Первые отряды адыгской интеллигенции в России

В формировании «высокой», «профессиональной» культуры адыгов и балкарцев, как и других народов быв­шего Советского Союза, у которых отсутствовала своя ли­тературная письменность до XX в., исключительную и главную роль играла русская культура, а через нее и мировая. Дело в том, что те контакты горцев Северного Кавказа, которые были установлены с Руеским государ­ством в далеком прошлом, несмотря на многие драмати­ческие эпизоды этих взаимоотношений, объективно ока­зали огромное влияние на становление «высокой» куль­туры горцев, в том числе адыгов и балкарцев.

Процесс становления и развития «высокой» культу­ры адыгов имеет свою специфику, отличающую его от других кавказских народов. В этом плаве следует отме­тить, что становление культуры адыгов началось за пре­делами страны черкесов, именно в самой России, с фор­мирования отдельных отрядов интеллигенции адыгов в условиях русской действительности. Речь идет о том, что после того как Темрюк Идаров - Верховный князь Ка­барды в далеком XVI в. — «пробил» для адыгов «окно в Россию», заключив между Кабардой и Русским государ­ством военно-политический союз (1557), многие адыги приезжают в Россию и становятся крупными военными, государственными деятелями Русского государства, чему способствовал в значительной степени именно этот важ­ный военно-политический пакт. Поэтому можно сказать, что именно Темрюк Идаров положил начало созданию в Русском государстве отрядов адыгской интеллигенции. Потомки Темрюка Идарова, начиная с его сыновей и пле­мянников, которые выезжали на русскую службу, зало­жили основы образования в Русском государстве могу­щественного княжеского рода Черкасских.

А вообще связи адыгов с Русью были установлены задолго до XVI в. Между восточными славянами - руса- ми - и предками адыгов существовали определенные взаимоотношения задолго до того, как они нашли свое отражение в письменных источниках. Об этом красно­речиво свидетельствует археологический материал мо­гильников IV~XII вв. на Кавказе, где элементы восточ­но-славянской культуры прослеживаются в инвентаре и обряде погребений. Различные предметы этих погребе­ний позволяют говорить о тесных торговых связях меж­ду народами Северо-Западного Кавказа и Южной Русью. Об активной и регулярной торговле предков адыгов с другими народами, в том числе с Древней Русью, го­ворится также в арабских письменных источниках ГХ-Х вв. В частности, арабские историки Баладзори, Ибн- ал-Факих зафиксировали непосредственное проживание русов на Северо-Западном Кавказе в пределах Хазарско­го каганата. Отечественные исследователи пришли к вы­воду, что предки адыгов имели тесные связи с восточны­ми славянами еще до возникновения Тьмутараканского княжества. Академик Б. А. Рыбаков на основе изуче­ния адыгского эпоса «Нарты», славянских сказаний и византийских источников пришел к выводу, что в севе­ро-западной части Кавказа в середине I тысячелетия н. э. находились значительные массы славян, которые сохра­няли эпические сказания о событиях в Причерноморье и на Дунае, а впоследствии они растворялись среди ады­гов (зихов-керкетов).

Профессор Л. И. Лавров археологическими, этногра­фическими и лингвистическими материалами аргумен­тировал тезис о глубоких связях адыгов и славян, и, на его взгляд, из всех кавказских народов этнографически наиболее близкими восточным славянам являются имен­но адыги. Как свидетельствуют древнерусские летописи, еще в 1022 г. князь Мстислав предпринимает поход про­тив адыгов — касогов. После того как в единоборстве, обманным путем, он одолел касожского князя Редедю и по условиям поединка наложил дань на касогов, забрал с собой семью Редеди - жену и двух сыновей. Сыновья были крещены Мстиславом и получили православные имена - Роман и Юрий. Впоследствии Роман женился на дочери Мстислава Владимировича. К Роману и Юрию Редедичам возводят свое начало русские дворянские роды Лопухиных, Белоусовых, Глебовых, Сорокоумовых, Уша­ковых (предки знаменитого флотоводца). Однако дина­стия Черкасских в основном создается в России уже с конца XVI - начала XVII в. В 1557 г. в возрасте 17- 18 лет в Москву приехал младший сын Темрюка Идаро- ва - Солтан. Иван IV велел его крестить (в крещении - Михаил) и учить грамоте. Таким образом, можно опре­деленно утверждать, что Михаил Темрюкович был пер­вым кабардинцем, получившим высокое для того време­ни образование в России. В 1559 г. Михаил начинает военную службу в Русском государстве на южных, са­мых беспокойных его пограничных рубежах, подвергав­шихся нападениям со стороны Крыма.

