Формы нарушения прав человека: внесудебные репрессии, запрещение на занятие должности или выбор профессии  и другие.

Опыт человечества показывает, что сугубо репрессивные средства разрешения социальных конфликтов, такие как наказание или угроза его применения, несмотря на кажущийся их внешний позитивный эффект, обладают достаточно низкой результативностью и часто продуцируют нарушение прав и свобод граждан, даже при самых лучших намерениях органов власти. Наказание становится все менее эффективным, и при этом оно далеко не всегда справедливо.

Пытаясь защитить права и свободы одних граждан, государство вынуждено существенно ограничивать, а порою и нарушать права и свободы других. Естественно, возникает вопрос: каковы пределы этих ограничений и где начинается ответственность власти за неспособность обеспечить безопасность в государстве? Нельзя бесконечно совершенствовать системы безопасности, превращая жизнь своих граждан в непрекращающийся тотальный контроль.

Становится все более очевидным, что в тех случаях, когда необходимо урегулировать социальные конфликты, не затрагивая их глубинных корней, власти применяют меры уголовной репрессии.

Несмотря на это, конфликты не исчезают, они лишь временно приглушаются, пока новые инициирующие факторы не вызывают их к жизни с удвоенной силой.

В целом социальное регулирование имеет различные формы выражения, в том числе и весьма экзотические способы воздействия на участников общественных отношений, поведение людей. Общеизвестно, что в процессе развития человеческого общества исторически выявилось всего два способа социальной регуляции. Это сила, понимаемая как основная функция властных структур, и социокультурные факторы, сводимые в основном к существующим ценностям и нормам, содержащим в себе стереотипы социально одобряемого поведения, систему запретов, образцы деятельности и форм взаимодействия. Причем в мировом процессе, как правило, происходило постепенное усиление роли второго способа социальной регуляции при условии все большей трансформации первого и ограничения его реализации в "чистом" виде.

В современных условиях меры борьбы с преступностью предлагаются как традиционные, так и новые, носящие иногда характер внесудебной репрессии, категорически неприемлемый в современном обществе. В некоторых странах, в частности США? большой капитал прочно занял свое место в системе производства различного инструментария для системы наказания, имея при этом огромные прибыли. Следует констатировать, что рыночные отношения изначально отягощены преступностью. Это подтверждает и опыт российского государства по переходу от плановой экономики к рынку в 90-х годах.

Наша страна оказалась неготовой к происходящим социальным и политическим изменениям, а точнее к скоротечности и непродуманности реформ по разгосударствлению и приватизации, что позволило приобрести им по преимуществу криминальный характер. Частная собственность, свобода слова, возможность свободно выезжать за пределы своей страны - это те изменения, которые как в России, так и в других социалистических странах изначально были приняты большинством населения.

Однако такое "свободное" состояние не для всех стало положительным стартом в новую жизнь. Многие потеряли работу, а вместе с ней и источник существования. Рост безработицы, приведший к криминализации различных слоев общества, увеличение числа самоубийств повысили враждебность к социальным изменениям, общую агрессивность. Разрушение социальных традиций, нравственных норм с неизбежностью привело к отрицанию всех традиционно поддерживаемых ценностей, развитию аномии в обществе. Данные процессы не могли не сказаться на преступности, вызвав, с одной стороны, кризис противодействия преступности вследствие ее роста и качественных изменений, а с другой - страх перед ее непреодолимостью.

В этих условиях страна пошла по пути ужесточения системы наказания и расширения уголовной репрессии. В обществе, находящемся в состоянии реформирования, объективно возрастает роль государственной власти, склонной воспользоваться уголовным правом вопреки традиционной природе правосудия, при решении некоторых социально-экономических задач.

