Передача безэквивалентных грамматических форм

Ряд преобразований на компонентном подуровне обуслов­лен отсутствием соответствующей грамматической формы в русском языке. Для передачи смысла безэквивалентной ис­ходной формы в переводящем языке используются другие средства, как грамматические, так и лексические. При выборе требуемого соответствия переводчик руководствуется норма­ми русского языка и контекстом оригинала, а они, в свою оче­редь, определяют тот уровень, на котором осуществляется пе­редача безэквивалентных грамматических форм.

На компонентном уровне, о котором идёт речь в данном разделе, набор сем, образующих грамматическое значение бе­зэквивалентной формы, сохраняется, а сама она заменяется соответствующими грамматическими формами русского язы­ка. Это, в частности, относится к так называемым синтаксиче­ским комплексам, отсутствующим в русском языке:

The old man objected to his mates mentioning this event in his presence. Старик возражал против того, чтобы другие рыбаки упоминали об этом случае в его присутствии.

Здесь использован синтаксический комплекс с объектно-предикативным членом his mates mentioning the event. Особенность этой конструкции заключается в том, что дейст-вие глагола-сказуемого направлено не на сам объект, а на то действие, состояние или качество, которое ему приписывает-ся. В русском языке для тех же целей используется придаточ­ное предложение «чтобы другие рыбаки упоминали об этом случае».

Итак, установление денотативной эквивалентности на компонентном уровне достигается с помощью иных, нежели в оригинале, грамматических средств. С этой целью, среди про-чего, используется перераспределение элементов словосоче­тания и компонентов высказывания, а также замена частей речи и членов предложения.

Вопросы для повторения

1. Чем компонентный уровень отличается от формального?

2. Какие методы перевода словосочетаний применяются на компонент­ном уровне?

3. По какому признаку высказывания подразделяются на моноремы и диремы?

4. Как переводятся моноремы?

5. Почему в английском высказывании-диреме, в отличие от русского, рема не всегда следует за темой? Какая в связи с этим возникает пе­реводческая проблема?

6. Какие виды безэквивалентных грамматических форм могут переда­ваться на компонентном уровне?

Ситуативный уровень

Принципиальное различие между рассмотренным ранее компонентным уровнем и уровнем ситуативным состоит в том, что на компонентном уровне для установления денотативной эквивалентности достаточно изменить грамматическое оформление исходного текста. На ситуативном уровне наряду со сменой грамматического оформления происходит перевы­ражение смысла.

Напомним, что термин «предметная ситуация» использу­ется для обозначения отражённых в высказывании предметов и связывающих предметы отношений, а под «смыслом» язы­ковой единицы понимается одно из её значений, актуализиро­ванное в акте речевого общения. Выбор названия «ситуатив­ный уровень» объясняется тем, что в переводе предметная ситуация является постоянной величиной, а языковое выра­жение её отдельных признаков — величиной переменной.

В основе переводческих преобразований на ситуативном уровне лежит явление, именуемое «языковой избирательнос­тью». Суть его состоит в том, что разные языки при описании одной и той же предметной ситуации называют разные её признаки. В переводе действует аналогичный механизм. Если те или иные признаки предметной ситуации, упоминаемые в исходном высказывании, не поддаются передаче на переводя­щий язык посредством аналогичных языковых средств, назы­ваются её другие, находящиеся рядом, признаки, связанные с первыми всевозможными логическими отношениями. Так, уз­кое видовое понятие может быть заменено широким родовым, причина — следствием, часть — целым, а начало действия — его завершением.

Побудительные мотивы переводческих преобразований на ситуативном уровне во многом совпадают с теми, которые упоминались ранее при рассмотрении преобразований на компонентном уровне. К ним, в частности, относятся расхож­дения между английским и русским языком в правилах лек­сической и лексико-синтаксической сочетаемости слов, в тема-ремной структуре высказывания, а также наличие безэквивалентных грамматических конструкций. Наблюдается сходство и между самими преобразованиями. Так, в ряде случаев используется характерное для компонентного уровня перераспределение семантических компонентов.

