Политическая наука в современной России: проблемы возникновения и развития.

(При подготовке опирался на текст, который мы разбирали по российской политологии: ВОСХОЖДЕНИЕ К ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКЕ. Автор: Э. Я. БАТАЛОВ. (2005).)

За много лет до начала горбачевской перестройки в солидном московском издательстве у Баталова состоялся любопытный разговор с редактором: "Вот Вы пишете "политология". Эта штука не пройдет. Надо или добавить "буржуазная", или выбросить это слово вообще".

С тех пор ситуация в стране и в науке претерпела радикальные изменения. Слова "политология", "политолог", "политологический" прочно вошли в наш лексикон. Сегодня мы вправе говорить о появлении в России современной политической науки, то есть того самого комплекса знаний, который на Западе именуют Political Science, Science Politique и т.п.

Надо сразу сказать, что восхождение к современной политической науке началось в нашей стране не с началом перестройки и тем более не после ее завершения. Существенный шаг в этом направлении был сделан дореволюционной российской политической мыслью. Тут можно вспомнить многих людей, в том числе и А. Стронина – автора труда "Политика как наука" (1872), и М. Острогорского, и Н. Бердяева, и И. Ильина.

Советское обществоведение на протяжении своей истории пребывало в состоянии фактической самоизоляции от западного мира и западной ("буржуазной") науки, что самым пагубным образом сказалось на его развитии.

Но как только давление сверху хотя бы немного ослабевало, свободная мысль вырывалась из политических тисков. В годы хрущевской" оттепели" был сделан первый шаг к признанию существования научно-политического знания как самостоятельной отрасли обществоведения.

Создана Советская ассоциация политических (государствоведческих) наук (САПН). Уже само это название говорит за себя.

Во-первых, политические науки отождествлялись с науками государствоведческими, что неоправданно сужало их предметную сферу.

Во-вторых, речь велась не о "политической науке", а о "политических науках", то есть автономный статус политической науки как таковой по существу отрицался.

Правда, в конце 1970-х гг. из названия САПН было исключено слово "государствоведческих", но "политические науки" остались.

Новый шаг в этом направлении был сделан только в 1991 г., когда на свет появилась Российская ассоциация политической науки (РАПН), пришедшая на смену САПН.

К середине 1970-х - началу 1980-х гг. относятся и первые серьезные попытки отечественных исследователей познакомить советского читателя с современной западной политической наукой и состоянием политического сознания западных стран.

Думаю, есть все основания говорить о том, что к началу перестройки (потому она, собственно, и стала возможной) и в советском общественном сознании сформировался ряд позиций. Преобладали центристские, порой с некоторым креном влево или вправо, но были и радикальные – левые и правые.

Можно отметить и небольшую группу открытых критиков советского режима, среди которых выделялись А. Солженицын, А. Сахаров, А. Амальрик и ряд их единомышленников. В их работах немалое внимание уделялось критическому анализу советской политической системы.

С начала перестройки и вплоть до наших дней отечественная политология прошла три этапа, совпадающие с тремя этапами российской истории последних двух десятилетий.

1 этап. Отечественная история второй половины 1980-х - начала 1990-х гг. была окрашена в романтические тона. Впервые за все советские годы в стране повеяло духом политической свободы, которая, опьяняя умы интеллектуалов, рождала множество надежд и иллюзий. Казалось, стоит только разделаться с советским прошлым, проявить волю к радикальным преобразованиям, и новая Россия тут же станет вровень - по крайней мере в политическом отношении - с передовыми державами мира.  Ну а заграница и в первую очередь США нам помогут: ведь мы теперь не враги, а партнеры, готовые учиться, учиться и учиться демократии.

Слова "демократия" и "демократизация" становятся паролем времени и объектом пристального внимания со стороны политиков и политологов.

Впервые появилась возможность открыто говорить, писать и судить о ней на страницах газет, журналов, на митингах и в теледебатах. И впервые открылась перспектива серьезного исследования политики (политического) как относительно автономного феномена с имманентными ему признаками.

В ноябре 1988 г. Государственный комитет СССР по науке и технике, руководствуясь решением ЦК КПСС и Совета Министров СССР, принятым в марте 1987 г., утвердил уточненную и дополненную номенклатуру специальностей научных работников, в которой (опять же впервые) предусматривалась специализация по политическим наукам ("политические науки", "теория и история политической науки", "политические институты и процессы", "политическая культура и идеология", "политические проблемы международных отношений и глобального развития").

Это означало, что открывалась возможность для защиты по этой тематике кандидатских и докторских диссертаций и присвоения их авторам соответствующих степеней.

