В поисках музейной концепции истории

Само название статьи недвусмысленно указывает на незавершенность процесса, более того, на невыявленность специфики отражения истории в музее. Постоянно декларируемая теснейшая связь музея с историей при ближайшем рассмотрении становится отнюдь не столь очевидной. Большинство специалистов и сегодня убеждены, что никакой особой музейной концепции истории, отличной от профильно-научной нет и быть не может. В основе таких взглядов лежит по существу нежелание признать за музеем статус особого феномена культуры, стремление сохранить его вспомогательное по отношению к науке и образованию положение.

Между тем анализ взаимодействий музея с исторической наукой и шире -взглядами на историю, бытующими в обществе, дает достаточно пеструю картину. При всем многообразии могут быть выделены два направления. Первое - адаптивное -стремится в течение многих лет приспособить музей к задачам просвещения, найти наиболее адекватную форму отражения музейными средствами достижений исторической науки. Другое направление складывается во многом самопроизвольно и имеет своим источником жанровую специфику и особенности пространственных отношений в музейной экспозиции.

Различение названных направлений тем более необходимо, что исторические взгляды, которые в свое время оказались внедренными в музейную практику, с годами настолько укореняются, что начинают восприниматься как имманентные музею и отражающие его специфику. Нередко воззрения, давно ставшие достоянием истории научной мысли, культивируются в среде музейных сотрудников и передаются от одного поколения другому, превращаясь в атрибут профессии. Дело осложняется еще и тем, что институт музея, возникший на определенном этапе развития научных знаний, впитал черты, свойственные историческому сознанию нового времени.

Не пытаясь дать в статье исчерпывающую картину особенностей формирования музейной концепции истории, остановимся лишь на ключевых моментах, определивших путь ее эволюции.

Истоки взаимодействия музея с историческим знанием, как и возникновения собственно музейного мировоззрения, восходят к идеям Просвещения, просветительской истории. Именно трактовка основного предмета изучения как истории культуры, охватывающей все стороны общественной жизни, т.е. историю хозяйства, науки, просвещения, литературы, оказалась наиболее близкой целям и задачам музея. Однако вместе с другими идеями просвещения в музей проникает и специфическое отношение к истории как средству воспитания народа, давшее со временем столь обильные всходы в музейном деле России и СССР.

Другим источником формирования музейного подхода к истории был противостоявший просветительству романтизм конца XYIII-начала XIX в. Рационалистическая трактовка исторического процесса с присущим ей признанием единства судеб человеческого рода не могла в силу своего универсализма и пренебрежения конкретикой удовлетворить полностью запросы музея. Напротив, романтизм с его призывами изучать качественное своеобразие истории различных народов, искать проявления "духа народа" давал в руки музея ключ к решению уже не

общих, а практических задач атрибуции и систематизации материала. Романтическое отношение к истории задавало и определенный настрой, смыкаясь с эмоциональным восприятием героических деяний предков и одновременным "любованием стариной"

(1).

Из соединения двух подходов к истории и сформировался своеобразный

просветительско-романтический дуализм, свойственный музейному освещения истории. Однако идеалистические, в широком смысле слова, концепции оказывались в конечном счете все-таки более близкими музею, особенно в России и Германии. Вот почему в основе музейной деятельности в этих странах долгие годы оставались идеи национальной истории. Следует отметить легкость, с какой проникали в музейное дело взгляды славянофилов, историков государственной школы и даже апологетов теории официальной народности, объяснимую содержащейся в них готовой трактовкой истории, относительно легко переводимой в структуру организации экспозиционного материала.

Различные концепции, рождавшиеся в недрах исторической науки, проникали в музейное дело порой долгие годы спустя после их появления. Этот эффект запаздывания объясняется тем, что утверждение новых подходов происходило в музее опосредованно через формирование взглядов музейных работников.

