Правильный ответ — это ответственность.

 

Размышления по поводу материалов «прямой линии» Б. Н. Ельцина с читателями «Комсомольской правды» («КП», 14.03.91 г.)

 

КОГДА читатель будет знакомиться с настоящим материалом, уже будут известны результаты референдума 17 марта. Сознательно ставлю, как говорится, свои соображения под удар, но надеюсь на известное их подтверждение.

Конечно, чтобы более-менее удовлетворительно прокомментировать «прямую линию», нужна немалая газетная площадь, что проблематично. Поэтому выбираю только несколько показавшихся мне интересными моментов из нее и пытаюсь их анализировать.

Начну с самого актуального, с референдума.

В своем ответе на вопрос шахтера Аркадия Марковича Б. Ельцин обратил внимание на то, что формулировка союзного референдума содержит в себе три вопроса, оценив это словами «большая путаница». Более того, быстро согласился с Аркадием Марковичем, что даже «четыре».

То есть сложность «союзной» формулировки Б. Ельцин, очевидно, посчитал неверной, а значит — неправомочной. Надо полагать, считая формулировку вопроса о российском президентстве правильной, ну хотя бы в силу известной внешней (!) простоты. В ней, правда, тоже содержится как минимум два подвопроса: собственно, о введении президентства (1) и об избрании президента всенародным голосованием (2).

Сложные вопросы, в том числе предполагающие однозначный ответ, не такое уж редкое явление в нашей жизни. Такие вопросы задает каждый день любой из нас. Они вполне объективно обусловлены.

Но трудность в таких случаях состоит в том, как действительно найти обоснованный, однозначный ответ на сложный вопрос.

Что значит «да» или «нет» на вопрос союзного референдума?

Это значит «да» или «нет» Союзу, раз, «Да» или «нет» Союзу республик, два. «Да» или «нет» Союзу Советских республик, три. Союзу Социалистических республик, четыре. Союзу как федерации республик, пять (уже пять!). Как обновленной федерации республик, шесть. Федерации, в которой бы гарантировались права каждой личности и т.д., семь.

Выходит, что не три, не четыре, а как минимум семь позиций надо было проанализировать, чтобы составить однозначный ответ на исходный вопрос. Кстати, ниже постараюсь показать, что вопрос российского референдума, если попытаться его восполнить, без чего, просто, безответственно давать на него ответ, содержит тоже немало позиций.

Теперь скажу, почему сам лично оставил в бюллетене союзного референдума слово «да».

Да — потому что без союза дальнейшая жизнь страны просто невозможна.

Да — потому что именно республиканская форма государственности, и никакая иная, будет принята всеми народами страны.

Да — потому что только при наличии суверенитета республиканская форма сегодня будет принята всеми народами.

Да — потому что с теми или иными изменениями сохранится советское устройство государства как разновидность представительной демократии, причем с явными преимуществами по сравнению, например, с западными демократиями. Впрочем, там есть свои плюсы.

Да — потому что самой эффективной связью республик считаю федеративную. Но не в том смысле, что появится новый центр и «по-новому» объединит республики в некое унитарное целое. А в том, что, как это и предусматривается проектом нового Союзного договора, четко фиксируются сферы компетентности нового союзного центра, республик и, надо полагать, государственных субъектов других уровней.

Да — потому что действительно федерация может и должна быть обновлена. В смысле сказанного в предыдущем абзаце.

Да — потому что очевидно, что дальнейший прогресс нашего общества возможен только на основе раскрепощения потенциала каждой личности. А для этого она должна иметь гарантированные права на всей территории страны.

И наконец — да, потому что при всех наших сегодняшних разночтениях относительно понятия «социализм» дальнейшее развитие и страны в целом, и каждой составляющей ее территории, народов или народностей может идти только по пути дальнейшей социализации общества, составляющих его личностей. Социализации — как налаживания недостающих связей в обществе в направлении увеличения степени взаимной их поддержки и гармонии. Ничто иное, считаю, и нельзя сегодня вкладывать в понятие «социализм». Подтверждением этого, кстати, является опыт ХХ века западных развитых стран: там, по-своему, конечно, идет именно этот процесс социализации, ведущий к образованию именно социалистического качества во всем большем числе отношений и связей, берущих начало в классическом буржуазном обществе.