Тогда же был сделан еще один шаг: в вузах страны ввели курс политологии. Вместе с другими новыми курсами ("Социально-политическая история XX века" и "Проблемы теории современного социализма") он был призван заменить "Историю КПСС" и "Научный коммунизм".

Еще одним шагом на пути к становлению в России политической науки стало распространение дотоле не известных у нас работ современных зарубежных мыслителей. Двери "темниц" распахнулись, и сочинения Р. Арона, Д. Бэлла, Р. Дарендорфа, Г. Маркузе, Ф. Хайека, Ю. Хабермаса и других известных представителей политической науки попали в руки тысяч читателей.

2 этап. А между тем в истории современной России наступил новый этап: на смену периоду романтических надежд и ожиданий пришло время политического отрезвления и вынужденной переоценки ценностей. К середине 1990-х гг. стало очевидным, что недавние расчеты на быстрое формирование гражданского общества, свободного рынка и построение демократического государства не имеют под собой реальных оснований; что либеральные ценности приживаются в России с трудом; что политические и экономические рекомендации западных советчиков плохо ложатся на российскую почву, а сам Запад не спешит признавать Москву в качестве равноправного партнера. Это не могло не подталкивать и к пересмотру первоначальных представлений россиян о политической науке.

Обнаружилось и другое: концепции и теории, составлявшие основу "современной политической науки" и являвшие собой, главным образом, кристаллизацию западного (либеральнодемократического) опыта, не могут быть автоматически перенесены на российскую почву.

3 этап. А с конца последнего десятилетия минувшего века в истории российского общества начался новый этап, который характеризуется повышением уровня его консолидации, усилением роли государства и едва ли не полным освобождением от иллюзий скорой вестернизации (включая либерализацию) России со всеми вытекающими последствиями.

Современная российская политология напоминает стакан, наполненный наполовину, о котором вполне можно сказать, что он и "полупустой", и "полуполный". В самом деле, хотя на протяжении последней четверти века идут процессы интернационализации и глобализации политической науки, охватывающие теперь и Россию, наша страна занимает в мировом политологическом квазисообществе даже не периферийное, а окраинное положение.

Работы отечественных политологов в Америке и Европе практически не известны: их почти не переводят, на них очень редко ссылаются, их, как правило, не включают в списки литературы по тем сюжетам, которые более или менее активно разрабатываются российскими авторами. У нас нет пока фигур, которых можно было бы - имея в виду их вклад в мировую политическую науку и влияние на ее развитие - поставить в один ряд с Г. Алмондом, Д. Бэллом, Р. Далем, К. Дойчем или Дж. Ролзом и Ю. Хабермасом.

Также "виновато" наше безденежье (серьезные исследования, базирующиеся на солидной эмпирической основе, - вещь дорогостоящая).

"Виновато" отсутствие грамотного маркетинга, способного создать автору необходимое "publicity" (раскрученности).

"Виноват" языковый барьер, ибо на мировом политологическом рынке господствует английский язык.

В России пока еще не сложились научные школы, если понимать под таковыми устойчивые направления в науке, характеризующиеся оригинальностью и единством основных взглядов их представителей на предмет исследования, общностью используемых теоретико-методологических принципов и, как правило, формирующиеся вокруг общепризнанного ученого-лидера.

Но об этом чуть позднее, а пока еще об одной проблеме - состоянии политологии как учебной дисциплины. Хотя по сравнению с началом 1990-х гг., когда вузовских "политологов" приходилось рекрутировать из бывших преподавателей научного коммунизма, истории КПСС, философии, истории и т.д., положение явно улучшилось, в стране пока не хватает квалифицированных преподавателей политологии. Но еще большая, как мне кажется, проблема - учебники и учебные пособия и их качество.

Однако вернемся к вопросу о размытости понятия "политология" и производных от него. В нашей стране "политологом" могут назвать и человека, профессионально занимающегося политическими исследованиями в академическом институте; и университетского преподавателя, ограничивающегося чтением соответствующих учебных курсов; и эксперта, работающего в частном фонде и специализирующегося, скажем, на избирательных технологиях; и политического обозревателя газеты или журнала.

Политическая наука, как показывает опыт, способна выжить, а тем более развиваться лишь при условии ее одновременной поддержки изнутри, со стороны тех, кто посвятил ей жизнь, и извне - со стороны государства, бизнеса и общественности.

Однако поддержка со стороны государства ни в коем случае не должна перерастать в установление государственного контроля над наукой.

К настоящему времени в стране сложилась устойчивая сеть учреждений, специализирующихся на исследовании политики, политическом обучении и политической экспертизе.

Произошло и расширение сети периодических изданий политологического профиля, постоянный рост выпускаемых книг по данной тематике. Но главный индикатор прогресса в сфере политической науки - осуществляемое ныне на регулярной основе расширенное воспроизводство научного знания о политике, отвечающего в общем и целом современным критериям и востребованного обществом.

