Остров роббен, провинция кейптаун, соединенные штаты южной африки

 

Ксолелва Ад­за­ния встре­ча­ет ме­ня у сво­его письмен­но­го сто­ла, приг­ла­ша­ет по­ме­няться мес­та­ми, что­бы ме­ня о вал прох­лад­ный ве­те­рок из ок­на. Он из­ви­ня­ет­ся за «бес­по­ря­док» и нас­та­ива­ет, что дол­жен уб­рать все бу­ма­ги, при­чем мы нач­нем. Мис­тер Ад­за­ния на­па­сал уже по­ло­ви­ну третьего то­ма сво­ей кни­ги «Ра­ду­га пер­вая: Юж­ная Аф­ри­ка в ог­не». Имен­но эта кни­га и ста­нет те­мой на­ше­го раз­го­вор Пе­ре­лом­ный мо­мент в вой­не с жи­вы­ми мерт­ве­ца­ми, мо­мент, ког­да его стра­на отош­ла от края.

- Бесстрастный. До­вольно про­за­ич­ное сло­во для од­но из са­мых про­ти­во­ре­чи­вых фи­гур в ис­то­рии. Кто-то чтит его как спа­си­те­ля, кто-то на­зы­ва­ет чу­до­ви­щем, но ес­ли бы вы встре­ти­лись с По­лом Ре­де­ке­ром, об­су­ди­ли его взгля­ды, или, что еще важ­нее, по­го­во­ри­ли о воз­мож­ном ре­ше­нии проб­лем, из­во­дя­щих мир, то, на­вер­ное, единст­вен­ным сло­вом, ко­то­рым вы опи­са­ли бы свое впе­чат­ле­ние от это­го че­ло­ве­ка ста­ло бы имен­но бес­страст­ный.

Пол всег­да ве­рил - по край­ней ме­ре во взрос­лой жизни, - что единст­вен­ный фун­да­мен­тальный не­дос­та­ток че­ло­ве­чест­ва - эмо­ци­ональность. Он го­во­рил, что серд­це су­щест­ву­ет только для по­да­чи кро­ви к моз­гу, а все ос­тальное - по­те­ря вре­ме­ни и энер­гии. В свое вре­мя вни­ма­ние пра­ви­тельства апар­те­ида прив­лек­ли его уни­вер­си­тетс­кие ра­бо­ты где он пред­ла­гал альтер­на­тив­ные ре­ше­ния ис­то­ри­чес­ких и со­ци­альных труд­нос­тей. Мно­гие пси­хо­би­ог­ра­фы пы­та­лись зак­лей­мить Ре­де­ке­ра как ра­сис­та, но, по его же сло­вам, «ра­сизм - дос­той­ный со­жа­ле­ния по­боч­ный про­дукт ир­ра­ци­ональной эмо­ци­ональнос­ти». Дру­гие до­ка­зы­ва­ли, что ра­сис­ту для не­на­вис­ти к од­ной груп­пе лю­дей на­до хо­тя бы лю­бить дру­гую. А Пол и лю­бовь, и не­на­висть счи­тал не­умест­ны­ми. Для не­го они бы­ли «не­дос­тат­ком че­ло­ве­чес­кой сущ­нос­ти», и, опять же по его сло­вам, «предс­тавьте, че­го бы мы дос­тиг­ли, ес­ли бы че­ло­ве­чес­кая ра­са отб­ро­си­ла свою че­ло­веч­ность». Зло? Мно­гие наз­ва­ли бы это так, но дру­гие, а осо­бен­но та ма­ленькая груп­па в са­мом серд­це влас­ти Пре­то­рии, счи­та­ла его «бес­цен­ным ис­точ­ни­ком ос­во­бож­ден­но­го ин­тел­лек­та».

Ранние восьми­де­ся­тые, кри­ти­чес­кое вре­мя для пра­ви­тельства апар­те­ида. Стра­на ле­жа­ла на дос­ке с гвоз­дя­ми. Аф­ри­канс­кий на­ци­ональный конг­ресс, Пар­тия сво­бо­ды Ин­ка­та, экст­ре­мис­ты, пра­вые эле­мен­ты аф­ри­канс­ко­го на­се­ле­ния, ко­то­рые все бы от­да­ли за отк­ры­тый бунт, что­бы приб­ли­зить ре­ша­ющий ра­со­вый по­еди­нок. Со­се­ди от­но­си­лись к Юж­ной Аф­ри­ке враж­деб­но, Ан­го­ла, под­дер­жи­ва­емая Со­ветс­ким Со­юзом и подст­ре­ка­емая Ку­бой, уг­ро­жа­ла граж­данс­кой вой­ной. До­бавьте сю­да рас­ту­щую изо­ля­цию от за­пад­ных де­мок­ра­ти­чес­ких об­ществ (в том чис­ле эм­бар­го на ору­жие), и ста­нет по­нят­но, что в Пре­то­рии пос­то­ян­но ве­лась от­ча­ян­ная борьба за вы­жи­ва­ние.

