Аспекты деиндивидуализации личности

 

Вместе с тем современная массово-коммуникационная практика, по-нашему мнению, с настоятельностью требует анализа и факторов, препятствующих органи­зации диалоговых отношений СМИ и аудитории. Речь в первую очередь должна идти о массово-коммуникационных аспектах деиндивидуализации личности. Она нахо­дит выражение, как показывают наши исследования, в следующих формах.

• «Мазохистская» зависимость от СМИ. Человек избавлен от принятия ре­шений, их ему диктуют со страниц периодики, с экрана телевизора, из динамика

 

радиоприемника. Происходит это потому, что он в новых обстоятельствах жизни или по складу своего характера «ведомый» и все больше и больше испытывает чув­ство беспомощности, социальной неполноценности. Он даже получает определен­ное удовольствие от того, что кто-то за него принимает решения, берет на себя тем самым ответственность за судьбу — его личную или целого поколения.

* Типологизированный конформизм. Индивид перестает быть собой и постепен­но усваивает тип личности, предлагаемый (навязываемый) ему массово-коммуни­кационным шаблоном. Какое-то время действия могут осуществляться сознатель­но, затем переходят в автоматическое поведение. Фромм называл подобный кон­формизм автоматизирующим. Причем человек уверен, что это сам он принимает решения, выбирает стиль поведения, реагирования или, допустим, творческий по­черк и т.п. Псевдомышление, псевдоэмоции, псевдочувства — одни из главных ха­рактерных черт «типологизированной» личности.

* Игрореализация. Как известно, Фрейд указывал на две формы проявления бессознательного и изменения действительности, которые подходят к искусству ближе, чем сон и невроз: детскую игру и фантазии наяву. Как нам кажется, с опре­деленными, конечно, оговорками, но можно говорить о том, что журналистика как форма отражения действительности развивается по тем же законам, что и художе­ственное творчество в целом. Таким образом, продукция СМИ для аудитории и для самого журналиста является своеобразным «сном наяву» — то есть средством удовлетворения неудовлетворенных и неосуществленных желаний, которые в дей­ствительной жизни не получили осуществления. Поэтому понятными становятся необъяснимые на первый взгляд пристрастия тех или иных людей к журналист­ским текстам определенной тематики, изобразительному материалу или, допустим, фильмам. Как дети в игре «дочки-матери» представляют себя выполняющими ка­кие-то ролевые обязанности, так и они в процессе восприятия продукции СМИ или воссоздания с помощью определенных творческих методов осознают себя их соучастниками.

* Творческая аффектация. Данная форма деиндивидуализации личности на­ходит выражение в определенных асоциальных проявлениях. Например, в форми­ровании манипуляторского типа личности, в желании человека с помощью СМИ хотя бы на короткое время обрести власть над людьми, поставить их в зависимость от себя, заставить ужаснуться, испугаться, страдать и т. д. Неестественное творчес­кое возбуждение нередко обусловлено подсознательными чувствами обиды, соб­ственного бессилия, местью или является своеобразным доказательством чего-то кому-то.

Таким образом, суть «психологического > аспекта проблемы организации диа­логовых отношений между СМИ и их аудиторией можно сформулировать следу­ющим образом: когда человек живет в ладу с собой — его не преследуют комплексу -алъные переживания; при создании и при потреблении продукции средств массовой информации ему достаточно опоры на собственные силы и он старается избегать жестких стереотипов, социально-политических клише, различного рода самоцель­ных административных схем, якобы упорядочивающих действительность.

Логично возникает вопрос — но ведь могут возникнуть препятствия, «фильт­ры» и не только физиологического или психологического характера? В данном слу-

чае речь может идти, в частности, о таком понятии, как толерантность, имеющим практическое воплощение и в повседневной деятельности масс-медиа.