Михаил Черкасский при Иване Грозном стоял на самых высоких ступенях государственной власти. В 1567 г. князь Михаил в возрасте тридцати лет стал боя­рином, первым из когорты кабардинских князей, став­ших русскими боярами и принимавших самое активное участие в становлении и укреплении российской госу­дарственности.

Фактически сын главного князя Кабарды Темрюка Идарова - Михаил Черкасский - стал первым человеком в государстве после царя. Сидел первым в Боярской думе, и при перечислении думных списков всегда назывался первым. В России в течение долгого времени жила па­мять о том, что князь Михаил Темрюкович Черкасский тогда был человек великий и управы на него не было.

Следует отметить, что в XVII в. в России было 16 «пер­востепенных» и 25 «второстепенных» родов, из которых 20 были княжескими. Знатность и родовитость опреде­лялись по месту, занимаемому родом среди 31 фамилии. Известный историк С. М. Соловьев в своей работе «Чте­ния и рассказы по истории России» приводит этот список в следующем порядке: «1. Черкасские. 2. Воротын­ские. 3. Трубецкие. 4. Голицыны» и т. д.

Как видим, князья Черкасские в начале XVII в. за­нимали видное место при царском дворе и в правитель­стве. Дмитрий Мамстрюкович (внук Темрюка Идарова) был видным деятелем Земского освободительного движения и даже являлся кандидатом от земщины на царский престол в 1613 г. Он же возглавлял с 1624-го по 1630 г. приказ Казанского дворца, в управление которо­го входили восточные области Русского государства. Два внука Камбулата Идарова - Яков Куденетович (Урус- кан) и Иван Борисович - возглавляли приказы Большой Казны - Стрелецкий и Поместный. Якова Куденетовича причисляют к самым выдающимся русским полковод­цам периода царствования Алексея Михайловича. Сын Сунчалея - Григорий, в 1660-е гг. был первым воеводой в Астрахани, а Михаил Алегукович Черкасский занимал пост казанского воеводы, затем стал первым русским генералиссимусом. Все они входили в разное время в состав Боярской думы, т. е. явились членами русского правительства. Черкасские, служившие в России, входи­ли в число самых крупных землевладельцев. Так, напри­мер, в 1638 г. в их собственности находилось 3140 крепо­стных дворов, тогда как у династии Романовых было 3202, а к концу XVII в. уже было 12 032, т. е. больше, чем у каждой из других боярских фамилий России.

§ 2. Адыгские общественные деятели и просвети­тели XVin " первой половины XIX в.: Алек­сандр Бекович-Черкасский, Жабаги Казаяоко, Хан-Гирей, Измаил-Бей Атажукин, Шора Ног­мов, Умар Берсей, Султан Казы-Гнрей

В числе представителей первых отрядов адыгской интеллигенции, которые сыграли огромную роль в исто­рии Русского государства, находится Александр Беко­вич-Черкасский. С юношеских лет до трагической смер­ти он был верным сподвижником Петра Ь К. Ф. Дзами- хов утверждает, что самые ранние сведения об Александре Бековиче мы находим в документах, где говорится о пе­редаче власти в Терской крепости бывшим воеводой Ива­ном Борисовичем Мартьяновым своему преемнику - «стольнику и полковнику и воеводе» Афанасию Ивано­вичу Козлову. При передаче был составлен список, где отмечалось, что в крепости находились аманаты от кня­зей Кабарды и владетелей Эндеры, от уцмия Кайдацкого и тпамхала Тарковского. «В аманатных избах аманатных мурз: кабардинской - Давлет-Гирей (до крещения Алек­сандра Бековича звали Давлет-Гирей.- К. У.), андреев­ской — Чугук, хайдацкой - Амир, Тарковской — Хашбек».

«Это^дервое упоминание о Давлет-Гирее Бековиче да­тируется 24 мая 1689 r.»J - пишет К. Дзамихов. Далее он отмечает, что Александр Бекович- Черкасский мог по­явиться в Москве не раннее 1690 г. и, естественно, он не мог быть «одним из первых молодых дворян, начавших службу в «потешных войсках», созданных Петром в селе Преображенском»[281].