Вместе с тем специфика ситуативного уровня денотативной эквивалентности, на котором меняется не только грамматичес­кая, но и семантическая структура высказывания, служит при­чиной использования преобразований, не встречающихся на компонентном уровне. К ним относятся лексико-грамматические преобразования, требующие одновременно изменения как лексического состава высказывания, так и его грамматической структуры, и лексические, затрагивающие лишь отдельные лексические единицы. Первый вид представлен конверсивом, антонимическим и метонимическим переводом, а второй — ге­нерализацией, конкретизацией и смещением. Рассмотрим каж­дое из этих преобразований в отдельности.

Перевод дирем

Вернёмся к упомянутому ранее виду высказывания, име­нуемому «диремой». Напомним, что под термином «дирема» понимается высказывание, в котором «тема», или «старая» информация, связана с повествованием в предыдущей части текста и непосредственно из него вытекает. В отличие от мо­норемы, схема строения диремы в английском языке такая же, как и в русском. Начальную позицию занимает тема, за ней следует рема:

 

Монорема.

В комнату (тема) вошла девушка (рема). A girl (рема) entered the room (тема).

Дирема.

Она (тема) улыбнулась и села у окна (рема). She (тема) smiled and took a seat at the window (рема).

Такое сходство упрощает задачу переводчика, позволяя оставить без изменения порядок следования членов предло­жения, в частности, позицию подлежащего. Проиллюстриру­ем сказанное на примере:

My opinion concerning German submarines recorded at the time was not incorrect. Nothing of major importance occurred in the first year of the U-boat warfare. The Battle of the Atlantic was reserved for 1942. Высказанное мною в то время мнение относительно немецких под­водных лодок не было ошибочным. В первый год подводной войны ничего особенного не произошло. Битва за Атлантику была отложе­на до 1942 года.

 

Широкий контекст и местоимение ту при существитель­ном opinion в позиции подлежащего не оставляет сомнения относительно характера первого высказывания — это дирема. При его переводе сохраняются исходный порядок темы и ремы и существительное opinion в качестве подлежащего «мнение».

Несколько сложнее обстоит дело со вторым высказывани­ем. В нём формальных показателей диремы нет. Содержание в теме «старой» информации определяется только контексту­ально: её смысл вытекает из ремы предыдущего высказыва­ния (мнение не было ошибочным, и действительно, ничего осо­бенного не произошло). Перенос обстоятельственного оборота «в первый год войны с ними» в начало фразы диктуется упо­мянутым в предыдущем разделе правилом постановки ремы в конец русского высказывания. В его остальной части сохра­няется присущий диреме порядок следования темы и ремы (ср.: Nothing of importance (тема) occurred (рема) — Ничего особенного (тема) не произошло (рема)). Если бы этим выска­зыванием вводилась новая мысль, русскую фразу пришлось бы строить по схеме моноремы с присущей ей обратным по­рядком слов (ср.: В первый год подводной войны не произош­ло ничего особенного).

Третья фраза также является диремой. Она развивает мысли, выраженные в двух предыдущих высказываниях.

Такой способ перевода дирем применим однако не всегда. Есть большое количество английских высказываний, в кото­рых слово, грамматически оформленное как подлежащее, обозначает не деятеля, а его признак, объект или условие со­вершения действия. По-видимому, английский язык, ограни­ченный жёстким порядком слов, прибегает к такой организа­ции предложения для того, чтобы поместить реальный субъект в позицию ремы — часть высказывания, наиболее важную для целей общения. В русском языке для достижения того же эффекта используются другие средства, поэтому при переводе подобные диремы подвергаются ряду лексико-грамматических преобразований.

При всём разнообразии упомянутого вида высказываний их можно свести к ограниченному количеству типов [14. С. 64]. Среди них следует прежде всего упомянуть группу так назы­ваемых персонифицированных дирем, обусловленных широким диапазоном лексико-синтаксической сочетаемости в анг­лийском языке.

Семантика многих английских глаголов допускает смыс­ловой сдвиг, при котором существительному в позиции подле­жащего приписывается роль источника действий, обычно ас­социируемых с одушевлёнными предметами. За редким исключением (например, «история учит»), оформление неоду­шевлённого существительного в качестве подлежащего при таких глаголах правилами русского языка не допускается:

Fog stopped all traffic.

