Раздел 2. Эмфатическая эквивалентность

Формальный уровень

В переводе эмфазу нередко удаётся передать на формаль­ном уровне, то есть путём субституции соответствующих лек­сических и грамматических знаков:

France is the most protectionist country in the European Union. It is the staunchest defender (and the largest recipient) of farm subsidies. Франция является самой протекционистской страной в Европей­ском Союзе. Она выступает в роли наиболее последовательного защитника (и крупнейшего получателя) фермерских субсидий.

Эмфаза в этом примере выражается с помощью превос- одной степени наречия тоrе и прилагательных staunch и large. В русском переводе для тех же целей используются их прямые соответствия — «самый», «наиболее последователь­ный» и «крупнейший».

Для передачи эмфазы могут быть использованы прямые грамматические соответствия:

Gone are the days when the Ministry of Finance could protect Japanese banks from their follies.

Ушли в прошлое те времена, когда министерство финансов могло покрывать промахи японских банков.

В переводе, как и в оригинале, эмфаза выражается с помощью) инверсии сказуемого: gone are — «ушли в прошлое».

Квантитативный уровень

На квантитативном уровне происходит понижение или повышение эмфазы. Причиной могут быть языковые нормы или контекстуально-обусловленное стремление к использованию более выразительных эмфатических средств:

It is this odd coincidence that makes the theory so very dangerous and

confusing.

Именно это странное совпадение делает данную теорию столь

опасной и вводящей в заблуждение.

В английском высказывании эмфатический компонент представлен оборотом it is... that, наречием so и наречием very. Правила лексической сочетаемости в русском языке исключают использование обоих наречий (ср.: «столь очень опасной»). Поэтому наречие very опускается, что приводит к снижению общего уровня эмфазы.

The Russian situation is somewhat unique, because women's gender issues are accompanied by pronounced "male" problems. Уникальность российской ситуации состоит в том, что обострение проблем коснулось не только женской, но и мужской части насе­ления.

В этом примере, наоборот, требуется повышение уровня эмфазы. Сохранение структуры исходного высказывания не позволяет обеспечить достаточно чёткую передачу смысла и экспрессивную оценку оригинала (ср.: «потому что женские тендерные проблемы сопровождаются резким обострением мужских»). Решить эту задачу позволяет использование рус­ской эмфатической конструкции «не только..., но и».

Уровень цели общения

На уровне цели общения для установления эмфатической эквивалентности требуется не изменение уровня эмфазы, а её сохранение. С этой целью, как и в случае с эмотивной эквива­лентностью, часто используется приём стилистической ком­пенсации.

Усилительные наречия

Необходимость в сохранении эмфазы возникает, в частно­сти, при переводе высказываний, содержащих усилительные наречия типа far, long, only, too, very, well. Дело в том, что та­кие наречия являются многозначными и помимо усилитель­ного могут иметь и другие значения. При недостаточно внима­тельном прочтении оригинала это различие может остаться незамеченным, и, как следствие, эмфатическая установка не будет передана. В качестве примера рассмотрим перевод двух высказываний с наречием well:

Congress knew well what it was doing when it picked these able men to perform a special task.

Члены Конгресса хорошо знали, что делают, когда поручали этим компетентным людям столь ответственное задание.

However, even this calculation may well be inaccurate.

Но даже эти расчёты вполне могут оказаться неточными

В первом высказывании наречие well используется в зна­чении обстоятельства образа действия, передаваемого наре­чием «хорошо», и не служит средством выражения эмфазы. Во втором высказывании оно выполняет эмфатическую, усили­тельную, функцию, передаваемую наречием «вполне».

Эмфатические обороты с формальным выражением равенства

К эмфатическим средствам в английском языке относятся обороты с парным союзом as... as типа as much as, as good as, а также обороты so much as, so much, as ranch, any more than и др. Такие конструкции могут быть ошибочно приняты за сравнение. В результате эмфатический компонент оригинала не будет передан.

Приступая к переводу, следует внимательно изучить не только сам оборот, но и его более широкое окружение, с тем чтобы исключить возможность неправильного истолкования выражаемого им значения. В качестве иллюстрации приведём несколько примеров:

You know as well as anyone the risks of a situation as this, and you also know as well as anyone, at least outside the government, the present state of our defenses.