Здесь| юноша принял православную веру и получил имя Александр Бекович-Черкасский. Воспитывался он в доме дядьки Петра I, князя Алексея Голицына^ В его семье он получил хорошее домашнее образование. Вмес­те с другими молодыми дворянами/Александр Бекович начал службу в Преображенском полку, а в 1707 г. был отправлен на учебу за границу,Jk ак одаренный молодой человек, для изучения разных наук, особенно мореплава­ния. ЦХосле завершения учебы Александр Бекович же­нится по воле царя на княжне Марии Борисовне Голи­цыной, и его зачисляют в армию в чине капитана гвар­дии Преображенского полка. С этого момента он начинает играть огромную роль во внутренней и внешней полити­ке Русского государства) Он проводит большую работу по укреплению позиций России на Кавказе, в других регионах.ТУ читыв ая, что в начале XVIII в. Кабарда игра­ла главную роль на Северном Кавказе, и многое зависело от ее политики, Петр I направил 4 марта 1711 г. Алек­сандра Бековича в качестве личного посланника по вос­точным вопросам на Северный Кавказ Д

«Главная цель миссии Бековича-Черкасского,- пи­шет К. Ф. Дзамихов,- воспрепятствовать враждебным действиям турецкого султана, который враждовал не толь­ко с Россией* но и с Кабардой. Зная об этой вражде, Петр I стремился привлечь кабардинцев в качестве союзников в борьбе с «кубанцами». С этой целью и был направлен в Кабарду с царской грамотой Александр Черкасский». После переговоров с кабардинскими князьями он доно­сил Петру, что «они рады служить великому государю всею Кабардою».

Около года пробыл Александр Бекович-Черкасский на Северном Кавказе! Здесь князь Черкасский занимал­ся установлением прочных связей и с Дагестаном, а так­же выяснением местонахождения рудных и других при­родных богатств края. Весной 1714 г. Чекасский вновь выступает как политический деятель, он пишет донесе­ние Петру I, где высказывает свои мысли об обстановке на Северном Кавказе и как следовало бы действовать там России, чтобы народы этого обширного и стратеги­чески важного края «не допустить под руку турецкого султана, но привести под область свою». Далее он сооб­щает, что из Порты через Крымского хана к «вольным князьям», имеющим владения близ гор, между Черным морем и Каспийским, направлены были посланцы с целью склонить их на свою сторону, за что каждый бы из них получил от султана всякие «милости» и «жалова­ние». В Кабарде миссия турецких эмиссаров не имела успеха^Александр Черкасский в своем «донесении» пре­дупреждает Петра об опасных последствиях того, если Т^РЦИИ удастся подчинить Дагестан;] В то же время в донесении Черкасского проходит 'мысль о том, что укрепление российских позиций на Кавказе принесет пользу как самой России, так и местным народам, и сде­лать это будет несложно, «понеже тот народ вольный». «По сути дела, - пишет К. Дзамихов, - «Донесение» Бе- ковича-Черкасского было проектом мирного присоеди­нения Северного Кавказа к России»[282].

^Здесь он проводит переговоры с кабардинскими и другими горскими правителями^] которые дали обязатель­ство выступить на стороне России в случае войны с Тур­цией. [Александр Бекович первым составил карту Кас­пийского моря^Кстати сказать, эта работа была выпол­нена им на таком значительном научном уровне, что, когда Петр I показал ее французским ученым, они дали ей высокую оценку, а его приняли Почетным членом французской Академии наук. [Александр Бекович был назначен Петром I в 1717 г. руководителем Русского посольства в Среднюю Азию (Хивинское ханство), где он был убит хивинцами. Так погиб, отстаивая' интересы Рус­ского государства, крупный ученый, политический дея­тель России конца XVII - начала XVIII в. Александр Бекович-Черкасский, выходец из Кабарды.

Таким образом, можно с определенной'уверенностью сказать, что формирование национальной интеллигенции адыгов началось в специфических условиях, а именно за пределами страны черкесов, в Русском государстве, куда они выезжали на постоянное местожительство. Именно плеяда Черкасских - государственных чиновников и военнослужащих Русскогр государства - была среди пер­вых представителей адыгской интеллигенции. Как по­казывает история, Черкасские сформировались как госу­дарственные деятели и военачальники в русской среде и под непосредственным воздействием русской культуры, русской действительности. Более того, они яе только «осе­ли» в России и действовали на ее благо, они даже приня­ли православие, после крещения обрели новые имена, а впоследствии многие из них, особенно их потомки, асси­милировались и полностью оторвались от корней своих предков. Несмотря на то, что они не были «востребова­ны» на земле своих предков, на что были свои объектив­ные причины, многие из них сыграли определенную роль в сближении России и адыгов, а через последних — и остальных народов Северного Кавказа, на которых они имели огромное влияние.