Мой общий, итоговый ответ — да, как видите, сложился из нескольких промежуточных «да». Думаю, многие избиратели решали этот вопрос в чем-то схожим образом. Только, уверен, что не все промежуточные ответы у них были утвердительными. Беру в расчет и то, что какая-то часть сказала «нет» в силу инерции, набранной под воздействием определенных источников информации, а точнее — пропаганды. Инерции, вызванной реальными житейскими затруднениями и т.п.

Так что никакого «лукавства» в формулировке союзного референдума я не обнаружил. Хотя и видел, что — заявлена вполне определенная позиция с вполне определенными практическими последствиями, в случае как принятия, так и непринятия позитивной посылки вопроса. Как известно, и IV Съезд и сессия Верховного Совета СССР высказались позитивно по вопросу сохранения Союза.

А теперь давайте, читатель, посмотрим на формулировку российского референдума. Кстати, начать можно было с анализа процедурных неувязок при принятии решения о проведении такого референдума. Был и отказ от одной из намечавшихся позиций — о сохранении республиканской федерации. Все это, очевидно, еще до референдума внесло путаницу, не скрытую, надуманную, а явную.

Но сосредоточимся на самой формулировке.

Чтобы сказать «да» или «нет» российскому президентству, надо было сказать «да» или «нет», во-первых, президентству вообще, как части государственного устройства. Во-вторых, президентству именно в России, с учетом ее внутреннего федеративного устройства. В-третьих, президентству, опирающемуся на всенародный вотум доверия. Последнее — избрание президента России всенародным голосованием — в свою очередь, предполагает рассмотрение ряда вопросы, связанных с тем, как будут соотноситься президент, избранный всенародно, с Советами, также избираемыми всенародно. И т.д.

Конечно, скажут, это надо учесть, но ведь есть опыт других стран, например, США, где есть и то, и другое, и они удачно, судя по опыту последних десятилетий, сочетаются.

Сразу скажу, что вот именно — «последние десятилетия». Но ведь это не вся история США, было кое-что и до того. И будет впереди. Лично я считаю, что учитывать их опыт надо обязательно, но упаси бог нас с нашими историческими традициями переносить эту модель на нашу почву, что называется, один к одному.

Во всяком случае, вопрос российского референдума, его формулировка рождают не меньше, чем союзный, причем неявных, скрытых, неочевидных подвопросов, без ответа на которые нельзя принимать ответственное общее решение, например, говорить «да» президентству. Считаю, что вольного или невольного «лукавства» в формулировке вопроса российского референдума гораздо больше, чем союзного.

Были относительно референдума и другие вопросы Б. Н. Ельцину и, соответственно, его ответы на них. Например, о несостоявшемся договоре четырех-пяти республика как ядре обновленного Союза. Удивляет, в частности, то, почему о подобных судьбовершительных новациях мы узнали буквально за день-два до такого принципиального голосования, как 17 марта, то есть, успев по уши нагрузиться всяческими домыслами и слухами. Что-то не припомню, чтобы председатель российского парламента высказывался об этом факте ни 19 февраля, ни 9 марта.

 «Тюменская правда»

26 марта 1991 г.

*******

ЛЕНИН ПРИЗНАВАЛ ПРАВО НА ЗАБАСТОВКИ, НО...

 

Известно, что В. И. Ленин признавал право рабочих на забастовки и при Советской власти. Ибо это одна из важнейших форм заявления и отстаивания рабочими своих требований. Другое дело, что он всегда при этом подчеркивал необходимость и реальную возможность путем переговоров рабочих с новой властью решать любые, в том числе очень горячие, проблемы к обоюдному согласию и удовлетворению. Ибо Советская власть по своей сути есть власть, выражающая коренные интересы рабочих, всех трудящихся. Никаких иных интересов в качестве социальной базы эта власть не предполагает. Вопрос в том, насколько полно она интересы трудящихся выражает.

