая из работ представителей Британской школы – Винникотта, Балинта и др.; Я-психология, принципы, которые сформулировал и разработал Хайнц Кохут, исследуя нарциссические расстройства личности (Красноперова, Красноперов, 1998).

Эго-психология рассматривает интрапсихический мир как мир конфликтов. Как и остальные аналитические направления, Эго-психология уделяет особое внимание вопросам развития. Ранняя теория Фрейда, связанная с либидинальными зонами и фазами: оральной, анальной и генитальной, – подчеркивает значение оральной стадии психосексуального развития у аддиктивных пациентов (Фрейд, 1989; Abraham, 1924). В Эго-психологии влечения (либидинальные и агрессивные) – первичны, объектные отношения возникают как вторичные. Иными словами, основной задачей младенца является разрядка напряжения, возникающего под давлением влечений. Напротив, теория объектных отношений утверждает, что влечения появляются в контексте отношений внутри диады «ребенок-мать». Британская школа объектных отношений утверждает, что для полного психоаналитического понимания личности необходимы и теория дефицита, и теория конфликта. Исследования М. Малер (Mahler, 1958) способствовали пониманию патогенеза пограничных состояний, при которых психологический дефицит становится причиной определенной модели поведения. Это имеет прямую связь с проблемой аддикции.

В Я-психологии, разработанной Кохутом (Kohut, 1977), пациент рассматривается как человек, нуждающийся в определенных реакциях со стороны других людей для поддержания самоуважения и целостности Я. Кохут изучал пациентов, которые жаловались на депрессию, чувство пустоты, неудовлетворенность своими отношениями с окружающими. Их самооценка была крайне уязвимой к любым проявлениям неуважения. Будучи детьми, эти люди страдали от неспособности родителей выполнять свои родительские функции, в частности – удовлетворять потребность детей в идеализации родителей. Значение родительских неудач в попытке поддержать самоуважение ребенка, впоследствии уходящего в аддикцию, подчеркивают работы Эдварда Ханзяна (Khantzian, 1990).

По мнению Вурсмера (1987), аддиктивное поведение синонимично понятию тяжелой компульсивности, которая входит в сущность невротического процесса. Куби (Kubie, 1954, 1978) подчеркивает, что визитной карточкой невротического процесса является его компульсивность – ненасытность, автоматичность и бесконечная повторяемость («навязчивые повторения»). Второй критерий заключается в поляризации противоположностей, разделении всех оценок по полюсам: плохое и хорошее, чистое и нечистое, любовь и ненависть – в их крайних проявлениях («критерий полярности»). Близко к этому стоит и третий критерий – чувство абсолютности и глобальности большинства переживаний, требование тотальности эмоционального или когнитивного понимания себя и мира («нарциссизм»). Эти три характеристики являются основными в описании любого невротического процесса. Поэтому, опираясь на связь между аддиктивным поведением и невротическим процессом, при лечении зависимых пациентов можно использовать принципы терапии неврозов (Wurmser, 1982).

По одной из теорий аддиктивная личность – это гедонистический индивидуум, интересующийся только погоней за удовольствием. Но существует и иная точка зрения, утверждающая, что зависимость развивается как результат длительных невротических конфликтов, структурного дефицита, генетической предрасположенности, семейных и культурных условий, а также влияний окружающей среды (Sabsheen, 1978). У каждого человека присутствует ядро аддиктивных процессов, которое проявляется в мягких формах, как пристрастие к еде, табаку, сладостям или кофе. По мнению Savitt (1963), решающее значение, определяющее форму зависимости, играют отношения «мать-дитя», особенности которых на раннем этапе формирования Эго и на этапе последующего созревания способствуют фиксации и поддерживают регрессию.

