Демилитаризованная зона, Южная Корея

 

Чой Хунг­чой, за­мес­ти­тель ди­рек­то­ра Ко­рейс­ко­го цент­рально­го раз­ве­ды­ва­тельно­го агентст­ва, по­ка­зы­ва­ет на су­хой, хол­мис­тый, ни­чем не при­ме­ча­тельный ланд­шафт сле­ва от нас. Его мож­но спу­тать с Юж­ной Ка­ли­фор­ни­ей, ес­ли бы не по­ки­ну­тые блин­да­жи, выц­вет­шие фла­ги и за­бор с ржа­вой ко­лю­чей про­во­ло­кой, упи­ра­ющий­ся в го­ри­зонт с обе­их сто­рон.

- Что слу­чи­лось? Ник­то не зна­ет. Ни од­на стра­на не бы­ла луч­ше под­го­тов­ле­на к от­ра­же­нию ин­фек­ции, чем Се­вер­ная Ко­рея. Ре­ки на се­ве­ре, оке­ан на вос­то­ке и за­па­де, а с юга (по­ка­зы­ва­ет в сто­ро­ну де­ми­ли­та­ри­зо­ван­ной зо­ны) на­ибо­лее на­деж­но ук­реп­лен­ная гра­ни­ца на Зем­ле. Вы ви­ди­те, ка­кая го­рис­тая тут мест­ность, как ее лег­ко за­щи­щать. Но вы не мо­же­те уви­деть, что эти го­ры изъеде­ны ти­та­ни­чес­кой во­ен­но-про­мыш­лен­ной инф­раст­рук­ту­рой. Се­ве­ро­ко­рейс­кое пра­ви­тельство, на­учен­ное горьким опы­том ва­ших бом­бар­ди­ро­вок в пя­ти­де­ся­тых го­дах, тру­ди­лось не пок­ла­дая рук, что­бы об­ра­зо­вать под­зем­ную сис­те­му, ко­то­рая поз­во­ли­ла бы на­ро­ду пе­ре­жить вой­ну в бе­зо­пас­ном мес­те.

Наши се­вер­ные со­се­ди соз­да­ли весьма ми­ли­та­ри­зи­ро­ван­ное об­щест­во, при­ве­ден­ное в та­кую бо­евую го­тов­ность, что Из­ра­иль на их фо­не - су­щая Ис­лан­дия. Больше мил­ли­она муж­чин и жен­щин слу­жи­ли в ар­мии, бо­лее пя­ти мил­ли­онов чис­ли­лись в за­па­се. Это больше чет­вер­ти на­се­ле­ния, не го­во­ря уже о том, что поч­ти все граж­да­не ког­да-ли­бо про­хо­ди­ли ба­зо­вую во­ен­ную под­го­тов­ку. Но глав­ное - дру­гое. Глав­ное при та­ком ви­де вой­ны - поч­ти сверх­че­ло­ве­чес­кая дис­цип­ли­на в стра­не. Се­вер­ным ко­рей­цам с рож­де­ния вдалб­ли­ва­ли, что их жизнь нич­тож­на, что они су­щест­ву­ют для слу­же­ния Го­су­дарст­ву, Ре­во­лю­ции и Ве­ли­ко­му Вож­дю.

Это поч­ти пол­ная про­ти­во­по­лож­ность той си­ту­ации, что сло­жи­лась у нас, на Юге. Мы бы­ли отк­ры­тым об­щест­вом. Меж­ду­на­род­ная тор­гов­ля яв­ля­лась ис­точ­ни­ком на­шей жиз­нен­ной си­лы. У нас ца­рил ин­ди­ви­ду­ализм, пусть не до та­кой сте­пе­ни, как у вас, аме­ри­кан­цев, но про­тес­тов и вся­ких на­род­ных вол­не­ний нам бо­лее чем хва­та­ло. Мы от­ли­ча­лись та­ким сво­бо­до­лю­би­ем и ра­зоб­щен­ностью, что ед­ва су­ме­ли ввес­ти докт­ри­ну Чан­га[48] во вре­мя Ве­ли­кой Па­ни­ки. На Се­ве­ре по­доб­ный внут­рен­ний кри­зис не­мыс­лим. Да­же ког­да из-за прос­че­тов пра­ви­тельства у них на­чал­ся го­лод, поч­тим ге­но­цид, они пред­по­чи­та­ли есть собст­вен­ных де­тей,[49] чем хо­тя бы ше­по­том выс­ка­зать не­до­вольство. О та­ком под­чи­не­нии Адольф Гит­лер мог только меч­тать. Сто­ило дать каж­до­му граж­да­ни­ну пис­то­лет, ка­мень или да­же прос­то при­каз драться го­лы­ми ру­ка­ми, по­ка­зать на зом­би и крик­нуть: «Бей их!» - под­чи­ни­лись бы все, вплоть до древ­них ста­рух и де­тей, ед­ва на­чав­ших хо­дить. Это бы­ло го­су­дарст­во, рож­ден­ное для вой­ны, на­хо­дя­ще­еся в пол­ной бо­евой го­тов­нос­ти с 27 июля 1953 го­да. Ес­ли бы мне пред­ло­жи­ли выб­рать стра­ну, ко­то­рая мо­жет не только вы­жить, но и по­бе­дить в гря­нув­шей вой­не, я бы наз­вал Ко­рейс­кую На­род­но-Де­мок­ра­ти­чес­кую Рес­пуб­ли­ку.

Так что же слу­чи­лось? За ме­сяц до на­ча­ла неп­ри­ят­нос­тей, до пер­вых вспы­шек эпи­де­мии в Пу­са­не, Се­вер вне­зап­но бе­зо вся­ких объясне­ний обор­вал все дип­ло­ма­ти­чес­кие кон­так­ты. Нам не ска­за­ли, по­че­му зак­ры­лась единст­вен­ная же­лез­ная до­ро­га, со­еди­няв­шая нас по зем­ле, по­че­му не­ко­то­рым на­шим граж­да­нам, ко­то­рые де­ся­ти­ле­ти­ями жда­ли воз­мож­нос­ти уви­деть родст­вен­ни­ков с Се­ве­ра, вне­зап­но раз­би­ли все на­деж­ды справ­кой о зап­ре­те. Они ни­че­го не го­во­ри­ли. От нас от­де­ла­лись обыч­ной фра­зой: «Де­ло го­су­дарст­вен­ной бе­зо­пас­нос­ти».

В от­ли­чие от мно­гих дру­гих, я не ду­мал, что это пре­лю­дия к вой­не. Се­вер всег­да уг­ро­жал оди­на­ко­во. А тут по дан­ным со спут­ни­ков, на­ше­го и аме­ри­канс­ко­го, ни­ка­ких приз­на­ков. Нет пе­ред­ви­же­ния войск, зап­рав­ки са­мо­ле­тов, ко­раб­лей или суб­ма­рин. Бо­лее то­го, на­ши наб­лю­да­те­ли, рас­по­ло­жен­ные вдоль де­ми­ли­та­ри­зо­ван­ной зо­ны, за­ме­ти­ли да­же, что чис­лен­ность сол­дат на той сто­ро­не убы­ва­ет. Мы зна­ли всех их пог­ра­нич­ни­ков. За дол­гие го­ды сфо­тог­ра­фи­ро­ва­ли каж­до­го, да­ли им проз­ви­ща - нап­ри­мер, Зме­иный Глаз или Бульдог, - да­же за­нес­ли в досье пред­по­ло­жи­тельный воз­раст, би­ог­ра­фи­чес­кие дан­ные и све­де­ния о лич­ной жиз­ни. Те­перь они ис­чез­ли, раст­во­ри­лись за ук­реп­лен­ны­ми око­па­ми и блин­да­жа­ми.