Уже тогда В. И. Ленин обращал внимание на то, что массовая малограмотность представителей Советской власти — совслужащих, руководителей различных уровней, а вместе с нею и специфически «советская» бюрократизация сферы управления, в ряде отношений далеко переплюнувшая бюрократию дооктябрьскую, может и на деле мешает налаживанию взаимопонимания между впервые появившимся государством трудящихся и самими трудящимися.

Нечего и говорить, что эта проблема, усугубившаяся господством тоталитарной, административно-командной системой регулирования (т. е. даже не управления в социологическом смысле слова), так или иначе должна была проявиться в условиях радикальной перестройки. Что и произошло. Более того, в силу загнанности вовнутрь проблема нарушения нормальных, естественных связей государства и трудящихся с неизбежностью должна была принять особо острые формы. Именно в этом находит свое объяснение парадоксальный на первый взгляд факт обостренного противостояния сегодня трудящихся и той изменившейся после апреля 1985 года власти, которая поставила своей целью замену сталинской традиции на последовательно ленинскую, демократическую, с учетом опыта, накопленного и нашей страной (с изрядной долей негатива), и зарубежными странами.

Особенно ярко острота противостояния государства (уверен, по сути остающегося государством трудящихся, несмотря на многие деформации) и трудящихся, как всем известно, сегодня проявляется на примере шахтеров. Наверное, дает себя знать специфика шахтерского труда, психологии этого отряда рабочего класса. Хотя в той или иной мере это свойственно всем категориям рабочего класса, трудящихся вообще. Кстати, очень опасаюсь обострения подобных отношений с крестьянством. Оно хотя и происходит, как правило, медленнее, чем в отношении рабочего класса, но зато и затягивается на гораздо более длительные периоды.

А кое-кто, в том числе в сфере государственного управления, как будто специально вознамерился подогреть селян. Смерти подобна такая беспечность, попросту — преступление.

Читатели знают, насколько остро стоят вопросы взаимоотношений власти и трудящихся в нашей области. И для коллективов нефтяников, газовиков. И — энергетиков, строителей. Последние находятся просто в катастрофическом положении, о чем «Тюменская правда», другие источники информации, в том числе центральные, сообщали.

Характерным фактом, подтверждающим остроту ситуации, является обращение к трудовым коллективам области, подписанное первым лицом в структуре нашей областной власти — Ю. К. Шафраником. И это естественно, и, конечно, правильно. Подобные действия, безусловно, имеют определенный эффект. Показывают, что власть понимает ситуацию, готова действовать на ее разрешение. Но безусловно также и то, что до преодоления остроты еще далеко. То есть всем нам нужно еще какое-то время пожить, что называется, на одном терпении. Главное, чтобы время «терпения» не было потрачено впустую. Чтобы параллельно шла активная работа по переделке власти, переделке производственно-экономических отношений, в результате которой и будет заложена (да, для начала только заложена) новая традиция государственного регулирования, теперь уже действительно — управления, которая будет иметь интересы трудящихся в качестве своей непосредственной основы. Надо перейти за время «терпежа» к тому, что сейчас называют «гражданским обществом». Повторяю, первоначально в некотором исходном, достаточно «сыром» виде.

Главный путь здесь, конечно, один — расширение прав (а значит, и обязанностей) отдельных личностей, трудовых коллективов, их полномочных представителей, с одной стороны. С другой — четкая фиксация компетенции всех институтов государственной власти всех уровней, их представителей — должностных лиц. И все это под самым активным «присмотром» со стороны представительных институтов власти — Советов, а также со стороны власти судебной, юридической. Последнюю, правда, нам еще предстоит сформировать в нормальном виде, а главное — наделить необходимым весом в виде ее поголовного общественного признания.