Представления первых психоаналитиков о том, что все случаи зависимости представляют собой регрессию к оральной стадии психосексуального развития, уступили место иной концепции, согласно которой все случаи аддиктивного поведения имеют защитную и адаптивную функцию. Сегодня многие психоаналитики считают, что главным в аддиктивном поведении является не импульс к саморазрушению, а дефицит адекватной интернализации родительских фигур и нарушение способности к самозащите (Khantzian et al., 1990). Некоторые психоаналитики (Blatt et al., 1984) провели углубленное исследование зависимого поведения, что позволило выделить ряд факторов, вызывающих аддикцию: потребность в контейнировании агрессии, сильное стремление к симбиотическим отношениям с материнской фигурой, желание ослабить депрессию. Аддикты ведут непрестанную борьбу с чувством стыда и вины, с ощущением своей никчемности, с повышенной самокритичностью. Супер-Эго становится для аддиктивной личности суровым мучителем, поэтому карающее Супер-Эго аддикта должно привлекать внимание психотерапевта не меньше, чем карающее Супер-Эго тяжелого невротического пациента (Wursmer, 1987). По мнению Э. Ханзяна, главная причина всех аддиктивных расстройств – это страдания, которые аддикты пытаются облегчить с помощью алкоголя, еды и т. д., отражающие трудности в сфере саморегуляции четырех основных аспектов психологической жизни: чувств, самооценки, взаимоотношений с людьми и заботы о себе. Анализ клинической работы с аддиктивными пациентами свидетельствует о наличии у них серьезных проблем, суть которых в неспособности управлять своими аффектами, поддерживать здоровые отношения с окружающими, а также адаптивно изменять и контролировать свое поведение. Обширная психопатология, включающая в себя выраженную дефицитарность мотивационно-аффективной сферы, неспособность заботиться о себе и контролировать свои импульсы, предопределяет возникновение аддикции (Khantzian, 1978). Аддиктивные пациенты страдают от того, что не чувствуют себя «хорошими» и поэтому неспособны удовлетворить свои потребности, они мечутся между самопожертвованием и эгоцентризмом, где требовательность быстро сменяется презрительным отвержением помощи и отказом признать свою потребность.

По мнению Кристал (Krystal, 1983), многие аддиктивные пациенты не способны дифференцировать свои чувства, склонны соматизировать аффект и не могут выражать свои чувства словами. Они не могут идентифицировать у себя различные эмоциональные состояния, например отличить тревогу от депрессии, понять, больны ли они, устали или голодны, испытывают печаль или гнев. Вурсмер (1974) считает, что основой аддиктивных расстройств является «дефект аффективной защиты». По этой причине вещества, вызывающие зависимость, называют «корректорами или протезами» (Wieder, Kaplan, 1969), так как они помогают аддиктам компенсировать дефицитарность защиты от сильных эмоциональных переживаний. Описан феномен «продления боли» (Schiffer, 1988): аддиктивные пациенты намеренно продлевают состояние дисстресса, продолжая активно употреблять вещества, вызывающие зависимость, чтобы вновь воспроизвести оставшуюся неразрешенной боль, появившуюся на ранних стадиях развития. От чувства беспомощности в травмирующей ситуации и от неспособности контролировать переполняющие эмоции такой пациент защищается «толстой коркой» нарциссизма – грандиозностью и самовозвеличиванием, презрением и холодностью, идеализацией и подчинением. Все это часто прикрывается поверхностной любезностью, дружелюбной уступчивостью и податливостью. Разрываясь между страхом перед унижающей внешней силой и нарциссическими потребностями, имеющими защитную природу, такой человек приобретает поразительную нестабильность и ненадежность (Wurmser, 1974).

Межличностные отношения слишком непредсказуемы для аддикта, они требуют больших усилий, немалых эмоциональных затрат, напряжения мыслительной деятельности и отдачи. Взаимодействие же с неодушевленными веществами, предметами и видами деятельности всегда предсказуемо, эффект достижения комфорта тут почти всегда гарантирован. Неодушевленными предметами легко манипулировать, поэтому растет уверенность в способности контролировать ситуацию. Страшно то, что манипулятивный стиль переносится в сферу межличностных контактов. Таким образом, во взаимодействии аддиктивной личности с миром происходит специфическая переориентация: «одушевляются» предметные отношения с агентами аддикции и «опредмечиваются» межличностные отношения (Леонова, Бочкарева, 1998).

