Калия, которого не было в продаже. Для этого мне был нужен платиновый тигель

И немного минерала рутила, который Шнейдер обещал заказать. Тигель оказался

Величиной с наперсток и стоил триста долларов, которые мне пришлось

Выкладывать из собственного кармана, и мне было прислано около двадцати

Фунтов рутила, который надо было толочь в ступке и просеивать через мелкое

Сито, пока вся масса не обратилась в тонкий, как перец, порошок. Это отняло

Около двух недель времени, и черный порошок попадал мне в волосы, в нос и во

Все складки. Затем последовало несколько недель работы: я должен был

Сплавлять смесь углекислого калия и порошка рутила в платиновом тигельке и

Обрабатывать сплав плавиковой кислотой с кристаллизацией осадка. Я начал

Злиться от монотонности этого бесконечного повторения одного и того же

Процесса, но Шнейдер держал меня на этом деле, пока весь рутил не был

превращен в двойную соль. Я сказал: "Хорошо, что же мы будем делать дальше?"

-- и он мне ответил, что пока что над этой проблемой работать нечего, и он

Придумает для меня еще что-нибудь. Я почувствовал, что дело плохо и попросил

Работы у доктора Ленгфельда. Он ехидно заметил мне, что надеется на больший

Прогресс с моей стороны, если я возьмусь за какую-нибудь действительную

Проблему, вместо заготовки дефицитного препарата.

Так я оставил Шнейдера, завладевшего огромными бутылями препарата, на

Который я истратил столько времени и денег. Позже мне сказали, что вещество

Нужно было ему для его собственной работы, и он даже предлагал мне продать

Ему платиновый тигелек за полцены, но из этого ничего не вышло. Я начал

Работать под руководством Феликса Ленгфельда и понемногу забыл неприятный

случай. Шнейдер покинул университет через год или два. Через несколько лет,

просматривая тома немецкого журнала Zeitschrift fur Anorganische Chemie, я

Обнаружил статью Шнейдера о химии титана, в которой он подтверждал, что

Употреблял, как основной исходный материал, титано-фтористый калий, без

Малейших указаний, откуда и как он получал его. Он просто вынул его из

Шляпы, как фокусники кролика. Я держал платиновый тигелек у себя несколько

Лет и, наконец, продал его дороже, чем купил.

После рутины с рутилом я начал более интересную работу под руководством

доктора Ленгфельда и опубликовал две статьи в American Chemical Journal. Я

Сообщил о результатах моей исследовательской работы на еженедельном собрании

Химического коллоквиума и очень нервничал, потому что это было первое мое

Выступление перед критической аудиторией. Тема была довольно техническая, и

я принял решение не "читать", а рассказывать работу. Доклад прошел вполне

Удачно, и я обнаружил, что смущение быстро исчезает, когда начинаешь

Говорить.

Вскоре после этого мне предложили прочесть популярную лекцию с опытами

в аудитории новой химической лаборатории Кента. Я выбрал темой "теорию

атомных вихрей", впервые предложенную лордом Кельвином и позднее развитую

Профессором Гельмгольцом в Берлине, которая в то время пользовалась

Значительным успехом у химиков. Я выбрал эту тему, главным образом, потому,

что огромная "вихревая машина" с дымовыми кольцами удовлетворяла моим

требованиям, а я хотел, чтобы опыты действительно заинтересовали аудиторию.

Я сделал большую машину -- больше, чем любая, которую я до тех пор видел:

Кубический деревянный ящик со стороной в четыре фута; одна из стенок была

Сделана из тонкой гибкой клеенки, свободно подвешенной, с двумя диагоналями

Из резиновых трубок, крепко привязанных по углам. Если ударить сильно

Кулаком по центру квадрата из клеенки, невидимое воздушное кольцо вылетало

Из ящика с такой скоростью и вращением, что сбивало большую картонную

Коробку с лекционного стола на пол, а удар кольца в лицо человека ощущался