В отношении последнего — признания юридической власти — считаю, решающий вклад должны внести всевозможные добровольные общественные формирования трудящихся, населения: партии, движения, общества, ассоциации и т. п. Именно они в первую очередь организуют инициативу людей, вводят ее в те или иные добровольно принимаемые людьми формы общежития, общественного действия. И именно от того, в каком виде будет складываться общая картина предлагаемых отдельными партиями, движениями форм, будет зависеть дальнейший общий ход событий, разрешение проблемы: власть (государство) — трудящиеся.

Безусловно, этот процесс носит объективный характер, но то, какие состояния, стадии он будет проходить, зависит в свою очередь от конкретных объединений конкретных личностей, со своими конкретными лидерами и их, да простит читатель за повторение этого слова, конкретными действиями.

В частности, на данный период налицо весьма конфликтная картина: противостояние КПСС, примыкающих к ней других общественных сил, ориентирующихся на нее отдельных личностей различных возрастов, с одной стороны, и так называемого «демократического блока» организаций, ориентирующихся на него личностей — с другой, достигло небывалой остроты, напряженности. Если не пика. Хотя пик, как говорил М. С. Горбачев в Минске (и я здесь склонен принять его оценку), пожалуй, еще впереди. Но, уверен, и очень даже, не далеко впереди. На пороге.

Кстати, при всем трагизме данного противостояния не считаю его чем-то субъективным, результатом действий или злой воли отдельных лиц при всей их популярности. Скорее всего оно есть следствие попытки нашего общества преодолеть известную однобокость соотношения власти (государства) и народа (трудящихся), возобладавшую в предшествующие десятилетия.

Это надо ясно видеть, этого надо опасаться, но подходить к этому надо разумно, без паникерства как с одной, так и, с другой стороны. Исходить при этом из того, что ни возврата к былой монополии КПСС, ни какого-то перепрыгивания к абсолютному преобладанию «демократического блока», тем более в его нынешнем виде, быть не может. Единственный приемлемый путь — поиск точек соприкосновения. И главная из них для всех нормально мыслящих как с одной, так и с другой стороны — необходимость недопущения массового гражданского конфликта.

Я уже писал осенью 1989 года в «Тюменской правде» («У нас предпосылки иные») о том, что развитие событий ведет к «жесткости» во взаимоотношениях двух тенденций: «официальной инициативы» и «неофициальной инициативы». Считаю, что тот прогноз полностью подтвердился. И, как и тогда, считаю, что многое, если не все, на пути предотвращения гражданской катастрофы будет зависеть от здравомыслящих представителей обеих сторон.

Состоявшийся недавно «круглый стол» совместно с представителями социал-демократической партии России в Тюмени утверждает меня в мысли о реальной возможности сотрудничества сторон.

 «Тюменская правда»

16 апреля 1991 г.

 

 

*******

 

 

ЛУЧШИЙ ВАРИАНТ — ДОГОВОРИТЬСЯ.

 

Состоялась встреча общественности областного центра с народными депутатами РСФСР В. А. ЕГОРОВЫМ, Ю. Э. МИЛЛЕРОМ, Н. А. ПАВЛОВЫМ и Н. А. ЧЕРНУХИНЫМ.

 

Первым выступил Н. Павлов. Прежде всего, член Верховного Совета РСФСР отметил, что III чрезвычайный Съезд народных депутатов России был созван без каких-либо нарушений закона. И что лично он в составе группы «Россия» выступил не сразу, а позднее, после выступления Б. Ельцина 19 февраля, где прозвучало предложение о передаче власти в СССР от Президента Совету Федерации.

Как сказал Н. Павлов, по его личному убеждению, в этом и во многих других случаях дает себя знать стратегия на откровенное уничтожение СССР как единого государства. Более того, в ближайшее время наше общество разделится на две большие группы именно по линии: государтсвенники — антигосударственники. Что, по его мнению, затмит даже такое привычное деление сегодня, как на сторонников КПСС и т. н. демократов, ибо как федералисты, так и конфедералисты есть и среди первых, и среди вторых.