Из-за густого тумана остановилось всё дорожное движение.

При переводе подлежащее fog заменяется обстоятель­ством причины «из-за густого тумана», а дополнение traffic становится подлежащим русского высказывания «дорожное движение». Такое преобразование сопровождается изменени­ем в направлении действия, именуемым конверсивом, заме­ной глагола-сказуемого stopped русским «остановилось» и переходом от прямого порядка слов к обратному.

Помимо обстоятельства причины, упомянутого в предыду­щем примере, различаются диремы, в которых подлежащее заменяется обстоятельствами места, времени, цели и образа действия:

My tent sleeps four.

В моей палатке могут спать четверо.

Слово tent лишь формально занимает место подлежащего. Оно обозначает не деятеля, а место действия. При переводе подлежащее tent становится обстоятельством «в палатке».

В диремах, где подлежащее по сути обозначает время со-вершения действия, при переводе подлежащее заменяется на обстоятельство времени. В качестве подлежащего часто используются существительные, обозначающие различные периоды времени. Сказуемое представлено глаголами типа see, witness, signal, bring about:

The early post-war years saw a reappraisal of values.

После войны произошла определённая переоценка ценностей.

 

В этом примере группа подлежащего early post-war years преобразуется в обстоятельство времени «после войны». Гла­гол saw заменяется русским «произошла».

В диремах с подлежащим, по сути обозначающим обстоя­тельства цели и образа действия, такое подлежащее заменя­ется на соответствующее обстоятельство:

The avalanche destroyed several houses.

В результате схода лавины было разрушено несколько зданий.

Английское подлежащее avalanche преобразуется в обсто­ятельство причины «в результате схода лавины».

Во вторую группу входят высказывания с так называемым подлежащим-реципиентом, обозначающим не деятеля, а объ­ект действия. При таком подлежащем часто используются глаголы have, own, possess, benefit, lack, а также глаголы, вы­ражающие понятия чувственного восприятия и умственной деятельности типа like, think, believe. В зависимости от вида дополнения в русском высказывании различаются диремы, в которых тема представлена прямым, косвенным или пред­ложным дополнением. Вот несколько примеров:

The old man felt faint and sick. Старика одолели слабость и дурнота.

В этом высказывании подлежащее old man преобразуется в прямое дополнение «старика». В результате конверсивного преобразования глагол felt заменяется русским «одолела».

This may have many reasons. Тому может быть много причин.

Подлежащее this преобразуется в косвенное дополнение «тому». Глагол have заменяется русским «быть».

These dictates gave expression to the anger of the victors.

B этом диктате нашёл своё отражение гнев держав-победительниц.

Подлежащее dictates заменяется предложным дополнени­ем «в диктате», а глагол gave — русским «нашёл».

Конверсивному преобразованию подлежит ряд дирем, в которых подлежащее обозначает не деятеля, а его признак:

The most important of the contemporary documents in this respect is the "Henry Memorial."

Самым важным в этом отношении документом той эпохи является «Мемориал Генри».

В этом высказывании имя Henry Memorial по сути являет-ся субъектом, а грамматическое подлежащее the most important of the contemporary documents — его признаком. В переводе подлежащее и сказуемое как бы меняются местами.

Особо следует упомянуть группу дирем с формальным подлежащим it и неопределённым подлежащим, в функции которого употребляются местоимения one, we, they, that, a также ряд существительных, имеющих собирательное значе­ние. При переводе на русский язык подлежащее в таких диремах не преобразуется в другой член предложения, а опускает­ся. Русское высказывание начинается с глагола:

It was disconcerting to know that they were gone.

Возникло замешательство, когда выяснилось, что они ушли.

The orchestra made its maiden recordings. Были сделаны первые записи.

Английские формальное подлежащее it и неопределённое подлежащее orchestra опускаются, а именная часть сказуемо­го disconcerting и дополнение recordings, обозначающие глав­ный предмет мысли, преобразуются в подлежащее.

