Рядом с шестьдесят вторым, вдоль шероченной улицы, стоял такой же шестьдесят четвертый дом.

Из окна квартиры, в которой проживала большая семья малыша, было хорошо видно, что происходит в некоторых квартирах,  дома на против, при условии, что  в них не были задёрнуты шторы.

От балкона, до балкона дома на против, можно было добросить, скомканным фантиком от конфеты, если на улице не было сильного ветра.

Дома эти и сейчас стоят на своих местах и даже окрашен в свой первозданный цвет.

Только новые дорогие стеклопакеты, вместо старых обшарпанных деревянных рам и хорошая штукатурка на стенах говорят о том, что всё сильно изменилось в нём.

Жильцы того далёкого времени о котором пойдет речь, почти все, либо умерли, либо переехали в другие дома, других районов Златоглавой столицы.

Годы потрясений происшедших в стране, не оставили ни кого из жильцов на прежних местах, разбросав, искалечив, перемолов, их судьбы, в мелкую пыль.

Некоторым, более молодым и удачливым, удалось сохранив свою жизнь,  перебраться в окраинные московские районы,  продав свое жильё в старом столичном районе, и купить менее дорогостоящее пристанище.

С годами, серая, кирпичная туша дома, приобрела поистине статусный ранг, из за своего места расположения.

Пятнадцать минут езды  на троллейбусе до стен Кремля, многим толстосумам вскружили головы.

Теперь, офисы, конторы различных фирм и фирмочек, новые русские, стали полновластными хозяевами его внутреннего пространства.

А когда то, в шестидесятых годах, двадцатого столетия, это был почти обыкновенный московский дом, в котором жили почти обыкновенные москвичи, с приблизительно одинаковым уровнем достатка и интеллекта.

Они рожали и растили детей, справляли любимые и понятные каждому советскому человеку праздники, ссорились и мирились, с привлечением и без привлечения органов право порядка, любили и ненавидели тех с кем жили под одной крышей.

После трудового дня, по вечерам, народ отдыхал, пропорционально, а иногда и не пропорционально имеющимся материальным возможностям.

Так было!

Но к сожалению, а может быть и к счастью жизнь меняется.

Для большинства людей наверное, не в лучшую сторону.

В таком доме и был зачат наш герой  и жил первые  годы своей совсем не безоблачной жизни.

История, приключившаяся с ним в первые месяцы существования,  в том самом доме, оставит в нём неизгладимый след на всю его последующую жизнь, и по сей день она нет- нет да и возникнет в его снах, и видимо не изгладится из его памяти до конца его плотского существования.

Глава 25.

Обычный вечер.

Шу-мел … ка-мы-ш,… де-ре-вь-я …гну-лись …и но-чк –а- а ….те-мна-я-я …бы-л-а-а-а … - еле слышное пение, эхом неслось с верхнего этажа,  когда молодая девушка, в беленькой блузке, чёрной обтягивающей юбочке, цокая каблучками туфель, по граниту лестницы,  медленно поднималась во второй этаж, к кабине лифта.

Как только до её уха донеслись давно знакомые слова, по её спине пробежал холодок, и тихо защемило сердце.

Опять отец пьяный, что ли? Вроде его голос. Сейчас начнётся дома веселье.

Господи, ну как же мне надоела такая жизнь! Хоть бы какую комнатку маленькую получить, пусть маленькую, но свою! Что бы спокойно можно было домой приходить и жить по человечьи, без ругани и пьяного ора!

Боже, как надоели эти вечные скандалы отца и матери.

Небось опять возле лифта валяется, сил до квартиры как всегда не хватило дойти.

Надо идти работать дворником, в ЖЭК, там комнату дают сразу работникам, - так размышляла она, устало поднимаясь в верх по лестнице, с тяжёлой продуктовой сеткой в одной руке и дамской сумочкой в другой.

Вся её жизнь с отцом и матерью за доли секунд пронеслась у неё перед глазами, и ни чего особенно хорошего не всплыло в её памяти.

И только два с половиной года назад она обрела долгожданное счастье, встретив того, кто полюбил её всем сердцем.

Всевышний, в награду за обоюдную преданность и любовь, подарил им малыша, которого она обожала больше своей жизни!