Тенденции толерантности

 

В теоретических спорах по поводу толерантности одни исследователи чаще всего ищут «морально нейтральное» ее описание, в то время как другие трактуют толерантность как моральный идеал. Или рассматривают ее как феномен, весьма нуждающийся в оправдании и оправдываемый только как меньшее из двух зол. Есть и другие точки зрения.

Очевидно, что здесь имеются действительно глубокие противоречия. Питер Николсон справедливо отмечал, что нет двух концепций толерантности⁶⁰. А толе­рантность, понятая как моральный идеал, имеет и негативную сторону, уже хоро­шо известную, и позитивный аспект, исследованный в гораздо меньшей степени, а также то, что ее полную моральную силу можно постичь, только если рассматри­вать эти две стороны в их единстве.

В английском языке имеются три слова: «toleration», «tolerance» и «tolerationism». Некоторые авторы пытались развести их так, чтобы они относились к разным аспек­там толерантности. Тем не менее, в обыденном словоупотреблении «toleration» как раз и означает действие толерантности (либо некоторую склонность к тому, чтобы быть толерантным).

Толерантность может практиковаться индивидами либо группами индивидов. В том числе и при потреблении определенного рода продукции масс-медиа. В сво­ей частной жизни или информационно-обусловленном поведении толерантными могут быть мужчины и женщины, а на общественном уровне — социумы, общества, другие социальные группы, правительства или государства и, что для нас важно — средства массовой информации и отдельные журналисты.

Как же тогда определить «толерантность» — как моральный идеал? Основны­ми ее характеристиками, большинство из которых обычно упоминается при анали­зе, являются, по мнению П. Николсона, следующие.

1. Отклонение. То, к чему относятся толерантно, отклоняется от того, о чем субъект толерантности думает как о должном, либо от того, что он делает как должное.

2. Важность. Предмет отклонения не тривиален.

3. Несогласие. Толерантный субъект морально не согласен с отклонением.

4. Власть. Субъект толерантности обладает властью, необходимой для попыт­ки подавить предмет толерантности (или, по крайней мере, воспротивить­ся либо помешать ему).

5. He-отторжение. Тем не менее, толерантный субъект не применяет своей силы, позволяя тем самым существовать отклонению. (Я предпочитаю го-

______________________________________

⁶⁰ См. Интернет-ресурс: Вестник Уральского межрегионального института общественных отноше­ний. Толерантность. При описании толерантности как феномена, мы используем данные матери­алы, в частности, статью П.Николсона.

ворить здесь именно скорее о не-отторжении, чем об обычно используемом «принятии».) 6. Благость. Толерантность верна, а толерантный субъект благ.

Суммируя все вышесказанное, можно отметить, что толерантность есть доб­родетель воздержания от употребления силы для вмешательства во мнение или действия другого, хотя бы они и отклонялись в чем-то важном от мнения или действия субъекта толерантности и последний морально не был бы со­гласен с ними.

Противоположностью толерантности является интолерантностъ: она есть по­рок употребления силы для вмешательства во мнения или действия, которые от­клоняются от собственных мнений или действий субъекта и с которыми он морально не согласен.

Его величество тендер

 

Еще одним важным социально-психологическим фактором формирования и развития ментальности индивидуального коммуникатора и его аудитории являет­ся пол. Там, где на первый план выходит его величество Пол, тенденции порой бывают показательными, а показатели весьма тенденциозными. Поэтому в основу нашего исследования, посвящённого одному из самых противоречивых аспектов описания данного феномена, была положена прежде всего гипотеза о влиянии тен­дерных стереотипов на характер творчества. Причём творчества как журналистов различного пола при подготовке своих текстов и материалов иного рода, так и раз­нополой аудитории при их восприятии.