При переводе всех названных выше английских дирем в русских высказываниях используется обратный порядок слов. Но есть высказывания, в которых при замене английско­го подлежащего дополнением или обстоятельством нормы русского языка допускают сохранение прямого порядка слов — подлежащее в них находится не после глагола, а перед ним:

Excitement made the sergeant's voice almost unrecognizable.

От волнения голос сержанта изменился почти до неузнаваемости.

При переводе некоторых дирем используется русское без­личное предложение:

No amount of cover-up will avoid the inevitable day of reckoning. Никакими уловками не удастся избежать неминуемой расплаты.

 

Переводчику важно научиться распознавать в английском тексте указанные виды дирем. Сохранение в переводе исход­ного подлежащего, даже если внешне это кажется приемле­мым, на самом деле загромождает изложение и отвлекает внимание читателя от действительно важной информации, расположенной в конце высказывания.

Антонимический перевод

Наряду с описанным выше конверсивным преобразовани­ем, на ситуативном уровне денотативной эквивалентности ис­пользуется лексико-грамматическое преобразование, имену­емое антонимическим переводом. В языкознании антонимами называются слова с противоположным значением, например, «худой — толстый», «высокий — низкий».

Упомянутое переводческое преобразование является анто­нимическим, поскольку оно также основано на противопостав­лении понятий, при котором отрицание понятия в исходном высказывании приравнивается к утверждению противопо­ложного понятия в переводящем высказывании или, наоборот, утверждение понятия приравнивается к его отрицанию. В большинстве случаев использование противоположного поня­тия сопровождается заменой отрицательной конструкции на утвердительную или утвердительной на отрицательную:

Не didn't say anything. Он промолчал.

I asked him to hang on.

Я попросил его не класть трубку.

Необходимость в антонимическом переводе возникает в связи с целым рядом ограничений, налагаемых правилами пе­реводящего языка. Они, в частности, проявляются при пере­воде английских грамматических конструкций, не имеющих своего антонима в русском языке. Примером служат англий­ские сложноподчинённые предложения с придаточным пред­ложением времени, в которых придаточное предложение вво­дится союзами until, till, unless. Глагол в придаточном предложении стоит в утвердительной форме, между тем как в соответствующих русских придаточных предложениях с сою­зами «пока» и «до тех пор, пока» перед глаголом обычно име­ется частица «не»:

I shall stay here until (till) you return.

Я останусь здесь до тех пор, пока вы не вернётесь.

Утвердительная конструкция заменяется на отрицатель­ную и при переводе высказываний с наречием before, имею­щим значение «раньше», «прежде»:

It will be early March before the committee meets again. Очередное заседание комитета состоится не ранее первой полови­ны марта.

Аналогичная закономерность наблюдается при переводе высказываний, содержащих герундиальный оборот с предло­гом without. Следует оговориться, что сам по себе герундиаль­ный оборот с предлогом without употребляется для выражения отрицания и передаётся на русский язык частицей «не»; ср.:

I went in without waking him. Я вошёл, не разбудив его.

Антонимическое преобразование используется в тех слу­чаях, когда при словах в функции подлежащего или сказуе­мого имеется какой-либо вид отрицания:

No person may be reinstated to a position in the government service without passing an appropriate examination.

В государственном учреждении право на восстановление в должно­сти предоставляется лишь после сдачи соответствующего экзамена.

Отрицательное значение имеет местоимение-прилагательное по при существительном person в позиции подлежащего.

Не never met him afterwards without asking how granny was doing. После этого он каждый раз при встрече спрашивал его о бабушке.

Здесь отрицательное значение глаголу-сказуемому met придаёт наречие never.

В русском языке антоним может отсутствовать не только у грамматической конструкции, но и у грамматической формы отдельного слова. Примером служит английский глагол like, имеющий в качестве антонима глагол dislike. В русском языке глаголу like среди прочих соответствуют глаголы «любить», «нравиться», «хотеть». Что же касается глагола dislike, то ему и русском языке прямого соответствия нет. Поэтому в перево­де приходится использовать преобразование, при котором английский глагол как бы распадается на глагол «любить» или его синоним и отрицательную частицу «не»:

Не disliked the idea of going there alone. Он не хотел идти туда без сопровождения.