Следующим й наиболее существенным этапом, или «волной» становления национальной интеллигенции ады­гов, культуры в целом, является период деятельности пер­вых адыгских просветителей. В отличие от первого от­ряда адыгской интеллигенции, воспитанной в русской среде и главным образом занимавшей важные государ­ственные и военные посты Русского государства, первые адыгские просветители были зачинателями научной и художественной мысли Северного Кавказа в целом, и адыг­ской в частности. Побудительной силой и основой дви­жения передовой общественной мысли адыгской интел­лигенции явились национально-патриотические настро­ения, зревшие в народе, откуда они произошли в этот знаменательный этая истории Кавказа, а также влияние на горцев передовой русской общественной мысли, лите­ратуры и культуры. Именно российская передовая об­щественная мысль, ее наука и культура явились той бо­гатой базой, отправной точкой, на которую опирались пер­вые адыгские просветители, как и другие народы Кавказа.

Адыгское просветительство зародилось в конце XVIII - начале XIX в* Обучаясь в русских учебных заведениях, они не только восприняли русскую культуру, но благода­ря ей познакомились и с мировой культурой и литерату­рой, приобщили к ней свой народ. Они создавали свои произведения на национальном материале и — прежде всего - для своего народа. Первые адыгские просветите­ли, в отличие от их предшественников - Черкасских, не только учились и служили в России, они почти все вер­нулись на родину, жили со своим народом и работали на его благо. Более того, они несли образование своему на­роду конкретным кропотливым трудом. Они писали не только научные труды и художественные произведения, многие из них явились также непосредственными уча­стниками открытия первых светских учебных заведе­ний, культурно-просветительских учреждений, создате­лями профессионального искусства. Они работали в слож­ных общественно-политических, социальных и иных условиях. Народ понимал их не всегда, особенно пред­ставители духовенства, поэтому начинать приходилось «с нуля», да еще при сопротивлении реакционной части на­селения.

Первые просветители были теми, кто занимался «пер­воначальным накоплением духовного капитала», они, подобно первопроходцам, совершившим великие геогра­фические открытия средневековья, открыли мир циви­лизации через просвещение - для себя и для своих со­племенников. Они, изучив историю и культуру не толь­ко других народов, но прежде всего своего этноса, совершили интеллектуальное чудо: усвоив русский и дру­гие европейские языки (многие из них владели несколь­кими иностранными языками), изучили и свой язык; первыми поставили вопрос о научном исследовании сво­ей истории, культуры, языка; создали первые учебники и издали обобщающие труды по этим направлениям знаний и этим положили начало научной мысли среди адыгов. Поэтому одной из особенностей их научной де­ятельности является то, что они обратились к социально­гуманитарным проблемам своего народа. Именно по этим отраслям знаний они проводили свою просвети­тельскую работу среди соотечественников.

Один из крупных специалистов по адыгскому про­светительскому движению профессор А. X. Хакуашев пишет, что «...своеобразный опыт первых деятелей адыг­ского просветительства не «мертвый капитал», а живая реальность, связанная многочисленными и невидимыми нитями с современностью»-(В огромном влиянии рус­ской культуры на процесс становления и развития адыг­ского просветительского движения, на его пионеров, мож­но убедиться на примере Жабаги Казаноко, одного из первых литераторов, ученых и общественных Деятелей адыгов. Жабаги Казаноко был также одним из ярких представителей общественной мысли адыгов конца XVH - первой половины XVIII в. Крупный мыслитель, ди­пломат и гуманист, он всегда был в числе адыгских фе­одалов, которые выступали за тесное сближение и со­трудничество Кабарды с Россией. Жабаги Казаноко родился на правом берегу р. Баксая, напротив нынеш­него сел. Заюково Баксанского района. До сих пор со­хранилось название того места, где он родился и жил- (Казаноко) Л Существуют разные предположения по по­воду года ёго рождения, из которых можно сделать вы­вод, что[он родился в 1686 г. и прожил до 1750 т‘ Он был по происхождению дворянином^ Из архивных доку­ментов видно, что уоркская фамилия Казаноковых про­исходит от бжедугов, что она существовала уже в XVII- XVIII вв. В Кабарде имя Жабаги Казаноко в письмен­ных источниках упоминается впервые у Шоры Ногмова в работе «История адыхейского народа».

Ш. Ногмов пишет, что князь Асланбек Кайтукин «...всегда руководствовался советами уздения Жабаги Ка- занокова, человека благоразумного». Жабаги Казаноко был советником Асланбека Кайтукина - влиятельного кня­зя Кабарды XVIII в. Последний укрепил свои позиции среди адыгских феодалов, всего адыгского общества не без помощи Жабаги Казаноко, который всегда давал ему дельные, мудрые советы по самым разным проблемам его деятельности. Более того, есть сведения, что Жабаги был его воспитателем.(Жабаги Казаноко прославился не только как гуманист, мыслитель, но и как очепь любо­знательный человек. Легенда гласит, что однажды, буду­чи еще юношей, он заметил, что гора, под которой распо­лагался аул, образовала трещину, и он настоял на том, чтобы жители немедленно покинули его- Но не все по­верили ему, а гора действительно обвалилась и накрыла весь аул^

В результате межфеодальной борьбы в 20-х гт. XVIII в. из-за притеснений баксанских княжеских фамилий

Мисостовых и Кургокиных, князья Кайтукины и Бек- мурзины, е кем был в тесных связях Жабаги Казаноко, переселились в урочище Кашхатау и там образовали укрепленный лагерь, получивший в документах назва­ние «Черекского городка».