Индикаторы сейс­ми­чес­кой ак­тив­нос­ти то­же мол­ча­ли. Ес­ли бы Се­вер на­чал опе­ра­цию в тун­не­лях или да­же на­чал пе­рег­руп­пи­ров­ку войск со сво­ей сто­ро­ны де­мар­ка­ци­он­ной ли­нии, мы бы их ус­лы­ша­ли че­рез нес­колько ми­нут.

Панмунджом - единст­вен­ная об­ласть вдоль де­ми­ли­та­ри­зо­ван­ной зо­ны, где сто­ро­ны мо­гут встре­титься для пе­ре­го­во­ров ли­цом к ли­цу. Там мы вмес­те со­дер­жим кон­фе­ренц-зал, на нес­кольких мет­рах отк­ры­то­го внут­рен­не­го дво­ра - во­ен­ные предс­та­ви­тельства обе­их сто­рон. Ча­со­вые пос­то­ян­но ме­ня­лись. Од­наж­ды ночью сол­да­ты се­ве­ро­ко­рейс­ко­го под­раз­де­ле­ния уш­ли в ба­рак, но на сме­ну им ник­то не вы­шел. Две­ри зак­ры­ли. Свет по­га­си­ли. Больше мы их ни­ког­да не ви­де­ли.

Еще мы за­ме­ти­ли пол­ное прек­ра­ще­ние ра­бо­ты спецс­лужб. Шпи­оны с Се­ве­ра про­ни­ка­ли к нам ре­гу­ляр­но и предс­ка­зу­емо, как сме­ня­ют­ся вре­ме­на го­да. По большей час­ти их бы­ло лег­ко об­на­ру­жить. Они но­си­ли вы­шед­шую из мо­ды одеж­ду и спра­ши­ва­ли це­ны, ко­то­рые долж­ны и так знать. Мы пос­то­ян­но их вы­лав­ли­ва­ли, но как только на­ча­лись вспыш­ки, их чис­ло сок­ра­ти­лось до ну­ля.

- А ва­ши шпи­оны на Се­ве­ре?

- Пропали, все ра­зом, поч­ти в то же вре­мя, ког­да вы­ру­би­лись элект­рон­ные средст­ва наб­лю­де­ния. И де­ло ока­за­лось не в по­ме­хах, ко­то­ры­ми за­би­ва­ли сиг­нал. Не бы­ло во­об­ще ни­ка­ко­го сиг­на­ла. Один за дру­гим ис­че­за­ли граж­данс­кие и во­ен­ные ка­на­лы. Су­дя по кар­тин­кам со спут­ни­ка, в по­лях ста­но­ви­лось все меньше крестьян, в го­ро­дах - меньше пе­ше­хо­дов, да­же «доб­ро­вольцев» отоз­ва­ли со мно­жест­ва об­щест­вен­ных ра­бот, че­го ни­ког­да преж­де не слу­ча­лось. Не ус­пе­ли мы и гла­зом морг­нуть, как от Ялу до де­ми­ли­та­ри­зо­ван­ной зо­ны не ос­та­лось ни еди­ной жи­вой ду­ши. С точ­ки зре­ния раз­вед­ки ка­за­лось, что вся стра­на, каж­дый муж­чи­на, жен­щи­на и ре­бе­нок в Се­вер­ной Ко­рее прос­то раст­во­ри­лись в воз­ду­хе.

Эта за­гад­ка только по­дог­ре­ва­ла рас­ту­щую тре­во­гу - учи­ты­вая, с чем нам приш­лось столк­нуться до­ма. К то­му вре­ме­ни мы име­ли вспыш­ки эпи­де­мии в Се­уле, По­хан­ге, Та­ед-жо­не. Прош­ла эва­ку­ация Мок­по, изо­ля­ция Канг­нун­га и, ко­неч­но, наш ва­ри­ант Йон­кер­са, Инч­хон. При этом хо­тя бы по­ло­ви­ну дейст­ву­ющих под­раз­де­ле­ний на­до бы­ло ос­тав­лять вдоль се­вер­ной гра­ни­цы. Слиш­ком мно­гие в ми­нис­терст­ве го­су­дарст­вен­ной бе­зо­пас­нос­ти бы­ли убеж­де­ны, что Пхеньян жаж­дал вой­ны и до­жи­дал­ся на­ше­го чер­но­го ча­са, что­бы об­ру­шиться по всей про­тя­жен­нос­ти трид­цать восьмой па­рал­ле­ли. Мы в раз­ве­ды­ва­тельном со­об­щест­ве при­дер­жи­ва­лись аб­со­лют­но про­ти­во­по­лож­но­го мне­ния, не пе­рес­та­вая пов­то­рять, что ес­ли бы они жда­ли на­ше­го чер­но­го ча­са, то он уже дав­но нас­тал.

Республика Ко­рея ока­за­лась на гра­ни кол­лап­са. Тай­но стро­ились пла­ны по пе­ре­се­ле­нию на ма­нер япон­цев. Сек­рет­ные ко­ман­ды уже раз­ве­ды­ва­ли мес­то на Кам­чат­ке. Ес­ли бы не сра­бо­та­ла докт­ри­на Чан­га… ес­ли бы раз­ва­ли­лась еще па­ра под­раз­де­ле­ний, сда­ла по­зи­ции еще па­ра зон бе­зо­пас­нос­ти…

Наверное, мы обя­за­ны сво­им вы­жи­ва­ни­ем Се­ве­ру, или ско­рее стра­ху пе­ред ним. Мое по­ко­ле­ние ни­ког­да не ви­де­ло в Се­ве­ре ре­альной уг­ро­зы. Я го­во­рю о граж­данс­ких, вы по­ни­ма­ете, о лю­дях мо­его воз­рас­та, ко­то­рые счи­та­ли Се­вер­ную Ко­рею отс­та­лой, го­ло­да­ющей на­ци­ей не­удач­ни­ков. Мое по­ко­ле­ние вы­рос­ло в ми­ре и дос­тат­ке. Единст­вен­ное, че­го мы бо­ялись, так это вос­со­еди­не­ния вро­де не­мец­ко­го, в ре­зульта­те ко­то­ро­го к нам за по­да­яни­ем хлы­нут мил­ли­оны без­дом­ных экс­ком­му­нис­тов.

Для пре­ды­ду­щих по­ко­ле­ний де­ло обс­то­яло ина­че… для на­ших ро­ди­те­лей, ба­бу­шек и де­ду­шек… Над ни­ми пос­то­ян­но ви­се­ла уг­ро­за на­па­де­ния, мысль, что в лю­бой мо­мент мо­жет проз­ву­чать тре­во­га, свет по­тух­нет, и бан­ки­ров, учи­те­лей, во­ди­те­лей так­си при­зо­вут в ар­мию за­щи­щать ро­ди­ну с ору­жи­ем в ру­ках. Они ни­ког­да не те­ря­ли бди­тельнос­ти, и в кон­це кон­цов это они, не мы, воз­ро­ди­ли на­ци­ональный дух.