Отрицательная конструкция часто используется при пе­реводе глаголов со скрытым отрицанием типа ignore, fail, miss. Напоминая внешне утверждение, высказывания с такими глаголами фактически имеют отрицательное значение. В па­раллельных русских высказываниях отрицание выражается с помощью частицы «не»:

Не missed all the questions in grammar.

Он не ответил ни на один вопрос по грамматике.

В русском языке может не быть соответствия одному из лексических значений в английской антонимической паре:

The adoption of the defensive does not necessarily mean weakness or inferiority of our troops.

Переход к обороне не обязательно означает слабость наших сил или превосходство сил противника.

Антонимом английского слова inferiority является слово superiority. В русском языке слову superiority соответствует слово «превосходство», тогда как слову inferiority прямого со­ответствия нет. Но английское inferiority можно заменить его русским антонимом «превосходство», добавив слова «сил про­тивника» [11. С. 49].

До сего времени мы рассматривали антонимические пре­образования, обусловленные структурными особенностями русского языка. Необходимость в антонимическом переводе может быть также вызвана ограничениями, налагаемыми правилами лексической сочетаемости:

Your traveling late at night will not be good either to you or your com­panions.

He совершайте поездки в ночное время. Это может плохо кончить­ся и для вас и для ваших спутников.

Прямым соответствием английского словосочетания will not be good to you служат фразы «не будет хороню для вас» или «может нехорошо кончиться для вас». Но по-русски так не говорят. Правильным вариантом является перевод посредст­вом антонима — «может плохо кончиться».

Иногда нарушение правил лексической сочетаемости не только затрудняет восприятие оригинала, как в предыдущем примере, но и приводит к искажению его смысла:

Dolfuss and his ministers were slow to respond to the warnings of the impending crisis.

Дольфус и его министры не сразу отреагировали на предостереже­ния об угрозе приближающегося кризиса.

При переводе словосочетания were slow to respond прямым соответствием «медлили с ответом» складывается впечатле­ние, что французское правительство собиралось отреагиро­вать на предупреждения о надвигающейся опасности, но тя­нуло с ответом. Такое истолкование противоречит смыслу оригинала. Правительство Дольфуса, застигнутое врасплох, не знало, как реагировать, и поэтому бездействовало. Пере­дать этот смысл помогает антонимический перевод were slow to respond — отреагировали, но не сразу.

Метонимический перевод

К числу лексико-грамматических модификаций относятся преобразования, базирующиеся на принципе метонимическо­го сдвига. Напомним, что под метонимией понимается номина­ция, основанная на смежности понятий. Так, в романе Ильфа и Петрова «Золотой телёнок» через вышедший из моды вид одежды, «пикетовые жилеты», именуется группа людей, ко­торые придерживались устаревших политических воззрений.

В основе метонимического перевода лежит аналогичный механизм — исходные семантические категории в переводя­щем тексте передаются другими категориями, связанными с первыми отношением логической смежности.

В переводе метонимические отношения могут устанавли­ваться между глагольными формами, обозначающими раз­личные виды действия и состояний, и существительными, обозначающими всевозможные предметы. Перевод, основан­ный на глагольной метонимии, состоит в замене причины дей­ствия его следствием, следствия — причиной, начала дейст­вия — его завершением. Номинативные метонимические преобразования сводятся к замене целого предмета его час­тью, материала изделия — изделием из этого материала, ви­да деятельности — теми, кто её осуществляет, названия ули­цы — расположенным на ней учреждением, и т.п.

Глагольная метонимия

Среди глагольных метонимических преобразований наи­более часто встречаются замены, при которых исходный анг­лийский глагол выступает в качестве причины, а соответству­ющий ему русский глагол — в качестве следствия:

Are the state leaders capable of tuning in to these moods and translat­ing them into practical measures?

Способны ли государственные деятели уловить эти настроения и во­плотить их в конкретные дела?

Проба на сочетаемость показывает, что глагол «настроить­ся», прямое соответствие английского глагола tune in, здесь неуместен. Найти правильное русское слово помогает постро­ение логической цепочки, в которой форма tuning in выступа­ет в качестве причины, а соответствующий русский глагол — в виде следствия. Такое умозаключение позволяет выйти на русский глагол «уловить» — настроившись на определённую волну (причина), мы ловим интересующую нас передачу (следствие).