В проведенном нами в 2003-2004 учебном году опросе приняло участие 148 сту­дентов факультета журналистики Уральского государственного университета. Почти половина из них — 47 % — работают или на постоянной основе (по догово­ру) сотрудничают с различными СМИ. Среди опрошенных (как, впрочем, и в це­лом в профессиональной среде журналистов Уральского Федерального округа) пре­обладали респонденты женского пола — в нашем опросе их доля составляла 79 %. Данная выборка была обусловлена двумя факторами: во-первых, студенты-журна­листы представляют собой уникальную группу — они одновременно являются и коммуникаторами и аудиторий СМИ; во-вторых, в силу многих причин предста­вители этой социальной группы достаточно критичны и профессионально наблю­дательны.

После краткого предисловия по поводу диалектики развития понятий «гендерная проблематика» и «массово-коммуникационные отношения», каждому из участ­ников опроса было предложено ответить на три довольно парадоксальных на пер­вый взгляд вопроса и по возможности обосновать свои ответы в открытой их части. Вопросы были следующие: «Как Вы считаете, есть ли пол у современного медий­ного творчества?», «Есть ли пол у аудитории СМИ?» и «Можете ли Вы привести примеры успешной или безуспешной дискриминации какой-то части аудитории СМИ по половому признаку?» В течение 2003 года нами также было проведен кон­тент-анализ 124 публикаций в газетах и журналах, выходящих в Свердловской об-

 

ласти, а также мониторинг 18 телевизионных программ, так или иначе посвящен­ных репрезентации тендерной тематики. Одним словом, ни в коей мере не абсолю­тизируя полученные данные, мы используем их в качестве новейшего иллюстра­ционного материала по анализируемой проблеме.

На наш взгляд, чрезвычайно интересно проследить, как отражается «дискурс пола», представленный в той части анкет, где высказывались «мысли по поводу». Причем сразу скажем, что «чистой» не вернулась ни одна анкета. Многие, зная, что у нас затем по данной проблематике пройдет дискуссия, даже посчитали нужным подписаться или указать свой пол.

Респондент!» М: «Недавно я была на встрече с популярной писатель­ницей Татьяной Устиновой. Отвечая на вопрос о специфике «женского романа», она ответила: «Мои половые органы не принимают участия в написании текста и создании литературных образов». Я придерживаюсь той же точки зрения и в отношении журналистики: есть только плохие и хорошие журналисты, более и менее удачные материалы, а все осталь­ное несущественно».

Респондент ан. (здесь и далее ан. —аноним): «Я на сто процентов уве­рен, что пол — наиболее значимая характеристика для журналиста. Это обусловлено уже тем, что мужчина в принципе может написать или вы­ступить на любую тему, а женский кругозор по многим причинам, часто отних независящим, ограничен. Далее. Трудно представить женщину ус­пешно работающей в расследовательской журналистике (если это не Л.Кислянская из "Совершенно секретно"). Здесь, как и на войне, либо к ней нужно будет приставить взвод автоматчиков, либо она, как Дарья Асламова, будет все творчество прописывать в "пАстельных тонах" или эмоционально транслировать небылицы».

 

Представления о том, что деятельность женщин-журналистов имеет различно­го рода «естественные ограничения», как выяснилось, были присущи почти трети (31 %) опрошенных респондентов мужского рода и 18 % женского. Многие из них при этом разделили точку зрения о том, что у аудитории СМИ существуют «есте­ственные» предпочтения на уровне типологии периодических изданий или форма­та телерадиопрограмм.

И .: «Изначально аудитория тех же «женских» и «мужских» журналов прин­ципиально разная. Хотя лично я ради любопытства заглядываю в люби­мый журнал моего парня, посвященный боди-билдингу, и всегда нахожу что-то полезное для лучшего понимания мужской психологии».

 

Кстати, этот ответ подсказал мне еще один очень существенный аспект дан­ной проблемы. Во время дискуссии со студентами я попросил поднять руки тех, кто в определенных случаях читает периодические издания или смотрит теле­программы, предназначенные прежде всего противоположному полу. Таковых, как выяснилось, также оказалось в аудитории до трети. Примерно еще одна треть делает это очень редко. Почти все остальные разделили точку зрения одного из участников:

 

«Ни на те, ни на другие вообще не хватает времени, ограничиваюсь ми­нимумом — информационными сообщениями любых СМИ».