Существуют и другие описания феномена зависимости, а также иные точки зрения на его генез, но детальное рассмотрение этих сложных и комплексных категорий выходит за рамки данного справочника. Остановимся теперь на некоторых наиболее разрушительных зависимостях, таких как вовлеченность в деструктивные культы, наркомания, алкоголизм, компьютерная и игровая зависимости, а также нарушение пищевого поведения.

 

Деструктивные культы

 

Чемберс и др. (1994) предлагают следующее определение: «Культы – это группы, которые эксплуатируют своих членов психологически и/или финансово, как правило, делая их полностью подчиненными требованиям руководства при помощи определенных видов психологической манипуляции, популярно называемой „контроль сознания“, и через внедрение глубоко затаенной тревожной зависимости от группы и ее лидеров».

Деструктивный культ – разновидность культа, разрушительная по отношению к естественному гармоническому состоянию личности: духовному, психическому и физическому (в этом заключается внутренняя деструктивность), а также разрушительная к созидательным традициям и нормам, сложившимся социальным структурам, культуре, порядку и обществу в целом (в этом заключается внешняя деструктивность).

Понятие «деструктивный культ» включает в себя и понятие «тоталитарная секта», но несколько шире, т. к. охватывает не только религиозные группы, а также подразумевает определенные социально-психологические и организационные характеристики отношений в любой сфере жизнедеятельности.

Оценить деструктивность культа и наличие в его деятельности психологического насилия можно по следующим общим для деструктивных религиозных организаций признакам и критериям (Волков, 1996).

 

1. Характер лидерства:

? есть ли претензии на «харизматическое» лидерство: провозглашение божественности или исключительных мудрости, могущества или духовности, требование беспрекословного согласия с властью и привилегией;

? характер подчинения руководству: даже если лидер производит серьезные изменения в определенной идеологии, от последователей ожидают, что они соответственно приспособят свои взгляды, демонстрируя таким образом свою верность лидеру (группе лидеров);

? строгая обязанность подражать лидеру;

? есть ли документы, удостоверяющие личность лидера (рекомендации, наличие прошлых криминальных историй);

? практикуется ли открытость к обратной связи, есть ли «сдержки и противовесы» власти лидера (лидеров).

 

2. Характер и структура доктрины:

? наличие доктрин «внутренних» (только для использования внутри культа) и для внешнего окружения (только для других, фасадные, чисто рекламные);

? формулируется ли в той или иной форме убеждение, что «цели оправдывают средства» и что любое действие приемлемо постольку, поскольку оно способствует достижению целей группы;

? индоктринация тоталитарного мировоззрения (синдром «мы/они»), приводящего к преобладанию групповых целей над индивидуальными и к одобрению (оправданию) аморального поведения при претензии на добро;

? утверждение, что верования группы представляют собой абсолютную истину, и они выше мирского закона; внушение, что членство в группе дает доступ к особым силам и привилегиям.

 

3. Характер создания и поддержания членства в группе:

? активная и пассивная вербовка, включающая в себя разнообразные виды обмана, в том числе агитацию и сбор средств при скрываемых целях и без полного раскрытия техник контроля сознания, использование «фасадных групп» (своего рода «потемкинских деревень»);

? использование манипуляции, включая сюда: создание атмосферы секретности и элитарности (элитарная ментальность), проведение ритуалов посвящения (включающих меры предосторожности), поддержание чувства исключительности, манипуляции посредством чувств страха и вины;

? использование техник контроля сознания: провоцирование у личности эмоциональных пиков и спадов, создание ситуации отчуждения (отделение от семьи, друзей и общества), изменение в ценностях и замещение их культом как новой «семьей», феномены постепенных или резких личностных изменений, которые нельзя объяснить только самостоятельной активностью данного человека;

