Ноября / 2 декабря 1892. Пятница.

Такасаки. Аннака

Утром отправились посетить главных из христиан Такасаки, ибо всех посетить не было времени.

Между сопровождавшими был старик Иов Суто, брат Анны, хозяйки дома, где мы гостили. Старик этот, по христианскому усердию, замеча­тельный; крещеный одиннадцать лет, он с этого времени ежедневно ведет свой христианский дневник, который мне показывал, а главное — не перестает заниматься Священным писанием; будучи малообразованным, он не может читать Священное писание без катаканы; будучи старым, не может читать мелкой печати. И потому он положил себе зароком — переписать все Священное Писание Нового завета крупными знаками и везде поставить катакану; немалого труда это ему стоило, но весь Новый Завет он уже переписал и тепрь подставляет катакану и достиг уже до 9-й главы Евангелия от Матфея. Никогда не расстается он с ящиком, где хранится его Священное Писание; куда бы он ни шел, ящик с ним; ибо он ныне, по случаю моего приезда, пришел гостить к сестре; с великим удовольствием он показывал мне рукописи свои. Живет он в Ооисо, где его сын Илья имеет одну из лучших гостиниц для съезжающихся летом на морские купанья; лет Иову 75.

Посещенные христиане — гиюу Церкви Такасаки — все люди зажи­точные или и богатые. Между прочим, зашли к Агнии, дочери Захарии Иеда, замужем за богатым купцом, страдающим по временам припадка­ми сумасшествия; убеждали его познать истинного Бога и обратиться к нему; изъявил желание слушать катихизации. Когда были у Петра Ямагу- ци, позван был сосед, часовщик. Совсем охладевший к вере. Пришел, улыбается.«Как ваше христианское имя?» — «Яков», подумавши, сказал он, потом поправился: «Нет, Иосиф, Яков это был мой крестный отец».— «Совсем потеряли веру?» — «Совсем»,— откровенно сознается.— «Да как же это?» — «Да так, вероучения я знал мало, когда крестился, а там еще поссорился с катихизатором Яцки, вот и перестал ходить в Церковь».— «Однако же сколько-нибудь в душе веры было, когда крестились?» — «Как не быть! Я поражен тогда был христианским учением, оттого и крестился».— «Так нельзя ли теперь восстановить ту веру?» И сказано было наставление. Иосиф сделался серьезным, сознался, что он и те­перь в душе питает благословление к христианству, и общался у катихи­затора слушать вероучения сначала, после чего, если Бог поможет ему оживиться душою, примет Таинство Покаяния и Причащения, и выйдет в среду братии; сознался он, что есть у него икона и духовные книги, но все ныне заброшено; я обещался прислать ему кое-что из новых книг.— Сюда же, к Ямагуци, позван был старик Симидзу, первый хлопотавший о введении в Такасаки христианства, но и до сих пор сам остающийся некрещеным; вероучение он слушал много и у разных катихизаторов, участвовал в молитве, даже сам когда-то служил вроде священника, над чем до сих пор смеются христиане, но горд он очень, считает себя ученым, оттого и не может почувствовать глубокой веры. Убеждал я его войти наконец в дверь, которую первый он указал другим; обещал и он слушать вероучение; ему также будет прислано несколько книг, что тем более нужно, что второй сын его (первый нехорошего поведения) спо­знался с протестантами здесь и может уйти в трущобное христианство.

Зашли к Луке Ямада, отцу учительницы Елены в нашей женской шко­ле; о жене его рассказывали ужасы, что она бьет Луку, в дом не пускает мать его, уходит о него произвольно и опять возвращается, однако по виду совсем порядочная и трудящаяся; Лука же, при более подробном рассказе, оказывается излишне вялым, ленивым, мать сама отказывает­ся жить с ними, говорит: «Считайте меня умершею». Не всякому слуху нужно давать веру; христиане иногда очень ригористичны, без меры преувеличивают.

Кончивши обход христианских домов и пообедав в церковном доме, мы с о. Семеоном в три часа отправились в Аннака, сопровождаемые немалым числом братии до Аннака, причем нам не дали заплатить и за билеты до сего места.

В Аннака братия и сестры — иные встретили на станции железной дороги — все ждали в церковном доме. Тотчас же отслужен был краткий молебен и сказано приветствие. Потом взята метрика. По ней креще­ных здесь 49; из них 22 ныне в других местах, 6 умерли; 21 и 3, прибыв­ших из других мест — всего 24 налицо. Охладевшего нет ни одного, что очень утешительно.

Сицудзи 2, при них сёки 1 (заведующий церковными документами). К богослужению ходят все, но так, что одни — именно более мужчины — в субботу, другие — более женщины, в воскресенье.

Новых слушателей ныне нет, ибо до сих пор продолжались полевые и шелковичные работы, но с сего времени до четвертого месяца — время свободное, и потому слушатели непременно будут. Есть женское собрание со своими «кооги», в две недели раз, в воскресенье оно бывает; «кооги» говорят две христианки; всех на собрании бывает до 9, кроме детей, трех женского пола, то есть все христианки, за исключением трех, у которых мужья язычники. Жертвуют; собрано 40 сен.

Мужчины собираются по средам каждую неделю, вечером, для «сей- сёокенкиу»; катихизатор толкует им Священное Писание; мужчин бывает человек 6 (всех мужчин здесь 9, детей мужского пола 2). С сего времени и мужчины будут готовить и говорить «кооги».

На церковные расходы христиане жертвуют в месяц 30 сен.

Церковный дом здесь построен одиннадцать лет тому назад; на него, между прочим, дано было тогда от Миссии 150 ен. Но земля под ним и до сих пор чужая. Церковный дом записан на имя двух христиан, как «кёоёу-буцу» — (общинное владение); на имя Церкви здесь записывать власти не согласились (тогда как в Карасуяма это сделали).

В восьмом часу начали всенощную (пред завтрашним праздником Введения). Поют здесь всего три девочки, им помогала Зоя Иида, нароч­но на всенощную прибывшая сюда, в место ее родины и в церковный дом, построенный стараниями ее отца. В пении очень разнили; я снача­ла думал, что это Зоя, забывшая пение, но оказалось потом, что одна из девиц Судзуки. Всенощная была без ирмосов. После нее сказана пропо­ведь. Затем привела в смущение всех внезапная болезнь Марии Мурата, молодой женщины, впавшей в обморок от каких-то внутренних болей, призван врач, с помощью которого она оправилась и пошла домой с мужем.