Смотрика, как заговорила, библию вспомнила , обо мне заботишься, а когда твой Витька от тебя сбежал , о людях ты не думала.

Соседка больше ни чего не хотела говорить, она развернулась и молча удалилась в свою комнату затворив за собой дверь.

Тоже мне, учить меня будет, как мне жить, вот я тебя в следующий раз, Ванькиным сапогом кирзовым, да по хребту, что б не учила.

А кота я твоего всё одно выкину, паразита! - не успокаивалась мать Вали.

Хватит мама, скандал устраивать, на всю квартиру кричишь, Санечку разбудишь!

Давай отца действительно, в комнату занесём, ведь не хорошо, что он здесь лежит.

Валя приоткрыла в свою комнату дверь и тихо позвала, - Вань, поди, помоги отца занести.

Иду, - тихо донеслось из комнаты.

Ирина Тимофеевна сходив на кухню, принесла от туда табурет, взобравшись на него, достала с антресолей большущий свёрток.

Матрас,  в комнате на пол брошу, пусть на нём лежит, что же, я его абосанного на пастель положу с собой, что ли!

Так же как час назад троица взяла отца за руки, за ноги, и потащила его дурно пахнущее тело, через проходную комнату, в дальнюю комнату, где жили Валины родители, с её сестрой Катериной.

Ирина Тимофеевна, ты спецовку, и вещи сними с него, да накрой его чем то, а то ваняет, - посоветовал Иван, тёще, после того как тело тестя, было уложено на матрац.

Ладно, идите ложитесь уж, а то время уже первый час.

А вам завтра рано вставать на работу.

Уаааааааа, ууааааааааа, уууаааааааа, - донеслось из соседней комнаты.

Всё, поспали! Отлично! Началось,- расстроено буркнул Иван, направляясь к кричащему сыну.

Это точно, поспали.- согласилась Валя, не спешно проследовав за мужем.

Глава 26.

Дед.

Где это я?  Вытрезвитель, что ли?

Иван Александрович ощупал себя, не открывая глаз.

Поводил  руками по сторонам, оглаживая всё вокруг  до чего мог дотянуть, свои натруженные пальцы.

Кажется это пол деревянный, а это батарея возле головы, подо мной матрас, на мне одеяло.

Откуда то из темноты,  до его слуха донёсся не сильный плачь ребенка.

 А-уаааа, А-уааааа, А-уаааааа, А-уааааа, А-уааааааа, перемежёвывающийся с лёгким, топ-топ, топ-топ, топ-топ, топ-топ.

На полу я, раздетый,  под одеялом. Ребёнок плачет за стеной.

Значит не вытрезвитель, – мысль очень слабо, но расставляла всё на свои места.

Это уже хорошо.  Но состояние моё отвратительное, и как её только пьют коммунисты проклятые, ужас!

При воспоминании о водке, Ивана Александровича передернуло будто от удара током.

 Вроде начинали с Ванькой и Назаром выпивать, а где я кончил? Что то не припомню, как до дома добрался? Тоже туманно, ну, ёк – макарёк дела!

Вот набрался то.

Иван Александрович упёрся локтями в пол и  не открывая глаз, начал отрываться от матраса, но голова предательски закружилась, и его кидануло в  левую сторону.

Голова больно ударилась о спинку рядом стоящей кровати.

Очнулся паразит!- раздалось из ее глубины.

Во колбасит  как. Курить охота, и страшно хочется пить.

Чмокая сухим ртом, он ещё, и ещё раз пытался оторваться от пола, но его вестибулярный аппарат ещё, и ещё раз давал сбой.

И только шестая попытка подняться на ноги увенчалась успехом.
На ощупь, полусогнувшись и расставив широко руки, почти в слепую, качаясь из стороны в сторону, он продвигался к комнатной двери. Вот кровать Катькина, вот стена, вот дверь.

А-уаааа, А-уааааа, А-уаааааа, А-уааааа, А-уааааааа, - резануло по воспалённому слуху, как только дверь была отворена.

Внучёк воюет,  как всегда, - мелькнуло в голове.

Не глядя в сторону еле освещённого ночной лампой зятя, скачущего в припрыжку по комнате, с сыночком на руках, Иван Александрович двинулся дальше.

Стена, холодильник, косяк двери, дверь, вот и коридор.

Вывалившись из комнаты и притворив за собой дверь, он тут же плюхнулся на стул который стоял на своём законном месте возле двери и коридорным инструментальным столом.

Ступни босых ног ощутили что то мягкое, он нагнулся и пошарил по полу руками. Кровь с силой прилила к голове, перед закрытыми глазами засветились яркие переливающиеся круги. Внезапно нахлынувшая слабость столкнула  его со стула и больно шибанула о стену лбом.