 

Аргументы «на грани фола» в данном контексте также были представлены:

Л .: «Медийная аудитория — слово женского рода, но ее формула, на мой взгляд, "Он + Она = Они". Ведь мы не делимся на мужчин и женщин, ког­да смотрим информационные программы, поскольку не важно кто ве­щает, а существенно — о чем речь, интересно ли это нам? То же самое при чтении газет и журналов. Половые ограничения не нужно подменять тематическими — просто среди мужчин количественно больше, как мне кажется, людей ограниченных несистемным образованием или отяго­щенных тяжелым физическим трудом, после которого невозможно смот­реть ничего, кроме прыгающего на футбольном поле мячика».

 

Однако что это за тематические предпочтения, каковы их критерии и утили­тарное содержание, респонденты формулировали весьма конкретно.

 

С .: «Тема экономики и политики, спорта, техника в различных ее прояв­лениях— это мужское, дом и семья, брачные и семейные отношения, жизненные истории — женское. Все остальное крутится вокруг этого. Такова наша ментальность».

 

Стереотипность мышления современных студентов по поводу обсуждаемых проблем свидетельствует, на наш взгляд, о признаках определенного нормативно­го хаоса. Ведь претендующее на активное восприятие «гендерное нормотворчество» в отечественных СМИ в последние годы нередко было представлено либо в перио­дических изданиях с весьма неоднозначной репутацией («СПИД-Инфо», «Эксп­ресс-газета», «Жизнь», «Скандалы» и т.д.), либо в телепрограммах, где в основном выносились на обсуждение половые противоречия или экстраординарные случаи («Я сама», «Семья», «Окна» и т.д.)

ан.: «Если семья сегодня не ячейка общества, как это было в советские времена, то значит она частное дело каждого: для одних — возможность решить общими усилиями экономические проблемы, для других — секс-платцдарм, для третьих— возможность жить общими интересами или сообща воспитывать ребенка. А теперь скажите, какую роль во всех этих трех случаях играет пол партнеров. Он может быть традиционно разным, а может быть инновационно одинаковым. Дело государства узаконить существующее положение».

 

Полученные результаты также подтвердили одну из вторичных гипотез на­шего исследования. Речь идет о том, что изменением (расширением) представле­ний о многих традиционных тендерных ролях мужчин и женщин обусловлено и появление изданий и программ «унисекс» — внешне предназначенных лишь од­ному типу аудитории, но в равной степени рассчитанных как на мужчин, так и на женщин.

 

И .: «Молодые родители вместе смотрят программы для матерей, глян­цевые журналы для женщин интересны каждому, кто следит за модой, тема секса давно интересна не "общим", что есть в любой брошюре, а "частным", что мы прячем, видимо, в подсознании... Плюрализм интере­сов аудитории должен находить в демократическом государстве отра­жение не только в типологии СМИ, но и в унификации тематики: нельзя, к примеру, в газете женщин или, допустим, для пенсионеров, сексуаль­ных меньшинств, да кого угодно, учитывать информационные потребно­сти только этой сфокусированной группы».

 

Данное высказывание любопытно прежде всего тем, что, на наш взгляд, отра­жает практическую модель некоторых успешно функционирующих в рыночных условиях периодических изданий. Позволим себе небольшое отступление от темы.

Деятельность журналиста осуществляется чаще всего в ситуациях, которые можно обозначить как творчески стимулированные и утилитарно-практические. Эта деятельность может быть ограничена или, напротив, динамизирована, усиле­на, как мы отмечали, некоторыми обстоятельствами индивидуально-личного, со­циально-культурного, профессионального, собственно творческого и другого ха­рактера. Консенсусную функцию в обществе чаще всего берет на себя журналисти­ка как институт социализации и духовного развития.