Иногда категории причины и следствия как бы меняются местами: действие в исходном высказывании выступает как следствие, а в переводящем — как причина:

This turns the public against them.

Это вызывает неприязнь общественности.

Общественность выступает против определённого круга лиц (следствие), так как что-то ей в них не нравится (причи­на). Прямой перевод неприемлем из-за ограничений, налагае­мых правилами лексической сочетаемости (ср.: «Это повора­чивает общественность против них»).

Среди метонимических трансформаций, построенных на причинно-следственных отношениях, значительное место за­нимают преобразования, в которых исходное и конечное вы­сказывания объединены отношением «состояние — действие»:

Не was late. Он опоздал.

He became the ally of a boy named Aubrey Mills.

Он подружился с мальчиком по имени Обри Миллз.

Иногда метонимическая связь между исходным и конеч­ным высказываниями носит одновременно причинно-следст­венный и временной характер. Английская и русская фразы описывают разные этапы одного и того же процесса, которые по времени либо следуют один за другим, либо друг другу предшествуют. Например:

Churchill fought his contest in the Epping Division upon the need for a severe policy of sanctions.

Черчилль одержал победу на выборах в избирательном округе Эп­пинг, отстаивая необходимость строгого проведения политики санк­ций.

В данном контексте правила сочетаемости слов не допус­кают прямой перевод словосочетания fought his contest (ср.: «вел борьбу в избирательном округе Эппинг»). Выход из поло­жения переводчик видит в том, чтобы описать более продви­нутую стадию избирательной борьбы Черчилля, а именно её успешное завершение (одержал победу на выборах).

В других случаях может быть названо не завершение про­цесса, а его начало:

As the summer drew on, the movement of Italian troop ships through the Suez Canal was continuous.

С наступлением лета началось непрерывное движение итальянских военных транспортных судов через Суэцкий канал.

Мотив преобразования тот же — ограничения, налагаемые правилами сочетания слов (нельзя сказать: «По мере того как продолжалось лето, движение судов было непрерывным»). С учётом контекста приходится называть не завершение про­цесса, а его начало: the summer drew on — «с наступлением лета», the movement was continuous — «началось движение».

Номинативная метонимия

Основные виды номинативных метонимических преобра­зований были названы выше. Поэтому мы ограничимся несколькими примерами, иллюстрирующими применение таких трансформаций на практике:

Steven could feel the blood rising to his face.

Стивен чувствовал, как кровь приливает у него к щекам.

 

Метонимическое преобразование состоит в замене целого его частью. Побудительным мотивом служат ограничения, на­лагаемые правилами сочетания слов в русском языке. Можно сказать «лицо зарделось» или «лицо налилось кровью», но не «кровь прилила к лицу». Правильный вариант: «кровь прили­вает к щекам», в котором целое (лицо) заменяется частью це­лого (щеки).

The great writers of the 19th century certainly tell good stories. Великие писатели XIX века — прекрасные рассказчики.

Здесь используется метонимическое отношение: резуль­тат деятельности (stories) — деятель (рассказчики).

There was already much reasonable show of commercial flying.

К этому времени изрядных успехов достигла гражданская авиация.

В этом высказывании затруднение может возникнуть при переводе словосочетания commercial flying. В словаре среди значений английского flying приводится только неприемле­мое для наших целей слово «полёты». Найти правильное ре­шение помогает метонимический перевод. Осуществив заме­ну понятия flying (полёты) на смежное понятие «аппараты, с помощью которых осуществляются полёты», мы находим приемлемое соответствие для ключевого слова в этом словосо­четании flying — «авиация». Опора на это слово позволяет найти эквивалент и для определения commercial: понятие «авиация, используемая в коммерческих целях» в русском языке передаётся словосочетанием «гражданская авиация».