Большой интерес представляет деятельность Жабаги Казаноко и на дипломатическом поприще! Ему поруча­лись самые ответственные переговоры от имени Кабар­ды с другими народами и самой Россией; В частности, есть сведения, что он вел переговоры в Астрахани с Пет­ром по проблемам взаимоотношений Кабарды с вели­ким северным соседом и по вопросам Северного Кавка­за в целом. Жабаги был известен далеко за пределами Кабарды и у соседних народов. Он всегда выступал за дружбу между народами, ратовал за мирное решение всех сложных проблем между различными княжескими фа­милиями и соседними народами. Он выступал против кровной мести, указывая на ее пагубные последствия; был демократом в семейной жизни, всегда защищал честь и достоинство женщин и детей.

Жабаги Казаноко являлся большим знатоком устно­го народного творчества. Был остроумным и мудрым человеком, владел многими языками, в том числе и рус­ским. Все эти достоинства снискали ему большой авто- ритет*не только среди кабардинцев, но и соседних наро­дов. Как было сказано выше, он умер в 1750 г. в Казано­ко (рядом с сел. Заюково) и похоронен там же. Позже его надгробный памятник перевезен в г. Нальчик и уста­новлен в парке Свободы возле здания медицинского фа­культета КБГУ.

Измаил-Бей Атажукин (Хатакшоков). Существуют различные версии по поводу года его рождения. Но мож­но предположить, что он родился на рубеже 50-60-х гг. XVIII в.

Измаил-Бей Атажукин* как многие его соотечествен- ники-адыги, получил образование и жил в России, чест­но служил ей, отважно защищал ее интересы на различ­ных фронтах многих войн. Он получил общее й специ­альное военное образование в Петербургу Измаил-Бей Атажукин оставил в истории России и Северного Кавка­за заметный след как военный деятель, просветитель, специалист судопроизводства и его реформы в Кабарде. Патриот, по признанию многих авторитетных людей Рос­сии XVIII в., он был одним из образованнейших людей

своего времени, владел многими языками, прекрасно знал русскую и зарубежную историю и культуру.

Измаил-Бей не раз показывал отвагу и мужество в войнах России с другими государствами!, за что был от­мечен различными наградами российского государства. Он, в частности, принимал активное участие в Русско- Турецкой войне 1787-1791 гг* Измаил-Бей участвовал в ней в числе 5 тысяч воинов кабардинского полка в чине секунд-майора под командованием бригадира Ивана Большого-Горича. В 1788 г. принимал активное участие в штурме турецкой крепости Очаков, За проявленные му­жество и отвагу в этом сражении ему было присвоено звание премьер-майора.

Вот что писал Григорий Александрович Потемкин- Таврический, всегда проявлявший большой интерес к личности Измаил-Бея Атажукина, 10 июля 1789 г. Ека­терине II: «Измаил-Бей из лучшей фамилии кабардин­ской, подполковник в службе Вашего Императорского Величества, ревностно и храбро служил под Очаковом и на штурме оного, желает показать себя против шведов. Я, его отправляя, вееподданейше прошу о награждении его убранной каменьями медалью».

Измаил-бей попал на русско-шведский фронт в сентябре 1789 г., но почему-то вскоре его возвращают обратно на русско-турецкий фронт. Находясь в составе Бурского казачьего полка, в декабре 1790 г. принимает участие в штурме турецкой крепости Измаил под коман­дованием А. В. Суворова, который высоко оценил муже­ство Измаил-Бея и представил его к награде. В списке награжденных напротив его фамилии великий военачаль­ник сделал пометку, что он «оказал храбрость, усердие». За проявленные храбрость и мужество в этой воен­ной операции он был награжден Орденом Георгия 4-й степени, где в списке награжденных числился как Измаил-Бей. Он также принимал участие в переговорах по заключению Ясского мирного договора, заключенного 29 декабря 1791 г. (9 января 1792 г.) между Россией и Турцией.