Во второй половине XIX в. в музейном деле России, переживавшем в этот период заметный подъем, были, в первую очередь, воспроизведены исторические воззрения начала века. Аналогичным образом обстояло дело с историко-бытовым направлением, получившем прописку в музее на рубеже 1910-20-х гг., когда его научная бесперспективность была уже очевидной. Если во второй половине XIX в. развитие науки шло в основном за счет расширения тематики исследований в области материальной культуры, истории социально-экономического быта, промышленности, торговли, то в музейном деле эти направления стали интенсивно разрабатываться лишь в 1930-50-е гг. Именно в это время даже тематическая структура экспозиций практически совпала с научными разработками более чем полувековой давности: выделение крупных исторических периодов, а внутри них - членение по отраслям человеческой деятельности. Что касается позитивизма, то характерные для него взгляды на методологию исследований и исторического процесса в целом стали на долгие годы основой идеологии музейных работников, поколебать которую не смогло даже массированное внедрение марксизма. Насколько консервативны и вторичны музейные взгляды на историю, можно судить на примере наших дней, когда в условиях снятия жесткого пресса марксистско-ленинской догматики Исторический музей при создании новой экспозиции фактически вернулся к взглядам народнической школы в отечественной историографии.

Иными словами, ситуация мало изменилась и в советское время, когда одновременно со становлением марксистской исторической науки, основанной на диалектико-материалистическом понимании исторических процессов, в музеях происходит массовый переход к тематическим экспозициям, призванным раскрыть историю страны или региона в развитии и взаимосвязанности всех ее этапов. Но научно-просветительная установка, безразличная к музейной специфике и не подкрепленная соответствующими материалами, не создавала условий для воспроизведения подлинных связей явлений, вела к механическому соединению общих положений и музейной "реальности". Вместе с тем основным направлением развития музейной деятельности стало органическое соединение исторической направленности и предметного содержания музейных экспозиций. Формирующийся исторический подход охватывал не только сферу методологии. Достижение историчности становилось целью всей музейной деятельности. Таким образом, принцип историзма

выступил в музейном деле в полном объеме - и как метод познания и как исторический взгляд на предмет исследования.

Историзм как методологический принцип предполагает рассмотрение любого явления прошлого и настоящего в системе связей с другими явлениями и общими условиями конкретной эпохи. Это означает ориентацию на изучение главных периодов в развитии явления, учет своеобразия каждой социальной структуры, отдельные элементы которой могут быть поняты только через соотнесение с целым, признание единства и поступательности исторического процесса. Основное требование принципа историзма в музейном деле подразумевает максимально полное и адекватное воспроизведение существенных связей исторической действительности, подход к ней как к постоянно изменяющейся во времени и развивающейся. Раскрытие особенностей исторического (социального) движения и означает следование принципу историзма.

Объект с позиций историзма рассматривается с учетом качественных изменений, происходящих в его структуре с течением времени. Эти изменения и весь процесс исторического развития объекта характеризуются определенными закономерностями перехода от одного исторического состояния объекта к другому, с другой структурой, другими составляющими. Однако при музейном освещении истории отдельные периоды должны быть не просто выделены, но и сопоставимы по структуре и содержанию - тематическому наполнению (экономика, политика, культура и т.д.). В противном случае они окажутся оторванными друг от друга. Поскольку историческое развитие проявляется в сложном переплетении базисных и надстроечных явлений, в неповторимости событий и исторических условий, музейное отражение истории должно быть построено, исходя из особенностей объекта музейной деятельности (предметов и коллекций в их научном значении и восприятии посетителем) и специфики музейных средств.

История существует в нескольких уровнях. Наиболее глубинный, сущностный слой - это исторические законы. Их особенность состоит в том, что они проявляются в специфических ситуациях, связанных с деятельностью людей, наделенных сознанием и волей. Второй уровень - это частичные, индивидуальные проявления общих закономерностей в отдельных странах. Наконец, "верхний" слой истории - это собы­тийный уровень. Именно на его раскрытии, в первую очередь, и специализируется музей. Совокупность событий и фактов как проявление исторических процессов составляет тот предметно-документальный пласт, который становится источником музейной формы познания и воспроизведения истории.