Н. Павлов сказал, что введение запрета на митинги в Москве на время работы III Съезда можно и нужно оценивать не так однозначно, как это могло показаться из реакции самого Съезда на запрет. Тому же депутату Бабурину — лидеру группы «Россия» — чуть ли не ежедневно звонят и «обещают», что он «живым из Москвы не уедет». Чему сам Н. Павлов неоднократно был свидетелем. Мотивы, основания для запрета на митинги, по его словам, были более чем серьезные.

Оценивая предложенную Б. Ельциным и И. Силаевым программу стабилизации, Н. Павлов охарактеризовал ее как очередной «радикалистский перекос», особо обратив внимание на то, что она содержит ряд чисто политических требований и в частности требование создания на уровне Союза коалиционного правительства национального согласия. Это противоречит Конституции. Сама же эскалация неконституционных, непарламентских действий «демократической оппозицией», использование нажима, забастовок, шантажа, угроз, прикрываемых для красоты рассуждениями о необходимости всем сторонам договориться, объясняется как раз ее нежеланием идти парламентским путем — ибо это долго, и нет уверенности в конечном успехе, а желание побыстрее власть получить методами иного рода велико.

Отвечая на вопросы, в частности, о том, почему так низка политическая культура депутатов РСФСР, Н. Павлов ограничился репликой: «Надо было выбирать культурней». (Что ж, намек избирателям весьма красноречивый). А вообще он согласен с задавшим вопрос, ибо лично испытывал не раз по ходу III Съезда, как можно депутата оттереть от микрофона чисто физическим путем.

Говоря о своем отношении к Б. Ельцину, в ответ на вопрос: доверяет ли он ему? — Н. Павлов напомнил, что не голосовал за Ельцина при избрании его председателем и что до сих пор свою позицию не изменил. И далее, что лично он в ближайшее время не собирается ставить вопрос о замене Ельцина, а предпочитает проводить политику конструктивной оппозиции. Возвращаясь к этому и другим моментам в конце встречи, Н. Павлов подчеркнул, что на российском уровне партия коммунистов уже сейчас является партией оппозиции.

По словам депутата, все серьезные испытания у нас еще впереди, когда начнутся действительные перемены в экономике, та же массовая приватизация.

Отвечая на вопрос о вновь образованной депутатской группе «Коммунисты за демократию», Н. Павлов обратил внимание на совпадение ее подходов с позициями СДПР, РПР, «Демократической России» в целом. И подвел итог, что здесь действуют все те же всем известные силы, в частности, С. М. Шахрай, который, оставаясь членом КПСС, использовал как прикрытие имя сегодняшнего лидера фракции «Коммунисты за демократию» полковника Руцкого для проведения своих целей.

Очень подробно Н. Павлов говорил о С. Горячевой, с которой лично знаком. Обратил внимание на такую черту, как «честный идеализм», который и толкнул Светлану Петровну на ее сегодняшние позиции. Как, впрочем, и Исакова, еще недавно стопроцентного сторонника Ельцина. Особо Н. Павлов подчеркнул то обстоятельство, что при всем активно эмоциональном неприятии позиции «шестерки» известной частью Съезда, ни из чьих уст не прозвучало опровержения фактов, которые приводили Горячева и Исаков.

 

После Н. А. Павлова выступал В. Егоров, и многим в зале казалось, что вот сейчас-то и произойдет очередное привычное размежевание позиций. Но, как ни странно, этого не произошло, и «виновником» такого развития разговора оказался сам депутат Егоров.

Начав с того, что он последнее время избегает разговоров по политическим вопросам, он сказал, что анализ, сделанный Н. Павловым, «вполне глубок», и что он со своей стороны не хотел бы чего-то добавлять. Единственное замечание, которое он собирается высказать, состоит в следующем: раз имеет место очевидное всем стремление к власти — значит, демократия жива, и она развивается. Ибо в условиях отсутствия демократии никаких таких стремлений нет и быть не может.

В нормальных странах давно уже не видят ничего необычного в отставках министров и т. д. А вот экономика у них не останавливается ни при каких сменах. Правда, как заметил В. Егоров, он и сам еще не решил для себя, что предпочтительнее: стабильность недавнего нашего прошлого или нестабильность, которая, скорее всего, ожидает нас впереди.