Вот по­че­му приз­ва­ли на по­мощь мис­те­ра Ре­де­ке­ра, что­бы пе­рес­мот­реть су­пер­сек­рет­ный про­ект пра­ви­тельства «Оранж». «Оранж» су­щест­во­вал с тех пор, как в 1948 го­ду пра­ви­тельство апар­те­ида приш­ло к влас­ти. Сце­на­рий Суд­но­го дня, на­пи­сан­ный для бе­ло­го меньшинст­ва стра­ны, план, что де­лать с взбун­то­вав­ши­ми­ся або­ри­ге­на­ми Аф­ри­ки. Его бесп­рес­тан­но адап­ти­ро­ва­ли к ме­ня­ющей­ся стра­те­ги­чес­кой перс­пек­ти­ве ре­ги­она. С каж­дым де­ся­ти­ле­ти­ем си­ту­ация ста­но­ви­лась все мрач­ней и мрач­ней. Учи­ты­вая не­за­ви­си­мость со­сед­них го­су­дарств, учи­ты­вая то, что большинст­во на­се­ле­ния выс­ту­па­ет за сво­бо­ду, пра­вя­щая вер­хуш­ка в Пре­то­рии по­ни­ма­ла: отк­ры­тая конф­рон­та­ция мо­жет при­вес­ти к ги­бе­ли не только аф­ри­канс­ко­го пра­ви­тельства, но и са­мих аф­ри­кан­цев.

И вот по­явил­ся Ре­де­кер. Его план «Оранж», за­кон­чен­ный в 1984 го­ду, был со­вер­шен­ной стра­те­ги­ей вы­жи­ва­ния. Уч­те­ны все пе­ре­мен­ные. Чис­лен­ность на­се­ле­ния, тер­ри­то­рия, ре­сур­сы, ло­гис­ти­ка… Ре­де­кер не только об­но­вил план, уч­тя хи­ми­чес­кое ору­жие Ку­бы и воз­мож­нос­ти собст­вен­ной стра­ны по при­ме­не­нию ядер­ной бом­бы, но еще ука­зал - что и сде­ла­ло план «Оранж-84» столь зна­чи­тельным со­бы­тие в истории, - ка­ких аф­ри­кан­цев на­до сох­ра­нить, а ка­ким мож­но по­жерт­во­вать.

- Пожертвовать?

- Редекер счи­тал, что по­пыт­ка за­щи­тить каж­до­го при­ве­дет только к пол­ной раст­ра­те ре­сур­сов пра­ви­тельства, об­ре­кая нас­мерть це­лую стра­ну. Он при­вел в срав­не­ние лю­дей спас­ших­ся с то­ну­ще­го ко­раб­ля, но пе­ре­вер­нув­ших лод­ку, в ко­то­рой на всех прос­то не хва­ти­ло мес­та. Ре­де­кер по­шел еще дальше: подс­чи­тал, ко­го сле­ду­ет «при­нять на борт». Он учел до­ход, спо­соб­ность к восп­ро­из­водст­ву, весь спи­сок «же­ла­емых ка­честв», в том чис­ле мес­то­на­хож­де­ние че­ло­ве­ка по от­но­ше­нию к кри­зис­ной зо­не. «Пер­вой жерт­вой конф­лик­та долж­на стать на­ша сентиментальность, - гла­си­ло пос­лед­нее пред­ло­же­ние в его плане. - По­то­му что ее вы­жи­ва­ние оз­на­ча­ет наш крах».

«Оранж-84» был блес­тя­щим пла­ном. Яс­ный, ло­гич­ный, эф­фек­тив­ный, он сде­лал По­ла Ре­де­ке­ра од­ним из са­мых не­на­вист­ных лю­дей в Юж­ной Аф­ри­ке. Его пер­вы­ми вра­га­ми ста­ли не­ко­то­рые из на­ибо­лее ра­ди­кальных фун­да­мен­та­лис­тов, ра­со­вые иде­оло­ги и ультра­ре­ли­ги­оз­ные фа­на­ти­ки. Позд­нее, пос­ле па­де­ния апар­те­ида, его имя ста­ло из­вест­но ши­ро­кой пуб­ли­ке. Ко­неч­но, Ре­де­ке­ра приг­ла­си­ли на слу­ша­ния «Прав­да и сог­ла­сие», и он, что ес­тест­вен­но, от­ка­зал­ся. «Я не ста­ну прит­во­ряться, буд­то у ме­ня есть серд­це, только что­бы спас­ти шкуру, - объявил он во всеуслышание. - Что бы я ни де­лал, за мной все рав­но при­дут».