Я до сих пор пы­та­юсь ор­га­ни­зо­вать экс­пе­ди­цию на Се­вер. Мне до сих пор ста­вят пал­ки в ко­ле­са. Слиш­ком мно­го ра­бо­ты, го­во­рят. В стра­не еще ха­ос. У нас ос­та­лись меж­ду­на­род­ные обя­за­тельства, и, что са­мое важ­ное, не за­кон­че­на ре­пат­ри­ация на­ших бе­жен­цев на Кю­сю… (Фыр­ка­ет). Эти япон­цы бу­дут долж­ны нам по гроб жиз­ни.

Я да­же не про­шу дать мне во­инс­кое под­раз­де­ле­ние. Только вер­то­лет, только лод­ку, прос­то отк­рой­те мне во­ро­та в Пан­мунд­жом, и я пой­ду пеш­ком. Мне воз­ра­жа­ют: а ес­ли из-за те­бя сра­бо­та­ет ка­кая-ни­будь ми­на-ло­вуш­ка? А ес­ли она атом­ная? Вдруг ты отк­ро­ешь дверь в под­зем­ный го­ро­ди вы­пус­тишь от­ту­да двад­цать три мил­ли­она зом­би? Ар­гу­мен­ты не ли­ше­ны смыс­ла. Мы зна­ем, что де­ми­ли­та­ри­зо­ван­ная зо­на сплошь за­ми­ни­ро­ва­на. В прош­лом ме­ся­це гру­зо­вой са­мо­лет, во­шед­ший в их воз­душ­ное прост­ранст­во, по­пал под обст­рел ра­ке­та­ми клас­са «зем­ля-воз­дух». Пус­ко­вая ус­та­нов­ка бы­ла ав­то­ма­ти­чес­кая, ее раз­ра­бо­та­ли как ору­дие мще­ния на слу­чай, ес­ли все на­се­ле­ние по­гиб­нет.

Разумно бы­ло бы пред­по­ло­жить, что лю­ди эва­ку­иро­ва­лись в под­зем­ные комп­лек­сы. Ес­ли так, мы сильно ошиб­лись в оцен­ке их раз­ме­ра и глу­би­ны. Воз­мож­но, все на­се­ле­ние спря­та­лось под зем­лей и тру­дит­ся над нес­кон­ча­емы­ми во­ен­ны­ми про­ек­та­ми, а их Ве­ли­кий Вождь про­дол­жа­ет глу­шить за­пад­ную вы­пив­ку под аме­ри­канс­кое пор­но. А зна­ют ли они во­об­ще, что вой­на за­кон­чи­лась? Или пра­ви­тельство сол­га­ло им, буд­то мир, ка­ким они его зна­ли, прек­ра­тил су­щест­во­ва­ние? Мо­жет, вос­ста­ние мерт­вых в их гла­зах «удоб­ный слу­чай», что­бы еще ту­же за­тя­нуть хо­мут на шее об­щест­ва, пост­ро­ен­но­го на сле­пом под­чи­не­нии. Ве­ли­кий Вождь всег­да хо­тел быть жи­вым бо­гом, а те­перь, ког­да он хо­зя­ин не только пи­щи и воз­ду­ха, но да­же све­та ис­кус­ствен­ных солнц, его изв­ра­щен­ные фан­та­зии на­ко­нец-то воп­ло­ти­лись в ре­альность. Не иск­лю­че­но, что та­ков был из­на­чальный план, но что-то пош­ло не так. Вспом­ни­те, как слу­чи­лось с «кро­то­вой но­рой» под Па­ри­жем. А ес­ли то же са­мое слу­чи­лось на се­ве­ре с це­лой стра­ной? Мо­жет статься, их пе­ще­ры ки­шат двад­цатью тре­мя мил­ли­она­ми зом­би, ис­то­щен­ны­ми ро­бо­та­ми, ко­то­рые во­ют во тьме и ждут, что­бы их вы­пус­ти­ли.

 

Киото, Япония

 

На ста­рой фо­тог­ра­фии Кон­до Та­цу­ми - то­щий пры­ща­вый под­рос­ток с глу­пы­ми крас­ны­ми гла­за­ми и не­пос­луш­ны­ми ме­ли­ро­ван­ны­ми во­ло­са­ми. У муж­чи­ны, с ко­то­рым я раз­го­ва­ри­ваю, вов­се нет во­лос. Он чис­то выб­рит, он за­го­ре­лый и под­тя­ну­тый, вни­ма­тельный взгляд при­ко­ван ко мне. Нес­мот­ря на веж­ли­вое по­ве­де­ние и доб­ро­душ­ный наст­рой, этот во­инст­ву­ющий мо­нах сох­ра­ня­ет вид хищ­ни­ка на от­ды­хе.

- Я был ота­ку. Знаю, это сло­во по­лу­чи­ло мно­жест­во раз­ных зна­че­ний для мно­жест­ва раз­ных лю­дей, но для ме­ня оно зна­чит прос­то «аут­сай­дер». Аме­ри­кан­цы, осо­бен­но мо­ло­дые, чувст­ву­ют се­бя в ло­вуш­ке под дав­ле­ни­ем об­щест­ва. Как и все лю­ди. Но, нас­колько я по­ни­маю ва­шу культу­ру, вы по­ощ­ря­ете ин­ди­ви­ду­ализм. Вы по­чи­та­ете бун­та­рей, мя­теж­ни­ков, тех, кто гор­до выс­ту­па­ет из ос­нов­ной мас­сы. Для вас ин­ди­ви­ду­ализм - эмб­ле­ма чес­ти. Для нас - лен­та по­зо­ра. Мы жи­ли, осо­бен­но до вой­ны, в слож­ном и бес­ко­неч­ном ла­би­рин­те мне­ний ок­ру­жа­ющих. Ваш внеш­ний вид, ва­ша речь, все, на­чи­ная от карьеры и до то­го, ка­ким имен­но об­ра­зом вы чи­ха­ете, спла­ни­ро­ва­но и ор­га­ни­зо­ва­но в со­от­ветст­вии с жест­кой докт­ри­ной кон­фу­ци­анст­ва. Не­ко­то­рым хва­та­ло си­лы - или же, на­обо­рот, не хватало, - что­бы при­нять ее. Дру­гие, вро­де ме­ня, вы­би­ра­ли изг­на­ние в луч­ший мир. Этим ми­ром ста­ло ки­берп­рост­ранст­во, ко­то­рое соз­да­ли слов­но на за­каз для японс­ких ота­ку.

