Им фотографии звуковых волн и движущиеся диаграммы без запинки и говорил

спокойно, чувствуя не больше смущения, чем на лекциях в Мэдисоне".

Чепуха! В действительности он прекрасно чувствовал огромную честь и

Сгорал от волнения. Ведь это была заря его всемирной славы.

 

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

 

 

Первые годы работы профессором в университете Джона Гопкинса. Важные

Открытия. Прометеевское празднование открытия

После смерти знаменитого и грубоватого Генри Роуланда в университете

Дж. Гопкинса в 1901 году Вуду была предложена должность "полного" профессора

(заведующего кафедры) экспериментальной физики, которую он принял. Это было

Высокой честью для столь молодого человека, как бы гениален он ни был.

Гертруда поехала в Балтимору и выбрала старый дом на улице Св. Павла, бывший

Современником события, когда сторонники выделения южных штатов забросали

Камнями Массачузетский полк, направлявшийся в Вашингтон. Затем, по

Возвращении в Мэдисон, они упаковали мебель и послали ее в Балтимору, на

Попечение агента, который должен был расставить ее в доме. Семья прибыла в

Балтимору в конце сентября. Они отперли балтиморский дом, распаковали

огромный ящик, заключавший в себе "Стэнли Стимер", и он запрыгал по

Булыжнику, которым тогда был вымощен весь город. Вода из домов стекала прямо

На улицу, и в дни стирки голубой ручеек вытекал из-под каждых ворот и дальше

По мелкой канавке вдоль тротуара. Свободно лежавшие кирпичи действовали, как

Хороший насос, выбрасывая струю грязной воды внутрь ваших брюк почти до

колена, если наступить на них. Вуд назвал их "купальными кирпичами". В

Аллеях и некоторых улицах на переходах были положены большие камни, по.

Которым можно было перебираться, не замочив ног, в сильный дождь, и на

которых бросало "Стэнли Стимер". О своей работе у Дж. Гопкинса Вуд,

рассказывает так:

"Моя преподавательская работа была очень легкая -- всего три лекции в

Неделю по физической оптике, такие же, как в Мэдисоне, и практически все

свое время я отдавал исследованиям, частью вместе со студентами, окончившими

и оставленными при университете и работавшими на соискание степени доктора.

Вместе с Дж. X. Муром я исследовал зеленую флуоресценцию натрия, применяя

Более мощные спектроскопы, чем те, которыми я располагал в Мэдисоне. Работа

Шла очень хорошо, и позднее выяснилась большая важность наблюдавшегося нами

Явления. Вместо того чтобы освещать пары в маленькой стеклянной колбочке

белым светом, как я делал в Мэдисоне, мы "обстреливали" их лучами разного

Цвета, полученными при помощи комбинации линз и призм, называемой

Монохроматором, которая выделяет из солнечного света очень узкую полосу

спектра и проецирует луч "чистого" цвета в желаемую точку. Мы нашли, что,

Если пар металла был освещен голубым светом, он излучал желтые лучи

Флуоресценции, но если луч монохроматора меняет окраску на

Голубовато-зеленую, зеленую и желто-зеленую, область максимальной

Интенсивности спектра флуоресценции сдвигается в сторону возбуждающего света

И, в конце концов, совпадает с ним, причем у нас было подозрение, что

излучение начинает захватывать и "другую сторону" спектра. Это было

Нарушением закона Стокса, который утверждает, что свет, излучаемый

Флуоресцирующими веществами, всегда имеет длины волн большие, чем

возбуждающий, т.е. находится по "красную" сторону спектра от него. Много лет

Позже такая необычная флуоресценция была очень легко обнаружена в опытах,

которые я провел с парами натрия и йода, и открытие получило значительную

Важность для теории молекулярных спектров.

Во время исследования паров натрия я работал еще над несколькими

Проблемами -- в частности над оптическими свойствами химического соединения.

Со страшным длинным названием -- паранитрозодиметиланилина. Это было одно из