Самоопределение "музейного" историзма как раз и связано с пониманием диалектической взаимосвязи частного и общего, с возможностью индукции, то есть раскрытия существа исторических процессов через конкретно-специфические ситуации и воссоздания на этой основе общеисторического единства. Но ни сами события, ни роль причинно-следственных связей в истории не могут быть поняты без учета того, что субъектами исторического процесса являются активно действующие люди, сами делающие свою историю. Акцент на отдельных людях, личностях, персонификация и индивидуализация составляют важнейшую черту и особенность музейного подхода к освещению истории. Через призму судьбы одного человека (личный фонд, комплекс предметов) музей показывает историю социальных групп и классов - массовые действия. Здесь полезно вспомнить знаменитое высказывание, что история представляет собой "...ни что иное, как деятельность преследующего свои цели человека" (2). Но образ такого человека в музее - это образ исторического лица, представителя своей социальной среды, своей эпохи. Показательно, что степень индивидуализации в музейной экспозиции, посвященной отечественной истории, возрастает с приближением к современной эпохе. Таков один из способов выражения

музейными средствами диалектики общего и единичного в истории.

Еще одна особенность музейной формы исторического познания - суммарность. Образ истории в музее одновременно и целостен, и дискретен, поскольку складывается в единую картину из совокупности персонифицированных судеб и индивидуализированных, т.е. отчасти обособленных и самозамкнутых явлений и событий.

Однако на этом пути музейная практика сталкивается с существенными трудностями. Дело в том, что научное познание исторической реальности предполагает известную степень абстрактности и осуществляется в форме понятий, отражающих действительность. Музей в силу конкретно-предметной природы своих познавательных и образных средств лишен возможности прямо воспроизводить сложные научные понятия. Единственный путь решения этой проблемы - обращение к образным аналогам исторических понятий.

Научное понятие в процессе его формирования всегда сопровождается чувственно-наглядным образом или системой образов. В музее происходит как бы возврат к этим первоосновам исторических знаний. Однако как содержание понятия не сводится к его образному компоненту, так и образ неизбежно шире понятия, и они как бы переливаются друг в друга. Вот почему экспозиционный образ того или иного явления не только эже соответствующих понятийных представлений, но и заметно отличается от них по структуре и наполнению. Исторический образ менее строг и более аморфен по сравнению с понятием, но он гибче, устойчивее и долговечнее последнего. Одно и то же понятие может быть связано с самыми различными экспозиционными историческими образами, не говоря уже об их художественном воплощении.

Различные сочетания образного и понятийного начал и создают неповторимый облик отдельных комплексов и целых экспозиций, основанных на единых научных представлениях. Другими словами, художественно-образные средства познания оказываются не дополнением, а важнейшим элементом музейного историзма. Построение музейного исторического образа, в свою очередь, служит катализатором понятийного мышления.

Подобно художественному, экспозиционный исторический образ не может быть построен иначе как с использованием наглядно-чувственных компонентов. Восприятие истории усиливается и обогащается эмоциональным отношением. Возникает ощущение сопричастности представленным в экспозиции событиям, и история, объектированная в музейных предметах, как бы переводится во внутренний мир человека. Вместе с тем, как и научные построения, исторический образ всегда связан с реальностью события, и в этом его отличие от образа чисто художественного, дающего сконцентрированное и трансформированное творческим воображением автора отражение жизни. Историк в науке и в музее не столько создает, сколько ищет типические образы, хотя зачастую в его распоряжении оказываются лишь разрозненные детали. Порой из множества образов он создает один - обобщенный.

Музейное историческое обобщение представляет собой синтез теоретического и художественного способов познания, и понятийное содержание сосуществует в нем с наглядно воспринимаемой картиной.

К познанию и раскрытию общего в истории музей идет через нахождение "...наиболее характерных единичных явлений, которые при всей своей неповторимости и исключительности становятся как бы непосредственным выражением породившей их закономерности" (3). С помощью музейных средств отражения истории создается представление об общем - исторических процессах и закономерностях через частное -события, явления, факты, персоналии.

Через конкретно-предметную часть истории - вещи, документы, произведения

искусства - реализуется стремление к абстрактно-образному выражению ее содержания. И, что очень важно, фрагментарность музейных источников частично компенсируется художественными, т.е. образными и целостными по своей природе средствами, в силу чего единичное поднимается до уровня типического. Но используя научные построения и художественные образы, музей ищет и создает свой, свойственный только ему уровень исторического обобщения: от единичных предметов и фактов действительности к историческому факту в его музейном отражении, приобретающему во многом собирательный характер. За счет собирательности достигается большая выразительность, усиливается эмоциональное воздействие, складывается система обобщенных образов событий, эпох и личностей.

