Интенсивность (или скорость) и всеобщность вертикальной социальной мобильности

С количественной точки зрения следует разграничить интен­сивность и всеобщность вертикальной мобильности. Под интен­сивностью понимается вертикальная социальная дистанция или количество слоев - экономических, профессиональных или поли­тических, - проходимых индивидом в его восходящем или нисхо­дящем движении за определенный период времени. Если, напри­мер, некий индивид за год поднимается с позиции человека с годо­вым доходом в 500 долларов до позиции с доходом в 50 тысяч долларов, а другой за тот же самый период с той же исходной по­зиции поднимается до уровня в 1000 долларов, то в первом случае интенсивность экономическрго подъема будет в 50 раз больше, чем во втором. Для соответствующего изменений интенсивность

вертикальной мобильности может быть измерена и в области по­литической и профессиональной стратификации.

Под всеобщностью вертикальной мобильности подразумева­ется число индивидов, которые изменили свое социальное поло­жение в вертикальном направлении за определенный промежуток времени. Абсолютное число таких индивидов дает абсолютную всеобщность вертикальной мобильности в структуре данного на­селения страны; пропорция таких индивидов ко всему населению дает относительную всеобщность вертикальной мобильности.

Наконец, соединив интенсивность и относительную всеобщ­ность вертикальной мобильности в определенной социальной сфере (скажем, в экономике), можно получить совокупный пока­затель вертикальной экономической мобильности данного общества. Сравнивая, таким образом, одно общество с другим или одно и то же общество в разные периоды своего развития, можно обнаружить, в каком из них или в какой период совокупная мобиль­ность выше. То же можно сказать и о совокупном показателе поли­тической и профессиональной вертикальной мобильности.

Подвижные и неподвижные формы стратифицированных обществ

На основании вышесказанного легко заметить, что социальная стратификация одной и той же высоты, а также одного и того же профиля может иметь разную внутреннюю структуру, вызванную различиями в интенсивности и всеобщности горизонтальной и вер­тикальной мобильности. Теоретически может существовать стра­тифицированное общество, в котором вертикальная социальная мобильность равна нулю. Это значит, что внутри такого общества отсутствуют восхождения и нисхождения, не существует никакого перемещения членов этого общества, каждый индивид навсегда прикреплен к тому социальному слою, в котором он рожден. В та­ком обществе оболочки, отделяющие один слой от другого, абсо­лютно непроницаемы, в них нет никаких «отверстий»^ нет никаких ступенек, сквозь которые и по которым жильцы различных слоев могли бы переходить с одного этажа на другой. Такой тип страти­фикации можно определить как абсолютно закрытый, устой­чивый, непроницаемый или как неподвижный. Теоретически противоположный тип внутренней структуры стратификации одной и той же высоты, а также одного и того же профиля - тот, в котором вертикальная мобильность чрезвычайно интенсивна и носит все­общий характер. Здесь перепонка между слоями очень тонкая, с

большими отверстиями для перехода с одного этажа на другой. Поэтому, хотя социальное здание также стратифицировано, как и социальное здание неподвижного типа, жильцы различных слоев постоянно меняются; они не остаются подолгу на одном и том же «социальном этаже», а при помощи огромнейших лестниц они en masse передвигаются «вверх и вниз». Такой тип социальной стратификации может быть определен как открытый, пластич­ный, проницаемый или мобильный. Между этими основными типами может существовать; множество средних или промежуточ­ных типов.

Демократия и вертикальная социальная мобильность

Одна из самых ярких характеристик так называемых демокра­тических обществ - большая интенсивность вертикальной мобиль­ности по сравнению с недемократическими'обществами. В демо­кратических структурах социальное положение индивида, по край­ней мере теоретически, не определяется происхождением; все они открыты каждому, кто хочет занять их; в них нет юридических и ре­лигиозных-препятствий к подъему или спуску по социальной лест­нице. А это все лишь способствует «большей вертикальной мо­бильности» («капиллярности» - по выражению Дюмона) в таких обществах. Большая социальная мобильность, вероятно, одна из причин веры в то, что социальное здание демократических об­ществ не стратифицировано или менее стратифицировано, чем здание автократических обществ. Ранее мы видели, что это мне­ние не подтверждается фактами. Такая вера суть своего рода пом­рачение ума, случившееся с людьми по многим причинам, в том числе и оттого, что социальный слой в демократических группах более открыт, в нем больше отверстий и «лифтов» для спуска и подъема. Естественно, все это производит впечатление отсутствия слоев, хотя они конечно же существуют.