Я не мо­гу рас­суж­дать о сис­те­ме об­ра­зо­ва­ния ва­шей стра­ны, да и лю­бой дру­гой, но на­ша поч­ти це­ли­ком ос­но­вы­ва­лась на за­по­ми­на­нии фак­тов. С пер­во­го дня пре­бы­ва­ния в до­во­ен­ной шко­ле японс­ких де­тей на­ка­чи­ва­ли фак­та­ми и циф­ра­ми, ко­то­рые не име­ли прак­ти­чес­ко­го при­ме­не­ния в жиз­ни. Эти фак­ты не об­ла­да­ли ни мо­ральным зна­че­ни­ем, ни со­ци­альным кон­текс­том, ни че­ло­ве­чес­кой связью с внеш­ним ми­ром. Эти зна­ния не име­ли ни­ка­ко­го смыс­ла, кро­ме то­го, что поз­во­ля­ли пе­рей­ти в сле­ду­ющий класс. До вой­ны японс­ких де­тей не учи­ли ду­мать, их учи­ли за­по­ми­нать.

Вы по­ни­ма­ете, как та­кое об­ра­зо­ва­ние подк­реп­ля­ло су­щест­во­ва­ние ки­берп­рост­ранст­ва. В ми­ре ин­фор­ма­ции без кон­текс­та, где ста­тус оп­ре­де­лял­ся ее при­об­ре­те­ни­ем и об­ла­да­ни­ем, мое по­ко­ле­ние мог­ло ца­рить по­доб­но бо­гам. Я был сэн­сэ­ем, зна­то­ком все­го, что изу­чал, будь то вы­яс­не­ние груп­пы кро­ви ка­би­не­та премьер-ми­нист­ра, на­ло­го­вые взно­сы Ма­цу­мо­то и Ха­ма­да[50] или мес­то­на­хож­де­ние и сос­то­яние всех ме­чей син-гун­то Ти­хо­оке­анс­кой вой­ны. Не на­до бы­ло бес­по­ко­иться о том, как я выг­ля­жу, как се­бя ве­ду, ка­кие по­лу­чаю оцен­ки или что ме­ня ждет в бу­ду­щем. Ник­то не мог ме­ня осу­дить, ник­то не мог ме­ня оби­деть. В этом ми­ре я был все­си­лен, и, что го­раз­до важ­нее, я был в бе­зо­пас­нос­ти!

Когда кри­зис до­ка­тил­ся до Япо­нии, лю­ди мо­его кру­га об­ще­ния, как и все ос­тальные, за­бы­ли о преж­них ув­ле­че­ни­ях и об­ра­ти­ли всю свою энер­гию на жи­вых мерт­ве­цов. Мы изу­ча­ли их фи­зи­оло­гию, по­ве­де­ние, сла­бые сто­ро­ны и ре­ак­цию ми­ра на их ата­ки. На пос­лед­нем воп­ро­се мы и спе­ци­али­зи­ро­ва­лись: ве­ро­ят­ность сдер­жи­ва­ния на­тис­ка в пре­де­лах Японс­ких ост­ро­вов. Я соб­рал де­мог­ра­фи­чес­кую ста­тис­ти­ку, дан­ные о транс­порт­ной се­ти, о по­ли­цейс­кой докт­ри­не. Я за­учил все, от тон­на­жа тор­го­во­го фло­та Япо­нии до ко­ли­чест­ва пат­ро­нов в ма­га­зи­не ар­мейс­кой штур­мо­вой вин­тов­ки «тип 89». Ни один факт не ка­зал­ся слиш­ком нез­на­чи­тельным или смут­ным. У нас бы­ла цель, мы ед­ва спа­ли. Ког­да за­ня­тия в шко­ле пос­те­пен­но от­ме­ни­ли, мы смог­ли си­деть в се­ти поч­ти двад­цать че­ты­ре ча­са в сут­ки. Я пер­вым взло­мал лич­ный компьютер док­то­ра Ко­ма­цу и про­чи­тал чер­но­вые вык­лад­ки за не­де­лю до то­го, как он предс­та­вил свой от­чет в пар­ла­мен­те. Это бы­ло кру­то. Я еще больше по­вы­сил свой ста­тус сре­ди тех, кто и так ме­ня бо­гот­во­рил.

- Доктор Ко­ма­цу пер­вым ре­ко­мен­до­вал эва­ку­ацию?

- Да. Он соб­рал ту же ин­фор­ма­цию, что и мы. Но мы-то ее за­по­ми­на­ли, а он - ана­ли­зи­ро­вал. Япо­ния бы­ла пе­ре­на­се­ле­на: сто двад­цать во­семь мил­ли­онов че­ло­век юти­лись ме­нее чем на трехс­тах се­ми­де­ся­ти ты­ся­чах квад­рат­ных ки­ло­мет­ров го­рис­тых или из­лиш­не ур­ба­ни­зи­ро­ван­ных ост­ро­вов. Низ­кий уро­вень прес­туп­нос­ти по­ро­дил от­но­си­тельно не­большие и са­мые сла­бо во­ору­жен­ные по­ли­цейс­кие си­лы во всем ин­дуст­ри­альном ми­ре. Кро­ме то­го, Япо­ния яв­ля­лась весьма де­ми­ли­та­ри­зо­ван­ным об­щест­вом. Из-за аме­ри­канс­кой «за­щи­ты» на­ши собст­вен­ные во­ору­жен­ные си­лы не участ­во­ва­ли в нас­то­ящих бо­ях с 1945 го­да. Да­же те сим­во­ли­чес­кие от­ря­ды, ко­то­рые за­дейст­во­ва­ли в Пер­сидс­ком за­ли­ве, поч­ти не ви­де­ли серьезных сра­же­ний и большую часть вре­ме­ни нес­ли служ­бу за ук­реп­лен­ны­ми сте­на­ми изо­ли­ро­ван­ной тер­ри­то­рии. У нас имел­ся дос­туп к этим кру­пи­цам ин­фор­ма­ции, но не хва­та­ло спо­соб­нос­ти мыс­лить, что­бы по­нять, на что они ука­зы­ва­ют. По­это­му док­тор Ко­ма­цу зас­тал всех врасп­лох, пуб­лич­но за­явив, что си­ту­ация без­на­деж­на, а Япо­нию на­до сроч­но эва­ку­иро­вать.

- Наверное, он по­верг вас в ужас.

- Вовсе нет! Мы раз­ви­ли бур­ную де­ятельность, пы­та­ясь вы­яс­нить, ку­да пе­ре­ве­дут на­се­ле­ние. На юг, на цент­ральные и юж­ные ост­ро­ва в Ти­хом оке­ане, или на се­вер, ко­ло­ни­зи­ро­вать Ку­ри­лы и Са­ха­лин? Или во­об­ще ку­да-ни­будь в Си­бирь? Тот, кто най­дет от­вет, ста­нет ве­ли­чай­шим ота­ку за всю ис­то­рию ки­берп­рост­ранст­ва.

- И вас не вол­но­ва­ла собст­вен­ная бе­зо­пас­ность?

- Конечно, нет. Япо­ния бы­ла об­ре­че­на, но я-то ведь жил не в Япо­нии, а в ми­ре сво­бод­ной ин­фор­ма­ции. Си­афу,[51] так мы те­перь на­зы­ва­ли за­ра­жен­ных, мы не бо­ялись, мы их изу­ча­ли. Вы да­же не предс­тав­ля­ете, ка­кой отор­ван­ностью от ми­ра я стра­дал. Культу­ра, вос­пи­та­ние, а по­том и стиль жиз­ни ота­ку при­ве­ли к пол­ней­шей са­мо­изо­ля­ции. Япо­нию мо­гут эва­ку­иро­вать, Япо­нию мо­гут раз­ру­шить, а я бу­ду наб­лю­дать за этим всем со сво­ей бе­зо­пас­ной циф­ро­вой вер­ши­ны.