К сожалению, мы слишком переоценили и продолжаем переоценивать значение уголовно-правовых средств в борьбе с преступностью, не придавая главенствующего значения мерам предупреждения. Это в конечном счете негативно влияет в целом на эффективность антикриминального противодействия. Наказание в виде лишения свободы в России непродуктивно, поскольку напрямую количество преступлений от него не зависит. Целесообразнее все-таки не наказывать, не ужесточать санкции, а помочь преступнику преодолевать возникшие у него трудности, так как лишение свободы, напротив, оказывает негативное воздействие: у лиц, отбывших это наказание, возникает проблем больше, чем было у них до заключения. Тем более что система ресоциализации бывших осужденных на воле практически отсутствует. Необходимо также не забывать и о негативном влиянии криминальной субкультуры, на которую реформа уголовно-исполнительной системы, которая сейчас проводится, может повлиять лишь в малой степени.

Современная борьба с преступностью в России продолжает, в сущности, использовать стратегии советского периода, связанные с избыточностью и жестокостью применяемых репрессий. Даже решение проблемы антикриминального предупреждения осуществляется посредством идеи "воссоздания" государственной системы профилактики преступлений и иных правонарушений.

Следствием отмеченного является значительное снижение роли права, которое не только автоматически увеличивает зону бесправия и беззакония, но и способствует опасному процессу криминализации российского общества. Одним из таких проявлений правовой системы является отсутствие уверенности граждан в действительной помощи правоохранительных и судебных органов. Обращение граждан в органы внутренних дел при совершении преступлений часто носит импульсивно-традиционный характер без осознания реальной возможности восстановления в нарушенных правах и возмещения ущерба. В условиях затягивания процесса раскрытия и расследования преступления внимание граждан закономерно переключается на внеправовые способы защиты.

Правовая система всегда должна приспосабливаться к изменившейся социальной системе. Уголовное же право вводится для социального регулирования, когда жизненно важные экономические и социальные интересы общества оказываются под угрозой.

В нынешних условиях применительно к данному контексту следует рассматривать предельные рамки правового регулирования, взаимодействие различных методов социального регулирования, их соотношение, а также поиск новых методов воздействия на человека и различные его объединения, группы, с целью достижения социально одобряемого поведения. Любое цивилизованное общество заинтересовано в поддержании у себя порядка и безопасности.

Основная задача уголовных законов состоит не в наказании человека за преступное деяние, а в предупреждении преступности. Но формальный социальный контроль с уголовным законодательством и системой криминальной юстиции не может обеспечить то, чего ждет от него общественное мнение, а именно почти полного устрашения всех потенциальных преступников за счет угрозы назначения и применения наказания.

Проблема уголовной репрессии как раз в том и состоит, что правонарушения совершаются, прежде всего, по причине неудачной социализации, чувственной нестабильности, недостаточного самоконтроля или принадлежности к преступной субкультуре и что эти личностные или социальные факторы не поддаются влиянию (по крайней мере прямому) уголовного законодательства.

В настоящее время насилие, к сожалению, продолжает считаться наиболее эффективной формой воздействия, а потому и необходимой для достижения социальных и экономических перемен. Это обусловлено значительными заблуждениями относительно положительной роли насилия.

Так, по мнению заместителя директора Института социальных систем Д. Бадовского, "появление в центре политической повестки дня проблемы насилия почти всегда индикатор того, что имеет место не эволюционный, а революционный процесс. В его основе лежит политическая поляризация общества и растущие и среди элиты, и среди обывателей представления о предпочтительности разрешения конфликтов с помощью радикализации ситуации и эскалации требований".

Определенным индикатором, касающимся эффективности обеспечения правопорядка, является появление множества огороженных территорий, предназначенных как для работы, так и для проживания. Люди вынужденно для защиты себя и своих близких создают "социальные резервации" со своей внутренней инфраструктурой. Это один из симптомов общего неблагополучия, в том числе и в сфере оказания противодействия преступности.

Устранение внутреннего конфликта тех социальных норм, на которые опирается репрессивная уголовная политика, с элементами правосознания, формирующими гуманное отношение к преступнику, на самом деле выступает лишь частичным решением более сложной и объемной проблемы - кризиса современного правосознания, его суть состоит в рассогласованности отдельных форм человеческого сознания и культуры. Именно поэтому на современном этапе развития общества особенно важна детальная проработанность аспектов влияния на правосознание в целях формирования его позитивной составляющей.