Он согласился, что таким депутатам России, как Бабурин, генерал Тарасов, космонавт Севастьянов, трудно живется. Оценил деятельность Бабурина как «прекрасную». Сказал, что знает из истории только судьбу оппозиции в 30-е годы, пожелал Бабурину и другим «оппозиционерам» доброго здоровья. Затем обратил внимание на то, что местным депутатам не менее трудно сейчас. Более того, у нас в Тюмени от слов в адрес депутатов перешли к делу: председатель тюменского общества защиты прав потребителей Б. Григорьев травмирован и находится в больнице.

В. Егоров признал, что было неприятно слышать улюлюканье во время выступления С. Горячевой, ее председательства на Съезде. Фактически и она, и ее помощники были выведены этим из рабочего состояния, что ему непосредственно довелось наблюдать. Что касается самого заявления С. Горячевой, то В. Егоров придерживается мнения: каждый волен их делать или не делать. «Захочу — тоже заявлю».

Говоря о поездке в США, В. Егоров информировал, что она оплачивалась правительством этой страны. В Штатах, по его словам, он увидел перспективу политического развития нашей страны. Особенно — на примере профсоюзного движения, с которым специально знакомился. Практике профдвижения США нам надо учиться, в противном случае снова придем к капитализму.

В. Егоров голосовал «за» проект Союзного договора в целом и «против» по некоторым отдельным его позициям.

Отвечая на вопрос: не готовится ли что-то очередное в связи с празднованием 121-й годовщины со дня рождения В. И. Ленина, Виктор Алексеевич сказал, что еще не думал об этом вообще. И добавил, что не время этим заниматься сейчас.

Что касается встреч со своими избирателями, то он готов к ним в любое время.

 

На ряде моментов, в дополнение выступления Н. Павлова, остановился Ю. Миллер. Он был за проведение Съезда, в числе тех, кто подписался под требованием о его созыве. Главным мотивом при этом было то, что резко усложнилась ситуация в народном хозяйстве. Принятые же решения носят во многом декларативный характер, не выполняются. Не способствует улучшению, а скорее, наоборот, политическая борьба, противостояние двух лидеров — Ельцина и Горбачева.

По словам Ю. Миллера, не получился на Съезде серьезный разговор по такому важному вопросу, как Федеративный договор России и Договор о новом Союзе. Он с сожалением констатировал, что оказался прав, когда в свое время голосовал против решения о суверенитете России в том виде, как это предлагалось и было большинством принято.

При голосовании за дополнительные полномочия Верховного Совета, Президиума, Председателя Ю. Миллер голосовал против первоначального варианта проекта решения, предложенного Б. Ельциным, и за — после его уточнения.

Отметил какое-то «нехорошее ощущение» от многого, что происходило на Съезде. А главное — остался недоволен, что многие депутаты не хотят слушать своих оппонентов. Их взаимоотношения строились в лучшем случае в виде упреков друг другу. По мнению Ю. Миллера, Съезд не дорос еще до демократии.

В то же время подчеркнул, что, в отличие от многих других, в Тюменской депутации все строится на взаимном уважении.

Отвечая на те же, что и другие депутаты, вопросы, Ю. Миллер высказался в поддержку С. Горячевой, того, что она была вправе и даже обязана заявить о своей позиции. Ему, как было сказано, было «немного страшно» видеть реакцию депутатов-мужчин на поступок этой женщины.

Ю. Миллер ни за и ни против Б. Ельцина. Он сказал: «Буду поддерживать его в проведении политики Съезда и противодействовать, если он такую политику проводить не будет».

За границей депутату бывать пока не приходилось в этом качестве. Было, правда, предложено поехать в США на курсы менеджеров. Но это — 7000 долларов. Вот если бы они были выделены на решение каких-то наших местных, сельских проблем, тогда бы он согласился. А что касается навыков менеджера, то их пока просто нельзя применить — рынка-то нет.