Все варианты тематического и даже коллекционный показ представляют собой различные уровни исторического обобщения, ставящие перед музейным работником вопрос о выборе определенного среза действительности и о степени необходимого для решения общих задач экспозиции углубления в тему. Различная степень исторической развернутости материала соответствует избранному уровню обобщения прошлой или современной действительности.

Музей имеет дело, в первую очередь, с совокупностью предметных форм культуры, в которой должны быть выделены и представлены как ценность важнейшие элементы. Точно также и при составлении тематики экспозиции выделяются с учетом сложившейся научной традиции наиболее существенные процессы и явления, относимые к ценностным и репрезентативным. Общее возникает из сопоставления конкретных событий. Так, сочетание обобщения с индивидуализацией рождает целостность - одну из важнейших особенностей музейного историзма, предполагающую, в свою очередь, полноту или достаточность компонентов и их гармоничность.

Достичь целостности тем сложнее, что во всех музеях, кроме специализированных, монотематических, она должна сочетаться с многоаспектностью и многоплановостью. Если в науке на сегодняшний день в полной мере возобладали исследования по узкой проблематике, то музей сохранил определенный энциклопедизм, в первую очередь - в экспозиции. Последняя имеет характер свода источников, образует как бы корпус археологических, этнографических и исторических экспозиций. Энцклопедичность исторического подхода в крупных музеях и музеях комплексного профиля дополняется детализацией в монотематических музеях. В крупных музеях историчность того или иного события воспринимается, главным образом, за счет его внешних связей с другими событиями в едином процессе исторического развития региона, в специализированных музеях - за счет связей внутренних в их предельной детализации.

Движение и историческое развитие социальных организмов нельзя представить вне пространственно-временных связей - отсюда важность категорий времени и пространства для характеристики историзма. В результате практической деятельности людей человеческое время наполняется историческим содержанием, становится историей (4). Музей задает свой ритм и направленность историческому времени, представленному в экспозиции, то замедляя, то убыстряя его бег. Последовательность и степень развернутости тем и комплексов определяют систему временных измерений. Промежуточные этапы часто опускаются, однотипные повторяющиеся факты и явления совмещаются, воспринимаются как единовременные или напротив -повторяющиеся, циклические. Такое положение особенно характерно для показа древнейших эпох. В дальнейшем событийный пласт экспозиции расширяется, достигая кульминации в разделах, посвященных Великой Отечественной войне. Современность вновь раскрывается проблемно-тематически, экспозиционное время как бы

останавливается, и лишь выставки, обычно монографические, раскрывают отдельные события.

Крупные хронологические периоды в экспозиции могут быть сжаты, непродолжительные по времени, но исторически значимые - растянуты. Ритм исторического времени, продиктованный степенью значимости событий, усиливается многоаспектностью показа, далеко не всегда оправданной, с точки зрения формирования экспозиционного образа. Музейное время обычно поступательно и однонаправленно. Только в практике выставочной работы 1960—80-х гг. встречались исключения, когда выставка открывалась и завершалась показом сегодняшнего дня. В стационарных экспозициях некоторое возвращение назад во времени происходит лишь при переходе от одной крупной темы к другой. Наличие временных границ, обычно выделенных пространственно при помощи различных архитектурных членений, позволяет говорить о прерывном характере исторического времени в экспозиции. Одновременные события и явления предстают пространственно последовательными и в определенной мере самозамкнутыми. Музейный сотрудник, опираясь на научные исследования, в соответствии с задачами экспозиции, как бы останавливает движение времени и, что еще важнее, очерчивает контуры события.

Пространственная и временная расчлененность, прерывность исторической экспозиции объясняется наличием качественных скачков в самом историческом развитии: революции, переход от одной формации к другой, изменения этносоциальной среды и формирование новых этносов и, наконец, сменяемость одних событий другими. При ретроспективном обобщенном рассмотрении факты, события культуры предстают в экспозиции в их последовательной смене и взаимосвязанности.