Мы уже определили аудиторию как специфическую социально-коммуникатив­ную общность. Вот что о факторе добровольности вхождения в эту общность с точ­ки зрения тендерного подхода отметил один из наших респондентов.

 

К .: «Мир с самого момента осознания себя разделен для нас на два ла­геря. С момента рождения мы попадаем в разные команды — девочкам одеяльце перевязывают розовой ленточкой, а мальчикам — голубой. Мы мирно сосуществуем долгие годы, любим друг друга, создаем семьи, но, несмотря на это, редко понимаем друг друга. Сегодня проще сменить пол, чем понять "Чего хотят женщины?" (помните фильм с таким назва­нием) или "Почему мужчины такие тупые?" (этот, надеюсь, еще будет снят). Я не агрессивна по отношению к мужскому полу, просто я так вос­питана. И, прежде всего, — средствами массовой информации, которые просто насаждают борьбу полов за власть (самая популярная тема в пе­риод очередных выборных баталий — "Почему женщин мало в Государ­ственной Думе?"), за первенство в семейных отношениях (смотри про­грамму "Моя семья" или ранее "Я сама"), за экономическую, сексуаль­ную, геополитическую и т.д. свободу».

 

Самое время вернуться к вопросам нашей анкеты.

Сначала итоги опроса, затем комментарии. Итак, 67 % из числа респондентов считают, что пол у медийного творчества есть. Чуть менее — 54,5 % убеждены, что есть пол и у аудитории СМИ. Еще более показательна цифра, свидетельствующая о наличии примеров «более или менее успешной дискриминации по половому при­знаку в современных отечественных СМИ» — 78 %.

 

В первом случае участники опроса в качестве аргументов чаще всего использо­вали, как мы уже отмечали, примеры типологических характеристик — наличие СМИ, программ, адресованных прежде всего мужчинам и женщинам. Второй по численности ответов аргумент можно сформулировать следующим образом: дис­курс пола чаще всего четко представлен в самом характере журналистского произ­ведения — отбор фактов, характеристика героев, язык и стиль — все это позволяет сразу определить пол автора. Третья группа аргументов была обусловлена факто­ром «компетентности-некомпетентности» автора в «чисто мужской или женской проблематике».

Сразу скажем, что, безусловно, по столь малой выборке, к тому же сфокусиро­ванной лишь на одной социальной группе, делать какие-то расширительные выво­ды нельзя. Поэтому и стараемся мы оперировать не столько цифрами, сколько вы­явленными тенденциями. Но и оставить без внимания тот факт, что, по мнению достаточно большого числа респондентов, характеристика пола накладывает опре­деленные ограничения на творческость коммуникатора, мы не могли.

Поэтому данную гипотезу нами с коллегами было решено проверить, как мы уже говорили в начале данной статьи, проведя контент-анализ публикаций ряда периодических изданий региона. Сразу скажем, что в определенной мере отбор публикаций носил «дискриминационный» характер, так как традиционно считает­ся, что аналитика в большей мере подвластна представителям «сильного» пола. Но это связано было с тем, что информационные жанры сегодня во многом характери­зуются коллективной доминантой творчества, а художественно-публицистические иными параметрами исследования. Анализируемые публикации (по жанру это были в основном проблемные корреспонденции и статьи) в итоге можно было условно разделить на три подгруппы:

• «женскую», где четко виден коммуникатор-женщина;

• «мужскую», где четко виден коммуникатор-мужчина;

• «нейтральную» по присутствию данных признаков публикации.

Публикации первой группы характеризовались прежде всего преобладающим эмоциональным началом, находившим выражение в таких четко зафиксированных в исследовании параметрах (назовем лишь некоторые), как:

• опора на экспертные оценки, в определенной степени перекладывание от­ветственности за выводы на этих людей;

• отсутствие четкой логики, нередко заменяемой обращением к «житейско­му» опыту и «случаям»;

• недостаток доказательной базы, в связи с чем, активное использование пред­положений;

• субъективизм оценок автора;

• «заигрывание» с читателем в расчете на его эмоциональный отклик;

• использование интригующих намеков;

• нередко отсутствие стилевого единства у публикации, определенная расхля­банность стиля.