В английском языке широкое распространение получил один из видов метонимической номинации по принципу «часть — целое», называемый «отделённым признаком». Суть его состоит в том, что человек именуется не прямо, а через один из присущих ему признаков. В русском языке такой спо­соб номинации используется не столь широко, и, когда в анг­лийском высказывании описание предметной ситуации начи­нается с «отделённого» от человека признака, при переводе обычно называется сам человек. «Отделённый» признак не­редко бывает оформлен в качестве подлежащего, поэтому в русском высказывании одновременно меняется и отправная точка описания предметной ситуации:

Her own career has been singularly lacking in hardship. Сама Джулия не встретила на своём жизненном пути серьёзных ис­пытаний.

В английском высказывании героиня называется не прямо, а через один из её признаков. Говоря о жизненном пути Джу­лии, автор имеет в виду саму Джулию, при этом для выраже­ния значения принадлежности используется притяжательное местоимение her. Для тех же целей применяются другие час­ти речи. Примером служат прилагательные, обозначающие национальную принадлежность действующих лиц:

Britain and France fell apart, and British sympathy and even admiration for Germany found powerful expression.

Англия и Франция разошлись во взглядах, и англичане стали усилен­но проявлять свои симпатии к Германии и даже восхищаться ею.

Сохранение в переводе подлежащего sympathy повлекло бы за собой нарушение норм лексической и синтаксической сочетаемости в русском языке. Поэтому называется не сам признак, а его носители — англичане.

Названный принцип номинации в английском языке уко­ренился настолько прочно, что признак может называться са­мостоятельно, без упоминания его носителя:

Wise policy would have fortified the Weimar Republic with a constitu­tional sovereign.

Если бы союзники придерживались мудрой политики, они бы укре­пили Веймарскую республику конституционным монархом.

«Отделённый» признак wise policy называется самостоя­тельно. Его носитель «союзники» при переводе выводится из контекста.

Informed comment on the progress of the armistice negotiations has made it clear that the belligerent parties were ready to accept some of the UN proposals.

Из сообщений осведомлённых обозревателей о ходе мирных пере­говоров следует, что воюющие стороны проявили готовность при­мять ряд предложений, внесённых представителями ООН.

В этом высказывании для отыскания носителя признака in formed comment потребовалось номинативное метонимиче­ское преобразование, состоящее в замене результата деятельности деятелем: comment — «обозреватель».

Во всех приведённых выше примерах семантический ком­понент, выражающий «отделённый» признак, входит в группу подлежащего. Встречаются высказывания, в которых он за­нимает позицию других членов предложения, в частности сказуемого:

The establishment of his five sons in the financial capitals of Europe was his way out of the economic difficulties.

Утвердив своих пятерых сыновей в пяти финансовых столицах Евро­пы, он нашёл выход из создавшихся финансовых трудностей.

Проследим путь, которым шёл переводчик в поисках пред­лагаемого варианта. Метод «проб и ошибок» показывает, что перевод на формальном уровне денотативной эквивалентнос­ти невозможен (ср.: «Утверждение сыновей было его путём из экономических трудностей»). Теперь важно понять, в чём за­ключается переводческая проблема, и определить способ её решения. Проблема — это использование принципа «отделён­ного» признака во фразе was his way, а ключом к её решению служит метонимический перенос, при котором вместо самого признака называется его носитель. Для этого, как видно из предлагаемого перевода, потребовалась значительная син­таксическая перестройка английского высказывания. Место­имение his, указывающее на носителя признака, становится подлежащим «он», а сам признак way out — дополнением «выход» при глаголе-сказуемом «нашёл».

Номинативных метонимических преобразований много, и в перечислении их всех, очевидно, нет необходимости. Важно лишь ещё раз подчеркнуть их общий принцип, состоящий в том, что поиск русского эквивалента осуществляется на осно­ве логической смежности понятий.

Генерализация

Известно, что слова в исходном и переводящем языках вы­ражают понятия разной степени абстракции. Для обозначе­ния одного и того же объекта в исходном языке используются языковые единицы более узкого, конкретного значения, а в переводящем языке — более широкого значения, и наоборот. С этой закономерностью связаны методы генерализации и конкретизации. Генерализация представляет собой семантическое преобразование, при котором слово, выражающее ча­стное (видовое) понятие, заменяется словом, выражающим более общее (родовое) понятие.