Екатерина II тоже обратила внимание на храброго и грамотного горца и решила использовать его талант в кавказских делах. В 1774 г. Измаил-Бей был направлен в Кабарду для решения российских проблем на Север­ном Кавказе^ Это время на Северном Кавказе было слож­ным и для России и для самих горцев. По сути дела, это было началом столетней Русско-Кавказской войны, в которой особое место отводилось Кабарде- Россия не слу­чайно начала ату войну именно с покорения Кабарды. В этом важном и критическом деле для всего Северного Кавказа Измаил-Бей Атажукин занял антиколониаль­ную позицию. Более того, он конкретно выразил свое недовольство политикой России на Северном Кавказе, выразившейся в антиколониальных событиях, происхо­дивших в 90-е гг. XVIII в. (1795 г. в Кабарде). Это и послужило причиной того, что царское правительство в качестве наказания за такое поведение высылает его с братом Адиль-Гиреем и майором Хамурзиным в Екате- ринослав (ныне Днепропетровск). Суть вопроса состояла в том, что еще в 1793 г. в целях укрепления своих пози­ций царская администрация обнародовала указ о прове­дении в Кабарде судебной реформы, против которой вы­ступили влиятельные кабардинские князья и дворяне, которых поддержал Измаил-Бей Атажукин.

В справке, составленной по поводу причины удале­ния из Кабарды Измаил-Бея Атажукина, его брата Ада ль- Гирея и Хамурзина Атажукина говорилось, что назван­ные три человека были высланы в Екатеринослав «за оказанную в усердии к службе российской ненадеж­ность». Это по сути дела было подтверждением того, что все три Атажукина принимали участие в антиколониаль­ном восстании, происходившем в эти годы в Кабарде.

В 1801 г., когда царский престол занял Александр I, Измаил-Бею Атажукину разрешили переехать в Петер­бург. После этого он просит императора, чтобы ему раз­решили вернуться на родину. Александр I дал ему это разрешение в 1807 г. Более того, Измаил-Бею было при­своено звание полковника. Измаил-Бей Атажукин в эти годы много работает над тем, как решить мирно, без кро­вопролитий, кавказские проблемы. Пишет много обра­щений в различные властные структуры. Вообще он все­гда интересовался проблемами Кабарды, ее взаимоот­ношениями с Россией. Еще в 1789 г. в своем плане от 24 марта на имя заведующего личной канцелярией Ека­терины II В. С. Панова Атажукин просил напомнить генерал-аншефу Г. А. Потемкину об «...известных Вам кабардинских делах». О них Атажукин вспоминал в сво­ем письме на имя Александра I в 1802 г. Оказывается, что через Г. А. Потемкина (он умер 1796 г.) Измаил-Бей Атажукин представил Екатерине II «Сведения о некото­рых важнейших политических обстоятельствах, до всего края горских черкес касательных».

До возвращения на Кавказ, в начале 1804 г., Атажу­кин подает в Министерство внутренних дел «Записку о беспорядках ца Кавказской линии и способах прекра­щения оных»! Эта «записка» являлась итогом многолет­них наблюдений за событиями на Кавказе, социально- политической, экономической и культурной жизнью ка­бардинцев и горцев в целом. Свои суждения по этим проблемам он еще раньше излагал в таких материалах, как «Краткое описание жителей горских черкес...», «За­писка о жителях Кавказа» и т. д. В них он исследовал вопросы взаимоотношений Кабарды с соседними народа­ми и Россией с 1557 г.; о роли Кабарды на Северном Кавказе; о расселении горцев в регионе, о социальном строе; о Кавказской линии; о политике Турции по отно­шению к Кавказу; об обычном праве и народном собра­нии; о судопроизводстве и проблемах аннексированных кабардинских земель Россией; о беглых кабардинских крестьянах и применении к горцам меры «кротости» в т. д.

По возвращении на Кавказ Измаил-Бей Атажукин сразу же развернул активную общественно-политиче­скую деятельность. В отличие от своего брата Адиль- Гирея, он критиковал ислам. Очень много он работал над проблемами судопроизводства и осуществлением его ре­формы в Кабарде! Он выдвигал по этим вопросам много интересных идейгв частности, предложил учитывать осо­бенности быта кабардинцев. В своих предложениях в судебной реформе, как сын своего класса, он защищал ин­тересы феодалов- Он полагал, что с помощью судебной реформы Кабарду можно вывести из состояния хаоса и раздробленности, укрепить союз Кабарды и России; вме­сте с тем - ограничить вмешательство царских чинов­ников в дела Кабарды.