И за ним приш­ли, хоть, воз­мож­но, не так, как то­го ожи­дал Ре­де­кер. Это бы­ло во вре­мя Ве­ли­кой Па­ни­ки, ко­то­рая на­ча­лась за нес­колько не­дель до ва­шей. Ре­де­кер от­си­жи­вал­ся в го­рах Дра­кенс­берг в до­ми­ке, ко­то­рый ку­пил на скоп­лен­ные до­хо­ды биз­нес-кон­сультан­та. Зна­ете, он лю­бил биз­нес. «Одна цель, ни­ка­кой души», - го­ва­ри­вал он. Пол не уди­вил­ся, ког­да дверь сор­ва­ли с пе­тель и к не­му вор­ва­лись аген­ты на­ци­ональной бе­зо­пас­нос­ти. Они уточ­ни­ли его имя, лич­ность, прош­лые зас­лу­ги. По­том спро­си­ли пря­мо, он ли на­пи­сал «Оранж-84». Пол от­ве­тил без эмо­ций, спо­кой­но. Он ви­дел в этом втор­же­нии за­поз­да­лое убийст­во из мес­ти и не роп­тал. Мир и так ка­тит­ся к чер­тям, по­че­му бы пер­вым не при­кон­чить «дьяво­ла апар­те­ида»? Но Ре­де­кер не мог пре­ду­га­дать, что ору­жие вне­зап­но убе­рут, а неп­ро­шен­ные гос­ти сни­мут про­ти­во­га­зы. Аген­ты бы­ли всех мас­тей: чер­ный, ази­ат и да­же бе­лый, хоть и аф­ри­ка­нец, ко­то­рый выс­ту­пил впе­ред и, не предс­та­вив­шись, от­ры­вис­то спро­сил:

«У те­бя есть план для нас, при­ятель, вер­но?»

Редекер дейст­ви­тельно ра­бо­тал над сво­им ре­ше­ни­ем проб­ле­мы жи­вых мерт­ве­цов. Чем еще за­ни­маться в уеди­нен­ном убе­жи­ще? Прос­то уп­раж­не­ние для ума, он ни­ког­да не ду­мал, что кто-ни­будь ос­та­нет­ся в жи­вых и проч­тет его. План не имел наз­ва­ния. Как Ре­де­кер объяснил поз­же, «по­то­му что наз­ва­ния су­щест­ву­ют только что­бы от­ли­чать од­но от дру­го­го», а до то­го мо­мен­та дру­го­го пла­на не су­щест­во­ва­ло. И сно­ва Пол учел все: не только стра­те­ги­чес­кую си­ту­ацию в стра­не, но и пси­хо­ло­гию, по­ве­де­ние и «те­орию боя» жи­вых мерт­ве­цов. «План Ре­де­ке­ра» мож­но изу­чить в лю­бой биб­ли­оте­ке ми­ра, но я пе­ре­чис­лю клю­че­вые мо­мен­ты.

Во-первых, всех спас­ти нельзя. Слиш­ком ве­лик масш­таб эпи­де­мии. Во­ору­жен­ные си­лы нас­только ос­лаб­ле­ны, что не смо­гут эф­фек­тив­но изо­ли­ро­вать уг­ро­зу. Кро­ме то­го, они Разб­ро­са­ны по стра­не и с каж­дым днем бу­дут сла­беть еще больше. На­до скон­цент­ри­ро­вать войс­ка, от­вес­ти их в спе­ци­альную «зо­ну бе­зо­пас­нос­ти», ко­то­рую за­щи­ща­ют ес­тест­вен­ные пре­пятст­вия вро­де гор, рек или да­же мо­ря. Соб­ран­ные в этой зо­не во­ен­ные ист­ре­бят за­ра­зу внут­ри сво­их гра­ниц за­тем ис­пользу­ют ос­тав­ши­еся ре­сур­сы, что­бы за­щи­щаться от дальней­ших на­па­де­ний жи­вых мерт­ве­цов. Это пер­вая часть пла­на, ра­зум­ная, как лю­бое во­ен­ное отс­туп­ле­ние.

Во вто­рой час­ти го­во­ри­лось об эва­ку­ации граж­данс­ких и та­кое мог при­ду­мать только Ре­де­кер. По его мне­нию, в зо­ну бе­зо­пас­нос­ти мож­но бы­ло эва­ку­иро­вать лишь не­большую часть граж­данс­ко­го на­се­ле­ния. Лю­дей спа­са­ли не только что­бы бы­ло ко­му ра­бо­тать для пос­те­пен­но­го вос­ста­нов­ле­ния эко­но­ми­ки, но и что­бы сох­ра­нить ле­ги­тим­ность, ста­бильность пра­ви­тельства, до­ка­зать жи­те­лям зо­ны, что ру­ко­водст­во «о них за­бо­тит­ся».

Была и дру­гая при­чи­на для час­тич­ной эва­ку­ации, по­ис­ти­не ло­гич­ная и чер­ная при­чи­на, ко­то­рая, как мно­гие счи­та­ют, на­веч­но обес­пе­чит Ре­де­ке­ру са­мый вы­со­кий пьедес­тал в пан­те­оне ада. Ос­тав­ших­ся пред­по­ла­га­лось сог­нать в спе­ци­альные изо­ли­ро­ван­ные аре­алы. Им предс­то­яло слу­жить «че­ло­ве­чес­кой на­жив­кой», отв­ле­ка­ющей жи­вых мерт­ве­цов от ар­мии, ухо­дя­щей в зо­ну бе­зо­пас­нос­ти. Ре­де­кер ут­верж­дал, что этих изо­ли­ро­ван­ных не­за­ра­жен­ных бе­жен­цев на­до под­дер­жи­вать, хо­ро­шо за­щи­щать и да­же по­пол­нять их ко­ли­чест­во, что­бы ор­ды зом­би креп­ко дер­жа­лись на од­ном мес­те. Чувст­ву­ете ге­ний, чувст­ву­ете бе­зу­мие? То­мить лю­дей в зак­лю­че­нии, по­то­му что «каж­дый зом­би, осаж­да­ющий вы­жив­ших, это ми­нус один зом­би, ис­пы­ты­ва­ющий на­шу обо­ро­ну». В тот мо­мент аф­ри­канс­кий агент под­нял на Ре­де­ке­ра взгляд, пе­рек­рес­тил­ся и ска­зал:

«Помоги те­бе Бог, при­ятель». Дру­гой до­ба­вил: «По­мо­ги Бог всем нам».

Это был чер­ный, ко­то­рый, как ока­за­лось, возг­лав­лял опе­ра­цию.

«А те­перь по­вез­ли его от­сю­да».

Через нес­колько ми­нут они ле­те­ли на вер­то­ле­те в Ким­бер­ли, ту са­мую под­зем­ную ба­зу, где Ре­де­кер пи­сал свой «Оранж-84». Его приг­ла­си­ли на за­се­да­ние пре­зи­дентс­ко­го ко­ми­те­та по вы­жи­ва­нию, где вслух за­чи­та­ли его док­лад. Вы бы слы­ша­ли, ка­кой под­нял­ся шум. Гром­че всех кри­чал ми­нистр обо­ро­ны. Он был зу­лу­сом, сви­ре­пым че­ло­ве­ком, ко­то­рый ско­рее вый­дет драться на ули­цы, чем ста­нет пря­таться в бун­ке­ре.

Вице-президента больше вол­но­ва­ла связь с об­щест­вен­ностью. Он и ду­мать не хо­тел, сколько бу­дет сто­ить его зад­ни­ца, ес­ли но­вос­ти об этом пла­не про­со­чат­ся в на­род.

Самому пре­зи­ден­ту Ре­де­кер, по­хо­же, на­нес лич­ное ос­корб­ле­ние. Пре­зи­дент схва­тил за груд­ки ми­нист­ра бе­зо­пас­нос­ти и пот­ре­бо­вал от­ве­та, за­чем ему, черт возьми, при­вез­ли это­го бе­зум­но­го во­ен­но­го прес­туп­ни­ка, адеп­та апар­те­ида.

Министр про­мям­лил, что не по­ни­ма­ет, от­че­го пре­зи­дент так рас­стро­ил­ся, осо­бен­но ес­ли вспом­нить, что он сам при­ка­зал най­ти Ре­де­ке­ра.

Президент воз­дел ру­ки к не­бу и зак­ри­чал, что ни­ког­да не от­да­вал та­ко­го при­ка­за, и тут из глу­би­ны ком­на­ты пос­лы­шал­ся ти­хий го­лос: «При­каз от­дал я».

До сих пор этот че­ло­век си­дел у дальней сте­ны, но те­перь встал, сгор­бив­шись и опи­ра­ясь на трость. Дух его был си­лен и по­лон жиз­ни - как всег­да. Ста­рей­ший го­су­дарст­вен­ный де­ятель, отец на­шей но­вой де­мок­ра­тии, че­ло­век, ко­то­ро­му при рож­де­нии да­ли имя Ро­лих­лах­ла, для мно­гих оз­на­чав­шее прос­то Смутьян. Ког­да он под­нял­ся, все ос­тальные се­ли, за иск­лю­че­ни­ем По­ла Ре­де­ке­ра. Ста­рик прон­зил его взгля­дом, а по­том улыб­нул­ся со зна­ме­ни­тым на весь мир при­щу­ром и ска­зал:

- Моло, мхло­бо вам.

«Приветствую те­бя, со­оте­чест­вен­ник». Он мед­лен­но по­до­шел к По­лу, по­вер­нул­ся к чле­нам юж­но­аф­ри­канс­ко­го Пра­ви­тельства, взял бу­ма­ги из рук офи­це­ра бе­зо­пас­нос­ти и за­явил не­ожи­дан­но гром­ким, мо­ло­дым го­ло­сом:

- Этот план спа­сет наш на­род. По­том ука­зал на По­ла и до­ба­вил:

- Этот че­ло­век спа­сет наш на­род.