Выделяя значительную мобильность демократических об­ществ, следует сделать оговорку, что не всегда и не во всех «демократических» обществах вертикальная мобильность больше,

чем в «автократических»*. В некоторых недемократических обще­ствах мобильность была большей, чем в демократических. Это не

Это вполне логично хотя бы потому, что под вывеской «демократия» обычно объединяются общества самых' разных типов. То же касается и «автократии». Оба термина неясны и с научной точки зре­ния порочны.

всегда заметно, так как «каналы» и методы подъема и спуска в та­ких обществах не столь явные, как, скажем, «выборы» в демокра­тических обществах, да и еще существенно от них отличаются. В то время как «выборы» суть заметные показатели мобильности, другие выходы и каналы часто упускаются из виду. Поэтому созда­ется подчас ложное впечатление устойчивого и неподвижного ха­рактера всех «невыборных» обществ...

Резюме

1. Основные формы индивидуальной социальной мобильности и мобильности социальных объектов следующие: горизонтальная и вертикальная. Вертикальная мобильность существует в форме восходящих и нисходящих течений. Обе имеют две разновидности:

1) индивидуальное проникновение и 2) коллективный подъем или спад положения целой группы в системе отношений с другими группами.

2. По степени перемещений справедливо различать подвиж­ные и неподвижные типы обществ.

3. Едва ли существует такое общество, страты которого были бы абсолютно эзотеричными.

4. Едва ли существует такое общество, в котором бы верти­кальная мобильность была бы свободной, беспрепятственной.

5. Интенсивность и всеобщность вертикальной мобильности изменяется от группы к группе, от одного периода времени к друго­му (изменения во времени и пространстве). В истории социальных организмов улавливаются ритмы сравнительно подвижных и не­подвижных периодов.

6. В этих изменениях не существует постоянной тенденции ни к усилению, ни к ослаблению вертикальной мобильности.

7. Хотя так называемые демократические общества зачастую *- более подвижны, чем автократичные, тем не менее это правило не без исключений..

Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. -М., (992. -С. 302-307, 373-377, 392.

E.БЕРГЕЛЬ

СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ

...Что касается исторических типов стратификации, то необхо­димо отметить: все высокоразвитые цивилизации (и это определе­ние надо особо подчеркнуть: высокоразвитые) начинали с инсти­тута рабства. Оно основано на завоеваниях. Самый ранний при­мер высокой цивилизации, основанной на рабстве, являет Шумер. Старинный идеограф, обозначавший здесь врача, переводился так:

«человек из чужих земель». В гомеровские времена рабом называ­ли военнопленного; лишенного какой-либо свободы. По римским законам пленник автоматически становился рабом.

Рабство, тем не менее, более сложное явление, чем это при­нято думать. В античности термином «раб» обозначали скорее род занятия, нежели статус. Наши предки считали унизительным рабо­тать на других. Поступать так означало потерять свободу, стать в каком-то отношении зависимым от этих других. Даже работа за плату считалась недостойной. Латинское слово для обозначения раба «серв» (servus) именовало человека, занимающегося обслу­живанием других помимо своей воли. Тогда еще не было работы по контракту. Рабство и принудительные услуги являлись синони­мами. Рабство стало рушиться с приходом контрактного труда...

Рабство и крепостничество - понятия, которые необходимо различать. Крепостной (serf) обладает не только обязанностями, но и правами. А вот рабы, в частности в Риме, были лишены всех прав. В других странах наделение рабов правами зависело от же­лания рабовладельца, а права крепостного устанавливались зако­ном. Крепостной владел собственностью, мог жениться и завести семью. Так формировалась наследственная страта крепостных.

Рабство обозначало принудительный труд в любой сфере эко­номики, а крепостничество - только в сфере сельского хозяйства. Крепостной - подчиненный кому-то крестьянин. Раб - личная соб­ственность господина. Он - чаще всего иностранец. Крепостной -из местных. Хозяин мог продать своего раба, но лорд не мог про­дать крепостного. Как правило, он продавал землю вместе с кре­стьянами, если,конечно, разорялся.

Теоретически крепостничество - менее мучительная форма зависимости. Но так было не всегда. Судьба раба зависела от

Бергель Е,- американский социолог.