Несмотря на важность пространственно-художественных средств, главную роль в воспроизведении временных отношений играют сами музейные предметы. Вот почему так необходима их точная атрибуция, определение точки пересечения исторического процесса с предметом. Музейные предметы различаются по степени точности определения их временных координат. Речь идет не только о наличии даты, скажем, документа, но о его исторической приуроченности. При этом предметы, связанные с человеком или событием, попадают в группу мемориальных, а связанные с эпохой - в группу типичных предметов.

Показательно, что в музее даже отдельный предмет способен представлять личность, событие или эпоху. В музейных залах легко двигаться во времени, и на небольшом пространстве свободно уживаются разновременные вещи. Большая временная емкость музейной экспозиции, очевидно, объясняется исторической наполненностью, содержанием самого музейного предмета. Содержание это посетитель может мысленно разворачивать в биографию, событие, эпоху, а может воспринимать замкнуто в его материально-эстетической данности. Вместе с тем музей снимает стилистическую самозамкнутость предметов, культур и эпох, позволяет воспринимать их как одновременные и ощущать их взаимосвязи и взаимопереходы. В отличие от читателя посетитель музея сохраняет определенную отстраненность от представленных в экспозиции событий, смотрит на них из сегодняшнего времени.

Историзм как форма осознания действительности проявляется в музее и через внешние особенности, через содержание самих музейных предметов. Но историческое отношение к предмету сложилось далеко не сразу. Простейшей, изначальной формой музейного историзма было составление коллекций, отражавших в большей или меньшей степени изменения предметов во времени, творчество того или иного мастера в его развитии и т.п. Но наряду с собраниями однородных материалов рождались коллекции разнородных вещей, относившихся к одному времени. Возникала тенденция к расширению коллекций, способных дать представление об эпохе в целом.

Следующей ступенью стало создание тематических экспозиций, посвященных различным историческим периодам. Вещи и документы получили право представлять историю.

Погружение в историю непосредственно от источника всегда крайне трудно, особенно если речь идет об источнике вещевом. Сама его природа влечет исследователя в сторону описательного, искусствоведческого анализа. Еще сложнее возвращение к предметным реалиям исторической действительности от уже выработанных наукой построений. Эти внеисточниковые знания зачастую не имеют прямых аналогов в исторической действительности. Она сложнее, многограннее, а при обращении к прошлому, кроме всего прочего, еще и фрагментарна. Возникает задача выявления, а затем воспроизведения историчности музейного предмета. Этой задаче подчинена вся музейная деятельность, направленная на определение исторической значимости музейных предметов. Историзация начинается в ходе атрибуции предмета и получает продолжение во всех формах его использования от научных публикаций до выставочно-экспозиционной работы.

В экспозиции историзация (выявление исторических связей предмета) осуществляется тремя способами: через погружение в предметно-доку ментальный контекст, через использование художественно-образных средств и через научно-вспомогательные материалы. Во всех названных случаях в соответствии с требованиями историзма воспроизводятся исторические связи и условия бытования предмета. Накопление способов и методов воспроизведения этих связей и составляет магистральное направление развития экспозиционной практики. Это своеобразный музейный "натурализм", проявившийся в буквальном воспроизведении интерьеров и даже целых поселений, восстановленных и наполненных техническими средствами и восковыми фигурами. Музейный "сентиментализм" 1930-50-х гг., допускавший широкое применение копий, специально изготовленных иллюстраций, графических дополнений, часто использующий сочетания предметов по принципу их простейших бытовых связей. Музейный реализм сегодняшнего дня с его стремлением к подлинности и достоверности. Это, наконец, своеобразный музейный "символизм", основанный на восприятии музейного предмета как готового образа, способного символически замещать и представлять человека, событие и даже эпоху.

Отдельно следует остановиться на мемориальности как особом, чисто музейном методе подачи исторического материала и раскрытия его содержания. Речь идет не только о тех случаях, когда достоверно установлена принадлежность вещи определенному лицу или ее связь с исторически значимым событием. Мемориальны в той или иной степени все музейные вещи как носители памяти о своем времени, и установление мемориальности свидетельствует не только о конкретизации исторических связей предмета, но и предполагает выделение среди них наиболее значимых, определяющих. Историческая приуроченность предмета не просто констатируется, но и сознательно устанавливаются ее границы, образующие как бы оболочку вокруг музейного исторического факта. Мемориальность и документальность музейных предметов, служащие достижению высокой степени подлинности музейного исторического образа, противостоят иллюстративности, дающей приблизительное представление, благодаря отсутствию или невыявленности прямых связей предмета с фактами исторической действительности. Именно широко понимаемую подлинность следует признать важнейшим средством достижения историчности экспозиции, передачи в ней неповторимости, колорита события, периода, эпохи.