Вот тог­да и нас­тал тот мо­мент, о ко­то­ром ис­то­ри­ки бу­ду, спо­рить, по­ка он не сот­рет­ся из па­мя­ти. Ста­рик об­нял бе­ло­го аф­ри­кан­ца. Для всех ос­тальных это бы­ли всею лишь его фир­мен­ные мед­вежьи объятия, но для По­ла Ре­де­ке­ра… я знаю, большинст­во пси­хо­би­ог­ра­фов до сих пор ри­су­ют это­го че­ло­ве­ка без­душ­ным. Как об­щеп­риз­нан­ный факт. Под Ре­де­кер: ни чувств, ни сост­ра­да­ния, ни серд­ца. Од­на­ко один из са­мых ува­жа­емых ав­то­ров, ста­рый друг и би­ог­раф Би­ко, ут­верж­да­ет, что Ре­де­кер на са­мом де­ле был глу­бо­ко чувст­ви­тельным че­ло­ве­ком, слиш­ком чувст­ви­тельным для жиз­ни при апар­те­иде в Юж­ной Аф­ри­ке. Он го­во­рит, что по­жиз­нен­ный джи­хад Ре­де­ке­ра про­тив эмо­ций был единст­вен­ным спо­со­бом ог­ра­дить свой ра­зум от не­на­вис­ти и жес­то­кос­ти, с ко­то­ры­ми Пол встре­чал­ся ежед­нев­но. Нем­но­гое из­вест­но о детст­ве Ре­де­ке­ра. Бы­ли у не­го ро­ди­те­ли или его вос­пи­ты­ва­ло го­су­дарст­во, дру­жил ли он с кем-ни­будь, лю­бил ли его кто-ни­будь… Те, кто знал его по ра­бо­те, не мог­ли при­пом­нить слу­чая, что­бы Ре­де­кер с кем-то прос­то по-че­ло­ве­чес­ки об­щал­ся. Объятие от­ца на­ции, под­лин­ные чувст­ва, прон­зив­шие неп­ро­ни­ца­емую скор­лу­пу…

(Адзания роб­ко улы­ба­ет­ся).

- Наверное, это все слиш­ком сен­ти­мен­тально. Мы зна­ем только, что Ре­де­кер был бес­сер­деч­ным чу­до­ви­щем, а объятия ста­ри­ка ни­как его не взвол­но­ва­ли. Но я мо­гу вам ска­зать, что тог­да По­ла Ре­де­ке­ра ви­де­ли в пос­лед­ний раз. Да­же сей­час ник­то точ­но не зна­ет, что с ним слу­чи­лось на са­мом де­ле. Имен­но тог­да в иг­ру всту­пил я, в те пол­ные ха­оса не­де­ли, ког­да по всей стра­не воп­ло­щал­ся план Ре­де­ке­ра. Мне приш­лось из­ряд­но по­по­теть, и это еще мяг­ко ска­за­но, но как только я убе­дил всех, что ра­бо­тал с По­лом мно­го лет и, са­мое важ­ное, по­ни­маю его ход мыс­лей луч­ше ко­го-ли­бо, как мог­ли мне от­ка­зать? Я ра­бо­тал во вре­мя отс­туп­ле­ния, по­том в ме­ся­цы кон­со­ли­да­ции, и так до са­мо­го кон­ца вой­ны. По край­ней ме­ре мои ста­ра­ния оце­ни­ли, ина­че за что мне пре­дос­та­ви­ли та­кие рос­кош­ные апар­та­мен­ты? (Улы­ба­ет­ся). Пол Ре­де­кер, ан­гел и де­мон. Кто-то его не­на­ви­дит, кто-то бо­гот­во­рит. Лич­но мне его жал­ко. Ес­ли он еще су­щест­ву­ет, где-то там, я иск­рен­не на­де­юсь, что он об­рел по­кой.

(На про­щанье я по­жи­маю сво­ему со­бе­сед­ни­ку ру­ку, и ме­ня от­во­зят об­рат­но к па­ро­му. Ох­ра­на не дрем­лет. Вы­со­кий аф­ри­ка­нец сно­ва ме­ня фо­тог­ра­фи­ру­ет. «Излиш­няя ос­то­рож­ность не повредит, - го­во­рит он, про­тя­ги­вая мне ручку. - Мно­гие хо­те­ли бы отп­ра­вить его в ад». Я рас­пи­сы­ва­юсь ря­дом со сво­им име­нем под за­го­лов­ком Пси­хи­ат­ри­чес­ко­го уч­реж­де­ния на ост­ро­ве Роб­бен. ИМЯ ПА­ЦИ­ЕН­ТА, КО­ТО­РО­ГО ВЫ НА­ВЕ­ЩА­ЕТЕ: ПОЛ РЕ­ДЕ­КЕР).

 

Арма, Ирландия

 

Филипп Ад­лер хоть и не ка­то­лик, но при­со­еди­нил­ся к тол­пам по­се­ти­те­лей во­ен­но­го убе­жи­ща Па­пы. «Моя же­на ро­дом из Баварии, - объясня­ет он в ба­ре на­ше­го отеля. - Ей на­до со­вер­шить па­лом­ни­чест­во в Со­бор Свя­то­го Пат­ри­ка». Он в пер­вый раз вы­ехал за пре­де­лы Гер­ма­нии пос­ле окон­ча­ния вой­ны. Мы поз­на­ко­ми­лись слу­чай­но. Он не воз­ра­жа­ет про­тив мо­его дик­то­фо­на.