субъективного расположения к нему господина. Он по желанию мог облегчить его положение. Но феодал не мог так поступить, по­скольку положение его крестьян регулировалось общим для всех законодательством. Таким образом, рабство - система личных от­ношений^ крепостничество - система юридических отношении. Те и другие строились на зависимости.

Статус крепостного - предписываемый, унаследованный от родителей и передаваемый детям. Крепостные составляли само­стоятельную страту. Сменялись династии королей и роды феода-. лов, завоевывались и отвоевывались страны, но положение крепо­стного не изменялось. Он оставался крепостным, как и земля, с которой он был связан.

" Новый тип стратификации представлен сословиями. Термин estate ('etat) официально употреблялся в дореволюционной Фран­ции, обозначая высшую страту. Сходная ситуация сложилась в дру­гих странах Европы. В Британии с конца XVIII века в ходу был тер­мин order.

В появлении сословий огромную роль сыграли опять же завое­вания, начавшиеся еще в неолитическуюэпоху - эпоху, когда было изобретено колесо. Мирные землевладельцы оказались беззащит­ными перед неожиданно нагрянувшей на них хорошо вооруженной конницей кочевников, жаждавших приобрести земли, слуг и жен. Кочевники-завоеватели постепенно оседали на покоренных землях и превращались в высшее сословие, управлявшее закрепощенны­ми земледельцами. Кочевники представляли собой союз племен, где по-разному распределялись ранги: одни вожди находились на­верху, другие, предводившие дружинами, им подчинялись.

Со временем на этих территориях возникли четыре страты: ко­роли и высшая аристократия; низшее дворянство и военные гене­ралы; священники; простые люди. Статус священника мог быть, а мог и не быть наследуемым. Экономической опорой цэупповой ' стратификации выступала собственность на землю, которая зави­села от статуса владельца, но не наоборот. Размер владения зави­сел от места той или иной страты в военной иерархии\Крупными землевладельцами становились лишь те, кто являлся крупными военачальниками. Солдаты превращались в мелких независимых землевладельцев.

В нижней части социальной лестницы располагались безза­щитные крестьяне. Их статус... зависел оттого, как они относились к завоевателям... Покоренные землевладельческие племена часто лишались всех прав и становились рабами, но иногда они сохраня-

ли часть прав и превращались в крепостных-сервов... По мере раз­вития общества сложился круг постоянных работ, за выполнением которых закреплялось зависимое население. Строительство (жилые дома, замки, фортификация, дороги), домашние работы, ремесла приобрели разный статус и постепенно стали наследст­венными. Разделение общественного труда завершилось появле­нием различных страт.

Если быть точным, то в Индии кастовая система возникла уже после того, как здесь появилась сословная система. Четыре глав­ных касты соответствуют четырем сословиям. Кастовая система сформировалась после завоевания Пенджаба, когда индо-арианцы не смогли защитить южную Индию.

Первая сословная система возникла в конце неолитического и в начале железного века. По своей структуре она напоминала кас­товую с четырьмя варнами: аристократия, священники, простые люди, зависимые. Этот костяк оставался долгое время неизмен­ным, хотя к нему то и дело добавлялись новые страты, в то же время исчезали старые, например, рабство. Неизмененной сохра­нялась троичная система наследуемых страт: привилегированные, простые и непривилегированные люди. Изменялся круг прав и обя­занностей каждой страты. Подобные системы устанавливались силой, но и изменялись они также силой.

В сословной системе размер землевладения соответствовал рангу. Но уже на ранней фазе ее развития у земли появился мощ­ный конкурент - торговля. Они старше любой сословной системы, ведь доисторические поселения возникали на пересечении торго­вых путей. С наступлением железного века появились монеты, по­зволившие накапливать богатства и капиталы.

О происхождении купцов как самостоятельного класса нам мало что известно. Но очевидно одно: в ту эпоху, когда существо­вал только местный рынок, а торговля велась от случая к случаю, купечества как социальной группы быть не могло. Возможно, пер­выми «регулярными» купцами были грабители. Пиратство и мор­ская торговля - близнецы-братья. На Ближнем Востоке бедуины служили и охранниками, и грабителями торговых караванов. Баро­ны грабителей в эпоху средневековья управляли своими бандами на основе легальных норм, а в остальное время приторговывали награбленным.