- А ва­ши ро­ди­те­ли?

- А что они? Мы жи­ли в од­ной квар­ти­ре, но я ни­ког­да по-нас­то­яще­му с ни­ми не об­щал­ся. Они на­вер­ня­ка ду­ма­ли, что я учусь. Да­же ког­да зак­ры­ли шко­лу, я го­во­рил им, что мне на­до го­то­виться к эк­за­ме­нам. Они не за­да­ва­ли ни­ка­ких воп­ро­сов. Мы с от­цом ред­ко раз­го­ва­ри­ва­ли. По ут­рам мать ос­тав­ля­ла под­нос с завт­ра­ком у мо­ей две­ри, по ве­че­рам - под­нос с ужи­ном. Пер­вый раз, ког­да она не ос­та­ви­ла еду, я не об­ра­тил на это вни­ма­ния. Прос­нул­ся как обыч­но, по­мас­тур­би­ро­вал, подк­лю­чил­ся к ин­тер­не­ту. Про­го­ло­дал­ся только к се­ре­ди­не дня. Я не­на­ви­дел эти ощу­ще­ния: го­лод, ус­та­лость или, что ху­же все­го, по­ло­вое вле­че­ние. Это отв­ле­ка­ло. Это разд­ра­жа­ло. Я не­охот­но отор­вал­ся от компьюте­ра и отк­рыл дверь. Еды не бы­ло. Я поз­вал ма­му. Мне ник­то не от­ве­тил. Я спус­тил­ся на кух­ню, схва­тил лап­шу быст­ро­го при­го­тов­ле­ния и по­бе­жал об­рат­но к компьюте­ру. Ве­че­ром я пос­ту­пил точ­но так же, и на сле­ду­ющее ут­ро - то­же.

- Вы ни­ког­да не за­да­ва­лись воп­ро­сом, где ва­ши ро­ди­те­ли?

- Нет, ме­ня только бес­по­ко­ило, что при­хо­дит­ся те­рять дра­го­цен­ные ми­ну­ты на при­го­тов­ле­ние пи­щи. В мо­ем ми­ре про­ис­хо­ди­ло слиш­ком мно­го ин­те­рес­но­го.

- А дру­гие ота­ку? Они де­ли­лись сво­ими стра­ха­ми?

- Мы де­ли­лись фак­та­ми, а не чувст­ва­ми, да­же ког­да лю­ди на­ча­ли ис­че­зать. Я за­ме­чал, что не­ко­то­рые пе­рес­та­ют от­ве­чать на мей­лы или не пос­тят но­вые со­об­ще­ния. Ви­дел, что ота­ку не подк­лю­ча­ют­ся к се­ти в те­че­ние дня или их сер­ве­ры не ра­бо­та­ют.

- И вас это не пу­га­ло?

- Больше разд­ра­жа­ло. Я те­рял не только ис­точ­ни­ки ин­фор­ма­ции, но и тех, кто мог вос­хи­щаться мо­ими собст­вен­ны­ми дос­ти­же­ни­ями. Обид­но раз­мес­тить ка­кие-то но­вые неп­ро­ве­рен­ные дан­ные о мес­те воз­мож­ной эва­ку­ации япон­цев и по­лу­чить пятьде­сят от­ве­тов вмес­то шес­ти­де­ся­ти, а по­том со­рок пять, трид­цать…

- Сколько это про­дол­жа­лось?

- Около трех дней. В пос­лед­нем со­об­ще­нии от дру­го­го ота­ку из Сен­даи го­во­ри­лось, что мерт­ве­цы по­ва­ли­ли из уни­вер­си­тетс­кой больни­цы То­хо­ку, ко­то­рая рас­по­ло­же­на не­да­ле­ко от его квар­ти­ры.

- И вы не за­бес­по­ко­ились?

- С че­го вдруг? Я был слиш­ком за­нят, пы­та­ясь ра­зуз­нать все об эва­ку­ации. Как ее ста­нут про­во­дить, ка­кие пра­ви­тельствен­ные ор­га­ни­за­ции за­дейст­во­ва­ны. Где бу­дут ла­ге­ря - на Кам­чат­ке, Са­ха­ли­не или там и там? И что это за вол­на са­мо­убийств, ко­то­рая про­ка­ти­лась по стра­не?[52] Столько воп­ро­сов, столько дан­ных на­до пе­ре­ло­па­тить. Я прок­ли­нал се­бя в тот день за то, что ло­жусь спать.

Когда я прос­нул­ся, эк­ран был пуст. Я по­пы­тал­ся вой­ти в ин­тер­нет. Ни­че­го. Я пе­ре­заг­ру­зил компьютер. Ни­че­го. Я за­ме­тил, что элект­ри­чест­во идет не от се­ти, а от бес­пе­ре­бой­ни­ка. Лад­но, ни­че­го страш­но­го. Его хва­тит на де­сять ча­сов ра­бо­ты. Еще я за­ме­тил, что мощ­ность сиг­на­ла ну­ле­вая. Я не ве­рил сво­им гла­зам. В Ко­ку­ра, как и во всей Япо­нии, неп­рев­зой­ден­ная бесп­ро­вод­ная сеть бе­зуп­реч­ной на­деж­нос­ти. Мо­жет упасть один сер­вер, ну, па­роч­ка, но что­бы вся сет­ка? Я по­нял, что проб­ле­ма в мо­ем компьюте­ре. Дру­го­го и быть не мог­ло. Я дос­тал но­ут­бук и по­пы­тал­ся вой­ти в ин­тер­нет. Нет сиг­на­ла. Я вы­ру­гал­ся и по­шел ска­зать ро­ди­те­лям, что мне ну­жен их компьютер. Их до сих пор не бы­ло до­ма. В пол­ном рас­стройст­ве чувств я взял труб­ку, что­бы поз­во­нить ма­те­ри на со­то­вый. Гуд­ков не бы­ло, те­ле­фон ра­бо­тал от го­родс­кой се­ти. Я взял мо­бильный. Нет при­ема.

- Вы зна­ете, что ста­ло с ро­ди­те­ля­ми?

- Нет, без по­ня­тия и по сей день. Я знаю, что они ме­ня не бро­си­ли, уве­рен на сто про­цен­тов. Воз­мож­но, от­ца сня­ли с ра­бо­ты, а мать пой­ма­ли в про­дук­то­вом. Они мог­ли по­те­ряться вмес­те - на пу­ти в эва­ку­аци­он­ный центр или из не­го. Вся­кое мог­ло слу­читься. Они не ос­та­ви­ли за­пис­ки. С тех пор я пы­та­юсь их най­ти.