- Гамбург был сильно за­ра­жен. Они ко­вы­ля­ли по ули­цам, вы­ва­ли­ва­лись из Но­во­эльбско­го тун­не­ля. Мы пы­та­лись заб­ло­ки­ро­вать его ма­ши­на­ми, но мерт­вя­ки про­тис­ки­ва­лись в лю­бую щель, буд­то прок­ля­тые жир­ные чер­ви. Бе­жен­цев то­же хва­та­ло. Они при­ез­жа­ли да­же из Сак­со­нии, на­де­ясь уй­ти по мо­рю. Все ко­раб­ли дав­но уш­ли, в пор­ту ца­рил бар­дак. Больше ты­ся­чи че­ло­век заст­ря­ло на «Рей­нолдс Алю­ми­ни­ум­верк», и при­мер­но в три ра­за больше - на тер­ми­на­ле «Евро­кай». Ни еды, ни чис­той во­ды, прос­то жда­ли, по­ка их спа­сут. Сна­ру­жи рва­лись мерт­вя­ки, и еще не знаю сколько за­ра­жен­ных си­де­ло внут­ри.

Порт за­по­ло­ни­ли тру­пы, но тру­пы, ко­то­рые все еще дви­га­лись. Мы от­тес­ни­ли их ту­да во­дя­ны­ми пуш­ка­ми для раз­го­на де­монст­ран­тов; сэ­ко­но­ми­ли бо­еп­ри­па­сы и чуть по­чис­ти­ли ули­цы. Мысль бы­ла хо­ро­шая, по­ка не упа­ло дав­ле­ние в во­до­за­бор­ных кра­нах. Мы по­те­ря­ли ко­ман­ди­ра дву­мя дня­ми раньше… ду­рац­кий слу­чай. Один из на­ших прист­ре­лил зом­би, ко­то­рый уже поч­ти на не­го заб­рал­ся. Пу­ля прош­ла че­рез го­ло­ву, вы­бив час­тич­ку за­ра­жен­но­го моз­га пря­мо на пле­чо пол­ков­ни­ка. Ди­кость, прав­да? Пе­ред смертью он пе­ре­дал мне ко­ман­до­ва­ние сек­то­ром. Мо­им пер­вым дол­гом бы­ло отп­ра­вить его к пра­от­цам.

Я ор­га­ни­зо­вал ко­манд­ный пост в оте­ле «Ре­нес­санс». Хо­ро­шая дис­ло­ка­ция, большая зо­на обст­ре­ла и дос­та­точ­но мес­та для на­ше­го под­раз­де­ле­ния и нес­кольких сот бе­жен­цев. Мои лю­ди, те, кто не был за­нят на бар­ри­ка­дах, пы­та­лись за­нять по­хо­жие зда­ния. Ког­да до­ро­ги заб­ло­ки­ро­ва­ны, а по­ез­да не хо­дят, луч­ше все­го изо­ли­ро­вать как мож­но больше граж­данс­ких. По­мощь бы­ла близ­ко, воп­рос - ког­да она пос­пе­ет.

Я со­би­рал­ся ор­га­ни­зо­вать ко­ман­ду для по­ис­ка ору­жия - у нас кон­ча­лись бо­еп­ри­па­сы - ког­да пос­ту­пил при­каз отс­ту­пать. Ни­че­го не­обыч­но­го. На­ше под­раз­де­ле­ние отс­ту­па­ло с са­мых пер­вых дней Па­ни­ки. Только од­на де­таль - пункт сбо­ра. Они ис­пользо­ва­ли ко­ор­ди­на­ты кар­тог­ра­фи­чес­кой сет­ки, в пер­вый раз за все вре­мя с на­ча­ла за­ва­руш­ки. До тех пор нам прос­то пе­ре­да­ва­ли наз­ва­ние граж­данс­ких пунк­тов по отк­ры­то­му ка­на­лу, что­бы бе­жен­цы зна­ли, ку­да под­тя­ги­ваться. Те­перь это бы­ла за­ко­ди­ро­ван­ная пе­ре­да­ча по кар­те, ко­то­рую мы не ис­пользо­ва­ли с кон­ца хо­лод­ной вой­ны. Мне приш­лось триж­ды подт­вер­дить ко­ор­ди­на­ты. Нас по­сы­ла­ли в Шафш­тедт, к се­ве­ру от ка­на­ла меж­ду Се­вер­ным и Бал­тийс­ким мо­ря­ми. Все рав­но что в гре­ба­ную Да­нию!

Кроме то­го, нам стро­го при­ка­за­ли не брать с со­бой граж­данс­ких. Ху­же то­го, при­ка­за­ли не го­во­рить им о сво­ем ухо­де! Ка­кая-то чушь. Они хо­те­ли, что­бы мы отс­ту­пи­ли в Шлез­виг-Гольштейн, но ос­та­ви­ли бе­жен­цев? Хо­те­ли, что­бы мы бро­си­ли все и сбе­жа­ли? Долж­но быть, ка­кая-то ошиб­ка.

Я зап­ро­сил подт­верж­де­ние. И по­лу­чил его. Зап­ро­сил сно­ва. Вдруг у них не та кар­та или по­ме­ня­лись ко­ды без на­ше­го ве­до­ма (это бы­ла бы не пер­вая их ошиб­ка).