Сразу скажем, что описанные характеристики отнюдь не несут негативных оце­нок деятельности коммуникаторов данного типа, поскольку, если судить по таким результативным параметрам, как диалоговость отношений с аудиторией, то именно они зачастую способствовали тому, что данного автора «знали, читали, почитали».

Публикации второй группы, напротив, отличались чаще всего логическим на­чалом и параметры были следующие:

• опора прежде всего на собственные оценки, всяческое подчеркивание объек­тивности позиции автора;

• четкая логика, прагматизм, а нередко и утилитарность суждений и выводов;

• активное использование в качестве доказательной базы статистического и иллюстративного материала, ссылок на источники информации;

• однозначность оценок;

• как прием — нередко скептические намеки и оговорки;. активное использование в контексте содержания публикаций функциональ­ных возможностей заголовочного комплекса;

• как правило, определенное стилевое единство материала.

И, наконец, третья группа публикаций отличалась, на наш взгляд, следующи­ми характеристиками:

• четко обозначена авторская позиция, заявлена цель, указан конкретный повод публикации;

• авторская субъективность выражается прежде всего в оценке мнений экс­пертов, в споре с оппонентами;

• обязательная аналитическая оценка ситуаций, фактологического материа­ла, изложение конструктивной позиции автора;

• активное использование в качестве доказательной базы документальных подтверждений;

• плюрализм авторских оценок и выводов;

• ассимиляция жанров, активное использование художественно-публицисти­ческих приемов повествования;

• разнообразие стиля публикаций.

Таким образом, определенные творческие доминанты, как показал контент-анализ публикаций, в творчестве представителей различных групп коммуника­торов присутствует. Безусловно, они не догма, безусловно, они в различных по типологии СМИ представлены по-разному, но игнорировать их в любом случае не следует. Хотя бы потому, что они нередко подтверждают наши интуитивные догадки.

С .: «Чем обусловлен успех программы "Основной инстинкт" С. Сороки­ной у самой разнообразной аудитории? — Прежде всего тем, что веду­щая "поставила на себе крест", как на женщине: она логична, не прики-

 

дывается дилетантом, не "стреляет глазками", словом, не апеллирует к своим естественным половым сильным и слабым аргументам. Я думаю, будущее за такими СМИ и журналистскими произведениями, где харак­теристики пола автора находятся на дальней периферии».

Синергетика пола

 

Не противоречит ли данная оценка изложенным выше различиям в основных характеристиках деятельности коммуникаторов-мужчин и женщин? На наш взгляд, нет. Нет, поскольку, как показал анкетный опрос, а также контрольная проверка во время дискуссии, о чем мы говорили ранее, даже у сугубо «женских» и «мужских» по заявленному формату изданий и программ всегда есть около 30 % аудитории иного пола — так называемых «любопытных». Их аргументы чаще всего сводились к тому, что таким образом респонденты хотят: «удовлетворить естественное чело­веческое любопытство», «расширить свой кругозор», «понять психологию пред­ставителей иного пола», «подготовиться к будущей семейной жизни», «убедиться в никчемности представителей иного пола» и т.д.

Доводы были самые разнообразные, но таким образом, позиция большинства респондентов оказывалась двойственной: с одной стороны, по их мнению тендер­ный подход к журналистскому творчеству — объективная реальность, которую в идеале нужно в правовом, демократическом государстве «изживать», с другой — на уровне представленности естественных массово-коммуникационных интересов полов такое положение должно сохраняться. Логика респондентов становится на первый взгляд еще менее понятной, если проанализировать их аргументы в кон­тексте полученных ответов на третий вопрос — а какие примеры «половой дискри­минации» в СМИ можно привести?