Я по­шел в ком­на­ту ро­ди­те­лей, прос­то что­бы убе­диться что их нет. Сно­ва поп­ро­бо­вал поз­во­нить. Все бы­ло еще не так пло­хо. Я еще сох­ра­нял конт­роль. Я по­пы­тал­ся сно­ва вый­ти в он-лайн. За­бав­но, да? Я мог ду­мать только о том как бы по­быст­рее вер­нуться в свой мир, в бе­зо­пас­ность Ни­че­го. И вот тут на­ка­ти­ла па­ни­ка. «Давай, - пов­то­рял я пы­та­ясь уси­ли­ем во­ли зас­та­вить компьютер ра­бо­тать.

- Давай, да­вай, ДА­ВАЙ! ДА­ВАЙ!» Я на­чал ко­ло­тить по кла­ви­ату­ре. Раз­бил пальцы. Вид собст­вен­ной кро­ви пе­ре­пу­гал ме­ня. Я ни­ког­да не за­ни­мал­ся спор­том в детст­ве, ни­ког­да не по­лу­чал сса­дин. Это бы­ло уже слиш­ком. Я швыр­нул мо­ни­тор об сте­ну. Расп­ла­кал­ся как ре­бе­нок, на­чал кри­чать, за­ды­хаться. Ме­ня тош­ни­ло, я об­ры­гал весь пол. По­том встал и дви­нул­ся, по­ша­ты­ва­ясь, к вход­ной две­ри. Я не знал, что ищу, прос­то хо­тел вый­ти на­ру­жу. Отк­рыл дверь и ус­та­вил­ся в тем­но­ту.

- Вы не пос­ту­ча­лись к со­се­дям?

- Нет. Стран­но, прав­да? Да­же в мо­мент нерв­но­го сры­ва страх об­ще­ния был так ве­лик, что об­ра­титься к ко­му-то лич­но бы­ло под зап­ре­том. Я сде­лал па­ру ша­гов, пос­кользнул­ся и упал во что-то мяг­кое. Оно бы­ло хо­лод­ное и склиз­кое, ос­та­ва­лось на ру­ках, одеж­де. Оно во­ня­ло. Весь ко­ри­дор во­нял. Я вдруг по­нял, что слы­шу низ­кий рав­но­мер­ный скрип, слов­но кто-то та­щит­ся ко мне по ко­ри­до­ру.

Я поз­вал: «Кто здесь?» В от­вет проз­ву­чал ти­хий, булька­ющий стон. Гла­за на­ча­ли при­вы­кать к тем­но­те. Я раз­ли­чил фи­гу­ру, круп­ную, че­ло­ве­чес­кую, пол­зу­щую на жи­во­те. Ме­ня слов­но па­ра­ли­зо­ва­ло, хо­те­лось бе­жать, но в то же вре­мя уз­нать на­вер­ня­ка. Из мо­ей квар­ти­ры на дальнюю сте­ну па­дал уз­кий пря­мо­угольник не­яр­ко­го све­та. Ког­да не­из­вест­ный вы­полз на этот свет, я на­ко­нец уви­дел его ли­цо, со­вер­шен­но нев­ре­ди­мое, со­вер­шен­но че­ло­ве­чес­кое, только пра­вый глаз бол­тал­ся на ни­точ­ке, а ле­вый был ус­тав­лен на ме­ня. Булька­ющий стон прев­ра­тил­ся в при­ду­шен­ный скре­жет. Я вско­чил на но­ги, прыг­нул об­рат­но в квар­ти­ру и зах­лоп­нул за со­бой дверь.

В го­ло­ве про­яс­ни­лось, на­вер­ное, в пер­вый раз за мно­го лет, и я вдруг по­нял, что чувст­вую за­пах ды­ма и слы­шу сла­бые кри­ки. Я по­до­шел к ок­ну и рас­пах­нул за­на­вес­ки.

Кокуру пог­ло­тил ад. По­жа­ры, раз­би­тые ма­ши­ны… си­афу бы­ли вез­де. Я смот­рел, как они раз­би­ва­ют две­ри, вла­мы­ва­ют­ся в квар­ти­ры, по­жи­ра­ют лю­дей, скор­чив­ших­ся в уг­лах ком­нат или на бал­ко­нах. Ви­дел, как лю­ди пры­га­ли вниз, навст­ре­чу смер­ти, ло­мая но­ги и поз­во­ноч­ни­ки. Они ле­жа­ли на ас­фальте обезд­ви­жен­ные и вы­ли в аго­нии, а мерт­вые смы­ка­ли вок­руг них кольцо. Че­ло­век в квар­ти­ре пря­мо нап­ро­тив мо­ей пы­тал­ся от­биться клюш­кой для гольфа. Она сло­ма­лась о го­ло­ву зом­би, не при­чи­нив то­му ни­ка­ко­го вре­да, по­том пять дру­гих мерт­вя­ков по­ва­ли­ли бед­ня­гу на пол.

И тут… стук в дверь. В мою дверь. Та­кое… (тря­сет ку­ла­ком) бум-бум-бум… сни­зу, око­ло по­ла. Я слы­шал, как эта тварь сто­нет сна­ру­жи. Слы­шал и дру­гие зву­ки, до­но­ся­щи­еся из со­сед­них квар­тир. Мои со­се­ди, лю­ди, ко­то­рых я ста­рал­ся из­бе­гать, чьи ли­ца и име­на ед­ва пом­нил… Они кри­ча­ли, умо­ля­ли, бо­ро­лись и пла­ка­ли. Я ус­лы­шал го­лос мо­ло­дой жен­щи­ны эта­жом вы­ше, зо­ву­щий ко­го-то по име­ни, умо­ля­ющий прек­ра­тить, но по­том его пог­ло­тил хор сто­нов. Стук в мою дверь уси­лил­ся. При­со­еди­ни­лись дру­гие си­афу. Я по­пы­тал­ся за­бар­ри­ка­ди­ро­вать дверь ме­белью из гос­ти­ной. Нап­рас­но. В на­шей квар­ти­ре, по ва­шим стан­дар­том, обс­та­нов­ка бы­ла до­вольной скуд­ной. Дверь трес­ну­ла. Я уви­дел, что она вот-вот сле­тит с пе­тель. У ме­ня ос­та­ва­лась все­го па­ра ми­нут, что­бы сбе­жать.

- Сбежать? Но ес­ли за дверью мерт­ве­цы…

- Из ок­на, вниз к со­се­дям на бал­кон. Я ре­шил свя­зать ве­рев­ку из прос­ты­ней… (зас­тен­чи­во улы­ба­ет­ся) об этом рас­ска­зы­вал один ота­ку, ко­то­рый изу­чал по­бе­ги из аме­ри­канс­кой тюрьмы. Тог­да я в пер­вый раз при­ме­нил на прак­ти­ке свои за­па­сы зна­ний.