И тут я об­на­ру­жил, что со мной го­во­рит ге­не­рал Ланг, ко­ман­ду­ющий всем Се­вер­ным фрон­том. У не­го дро­жал го­лос. Я слы­шал это да­же сквозь треск выст­ре­лов. Он ска­зал, что ни­ка­кой ошиб­ки нет, что мне на­до соб­рать ос­тат­ки гам­бургс­ко­го гар­ни­зо­на и не­мед­лен­но выс­ту­пить на се­вер. Не мо­жет быть, го­во­рил я се­бе. За­бав­но, да? Я при­ни­мал все, что про­ис­хо­ди­ло вок­руг, мерт­ве­цов, ко­то­рые воск­ре­са­ли, что­бы сож­рать мир, но это… ис­пол­нить при­каз, ко­то­рый кос­вен­но при­ве­дет к мас­со­во­му убийст­ву?

Так вот. Я хо­ро­ший сол­дат, но я еще и за­пад­ный не­мец. Чувст­ву­ете раз­ни­цу? Тем, кто с вос­то­ка, вну­ша­ли, что они не от­ветст­вен­ны за зверст­ва Вто­рой ми­ро­вой вой­ны, что они, как доб­ро­по­ря­доч­ные ком­му­нис­ты, не меньше дру­гих пост­ра­да­ли от Гит­ле­ра. По­ни­ма­ете те­перь, по­че­му скин­хе­ды и не­офа­шис­ты по­яв­ля­лись в ос­нов­ном на вос­то­ке? Они не чувст­во­ва­ли от­ветст­вен­нос­ти за прош­лое, как мы на за­па­де. Нас с ко­лы­бе­ли учи­ли нес­ти по­зор­ное бре­мя пра­де­дов. Нас учи­ли: да­же на­дев во­ен­ную фор­му, вы в пер­вую оче­редь долж­ны быть вер­ны сво­ей со­вес­ти, нев­зи­рая на пос­ледст­вия. Вот как ме­ня вос­пи­та­ли, и вот как я от­ве­тил. Я ска­зал Лан­гу, что не мо­гу в здра­вом уме вы­пол­нить та­кой при­каз, что не мо­гу ос­та­вить лю­дей без за­щи­ты. Тут он взор­вал­ся. Крик­нул, что я бу­ду сле­до­вать по­лу­чен­ным инст­рук­ци­ям - или ме­ня и мо­их лю­дей об­ви­нят в из­ме­не и на­ка­жут «по-рус­ски». До че­го мы до­ка­ти­лись, по­ду­мал я. Все слы­ша­ли, что тво­ри­лось в Рос­сии… мя­те­жи, реп­рес­сии, де­ци­ма­ции. Я ог­ля­нул­ся на всех этих мальчи­ков во­сем­над­ца­ти-де­вят­над­ца­ти лет от­ро­ду. Ус­тав­ших и на­пу­ган­ных, сра­жа­ющих­ся за свою жизнь. Я не мог так с ни­ми пос­ту­пить и от­дал при­каз об отс­туп­ле­нии.

- Как они от­ре­аги­ро­ва­ли?

- Жалоб не бы­ло. По край­ней ме­ре не слы­шал. Они нем­но­го пос­по­ри­ли меж­ду со­бой. Я прит­во­рил­ся, что не за­ме­чаю. Они ис­пол­ни­ли свой долг.

- А граж­данс­кие?

(Пауза).

- Мы по­лу­чи­ли все, что зас­лу­жи­ва­ли. «Ку­да вы? - кри­ча­ли нам из домов. - Вер­ни­тесь, тру­сы!»

Я пы­тал­ся от­ве­чать, го­во­рил: «Мы при­дем за ва­ми. Вер­нем­ся завт­ра с подк­реп­ле­ни­ем. Прос­то ос­та­вай­тесь на мес­те мы вер­нем­ся завт­ра».

Они не ве­ри­ли.

«Мерзкий лгун! - крик­ну­ла ка­кая-то жен шина. - Из-за те­бя ум­рет мой ре­бе­нок!»

Большинство не пы­та­лись сле­до­вать за на­ми, они слиш­ком бо­ялись зом­би на ули­цах. Па­ра храб­ре­цов вска­раб­ка­лась на на­ши бро­нет­ранс­пор­те­ры и поп­ро­бо­ва­ла вскрыть лю­ки, мы их сбро­си­ли. Нам приш­лось зак­ры­ваться, по­то­му что из до­мов в нас на­ча­ли ки­дать вся­кую вся­чи­ну - лам­пы, ме­бель. Од­но­го из мо­их лю­дей уда­ри­ло пол­ным ноч­ным горш­ком. Я слы­шал, как по лю­ку мо­его «Мар­де­ра» чирк­ну­ла пу­ля.