Мнения их разделились. Большая часть респондентов (напомню, что почти 4/5 из них были женского пола) восприняла вопрос как возможность «свести счеты» с засильем мужчин в средствах массовой информации, меньшая (предполагаю, что большинство из них были оставшейся 1/4 частью респондентов) — рассуждали опять же о «естественности» такого положения.

Первые:

 

К .: «Почитайте объявления, нет-нет да появляющиеся в СМИ или на дос­ке объявлений нашего факультета: "Требуются репортеры..." И обяза­тельно подчеркнуто — "мужчины". Хотя все соглашаются, что мы добро­совестнее, нередко — талантливее, уживчивее в коллективе, но угроза замужества и, как следствие, рождения ребенка пугает владельцев и ре­дакторов».

П .: «Сегодня Россия представляет собой мужской мир. Как он не при­способлен для инвалидов, так и нередко чужд женскому мировоззрению и мировосприятию. В СМИ засилье политики и неаналитической эконо­мики, все, что называем социальной проблематикой — сплошные скан-

далы по поводу дележа или воровства отпущенных денег, тема культура подается почти всегда как бы с учетом гомосексуального контекста и так далее, и тому подобное. Посмотрите на то, какими выглядят с подачи жур­налистов (причем обоих полов) успешные женщины — они успешны, по­скольку приняли правила игры мужчин и действуют сообразно мужским моделям поведения».

 

Вторые:

ан.: «Разве можно назвать дискриминацией то, что характеризует есте­ственное развитие современной журналистики. Традиционная формула домовитости и образцовой женщины индустриального общества "кух­ня-церковь-дети" просто-напросто нашла следующую замену в инфор­мационном обществе: "офис-телевизор-мужчина из мечты". Современ­ные СМИ и делают все, чтобы удовлетворить интересы такой усреднен­ной женщины: в меру ее информируют, в меру развлекают и чуть насильно потчуют коммерческой рекламой, а самое главное — "женски­ми историями" и "проженскими же ток-шоу", а значит, дают надежду на встречу с "идеальным" в ее представлении мужчиной».

П .: «Дискриминация — это когда засилье феминистических по сути про­грамм на радио и телевидении выдается за объективное отражение ре­альности».

Г .: Печать адресована сегодня прежде всего мужчинам, телевидение — женщинам. Это не дискриминация, это объективное обстоятельство».

 

Отметим, что мы не имеем возможность привести все полученные варианты ответов, но, обобщив их, можно сказать, что респонденты первой группы акценти­руют внимание на противоречиях, на их взгляд, объективно мешающих представи­телям разных полов в равной степени реализовать свои потенциальные (прежде всего творческие) способности. Участники опроса из второй условно выделенной нами группы акцентировали внимание в основном на разности ментальностей и неких «традициях» и «соответствии моральным нормам». То есть речь опять же идет о некоей нормативности, которая, по мнению определенной части респонден­тов (15 % из числа ответивших), задает эталонность в массово-коммуникационной деятельности. Под «эталонностью» мы в данном контексте понимаем характеристи­ки или составляющие обобщенного массово-коммуникационного образа личности или представителя той или иной социальной группы, ставшие в определенный пе­риод для большинства аудитории СМИ нормативными. Так, к примеру, можно привести немало примеров из отечественной журналистики, когда женственность определяется через нормативность, а стержнем нормативности служит семейные отношения, верность мужу, исторические традиции, патриотизм.

Анализ анкет лишний раз продемонстрировал, что фактор пола влияет на твор­чество журналиста/коммуникатора и в дальнейшем на аудиторию СМИ в слож-

 

ном сочетании с другими социальными характеристиками. Причем мнения респон­дентов, как мы выяснили при анализе подписанных анкет, могли совпадать или не совпадать вне зависимости от половой принадлежности.