Настало время, на наш взгляд, тщательного исследо­вания проекта судебной реформы Агажукина, его подхо­дов к этому важному вопросу юриспруденции, с учетом сегодняшних проблем российского федерализма и судо­производства. Но можно надеяться, что и современные Юристы скажут свое веское слово о научном наследии Измаил-Бея Атажукина в области юриспруденции. Он глубоко и всесторонне изучал Северный Кавказ - от со­циально-политической, экономической и культурной жизни до его этнической карты. Хотя он не употребляет термин «Балкария», упоминает о чегемцах и балкарцах («чегем», «малкар»). Он указывал также, что адыги сто­яли на различных экономических и социально-полити­ческих уровнях. Он впервые вводит в научный оборот понятия «аристократические» и «демократические» ады­ги. К первым он относил кабардинцев и бжедугов, а ко вторым - натухайцев, шапсугов и абадзехов. Он делил их по уровню экономического и политического разви­тия. Атажукин отмечал, что в Кабарде феодализм был более развит, чем у западных адыгов (шапсугов, абадзе­хов и натухайуцев, которые являлись, по его мнению, рес­публиканцами).

Он резко выступал против междоусобицы в адыг­ском обществе, которая задерживала процесс его консо­лидации и Дальнейшего процветания. Он призывал сво­их соотечественников сплотиться в единый и могуще­ственный союз; резко выступил против тех кабардинских феодалов, которые призывали к сближению с Турцией, и всегда доказывал необходимость и выгодность союза с Россией А В январе 1812 г. при таинственных обстоятель­ствах он был убит своим двоюродным братом Росланбе- ком Мисостовым-Атажукиным. Так преждевременно закончилась жизнь замечательного человека, патриота, талантливого политика и общественного деятеля Изма- ил-Бея Атажукина, который был убежден, что только в союзе с Россией Кабарда сможет развиваться. Это, в свою очередь, не мешало ему критиковать ее колониальную политику на Северном Кавказе, методы осуществления этой политики.

Одним из ярких представителей первых отрядов адыгской интеллигенции, который внес неоценимый вклад в дело создания профессиональной, «высокой» куль­туры народа, является Шора Бекмурзин Ногмов (1794- 1844). Он был одним из первых историков, филологов и просветителей адыгского народа. Родился Ш. Ногмов в селении Джуца (одном из более 200 кабардинских насе­ленных пунктов, уничтоженных русскими войсками), недалеко от Пятигорска. Первоначально он получил ду­ховное образование в Дагестане. После этого некоторое время работал в родном селе муллой., Однако эта работа не вполне его устраивала, и в 1818 Т. он поступил, как и многие его соотечественники, в русскую армию. Спустя некоторое время он опять возвратился в родное село и вплотную занялся изучением родного языка, культуры, устного народного творчества, обычаев и традиций своего народа; собрал обширный материал по истории и куль­туре адыгов; работал учителем начальной школы, где прививал детям любовь к знаниям, к родному языку.

В 1830 г. он вновь поступил на русскую службу в Кавказско-горский полуэскадрон в Петербурге. Здесь он продолжал изучать историю, язык, русскую и мировую культуру. Некоторое время служил в Кавказском кор­пусе в Тифлисе.^С 1839-го по 1843 г. Ш. Ногмов работал секретарем Кабардинского Временного суда. А в мае 1844-го вновь уехал в Петербург, где 10 (22) нюня 1844 г. умер от паралича и был похоронен. Несмотря на корот­кую жизнь, Ш. Ногмов многое сделал как ученый. По свидетельству С. Д. Нечаева, непосредственно знавшего Ш, Ногмова, os владел пятью языками: арабским, турец­ким, абазинским, персидским и русским, не считая род­ного кабардинского. Ногмов в 1825 г. составил кабардинскую азбуку, но не успел опубликовать ее. К 1840 г. он закончил свою научную работу по языку «На­чальные правила кабардинской грамматики»}'В 1843 г. он составил ее второй вариант. Провел огромную работу по записи старинных народных песен. В общей сложно­сти собрал более 20 кабардинских исторических песен и сказаний Ногмов - автор «Кабардино-русского сло­варя».(В нем более четырех тысяч слов. «История ады- хейсКого народа» - это огромный научный труд, кото­рый был завершен им в 1843 г., т. е. за год до смерти. Этот исторический труд охватывает период с древней­ших времен до XIX в. В нем показаны основные вехи истории адыгского народа.; Правда, работа увидела свет после смерти автора, в 1861 г., благодаря стараниям из­вестного кавказоведа А. П. Берже. Она издавалась в об­щей сложности 8 раз, в том числе в 1866 г. в Лейпциге на немецком языке. В «Истории адыхейского народа» исключительно огромное место занимают материалы об обычаях адыгского народа, о его взаимоотношениях с Дру­гими народами, но, на наш взгляд, трудно согласиться с его концепцией об аптек ом происхождении адыгского народа. Кстати сказать, на это указывал и Адиль-Гирей Кешев в своей рецензии на этот труд Ш, Ногмова.