? внушение, что чувства выше мыслей (эмоции, инстинктивные ощущения, интуиция и тому подобные рассматриваются как заслуживающие большего доверия, чем рациональные умозаключения), постоянное манипулирование чувствами рядовых участников со стороны лидера и других членов;

? разрыв связей с прошлым (семьей, друзьями, целями, интересами), изменения в целом во временной ориентации (счастье обещается только через хорошее внешнее поведение, которое навязывается группой);

? постоянная клевета на критическое мышление, характеризующая ум, рациональное мышление и умственную деятельность как нечто чуждое или пагубное для культиста;

? ограничение свободы выхода из культа с помощью индоктринации различных фобий (фобия на выход из культа, боязнь «внешнего» мира, боязнь сверхъестественных санкций за отступничество) и психологической, а иногда и физической изоляции члена группы, желающего выйти из культа;

? внушение взгляда на мир с позиции поляризованности (культ – хороший, мир вне культа – плохой);

? создание прямой и скрытой зависимости (психологической, физической, финансовой) и эксплуатация адептов культа его лидерами;

? отсутствие у адептов возможности задавать вопросы и получать на них полные и точные ответы.

Другими словами, деструктивные культы – это группы, которые систематически подрывают свободу выбора своих членов и заставляют их войти в зависимые отношения с группой или ее лидером, изолируя их от предшествующего социального окружения. Индивидуальностью манипулируют с целью беспрекословного ее подчинения правилам группы, часто к ущербу для человека, его семьи и общества. Следовательно, характерными признаками культовых групп, согласно Сингер и др. (Singer et al., 1990), являются:

1) чрезмерное усердие членов, беспрекословное подчинение группе и ее руководству;

2) внушение зависимости путем использования манипулятивных и эксплуататорских техник убеждения и контроля;

3) тенденция к причинению вреда своим членам, их семьям и/или обществу.

Втягивание человека в секту и закрепление в ней проходит в три этапа (Осипова, 2005):

? индоктринация;

? контроль сознания;

? консолидация выработанного поведения и невозможность выйти из секты.

 

Первый этап – это фаза индоктринации.

Вербовка в секту происходит без особых затруднений при наличии у человека исходного стремления к такого рода «спасению». В секте эксплуатируется неудовлетворенная потребность в коллективной защите и стремление к соучастию в проявлении божественной силы (Короленко, Дмитриева 1999). Большая часть людей попадают в секты в кризисных ситуациях. Секты реализуют стремление человека заполнить имеющийся у него психологический дефицит и преодолеть тревогу. Экзистенциальный страх, появляющийся у человека, делает его идеальной жертвой различных тоталитарных групп, в которых он освобождается от беспокоящих его мыслей.

Индоктринация является психологическим средством влияния на индивидуума или группу с целью внедрения мнения, идеи, системы взглядов, отношения к происходящим событиям и др. Наибольшее значение имеет внедрение стереотипа мышления в рамках определенной парадигмы под воздействием массивного психологического давления. В результате индоктринации члены секты попадают в многостороннюю зависимость от группы. Опасность динамики, имеющей место в секте, заключается в том, что психологическая манипуляция происходит незаметно и членами секты не распознается. Поэтому члены группы лишены возможности развить стратегии психологической защиты. У вновь прибывших в секту складывается впечатление о спонтанности своих эмоций, добровольности поведения.

Л. Штамм выделяет следующие фазы насильственной индоктринации членов сект:

1. Фаза вербовки осуществляется людьми, интуитивно чувствующими потенциального члена секты. На этой фазе человек теряет эмоциональную стабильность и запутывается в противоречиях;

2. Введение в учение заключается в изложении основных положений предлагаемой доктрины. Основной задачей этого этапа является создание психологической зависимости вербуемого с вовлечением его в провозглашаемую идеологию, в смысл таинства. Форма вовлечения может быть разнообразной: курсы, семинары, лекции, богослужения, изучение книг, просмотр видеокассет, во время которых «учения», излагаемые основателями секты, выдаются «порционно». Наблюдается тенденция связывать людей новыми обязанностями, не оставляя им времени для самостоятельного критического осмысления происходящего. Индоктринация приводит к появлению у людей новой идентичности, новой личности, думающей, чувствующей в иных категориях, в иной системе ценностей. Формируется новая аддиктивная личность;