Среди причин генерализации можно прежде всего назвать языковые мотивы, в частности, отсутствие в переводящем языке слова с таким же частным значением. Так, в русском языке нет однословных соответствий английских слов swim, sail, float, drift. Они передаются словом с общим значением «плыть» и соответствующими пояснениями — «о человеке», «под парусом», «по поверхности воды», «под воздействием те­чения и волн».

Причиной замены конкретного слова на слово, выражаю­щее более широкое понятие, могут быть также правила лек­сической сочетаемости в переводящем языке и требование контекста:

The days before and the days after WW II are separated like the day before and the day after the explosion.

Время до и время после Второй мировой войны разделяются как день до и день после взрыва.

Английское слово days во фразе days before and days after WW II передаётся русским словом «время». Таким образом, узкое видовое понятие заменяется широким родовым. Прямой перевод посредством слова «дни» невозможен, так как фраза «Вторая мировая война» охватывает длительный период вре­мен, и по правилам сочетаемости слов в русском языке перед ней должны стоять слова, также обозначающие достаточно долгий временной промежуток, например, «месяцы» или «го­ды». Но для описания данной ситуации не подходят и эти сло­на, так как контекстом на первое место выдвигается признак времени вообще, а не признак его протяжённости, измеряе­мой днями, месяцами и годами. Об этом говорит и форма мно­жественного числа английского days. При переводе другой фразы со словом day — the day before and the day after the explosion — использование дословного соответствия «день» также объясняется лексической сочетаемостью слова «взрыв».

В рассмотренном примере выбор требуемого соответствия был подсказан контекстом высказывания. Нередко для этих целей требуется учёт более широкого окружения анализиру­емого слова:

The result has been increased pressure for Scotland and Wales to be granted a larger degree of self-government.

В результате усилились требования о предоставлении Шотландии и Уэльсу большей самостоятельности.

Словарь для английского self-government даёт только одно значение — «самоуправление». Анализ контекста не только высказывания, но и всей статьи в целом показывает, что такой перевод был бы неверным, так как речь идёт не только о само­управлении, но и о других проявлениях независимости от центра. Для передачи этого смысла используется слово с бо­лее широким значением — «самостоятельность».

Конкретизация

Поиск эквивалента, отвечающего нормам русского языка, может идти от общего значения к частному. В этом случае ис­пользуется приём смысловой конкретизации, при котором вместо слова, выражающего общее родовое понятие, исполь­зуется слово с более конкретным видовым значением.

Как и в случае генерализации, применение этого метода обусловлено двумя причинами. Прежде всего речь идёт о тех словах в исходном языке, которым в языке перевода соответ­ствуют несколько слов с более частными значениями, напри­мер, mount, purple, sibling. При переводе на русский язык им в качестве соответствий приходится выбирать слова с более ча­стным значением: «лошадь, мул, верблюд», «пурпурный, фи­олетовый, лиловый», «родной брат» или «родная сестра»:

The mounted police pushed.

Конная полиция стала теснить демонстрантов.

Другой причиной конкретизации является соблюдение норм лексико-синтаксической сочетаемости в русском языке и требований контекста. Примером служат английские широкозначные слова, то есть слова с широким недифференциро­ванным значением. Такие слова имеют целый ряд иноязыч­ных соответствий, обозначающих более узкие, частные понятия. Среди слов широкой семантики необходимо прежде всего выделить группу широкозначных глаголов типа bе, get, take, give, have, make, do, say, come, go. При переводе они час­то заменяются глаголами с более конкретным значением, на­пример:

The fish was a little too far away from the boat. Рыба плыла ещё слишком далеко от лодки.

I had a dog and a used Dodge and an old Finnish woman who cooked breakfast in the morning.

Я завёл собаку, купил старенький додж и нанял пожилую финку, ко­торая по утрам готовила завтрак.

В этих высказываниях английские глаголы was и had за­меняются глаголами, имеющими более конкретное значение. Выбор глагола определяется правилами лексико-синтаксической сочетаемости слов, занимающих позицию того или иного члена предложении, здесь подлежащего и дополнения, ср.: «рыба плыла», «я купил собаку, приобрёл машину, нанял прислугу».