Известный кавказовед прошлого века П. К. УеЛар назвал Ш, Б. Ногмова «достопочтенным поборником про­свещения». Просвещение народа, идея дружбы, расши­рения и укрепления связи между народами были важ- нейпгами мотивами создания грамматики и «Истории адыхейского народа». «Цель моя будет достигнута, ~ пи­сал Ногмов, - если мои соотечественники начнут изу­чать адыгейский язык и русский по моей грамматике, и если русские, столь способные к изучению языков, обра­тят также внимание на наш язык, обильный, древний, европейцам неизвестный, представляющий богатую жатву для филологии и истории». Таким образом, Ш. Ногмов вошел в историю адыгского народа как крупный уче­ный с широким кругозором, как поборник просвещения своего народа, сторонник сближения народов.

Он, как и остальные адыгские просветители XIX в., открыл мир своего народа для многих народов. Он не только верил, что его прогресс лежит через образование, науку, культуру в целом, но и сделал очень многое для становления этой культуры.

Следующим замечательным представителем адыг­ского просветительского движения и одним из первых ученых является Хан-Гирей (полное имя: Крым-Гирей Махмет (Мамат) Гиреев Хан-ГирейК Он воспитывался у аталыков. Хан-Гирей, хотя и прожил короткую жизнь - всего 34 года (1808-1842), прожил ее ярко и насыщенно.| Прежде чем заняться научной деятельностью и художе­ственным творчеством, Хан-Гирей добился за короткий период блестящих успехов в военной карьере- В опреде­ленной степени на его судьбу повлиял А. П. Ермолов. По завещанию отца Хан-Гирея доставили к Ермолову, а тот, в свою очередь, отправил мальчика в Петербург, в кадетский корпус. По завершении последнего, он был зачислен в январе 1825 г. сотенным есаулом в Черно­морский казачий эскадрон. Хан-Гирей принимал учас­тие в важнейших военных кампаниях сзоего времени: в 1826-1828 гг. - в Русско-Турецкой войне и получил ме­даль; в 1828-1829 гг. - в Русско-Турецкой войне, в кото­рой, будучи адъютантом главнокомандующего (сначала

А. С. Меньшикова, затем В. А. Перовского)* был пред­ставлен к награде и произведен в поручики; в 1830- 1831 гг. - в военных действиях в Польше, где был произведен в штаб-ротмистры. В ноябре 1832 г. в чине штаб-ротмистра Хан-Гирея назначают командиром Кав­казско-горского полуэскадрона. В последующие годы Хан-Гирей был произведен в ротмистры, а затем, в 1837 г.,- в полковники и получил придворное звание флигель- адъютанта. Таким образом, в возрасте 29 лет он был уже полковником русской армии. Одновременно с ним в Кав­казско-горском полуэскадроне служили и такие извест­ные впоследствии его земляки-просветители, ученые, как Шора Ногмов и Казы-Гирей.

Профессор P. X. Хашхожева пишет, чтоСХая-Гирей был блестящим офицером, с восемнадцати лет участво­вавшим во всех войнах своего времени, (стремительно продвигавшимся по службе, завершившемся вступлени­ем в должность командира далеко небезызвестного в сто­лице специализированного горского полуэскадрона, со­ставлявшего конвой царя, снискавшего особое внимание Николая, а также императрицы Александры Федоровны, которая «на небольших придворных балах постоянно удостаивала Гирея выбором в мазурке». «Светская обра­зованность столь развита в нем, что его можно было ста­вить з пример многим гвардейским офицерам», «милый характер и приличный в высшей степени тон» - все это создавало ему широкую известность, открывало двери «во многие блистательные петербургские дома». В столице его называли «очаровательным черкесом». Хан-Гирей был не только храбрым военачальником, которой в воз­расте 29 лет дослужился до звания полковника, но и ис­ключительно образованным человеком. Он превосходно знал историю, мифологию и литературу. Не хуже знал русскую и зарубежную историческую, кавказоведческую и художественную литературу, был в курсе новейших научных открытий, философских течений. Кроме этого, он в совершенстве знал много языков, в том числе запад­ноевропейские, арабский, турецкий и т. д.

Он вращался в кругу многих столичных ученых, ли­тераторов, которые оказывали огромное влияние на его мировоззрение, научные поиски. Живя в столице и вы­полняя обязанности военнослужащего ^ан-Гирей глубо­ко интересовался прошлым своего народа^ его настоя­щим положением. Бывая на своей родине, он собирал материалы устного народного <