3. Увеличивающаяся связь с группой проявляется в разрыве человека с прежними «корнями». Жизнь течет в лоне группы. Происходит прерывание контактов с теми, кто отвлекает от постоянной связи с группой;

4. Отчуждение от окружающего мира и изоляция, происходящие параллельно со все большим вхождением в жизнь секты;

5. Укрепление приверженности к учению секты, характеризующееся усилением зависимости, контроля над сознанием и чувства идентичности с сектой.

Следующий этап – контроль сознания.

Контроль сознания – это практическое применение хорошо обоснованных и экспериментально проверенных данных научной психологии к феномену быстрых и резких изменений поведения, мышления и чувств у людей, оказавшихся в группах (как религиозных, так и любых других) с высоким уровнем социально-психологического манипулирования и давления. Контроль сознания (или «незаконное влияние», как его иногда называют зарубежные специалисты) – это манипуляция с использованием насильственного обращения в веру (внедрения убеждения) или техники модификации поведения без информированного (осознанного) согласия того человека, к которому эту технику применяют (Волков, 2001).

 

Существует несколько моделей контроля сознания, применяемых сектами. Согласно модели Маргарет Т. Сингер, существует шесть условий для контроля сознания (Singer, 1997):

1. Завоевание контроля над временем человека, особенно временем для размышления.

2. Создание у новичка ощущения беспомощности, при одновременном обеспечении его моделями, демонстрирующими новое поведение, которое хочет выработать руководство (лидеры).

3. Манипулирование сознанием путем вознаграждений и наказаний, чтобы подавить обычное социальное поведение новичка. Использование измененного состояния сознания, чтобы манипулировать жизненным опытом.

4. Манипулирование наградами, наказаниями и жизненным опытом, чтобы добиться того поведения, которое требуется руководству (лидерам).

5. Создание плотно контролируемой системы, в которой тех, кто отступает от взглядов группы, заставляют чувствовать себя так, словно у них имеются врожденные отступления от нормы.

6. Содержание новичков в состоянии неведения и неспособности отдавать себе отчет в происходящем (руководство секты не может выполнять программу реформирования мышления при полной компетенции и информированном согласии личности).

 

Выделяют следующие техники контроля сознания.

1. Групповое давление и «бомбежка любовью» отбивают охоту к сомнениям и усиливают потребность в принадлежности через использование игр, подобных детским, через пение, объятия, прикосновения и лесть. Термин «бомбежка любовью» применяется не только внешними критиками деструктивных культов, но и самими адептами культов, например мунитами. Цель методики – вызвать у адепта или вербуемого в культ ощущение, что именно его тут только и ждали, что он – это нечто особенное и общаться с ним адептам культа очень и очень приятно. Новичка не выпускают из-под опеки ни на минуту. Рекомендованная специальными наставлениями мунитов процедура называется «сандвич» и требует, чтобы новичок постоянно находился в окружении двух приставленных к нему опытных адептов, обязанных со всем рвением «сотрудничать» с ним и вовлекать его.

2. Изоляция (отделение) ведет к невозможности или отсутствию желания сверять информацию, предоставляемую группой, с реальностью.

3. Техники, останавливающие мышление, вводят новобранца в медитирование, монотонное пение и повторяющиеся действия, которые, при чрезмерном использовании, создают (индуцируют) состояние высокой внушаемости.

4. Страх и вину вызывают извлечением признаний (исповедь) под предлогом создания близости и обнаружения страхов и секретов, чтобы создать эмоциональную уязвимость посредством явных и завуалированных угроз, так же как и чередованием наказаний и наград.

5. Поощряется отказ от сна ради духовных упражнений, необходимого тренинга или срочных проектов (планов).

6. Неадекватное питание маскируется или как специальная диета для улучшения здоровья и достижения духовности, или как обязательная принадлежность ритуалов.