К счастью, по­лот­но вы­дер­жа­ло. Я вы­лез из квар­ти­ры и на­чал спус­каться на этаж ни­же. Мыш­цы тут же све­ло. Я ни­ког­да не уде­лял им долж­но­го вни­ма­ния, и те­перь они мне мсти­ли. Я изо всех сил пы­тал­ся конт­ро­ли­ро­вать свои дви­же­ния и не ду­мать о том, что на­хо­жусь на де­вят­над­ца­том эта­же. Дул жут­кий ве­тер, го­ря­чий и су­хой от по­жа­ров. Ме­ня подх­ва­ти­ло и уда­ри­ло об сте­ну. Я от­ле­тел от бе­то­на и ед­ва не вы­пус­тил из рук «ве­рев­ку». По­том по­чувст­во­вал, что но­ги натк­ну­лись на пе­ри­ла бал­ко­на, соб­рал все свое му­жест­во рас­сла­бил­ся и спус­тил­ся еще на па­ру ос­тав­ших­ся фу­тов, я при­зем­лил­ся на пя­тую точ­ку, за­ды­ха­ясь и каш­ляя от ды­ма. До ме­ня до­ле­те­ли зву­ки из мо­ей квар­ти­ры на­вер­ху: мерт­ве­цы раз­би­ли дверь. Я пос­мот­рел на свой бал­кон и уви­дел го­ло­ву. Од­ног­ла­зый си­афу про­тис­ки­вал­ся в ды­ру меж­ду пе­ри­ла­ми и бал­кон­ным по­лом. На мгно­ве­ние он по­вис - на­по­ло­ви­ну внут­ри, на­по­ло­ви­ну сна­ру­жи, по­том дер­нул­ся ко мне и сва­лил­ся вниз. Я ни­ког­да не за­бу­ду, как он тя­нул­ся ко мне, да­же па­дая… Эта жут­кая кар­тин­ка - мерт­вяк зас­тыл в воз­ду­хе с про­тя­ну­ты­ми ру­ка­ми, глаз­ное яб­ло­ко на лбу…

Я ус­лы­шал, как ос­тальные си­афу сто­нут на­вер­ху, и по­вер­нул­ся взгля­нуть, нет ли их в этой квар­ти­ре. К счастью, вход­ная дверь ока­за­лась за­бар­ри­ка­ди­ро­ва­на, как моя. Но в нее ник­то не сту­чал сна­ру­жи. Ме­ня ус­по­ко­ил и слой пеп­ла на ков­ре. Глу­бо­кий и ров­ный слой, здесь ник­то не хо­дил нес­колько дней. На миг мне по­ка­за­лось, что я там один, но по­чувст­во­вал­ся за­пах.

Я отод­ви­нул дверь в ван­ную ком­на­ту и от­шат­нул­ся - в ли­цо уда­ри­ло не­ви­ди­мое гни­лост­ное об­ла­ко. В ван­не ле­жа­ла жен­щи­на. Она пус­ти­ла се­бе кровь, ре­за­ла вдоль ар­те­рий, что­бы уж на­вер­ня­ка. Ее зва­ли Рэй­ко. Единст­вен­ная, с кем я пы­тал­ся поз­на­ко­миться. Она бы­ла до­ро­гой «хо­зяй­кой» в клу­бе для иност­ран­ных биз­нес­ме­нов. Я час­то предс­тав­лял, как она выг­ля­дит без одеж­ды. Те­перь уви­дел.

Странно, больше все­го ме­ня бес­по­ко­ило, что я не знаю ни­ка­ких за­упо­кой­ных мо­литв. Я за­был те, ко­то­рым пы­та­лись ме­ня на­учить ба­буш­ка с де­душ­кой, отб­ро­сил их как ус­та­рев­шие дан­ные. Стыд­но так от­да­ляться от собст­вен­но­го нас­ле­дия. Я мог только сто­ять там как иди­от и шеп­тать не­лов­кие из­ви­не­ния за то, что бе­ру ее прос­ты­ни.

- Простыни?

- Нужна бы­ла но­вая ве­рев­ка. Я знал, что дол­го там не про­дер­жусь. На­хо­диться вод­ном по­ме­ще­нии с тру­пом опас­но для здо­ровья, к то­му же не­из­вест­но, ког­да си­афу по­чувст­ву­ют мое при­сутст­вие и нач­нут кру­шить бар­ри­ка­ду. На­до бы­ло выб­раться из зда­ния, из го­ро­да и, ес­ли по­ве­зет, из Япо­нии. Я еще не при­ду­мал точ­но­го пла­на. Знал только, что на­до спус­каться, по эта­жу за раз, по­ка не спрыг­ну на ули­цу. Я при­ки­нул, что в квар­ти­рах мож­но за­пас­тись не­об­хо­ди­мы­ми ве­ща­ми. Как бы ни был опа­сен спуск по ве­рев­ке из прос­ты­ней, в ко­ри­до­рах и на лест­ни­цах, ко­то­рые поч­ти на­вер­ня­ка ки­ше­ли си­афу, еще ху­же.

- Разве на ули­це вас не жда­ли но­вые опас­нос­ти?

- Нет, там я как раз мог ус­по­ко­иться. (За­ме­ча­ет вы­ра­же­ние мо­его ли­ца). Нет, прав­да. Это я по­нял еще в се­ти. Жи­вые мерт­ве­цы пе­ред­ви­га­ют­ся мед­лен­но, от них лег­ко убе­жать или да­же уй­ти. В зда­нии ме­ня мог­ли за­жать в ка­ком-ни­будь уг­лу, а на отк­ры­том воз­ду­хе ва­ри­ан­тов бы­ло бес­ко­неч­ное мно­жест­во. К то­му же, как я уз­нал из ра­пор­тов вы­жив­ших, ха­ос пол­но­цен­ной вспыш­ки эпи­де­мии в дейст­ви­тельнос­ти мо­жет пос­лу­жить мне на ру­ку. Ког­да си­афу отв­ле­ка­ют­ся на та­кое ко­ли­чест­во дру­гих пе­ре­пу­ган­ных де­зор­га­ни­зо­ван­ных лю­дей, с че­го они во­об­ще ста­нут об­ра­щать на ме­ня вни­ма­ние? Ес­ли смот­реть, ку­да идешь, не сни­жать ско­рость, из­бе­гать ко­лес уди­ра­ющих ав­то­мо­би­лей и ук­ло­няться от шальных пуль, есть хо­ро­ший шанс прод­раться че­рез ха­ос улиц вни­зу. Проб­ле­ма в том, что­бы ту­да по­пасть.

Спуск за­нял три дня. От­час­ти в этом ока­за­лась ви­но­ва­та моя по­зор­ная фи­зи­чес­кая вы­нос­ли­вость. Тре­ни­ро­ван­но­му ат­ле­ту и то приш­лось бы нес­лад­ко с имп­ро­ви­зи­ро­ван­ной ве­рев­кой из прос­ты­ней, а уж мне и по­дав­но. Ог­ля­ды­ва­ясь на­зад, удив­ля­юсь, как я не сор­вал­ся навст­ре­чу смер­ти и не подх­ва­тил ин­фек­цию, учи­ты­вая все мои сса­ди­ны и ца­ра­пи­ны. Ор­га­низм дер­жал­ся на ад­ре­на­ли­не и бо­ле­уто­ля­ющих. Я вы­мо­тал­ся, пе­ре­нерв­ни­чал и жут­ко хо­тел спать. От­дох­нуть в при­выч­ном смыс­ле не уда­ва­лось. Ког­да тем­не­ло, я прид­ви­гал все, что мог, к две­рям, за­би­вал­ся в угол, пла­ча, ле­чил свои ра­ны, прок­ли­ная сла­бость те­ла, по­ка не­бо опять не свет­ле­ло. Од­наж­ды ночью мне уда­лось сомк­нуть гла­за, да­же зад­ре­мать на па­ру ми­нут, но тут в дверь на­ча­ли ко­ло­тить си­афу, и я выс­ко­чил в ок­но. Ос­та­ток но­чи приш­лось про­вес­ти на бал­ко­не со­сед­ней квар­ти­ры. Стек­лян­ная дверь бы­ла за­пер­та, а у ме­ня не хва­ти­ло сил ее вы­бить.

