Валя быстро схватила сухие ползунки и рубашечку с полки гардероба и почти побежала в ванную комнату с кричащим малышом в руках.

Подмытый, в сухой одежде, он припал к материнской груди, ощутив её тепло и божественный аромат. Через мгновение тёплая, вкусная  живительная влага потекла в его маленький ротик, стала наполнять желудочек, погружая его душу в спокойную колыбель забытьи.

Две минуты, три, пять, его маленькие веки будто  наливались свинцом, он насытился, мамино молоко действовало как сильнейшее снотворное. После утренней еды, часа два его не могло разбудить ни что, утренний сон  малыша был самым крепким.

Может животик у него болит? – размышляла в слух Валя, сцеживая оставшееся в груди молоко в бутылочку.

А может просто хулиган хороший, приучили его к рукам, вот теперь и пляшем ночами - буркнул отец, всё ещё лёжа в кровати и уткнувшись лбом в стену. Голова его гудела,  большую часть ночи он  в присядку проплясал с сыночком на руках, давая жене поспать после вечерней рабочей смены.

Прошедшим днём он пол дня не работал взяв отгул, что бы съездить по какой то необходимости в военкомат, а потом нужно было помочь тестю установить качели в Зуевском парке, где тот работал разнорабочим.

Тесть к тому времени уже давно не служил в милиции по вине бахуса,  а молодой Иван частенько тратил своё свободное время помогая ему в парке.

Молодой Иван с искренним уважением относился к  Ивану Александровичу, из за его боевого прошлого, и ещё из за того, что тот спас когда то его любимую Валюшку.

Но просматривалась в его помощи и сторона меркантильная.

Молодой Иван знал, что после сделанного дела, будет лёгкий фуршет, и они на троих заложат за воротник грамм по сто семьдесят на свежем воздухе, полирнув это дело пивком с воблочкой.

У него с тестем, и его товарищем по работе Назаром, сложился «спитой» колективчик, своеобразный клуб по интересам, со своими обычаями, разговорами, и байками.

Вот и  прошедшим днем он с Иван Александровичем, и Назаркой, немного переусердствовали в питии.  Иван замаливая свои грехи перед Валей, вызвался помучаться с малышом,  давая тем самым ей некоторую передышку.

Господи, поспать бы ещё ну хотя бы минут десять, – думал он, про себя,- башка трещит, не пойму от выпивки или от недосыпа.

Вроде и выпил немного вчера, не то что тесть, тот аж валялся возле лифта, зубищами скрежеща, во как надрался! Надо спросить у него, где это так наливают? И этот шельмец маленький, нету от него покоя не днем, не ночью, и когда он только вырастит?  – так размышлял Иван, лежа под одеялом.

Ну чего не встаёшь, голова болит? Бедненький мой! Спасибки тебе, хоть мне дал поспать,  а то пальцем под иглу швейной машины попаду,  уснув за ней. Устаю я Вань ужасно на работе. Прям не знаю, хоть уходи!, –смотрясь в зеркало, и расчёсывая волосы проговорила Валя.

Валя сильно любила Ивана, за его добрый покладистый характер и преданную любовь,  прощая ему  маленькие слабости его натуры.

Комната в которой они жили, была проходная шесть на четыре метра, с балконом.

Вань, ну скажи ты мне, когда вы эту водку бросите с отцом пить? Ну он уже отрезанный ломоть, весь ум пропил, а ты молодой чего за ним гонишься?  Боишься не успеешь всю выпить? - показавшись в их комнате затараторила Ирина Тимофеевна.

Мам мы как ни будь сами разберёмся у нас в семье, Иван то нормальный был, он вон пол ночи с Санькой скакал. Ты у отца лучше узнай чего это он так набрался?

Да с Каткой поговори о её поведении, опять только под утро заявилась домой.

Ну, начинают ныть, с утра, - донёсся из –за открытой двери хриплый голос Иван Александровича.

Я,  что перед вами отчитываться должен? Ну переусердствовал малость, халтурку сделал на работе, угостили люди, и что?

Ты лучше халтурку деньгами возьми и домой принеси!

Угостили его! Глядика, какой важный гусь! Его угощают! А мы тебя обоссатого таскать должны? Вот в другой раз у лифта и оставим, валяйся там, угощайся!

Шёл бы лучше в ванную, да сполоснулся, а то воняет от тебя, как от пса помойного!