Вам, как никому другому, понятна опасность нынешней ситуации, и вам так же, как никому другому, кроме членов правительства, известно нынешнее состояние нашей обороны.

Оборот You know as well as anyone может быть ошибочно принят за сравнение со значением «Вам, как и любому друго­му». Однако анализ более широкого контекста показывает, что имеется в виду не это, а степень знакомства с предметом, поэтому используется перевод «Вам, как никому другому».

The small entrepreneur is not getting a job no more than the tax office is getting an increase in the tax revenues.

И мелкий предприниматель не сможет организовать своё дело, и на­логовые органы не получат дополнительных налоговых поступлений.

Ознакомление с текстом статьи, откуда взято это высказывание, не оставляет сомнения в том, что оборот по more than несёт экспрессивную нагрузку, помогая более выразительно передать мысль о недостатках действующей системы налогообложения. В переводе это экспрессивное эмфатическое зна­чение передаётся парным союзом «и... и».

The two votes could hardly seem more different.

Выборы в этих двух странах столь несхожи, что их едва ли можно

сравнивать.

Широкий контекст подсказывает, что в оригинале речь идёт не о сопоставлении избирательных систем в двух стра­нах, а их несхожести. При этом как смысл, так и экспрессив­ная окраска исходного высказывания будут переданы доста­точно полно, если сказать: «Выборы в этих двух странах совершенно разные» или «совершенно не похожи друг на дру­га». Однако переводчик, решив, что эмфаза в этом случае будет передана недостаточно полно, использует более выра­зительный вариант: «столь несхожи, что их едва ли можно сравнивать».

Скрытая эмфаза

При переводе может легко оказаться незамеченной скры­тая эмфаза. Английскому получателю для её восприятия до­статочно контекста. Нормы русского языка требуют, чтобы наряду с контекстом эмфаза имела и вербальное выражение.

Её выявлению способствует анализ контекста и предмет­ной ситуации. Поясним сказанное на примерах:

Dropping of A-bomb was not necessary for the defeat of Japan.

Для разгрома Японии вовсе не было необходимости в применении

атомного оружия.

В этом высказывании обнаружению скрытой эмфазы по­могает опора на предыдущую часть текста, где излагаются аргументы в пользу мнения о нецелесообразности атомной бомбардировки Японии. Коммуникативное задание переводи­мого высказывания состоит не в повторении ранее приведён­ных аргументов, а в том, чтобы подчеркнуть степень необос­нованности действий тех, кто всё же принял решение о применении атомного оружия. Для выражения этой экспрес­сивной характеристики оригинала в русском тексте использу­ется наречие «вовсе» — «вовсе не было необходимости».

В ряде случаев для нахождения имплицитно выраженной эмфазы бывает достаточно контекста самого высказывания. Такие высказывания нередко имеют вид сложноподчинённого или сложносочинённого предложения, а эмфаза применяется отправителем для конкретизации и уточнения логических от­ношений между придаточным предложением и главным со­ставом или двумя независимыми предложениями:

Не denied any suggestion that he was connected with, and was respon­sible for, the absence of the main witness at the trial. Он отвергал все предположения о том, что имеет какое-либо отно­шение к неявке в суд главного свидетеля или несёт за это какую-то ответственность.

Вариант перевода «Он отвергал все предположения о том, что имеет отношение к неявке свидетеля и несёт за это ответ­ственность» передаёт только денотативное значение оригина­ла и оставляет невыраженным его имплицитный экспрессив­ный компонент, суть которого состоит в подчёркивании необоснованности предположений, упоминаемых в главном составе. В предлагаемом переводе скрытая эмфаза вербали­зуется с помощью неопределённых местоимений «какое-либо» и «какую-то» при существительных «отношение» и «от­ветственность».

She never used scent, and she had always thought it rather fast, but Eau de Cologne was so refreshing.

Она никогда не душилась, считая это признаком известного легко­мыслия, но одеколон — другое дело, он так приятно освежает.