7. Сенсорная (чувственная) перегрузка навязывает принятие комплекса, состоящего из новой доктрины, целей и определений, чтобы заменить прежние ценности новообращенного посредством усвоения массы информации за короткое время с крайне ограниченной возможностью критической проверки.

 

Р. Лифтон выделяет восемь элементов, приводящих, при одновременном и систематическом их использовании, к катастрофическому изменению сознания (Lifton, 1961).

1. Контроль над окружающей обстановкой – жесткое структурирование окружения, в котором общение регулируется, а допуск к информации строго контролируется.

2. Мистическое манипулирование – использование запланированной или подстроенной «спонтанной», «непосредственной» ситуации для придания ей смысла, нужного манипуляторам. Например, физиологические и психологические изменения при переходе на вегетарианское питание объясняется «нисхождением святого духа».

3. Требование чистоты – резкое деление мира на «чистый» и «нечистый», «хороший» и «плохой». Тоталитарная секта – «хорошая» и «чистая», все остальное – «плохое» и «грязное».

4. Культ исповеди – требование непрерывной исповеди и интимных признаний для уничтожения границ личности и поддержания чувства вины.

5. «Святая наука» – объявление своей догмы абсолютной, полной и вечной истиной. Любая информация, которая противоречит этой абсолютной истине, считается ложной.

6. Нагруженный культовым смыслом язык – создание специального клишированного словаря внутригруппового общения с целью устранения самой основы для самостоятельного и критического мышления.

7. Доктрина выше личности – доктрина более реальна и истинна, чем личность и ее индивидуальный опыт.

8. Разделение существования – члены группы имеют право на жизнь и существование, остальные – нет, т. е. «цель оправдывает любые средства».

Впоследствии Лифтон развил свою концепцию, дополнив ее моделью «удвоения личности» (Lifton, 1986). Удвоение заключается в разделении системы собственного Я на две независимо функционирующие целостности. Разделение происходит потому, что в определенный момент член культовой группы сталкивается с тем фактом, что его новое поведение несовместимо с докультовым Я. Поведение, требуемое и вознаграждаемое тоталитарной группой, настолько отличается от старого Я, что обычной психологической защиты (рационализации, вытеснения и т. п.) для жизненного функционирования недостаточно. Все мысли, убеждения, действия, чувства и роли, связанные с пребыванием в деструктивном культе, организуются в независимую систему, частичное Я, которое полностью согласуется с требованиями данной группы, но происходит это не по свободному выбору личности, а как инстинктивная реакция самосохранения в почти (психологически) невыносимых условиях.

Ставшая уже классической модель К. Левина хорошо описывает процесс трансформации личности в процессе психологической обработки человека в секте. С точки зрения психического здоровья происходят как бы расщепления психики человека, которые впоследствии складываются в новую личность. К. Левин условно разбил свою модель на три части: размораживание – процесс разрушения личности; изменение – процесс идеологической обработки и формирования новой личности; замораживание – процесс укрепления новой личности.

 

1. Размораживание (психологическое растормаживание, доведение до состояния психологической аморфности и хаотического состояния сознания):

1) дезориентация;

2) сенсорная депривация и сенсорная перегрузка (существенная недогрузка или перегрузка тех или иных органов чувств);

3) физиологическая манипуляция: лишение сна, приватности (возможности побыть одному), изменение диеты (которое иногда может сопровождаться серьезными физиологическими и психическими изменениями);

4) гипноз (используются визуализации, притчи и метафоры, двусмысленности, медитации, монотонное произнесение молитв, пение);

5) новообращенного принуждают поставить под вопрос свою идентичность («потерять себя прежнего»).

 

2. Изменение:

1) постепенное создание и навязывание новой идентичности (формально – в ходе индоктринальных занятий; неформально – другими адептами, с помощью аудио– и видеозаписей, книг и т. п.);

2) использование техник модификации поведения (награды и наказания, техника остановки мышления, контроль среды);

3) мистическая манипуляция (приписывание тем или иным событиям и ощущениям в жизни «обрабатываемой» личности тех смыслов и значений, которые выгодны лидерам и группе);

4) использование гипноза;

5) использование исповедей и доносов.