Не менее существенное свидетельство - устойчивый спрос на квалифицированную политическую и политологическую экспертизу со стороны государственных и частных организаций и групп - политических и экономических, гражданских и военных, столичных и провинциальных.

По мере развития политологического знания (в ответ на вызовы времени) происходило расширение сферы и границ политической науки, изменялись представления о ее объекте и предмете.

И тем интереснее спроецировать эту "сетку" на Россию. И тут выясняется, что нет ни одного из обозначенных выше направлений, которому бы не было посвящено большее или меньшее число опубликованных в последние годы книг и статей. Другое дело - качество. Есть направления, в силу обстоятельств занимающие в отечественной политической науке периферийное положение, или, напротив, привлекающие особое внимание российских специалистов. Это относится, в частности, к политической теории, точнее, к общей базовой теории политики, призванной раскрыть как основания последней, так и принципы, связывающие воедино частные политические теории (теории государства, демократии и т.д.).

Сложность структуры и богатство содержания современной политической науки подтверждает и авторитетное издание "Политическая наука: новые направления" (М., 1999). Его составители и авторы выделяют девять основных направлений, в рамках которых ведутся в последние годы политологические исследования. Это "научная дисциплина", "политические институты", "политическое поведение", "сравнительная политология", "международные отношения", "политическая теория", "социальная политика и управление", "политическая экономия", "политическая методология".

Более значимым выглядит продвижение отечественной политической науки на тех направлениях, познавательный интерес к которым подогревался практико-политическими потребностями. Речь идет об исследовании политического поведения (в первую очередь в электоральном плане); социальной политики и управления (с акцентом на управление политико-системными образованиями разных уровней); политического участия (при особом интересе к строительству и функционированию партий); политического сознания и политической культуры (особенно в региональном масштабе); истории политических идей (русская дореволюционная и современная западная политическая мысль).

Наметилось продвижение вперед и в области исследования международных отношений и мировой политики. Некоторые из направлений в этой сфере достались в наследство от прошлого. Это внешняя политика отдельных стран (прежде всего самой России, США, Китая, стран Европы) и региональные отношения; ограничение и сокращение вооружений; нераспространение ядерного оружия; обеспечение международной безопасности; глобальные проблемы современности (не смешивать с проблемой глобализации) и ряд других.

Обозначились и новые направления, среди которых выделяются уже упомянутая глобализация и перспектива эволюции наций-государств в интернационализирующемся мире; становление нового мирового порядка и включенная недавно в повестку дня борьба с международным терроризмом.

Обнадеживает тот факт, что в последнее время стали появляться работы, посвященные теории международных отношений и мировой политики, в которых изложение и критический анализ сложившихся на Западе (в большинстве своем - в США) теорий и концепций сочетается с попытками самостоятельного осмысления новых международных реалий. Никто из отечественных исследователей пока не предложил альтернативных конструкций, способных конкурировать с творениями таких разных по уровню и глубине анализа авторов, как З. Бжезинский, И. Валлерстайн, С. Хантингтон, Г. Моргентау или К. Уолте. Им пока не хватает, помимо прочего, дерзости, денег и того, что американцы называют "паблисити".

Тем не менее отечественная политология в общем и целом развивается по пути укрепления научно-теоретической базы и интеграции в мировую политологию, переживающую процесс дальнейшей эволюции.

Одна из специфических черт отечественной политической науки - ее объектная фокусировка. При всем предметном многообразии исследовательского интереса отечественных специалистов в центре их внимания на протяжении 1990-х гг. находился, находится ныне и, думается, будет находиться впредь один и тот же политический объект - Россия. Это вовсе не значит, что российских политологов не интересуют другие политико-географические объекты. Судьба России волнует наших соотечественников куда больше, нежели настоящее и будущее других стран и регионов мира.

Как пойдет дело дальше, будет зависеть от ряда обстоятельств. Во-первых, от того, насколько успешно отечественная наука будет освобождаться от присущих ей недостатков и решать стоящие перед ней задачи.

Первой из этих задач я бы назвал выравнивание (от центра - к периферии) и общее повышение уровня политологического образования в стране.

В том же ряду стоит и задача уменьшения разрыва между научно-исследовательскими возможностями Москвы, Санкт-Петербурга (еще двух-трех городов), с одной стороны, и периферийных политологических центров - с другой.

Во-вторых, многое зависит от того, как пойдет дальнейшая интеграция отечественной политической науки в мировую политическую науку.

Было бы желательно наладить на постоянной основе творческую кооперацию с зарубежными исследователями - американскими, европейскими, японскими, индийскими и др.