На пу­ти из го­ро­да мы прош­ли ми­мо рас­по­ло­же­ния пос­лед­не­го из но­вых под­раз­де­ле­ний быст­ро­го ре­аги­ро­ва­ния. Их сильно пот­ре­па­ло в на­ча­ле не­де­ли. Я тог­да еще не знал, что они бы­ли од­ни­ми из тех, ко­го ре­ши­ли пус­тить в рас­ход. Эти лю­ди прик­ры­ва­ли на­ше отс­туп­ле­ние, что­бы за на­ми не увя­за­лось слиш­ком мно­го зом­би или бе­жен­цев. Им при­ка­за­ли дер­жаться до кон­ца.

Их ко­ман­дир си­дел на баш­не сво­его «Ле­опар­да». Я его знал. Мы вмес­те участ­во­ва­ли в ком­па­нии НА­ТО С ВС в Бос­нии. На­вер­ное, бу­дет слиш­ком сен­ти­мен­тально ска­зать, что этот па­рень спас мне жизнь, но он при­нял-та­ки сербс­кую пу­лю, ко­то­рая оп­ре­де­лен­но пред­наз­на­ча­лась мне. В пос­лед­ний раз я ви­дел его в больни­це, в Са­ра­ево, он сме­ял­ся, что вы­бе­рет­ся из это­го дур­до­ма, ко­то­рый ка­кой-то не­до­умок наз­вал стра­ной. И вот встре­ча на раз­би­той до­ро­ге в серд­це собст­вен­ной стра­ны. Мы встре­ти­лись взгля­да­ми и от­да­ли друг дру­гу честь. Я ныр­нул об­рат­но в БТР и прит­во­рил­ся, что изу­чаю кар­ту, что­бы во­ди­тель не уви­дел мо­их слез. Ког­да мы вер­нем­ся, по­обе­щал я се­бе, я при­кон­чу это­го су­ки­на сы­на.

- Генерала Лан­га…

- Я все расп­ла­ни­ро­вал. Я ни­чем не по­ка­жу гне­ва, не вспуг­ну его. До­ло­жу обс­та­нов­ку и из­ви­нюсь за свое по­ве­де­ние. На­вер­ное, он за­хо­чет по­го­во­рить со мной по ду­шам, по­пы­та­ет­ся объяснить или оп­рав­дать отс­туп­ле­ние. Хо­ро­шо, ду­мал я, тер­пе­ли­во его выс­лу­шаю, пусть рас­сла­бит­ся. По­том, ког­да Ланг вста­нет по­жать мне ру­ку, я вы­та­щу пис­то­лет и выбью его вос­точ­ные моз­ги пря­мо на кар­ту то­го, что бы­ло на­шей стра­ной. Мо­жет, вок­руг бу­дет сто­ять весь лич­ный сос­тав, все эти «шес­тер­ки», ко­то­рые «только вы­пол­ня­ли при­каз». Я бы прист­ре­лил их всех, преж­де чем они ус­пе­ли бы уло­жить ме­ня! Это бы­ло бы пре­вос­ход­но. Я не со­би­рал­ся стро­евым ша­гом прос­ле­до­вать в ад, как ка­кой-ни­будь соп­ляк из гит­лер-югенд. Я бы по­ка­зал ге­не­ра­лу и всем ос­тальным, что зна­чит быть нас­то­ящим De­utsc­he Sol­dat.

- Но это­го не слу­чи­лось.

- Нет. Я проб­рал­ся в ка­би­нет ге­не­ра­ла Лан­га. Я и мои лю­ди пос­лед­ни­ми пе­реш­ли ка­нал. Он ждал это­го. Как только пос­ту­пил док­лад, он сел за стол, под­пи­сал па­ру при­ка­зов, за­пе­ча­тал в кон­верт письмо для семьи и пус­тил се­бе пу­лю в го­ло­ву.

Козел. Те­перь я не­на­ви­жу его да­же больше, чем по до­ро­ге из Гам­бур­га.

- Почему?

- Потому что те­перь я по­ни­маю, от­че­го он пос­ту­пил так, как пос­ту­пил. Те­перь мне из­вест­ны де­та­ли пла­на Проч­но­ва.[29]

- Неужели, по­няв это, вы ему не по­со­чувст­во­ва­ли?

- Шутите? Имен­но по­это­му я его и не­на­ви­жу! Ланг знал, что это только пер­вый шаг и нам по­на­до­бят­ся та­кие лю­ди, как он, что­бы вы­иг­рать вой­ну. Чер­тов трус. Пом­ни­те, что я ска­зал о дол­ге пе­ред со­вестью? Нельзя ни­ко­го об­ви­нить, ни ав­то­ра пла­на, ни ко­ман­ди­ра, только се­бя. Вам при­хо­дит­ся де­лать вы­бор и пе­ре­жи­вать его пос­ледст­вия каж­дый му­чи­тельный день. Ланг знал об этом. Вот по­че­му он бро­сил нас, как мы тех граж­данс­ких. Ге­не­рал ви­дел до­ро­гу впе­ре­ди, кру­тую не­на­деж­ную гор­ную троп­ку. Нам всем приш­лось по ней вска­раб­каться, та­ща на пле­чах груз то­го, что мы со­вер­ши­ли. Он не смог. Он не вы­нес тя­жес­ти.