В этом высказывании, состоящем из трёх сложносочинён­ных предложений, коммуникативное задание скрытой эмфазы состоит в конкретизации логических отношений между первыми двумя и третьим предложениями. Как и в предыду­щем примере, игнорирование этой экспрессивной характери­стики оригинала приводит к тому, что передаётся только его денотативное значение (ср.: «..., но одеколон... так приятно ос­вежает»). Остаётся невыраженной степень эмоциональной оценки отправителя, конкретнее, того, насколько одеколон, по мнению упомянутого в этом отрывке персонажа, более пред­почтителен, чем духи. Для этого в переводе, как видим, потре­бовалось использование вводного оборота «другое дело».

Объективным доказательством существования скрытой эмфазы служит устная презентация того же отрывка. На сло­ве Eau de Cologne голос поднимается, а затем следует неболь­шая пауза.

Инверсия

Инверсия как способ усиления одного из компонентов вы­сказывания характерна для обоих языков — английского и русского. Следует, однако, иметь в виду, что её роль в двух языках неравноценна. Синтетический характер русского язы­ка, при котором управление осуществляется с помощью флексий и окончаний, обеспечивает широкий выбор возмож­ностей в отношении порядка членов предложения. Поэтому в нём инверсия как средство эмфазы заметной роли не играет. Напротив, в английском языке, в связи с жёстким порядком слов, постановка на первое место любого другого члена пред­ложения, кроме подлежащего, придаёт высказыванию яркую экспрессивную окраску.

Недостаточный учёт подобного различия в характере ин­версии также может повести к неоправданному снижению или снятию эмфазы. Для того чтобы этого не произошло, ис­пользуется ряд компенсирующих преобразований:

But his real talent was for political journalism. In that, he had never been

bettered.

Но его подлинным призванием была журналистская полемика. Уж в

чём-чём, а тут ему не было равных.

В этом высказывании эмфаза выражается посредством инверсии косвенного дополнения in that. Сильный акцент, со­здаваемый инверсией дополнения и ещё боле подчёркнутый запятой, отделяющей инвертированное дополнение от главно­го состава предложения, вряд ли может быть адекватно пере­дан только инверсией (ср.: «тут ему не было равных»). Уси­лить инверсию помогает лексико-фразеологический оборот «уж в чём-чём».

В некоторых случаях инверсия в переводе не использует­ся, а эмфаза передаётся другими лексическими или грамма­тическими средствами. Сильным эмфатическим средством, передающим ощущение стремительности и динамичности действия, являются инвертированные сказуемые, выражен­ные глаголами, которые вместе с наречием образуют одно по­нятие, типа g о away (уходить), come back (возвращаться), make out (понимать), put out (уступать), sail up (подплывать) и др. В русском языке для тех же целей часто используются на­речия образа действия типа «мигом», «резко», «поспешно» и прилагательные с усилительным значением:

Up went unemployment, up went prices, and down tumbled the Conservative vote.

Вследствие резкого увеличения безработицы и стремительного роста цен количество голосов, поданных за консерваторов, катаст­рофически сократилось.

В некоторых случаях эмфатическое значение инверсии может быть передано путём постановки соответствующего элемента высказывания в позицию ремы:

Ours is a totally different purpose.

Совершенно иную цель ставим перед собой мы.

Инвертированное именное сказуемое ours is по нормам синтаксической сочетаемости русского языка в переводе не может быть сохранено (ср.: «Наша совершенно иная цель»). Эмфаза достаточно выразительно передаётся синтаксическими средствами — заменой притяжательного местоимения-существительного ours в функции именной части сказуемого на местоимение «мы» в функции подлежащего и его постановкой рематическую часть русского высказывания.

Marshal Petain held strongly that the Ardennes could be rulled out as a channel of invasion on account of the nature of the ground. Ruled out accordingly the Ardennes were.

Маршал Петэн решительно утверждал, что Арденны не следует принимать во внимание как возможное направление вторжения вви­ду характера местности. Арденны в связи с этим во внимание и не принимались.

Здесь эмфатический эффект инверсии сказуемого ruled out в переводе передаётся с помощью постановки сказуемого

в позицию ремы и союза «и».