Однако ощущения истории можно добиться не только путем конкретизации пространственно-временных характеристик, но и путем внешне прямо противоположным - отдаляя музейный предмет от непосредственной среды бытования

и поднимая его до уровня символа события, эпохи, определенного вида деятельности.

Ни вещи, ни документы, ни даже фотографии не воспроизводят самого явления, а лишь отсылают к нему, служат его знаками. В то же время предполагается, что музейные материалы отражают сущность, основное содержание, важнейшие стороны процессов, с которыми они связаны. Музейные предметы, с одной стороны, как бы дробят события на эпизоды, а с другой - очерчивают их приблизительные контуры, формируя тем самым структуру музейного исторического факта, музейного способа отражения истории в целом. Так рождается еще одна значимая характеристика музейного историзма, роднящая его с историзмом художественным - условность.

Качественно новый этап развития музейного историзма знаменовался становлением практики создания концепций экспозиции. В рамках концепции раскрываются гносеологические установки, отражаются общие представления, существенным образом перерабатывается историографическая традиция и воплощается историко-художественный метод. Концепция экспозиции позволила увидеть в таких документах, как тематическая структура и тематический план, последовательные стадии подхода к созданию музейного отражения истории, а саму музейную экспозицию считать способом фиксации исторической памяти. Обладая специфическими средствами отражения истории, музей должен был найти свой метод отбора фактов, определения их объема и содержания и, наконец, истолкования. Только в этом случае можно говорить об историзме музейного дела в полном смысле этого слова.

Отбор событий, фактов и явлений, преобразованных в темы и подтемы, не менее сложен, чем отбор музейных предметов для экспозиции или предметов музейного значения в ходе комплектования. Сотрудник музея не может в полной мере опереться на концепции, выработанные профильной дисциплиной. Многообразие исторических связей позволяет выделить те из них, которые представляются наиболее отвечающими замыслу и идейному строю экспозиции. Это не только причинно-следственные связи, как представляется порой. Каждая выставка и экспозиция обретает индивидуальность во многом за счет неповторимой, только ей присущей системы взаимосвязей событий и явлений. Кроме реконструируемых связей исторической действительности сюда можно присоединить и надвременные связи, содержащие оценку значимости события с точки зрения сегодняшего дня. Вот почему наряду с полнотой музейный историзм характеризуется избирательностью, основывающейся и на ценностно-эстетическом подходе к действительности. Не меньшую роль, чем отбор материала и выявление исторических и культурных связей, играет и определение иерархической соподчиненное™ этих связей.

Подводя итоги, можно сказать, что развитие музейного историзма идет по пути выработки особых форм осмысления и отражения действительности, присущих как отдельным выставкам и экспозициям, так и музейному делу в целом. Музейный историзм складывается на базе выявления и усиления историчности различных типов источников, использования научных построений профильной дисциплины и художественно-образных средств. В музейной практике утверждаются специфические способы отбора и обобщения исторического материала, на ином уровне, чем в науке, воспроизводятся пространственные, временные и содержательные связи явлений. Музейный историзм характеризуется такими чертами, как целостность и избирательность, подлинность и условность, образность и проблемность, компрессивность и конкретность. Развивая эти свойства, музей займет свое место в деле формирования исторического мировоззрения и обогащения исторических представлений.

Литература

1. Разгон A.M. Исторические музеи в России (с начала XYIII века до 1861 г.) //
Очерки истории музейного дела в СССР. - Вып.У. - М., 1963. - С.219.

2. Маркс К., Энгельс Ф. Собр.соч. - Т.2. - С.102.

3. Гулыга А.В. Эстетика истории. - М., 1974. - С.65.

4. Скворцов Л.В. Время и необходимость в истории. -М., 1974.

Т.Калугина