 

3. Замораживание (консервация новых стереотипов):

1) укрепление новой идентичности и отказ от старой (отделение от прошлого, передача собственности, переход к культовой деятельности и сближению с другими адептами);

2) новое имя, новый язык, новая «семья»;

3) сближение с новыми ролевыми моделями: система «приятельства»;

4) продолжение индоктринации (семинары, учеба, усвоение групповых норм).

Стив Хассен (Hassan, 1988) пишет о том, что контроль сознания можно понять в свете четырех основных сфер:

? поведения;

? информации;

? мышления;

? эмоций.

 

Контроль поведения

1. Регуляция среды: где и с кем живет последователь культа; какую одежду, прически он носит, какие цвета предпочитает, какую пищу ест, сколько спит, финансовая зависимость.

2. Большая часть времени обязательно посвящается индоктринации и групповым ритуалам.

3. Необходимость спрашивать разрешение для важных решений.

4. Награды и наказания.

5. Отбивается охота к индивидуализму. Превалирует групповая мысль.

6. Жесткие правила и предписания.

7. Необходимость покорности и зависимости.

 

Контроль информации

1. Использование обмана (лжи): умышленное сокрытие информации; искажение информации, ради того чтобы сделать ее приемлемой; открытый обман.

2. Доступ к некультовым источникам информации сводится к минимуму или устраняется приверженность к ним: газеты, журналы, ТВ, радио; устраняется критическая информация, информация от бывших участников группы; неофитов загружают культовой деятельностью настолько, чтобы они не имеют времени думать.

3. Информация варьируется на различных уровнях и подразделениях внутри пирамиды; лидер решает, кто что «должен знать».

4. Поощряется слежка за другими участниками: объединение по парам по системе «приятельства» для наблюдения и контроля; доносительство лидеру об отклоняющихся от культовых доктрин мыслях, чувствах и действиях.

5. Широкое использование созданной в рамках культа пропаганды: бюллетени, журналы, газеты, аудиозаписи, видеозаписи и т. п.; неправильные цитаты, формулировки из некультовых источников, взятые вне контекста.

6. Использование исповеди: информация о «грехах» используется, чтобы уничтожить границы личности; прошлые грехи используются, чтобы манипулировать и контролировать участника культовой группы.

 

Контроль мышления

1. Необходимость интернализации (понуждение к восприятию) групповой доктрины как истины: схема = реальность; черное или белое; добро против зла; Мы против Них (групповое против внешнего мира).

2. Принятие «нагруженного» языка (характеризующегося мыслительными клише).

3. Поощряются только «хорошие» и «правильные» мысли.

4. Техники прекращения мышления: отрицание, рационализация, оправдание, принятие желаемого за действительность; монотонное говорение; медитация; произнесение молитв; общение на «языках»; пение.

5. Запрет на критические вопросы о лидере, доктрине или политике, признаваемой единственно правильной.

6. Запрет на альтернативные системы убеждений.

 

Контроль эмоций

1. Манипулирование и сужение спектра чувств.

2. Людей заставляют чувствовать себя таким образом, как будто в любых проблемах всегда имеется их вина.

3. Использование вины: вина идентичности: кто ты (не живешь в соответствии со своим потенциалом), откуда ты, твоя семья, прошлое, привязанности, мысли, чувства, поступки; социальная вина; историческая вина.

4. Использование страха: боязнь независимо мыслить; боязнь «внешнего» мира; боязнь врагов; боязнь потерять свое «спасение»; боязнь природных бедствий.

5. Крайности эмоциональных пиков и спадов.

6. Ритуальное, часто публичное, признание в «грехах».

7. Индоктринация фобии (внедрение в сознание страха): нет счастья или полноценности «вовне»; наступят страшные последствия, если вы уйдете; не существует оправданн