Ю. Миллер ответил на многочисленные вопросы, связанные с работой пассажирского автотранспорта в г. Тюмени. Подтвердил факт невыхода на работу на одном из предприятий. Признал справедливость требований забастовщиков. Но лично он против забастовок. Имеющиеся вопросы будет решать с городскими властями.

 

Н. Чернухин свое выступление начал с того, как формировалось некоторыми силами общественно-политическое мнение накануне III чрезвычайного Съезда народных депутатов РСФСР. В Москве имели место шантаж, давление, оформленные в митинги. Вообще Москва, Ленинград и «примкнувший к ним» Свердловск часто ведут себя так, как будто они и есть вся Россия. И, надо сказать, определенные цели достигаются-таки подобным способом.

В подобных ситуациях Президент СССР может оказаться, и оказывается, «виновным» при любом исходе: случись жертвы — почему допустил, запретил митинги — покушение на демократию.

Не прошел Н. Чернухин мимо такой вещи, как вошедшие в моду в наших местных средствах информации «беспристрастные рейтинги радикализма-консерватизма» депутатов. Так, в одном из них он имеет балл минус 64 (то есть явно консервативный) за свои «голосования» на I Съезде депутатов России. Н. Чернухин выразил свое полное недоумение, так как получается, что он «голосовал»... лежа на больничной койке. В этом Съезде по причине болезни он участия не принимал вообще.

С. Горячеву депутат охарактеризовал как очень мужественную и волевую женщину. Она могла бы иметь все, начиная от квартиры, поскольку это полагается заместителю Председателя ВС, если бы сидела и молчала, просто ничего не делала. Квартиры у нее нет и до сих пор.

По мнению Н. Чернухина, нельзя сказать, что Съезд достиг цели. Кстати, он отмежевался от того, что Съезд задумывался исключительно с целью снять Ельцина. Уже хотя бы только потому, что подобная акция подняла бы его рейтинг. Главное — состояние России. Об ухудшении говорит многое. Почти все, что сегодня делается, наполовину, а то и более, ниже прежних показателей. В то же время доклад Ельцина вообще этих вопросов не затронул.

А взять такой факт: с одной стороны, требуются дополнительные полномочия, в том числе для разрешения проблемы забастовок, а с другой — заявляется, что забастовки шахтеров могут быть прекращены чуть ли не со следующего дня. Очевидно же, что здесь имеет место предварительная договоренность. И вообще, то, для чего понадобились чрезвычайные полномочия, выглядит весьма загадочно.

Как сказал Н. Чернухин, ему пришлось выслушать немало критики в средствах информации за свои позиции по аграрным делам на III Съезде. Но — опасения его подтвердились. Потери в аграрном секторе области это подтверждают. Даже лучшие хозяйства — колхозы, совхозы — сегодня попали в ситуацию, из которой не видят выхода. Обещанные вложения в объеме 15 процентов валового продукта республики на нужды села уже «съехали» до 5 процентов. А с учетом индексации исчезают и они. Он привел некоторые данные по запасам сырья, по валюте в стране — положение критическое. Привел, в частности, и факт, как ведут себя в этой ситуации другие страны: так, США выделили СССР кредит в 6 миллиардов долларов под свое же зерно. Теперь же там заявляют, что «вернутся» к этому вопросу после поездки Президента СССР в Японию.

Отвечая на вопросы, Н. Чернухин оценил появление «Коммунистов за демократию» как клин под существующую фракцию «Коммунисты России», какие бы намерения у первых ни были. И еще он назвал нынешнюю «цену» партийного билета депутата: положи его на стол, и квартира в Москве тебе обеспечена. Факты, как говорится, налицо.

Н. Чернухин видит лучший вариант развития событий в том, чтобы Горбачев и Ельцин все-таки сели бы и договорились между собой о совместных конструктивных действиях. Ведь ясно же, что скорее всего Ельцин будет избран президентом России.

— А вот сядут ли — сомневаюсь, — закончил депутат.

 «Тюменская правда»

16 апреля 1991 г.

 

*******