Необходимость защиты прав и свобод человека в государстве очевидна и бесспорна, однако существующие национальные стандарты механизмов их обеспечения и реализации существенно различаются и обусловлены разнообразными субъективными факторами, отражающими степень развития экономики и права в государстве, уровень преступности, этнический состав населения, географическое расположение, культуру, традиции, обычаи и т.д.

Оценки современной уголовно-правовой ситуации в стране и ее влияние на формирование российской уголовной политики свидетельствуют о том, что ряд традиционных статистических показателей недостаточно достоверно отражает реальную степень напряженности оперативной обстановки. В связи с постоянно вносимыми изменениями в действующее законодательство и структурными преобразованиями в правоохранительной системе тенденции условности статистических показателей преступности продолжают усиливаться. Это требует учета общественного мнения, мнений экспертов, а также использования иных методов оценки состояния преступности и уровня борьбы с нею.

Продолжается обсуждение проблемы запретов на профессию в нашей стране. Понятно, что результат во многом зависит от диалога по этому вопросу между представителями общественности с государственными структурами.  

Понятие запрета на профессию возникло в специфических условиях Западной Германии, переживавшей период осмысленной и целенаправленной демократизации после безумия нацизма и второй мировой войны. В ситуации угрозы левого экстремизма 60-х-70-х гг., на которую нужно было реагировать, были законодательно введены ограничения при приёме на госслужбу. Немецкое гражданское общество и интеллектуалы не могли на это не отреагировать должным образом. А учитывая немецкую склонность к рефлексии (благодаря которой было порождено много чего такого, что для цивилизованного мира стало само самой разумеющимися вещами), на основе осмысления отдельных случаев было придумано обобщённое понятие «запреты на профессию». В дальнейшем оно было подхвачено во всём мире и принято к употреблению, в том числе, в других случаях для разных времён и народов – идеи и другие вещи, порождаемые идеальным планом, имеют обыкновение быстро овладевать умами и становиться понятными и естественными.

В Советском Союзе оно тоже было хорошо известно, но оказалось нефункциональным в специфических условиях развитого социализма – не хватало чего-то существенного, что было в других странах, – гражданского общества, благодаря которому это понятие возникло и получило смысл. Много всего было в Советском Союзе и про это знали, но про запреты на профессию ничего слышно не было. Соответствующие проблемы в тех реалиях практически никого не интересовали. Точно так же, как и в современной Беларуси – и по сходным причинам. Похоже, некуда у нас это понятие поместить – нет для него места ни в законе, ни в головах. С формальной точки зрения получается, что нет у нас и такой проблемы. А нет проблемы – нет и человека с такой проблемой. Нет человека – нет проблемы.

Но не легче будет разговаривать на эту тему и с людьми других, демократических стран. Для них естественно считать, что, если есть люди, то не может не быть гражданского общества, в то время как у нас, по большому счёту, и не догадываются, что гражданского общества нет, потому что его никогда у нас и не было. Специфика понятия запрета на профессию и обозначаемое им явление как раз и локализуется в районе этой нестыковки.

Предметно это может быть компания по публичной фиксации нарушений со стороны чиновников и госструктур юридических и человеческих законов с предупреждением их о будущей ответственности (ведь всё рано или поздно заканчивается, ничто не бывает бессменным и все это знают, хоть и не всегда в своё знание верят). «Общественная приёмная» по сбору информации об этих нарушениях от пострадавших граждан может позволить развернуть широкую компанию – обиженных ведь довольно много. Список предложений по такого рода действиям может быть продолжен – к сожалению, поводов для этого в нашей стране много.

Конечно, проблема запретов на профессию может сама по себе утратить актуальность при возникновении гражданского общества в России: есть гражданское общество – есть нормальное отношение к людям, есть нормальное отношение к людям – мало возможностей для практики запретов на профессию. Однако работа по решению проблемы запретов на профессию здесь и сейчас является важной составляющей большой работы по созданию в РФ гражданского общества.