Подобный способ торговли повлек за собой милитаризацию купечества. Таким купечество было и у финикийцев, и у венециан­цев. Услугами армии пользовались как крестьяне, так и купцы: сол-

даты защищали тех и других. Армия могла заставить крестьянина работать на дворянина, но она не могла заставить купца отпра­виться в опасную заморскую экспедицию и присвоить его прибыль. Купец должен быть свободным, тогда он будет эффективным. Его необходимо наделить гражданскими правами и заинтересовать в том, чтобы он вернулся на родину.

Правительство часто помогало купечеству: строило пирсы для кораблей, конюшни для транспортных животных, склады для това­ров. Наилучшим местом для купцов являлись города, служившие и огромным рынком, и надежным укрытием. Военные форты пре­вращались в торговые города. Постепенно сословная система пе­рестала базироваться исключительно на сельском хозяйстве. Она все больше урбанизировалась. На историческую сцену выхо­дила новая социальная группа, со временем основавшая торговые города и целые империи.

Хотя богатство и влияние купечества росли, его общественное положение оставалось неопределенным. У него не было власти ни в Африке, ни в Азии. Она появилась впервые в средневековой Ев­ропе. Многие правители завидовали состоянию купцов, поэтому нередко его просто конфисковывали у них. Но вместе с этим уми­рал капитал, приносивший ежегодный доход. Заставить его рабо­тать мог только купец. Вскоре правители сообразили, что им вы­годнее брать с купечества налог, нежели разорять его. Оно стояло рангом выше крестьянства, но ниже дворянства.

Вторая социальная сила - ремесленники. Их превращение в класс зависело от степени развития "торговли и обмена. Поначалу ремесло являло собой в деревне форму вторичной занятости. Жи­тели деревни, а позже города редко пользовались их услугами, так как хозяйство в основном было натуральным. Малообеспеченное крепостное крестьянство не могло служить потребителями продук­ции ремесленников, поэтому оно оплачивало только случайные услуги, оказываемые ему. Появление в обиходе жел'еаа,'сущест-венно изменило развитие ремесел: работа с ним требовала обуче­ния и специальных знаний, которые держали в секрете А переда-^ вали по наследству. Именно купцы стали первыми настоящими по­требителями ювелиров, оружейников и гончаров. К страте ремес­ленников в античности и средневековье относились и свободные, и рабы, и крепостные.

Купечество и ремесло со временем стали такими же насле­дуемыми, как дворянство, рабство, положение рядовых граждан и отчасти священников. Иначе говоря, они превращались в разно-

видность закрытых групп. Классовая борьба, и об этом писал К. Маркс, шла за равенство всех людей перед законом. Согласно Ф.Теннису, сословия основаны на общине, а классы - на обществе.

В том случае, если переход между группами - из ремесленни­ков в купцы, из наемных работников в работодатели - не встречал юридических препятствий, городское население, включающее дан­ные группы, следует считать единой стратой. Но иногда такие пре­пятствия возникали: юридические границы групп, как права и обя­занности каждой, четко фиксировались, а переход оформлялся ли­бо особыми документами, либо специальным разрешением вла­стей. В таком случае эти группы представляли разные сословия. К примеру, специально оформлялся даже переход из производите­лей в продавцы одежды...

Сословная система просуществовала более 5000 лет. Спе­циалисты перечисляют огромное количество ее модификаций. Она была в каждой стране, достигшей высокого уровня цивилиза­ции. Вплоть до XVIII века не было другой системы, способной бро­сить сословной вызов. По мере того, как новая система набирала силу, старая, сословная система, быстро сходила на нет. За корот­кий срок- всего за 150 лет - она почти везде исчезла...

Классы появились тогда, когда рухнули юридические барьеры в сословной иерархии... Касты и сословия основывались на оправ­дании неравенства. У каст - религиозное, у сословий - юридиче­ское, теоретическое и религиозное оправдание. У классов подоб­ных оправданий нет. Новые законы имели своей целью установле­ние равенства, но равенства возможностей. По замыслу, в основе классовой системы должны лежать принципы «все люди рождены равными и свободными». Но это не значит, что такой она была в

действител ьности.

В сословной системе страты строились на основе политиче­ских привилегий. Экономические •преимущества отодвигались на второй план. В классовой системе все поменялось местами. Глав­ное в ней - контроль над средствами производства, распределение богатства, профессиональные различия. Политические привилегии и различия отошли на второй план.

Кравченко А.И. Социология: Хрестоматия: Для студентов вузов. -М., 1997. -С. 212-221.

К. ДЭВИС, У. МУР