Своеобразие журналистской, массово-коммуникационной деятельности, совре­менная практика сегодня предполагают, на наш взгляд, наряду с общеметодологи­ческими проблемами творчества, рассмотрение также проблем коммуникации и понимания, процессов порождения, передачи и получения информации, синергетических аспектов социального контактирования и т.д.

Многие зарубежные специалисты в области PR четко формулируют шесть ос­новных правил законного эффективного общения с массовым сознанием:

• контроль потока информации;

• определенная последовательность сообщений;

• многократное повторение;

• все СМИ должны говорить в один голос;

• ограничение доступа «чужим» журналистам;

• активная наступательная тактика.

Если мы «наложим» данный «трафарет» на творческую деятельность немало­го количества СМИ, активно формирующих и насаждающих сегодня тендерные стереотипы (чему свидетельство в том числе и результаты нашего опроса), то явно будет представлена весьма тревожная тенденция — большинство произведений, транслируемых аудитории, не имеют отношения к журналистике. Их можно отне­сти к пропагандистским выступлениям, к деятельности в рамках PR, лоббирова­нию интересов определенных групп и т.д.

Суть проводимого нами исследования тендерных аспектов массово-коммуни­кационного творчества можно кратко сформулировать и как поиск «ключа» для рас­шифровки подобного рода мнимостей, широко представленных в мире массовой ком­муникации. Общественное сознание переполнено искаженными представлениями о неразрешимых противоречиях, постоянном противоборстве полов, коллективными мифами, предположениями, догадками, сплетнями, слухами; одна из главных за­дач средств массовой коммуникации — разрушать их, заменяя достоверными фак­тами. И задача журналиста заключается прежде всего в том, чтобы восстановить все многообразие фактологических связей.

А понимание творчества как атрибутивного свойства человека дает основание считать творческой не только деятельность, завершающуюся получением матери­ального результата, но и сопровождающуюся усложнением самого культурного и духовного «поля» личности.

Завершить же данный фрагмент учебного пособия можно высказыванием одно­го из респондентов. Девушка подписала свою анкету «Моя фамилия — Тендер», бо­лее того, во время дискуссии по данной проблематике она сформулировала, как вы­разилась, понятие о диалоговых отношениях, «отбросив женские предрассудки».

Гендер: «Я долго ждала такую программу, как "Школа злословия". Мне было неинтересно ток-шоу "Я сама" из-за его приземленности стервоз-

 

ности, "бабскости", меня просто убивал творческий уровень "Моей семьи" или "Окон", раздражали какой-то социалистической зашоренностью и правильностью героини Оксаны Пушкиной. И вот, наконец — моя про­грамма. Блистательные Татьяна Толстая и Дуня Смирнова заставили меня не просто смотреть в полглаза и слушать вполуха нечто, а постоянно быть в интеллектуальной форме. Но что это? Мне было интересно раз, два, и... интерес пропал. Не потому что были скучные собеседники, не пото­му что я разочаровалась в ведущих. Просто очень быстро поняла, что они мне очень близки по духу. Они задавали "мои" вопросы, блистали "мои­ми" шутками и подколами, транслировали "мои" мысли. Так вот, понача­лу это меня восхищало, а потом стало скучно. Потому что слушать "свои собственные" ответы, выраженные "собственными" словами, только ска­занные другим голосом, неинтересно. Интересно смотреть на другого человека, удивляться его непохожести на тебя, иным мировоззренческим подходам. Словом, постигать его как личность, особенно если это дей­ствительно Личность. Только это и есть настоящие диалоговые отноше­ния. Сейчас я нередко, что называется "для души", читаю мужские журна­лы и смотрю адресованные прежде всего противоположному полу про­граммы. Есть ли пол у творчества? — Конечно, есть, но именно эти творения и интересны его противоположности».

 

В данном контексте, как нам кажется, речь идет не просто об организации диа­логовых отношений, а о проблеме Свободы. Свободы отдельной личности и Сво­боды журналистики как вида социальной деятельности.

 

ТЕМА 7