Была и еще од­на при­чи­на за­держ­ки - на­вяз­чи­во-ма­ни­акальная жаж­да ота­ку най­ти все не­об­хо­ди­мое для вы­жи­ва­ния, и не важ­но, сколько вре­ме­ни это зай­мет. В се­ти ме­ня на­учи­ли, ка­кое ору­жие, одеж­ду, пи­щу и ле­карст­ва брать. Ос­та­ва­лось най­ти все это в мно­гок­вар­тир­ном до­ме, где жи­ли в ос­нов­ном офис­ные слу­жа­щие.

(Смеется).

- Забавно же я, на­вер­ное, выг­ля­дел, съезжая по ве­рев­ке из прос­ты­ней в де­ло­вом кос­тю­ме и с яр­ко-ро­зо­вым вин­таж­ным рюк­за­ком Рэй­ко от «Хэл­ло Кит­ти». Я пот­ра­тил мно­го вре­ме­ни, но к третьему дню на­шел поч­ти все. Все, кро­ме ору­жия.

- Ничего не по­дош­ло?

- (Улыбается). Это не Аме­ри­ка, где ог­нест­рельно­го ору­жия больше, чем лю­дей. До­ка­зан­ный, кста­ти, факт: ота­ку из Ко­бэ вык­рал эту ин­фор­ма­цию пря­мо из ва­шей На­ци­ональной стрел­ко­вой ас­со­ци­ации.

- Я имел в ви­ду инст­ру­мен­ты: мо­ло­ток, мон­ти­ров­ка…

- Какой «бе­лый во­рот­ни­чок» ста­нет сам за­ни­маться ре­мон­том? Я по­ду­мал о клюш­ке для гольфа - их бы­ло на­ва­лом - но вспом­нил горький опыт че­ло­ве­ка из квар­ти­ры нап­ро­тив. Мне, прав­да, по­па­лась алю­ми­ни­евая бейс­больная би­та, но ею столько пользо­ва­лись, что она сов­сем пог­ну­лась и бы­ла бес­по­лез­на про­тив си­афу. Я смот­рел вез­де, по­верьте, но ни­че­го дос­та­точ­но твер­до­го, тя­же­ло­го или ост­ро­го, чем мож­но обо­ро­няться, не на­шел. Я уже по­ду­мал, что на ули­це мне по­ве­зет больше - вдруг по­па­дет­ся ду­бин­ка мерт­во­го по­ли­цейс­ко­го или да­же сол­датс­кая вин­тов­ка.

Эти мыс­ли ед­ва не сто­или мне жиз­ни. Я был в че­ты­рех эта­жах от зем­ли, бол­тал­ся поч­ти на кон­це ве­рев­ки. Каж­дый раз я вя­зал ве­рев­ку так, что­бы хва­ти­ло на нес­колько эта­жей. Ос­та­вал­ся пос­лед­ний этап. План от­хо­да уже был го­тов: при­зем­литься на бал­кон чет­вер­то­го эта­жа, влезть в квар­ти­ру, взять но­вые прос­ты­ни (к то­му вре­ме­ни я уже бро­сил ис­кать ору­жие), сос­кользнуть на зем­лю, ста­щить мо­то­цикл по­луч­ше (хо­тя я не предс­тав­лял, как на нем ездить) - и унес­тись вдаль, слов­но ка­кой-ни­будь бо­сод­зо­ку[53] из ста­рых доб­рых вре­мен. Мо­жет, да­же прих­ва­тить по пу­ти дев­чон­ку-дру­гую. (Сме­ет­ся). Го­ло­ва уже еле со­об­ра­жа­ла. Ес­ли бы да­же пер­вая часть пла­на сра­бо­та­ла и я доб­рал­ся до зем­ли в том сос­то­янии… ну, глав­ное, что не доб­рал­ся.

Я при­зем­лил­ся на бал­ко­не чет­вер­то­го эта­жа, обер­нул­ся к стек­лян­ной две­ри и столк­нул­ся ли­цом к ли­цу с си­афу. Это был мо­ло­дой че­ло­век, лет двад­ца­ти, в пор­ван­ном кос­тю­ме. Ему от­ку­си­ли нос, и он скользил ок­ро­вав­лен­ным ли­цом по стек­лу. Я отп­рыг­нул, схва­тил ве­рев­ку и по­пы­тал­ся за­лезть об­рат­но на­верх. Ру­ки не по­ви­но­ва­лись со­вер­шен­но. В от­ча­янии я на­чал рас­ка­чи­ваться из сто­ро­ны в сто­ро­ну, на­де­ясь от­толк­нуться от сте­ны и пе­реб­раться на со­сед­ний бал­кон. Стек­ло раз­би­лось, и си­афу по­тя­нул­ся к мо­им но­гам. Я рва­нул­ся что бы­ло сил… и про­ма­зал.

Я раз­го­ва­ри­ваю с ва­ми сей­час только по­то­му, что, па­дая, слу­чай­но по­пал на бал­кон ни­же то­го, к ко­то­ро­му при­ме­ри­вал­ся. Я опус­тил­ся на но­ги, по инер­ции про­бе­жал впе­ред и чуть не сва­лил­ся вниз с дру­го­го кон­ца бал­ко­на. По­том про­ко­вы­лял в квар­ти­ру и тут же ог­ля­дел­ся в по­ис­ках си­афу. В гос­ти­ной бы­ло пус­то, из ме­бе­ли только ма­ленький тра­ди­ци­он­ный сто­лик, прид­ви­ну­тый к две­ри. Хо­зя­ин, на­вер­ное, то­же со­вер­шил са­мо­убийст­во. Я не чувст­во­вал гни­лост­но­го за­па­ха, по­то­му ре­шил, что он выб­ро­сил­ся из ок­на. Од­но­го по­ни­ма­ния, что я один, од­ной не­большой до­зы об­лег­че­ния хва­ти­ло, что­бы но­ги мне из­ме­ни­ли. Я сполз по сте­не гос­ти­ной, поч­ти те­ряя соз­на­ние от ус­та­лос­ти. На про­ти­во­по­лож­ной сте­не ви­се­ла кол­лек­ция фо­тог­ра­фий. Хо­зя­ин квар­ти­ры был стар: су­дя по фо­тог­ра­фи­ям, он про­вел очень на­сы­щен­ную жизнь. Большая семья, мно­го дру­зей, по­езд­ки в са­мые ин­те­рес­ные и эк­зо­ти­чес­кие мес­та по все­му ми­ру. Я ни­ког­да да­же не меч­тал о том, что­бы выб­раться из собст­вен­ной ком­на­ты, не го­во­ря уже о та­ком сти­ле жиз­ни. Я по­обе­щал се­бе ес­ли мне бу­дет да­но выб­раться из это­го кош­ма­ра, я не прос­то вы­жи­ву, я бу­ду жить!