О связи сознательных процессов с познавательными

Связь психической и сознательной деятельности с познаватель­ной явно или неявно отмечается почти всегда. С историко-психологи-ческой точки зрения, не столь уж удивительно, что связь психики и по­знания объявляется ключевой. Вот как писал У. Джеймс: «Я отрицаю сознание как сущность, но буду настаивать на его значении в качестве функции... Функция эта — познание» '. В самых разных словарях пси­хика, по существу, определяется как такая способность, которая делает познание возможным (не будем при этом обращать внимания на то, что обычно эти определения не очень складны). В одном из психологиче­ских словарей, например, можно прочесть такое определение: «Психи­ ка — свойство высокоорганизованной материи, являющееся особой фор­мой отражения субъектом объективной реальности» ². Переведем на понятный язык: высокоорганизованная материя — это, очевидно, мозг; слова «субъект» и «особый» следует исключить из определения, так как «субъект» создает круг в определении, а «особый» делает определение неопределенным; уберем и «свойство, являющееся формой», так как оно не означает ничего; учтем, что сознание отражает не только объек­тивную, но и субъективную реальность. В итоге получим: психика — это то, с помощью чего мозг отражает реальность ³. В философских же словарях, с которыми были хорошо знакомы авторы цитируемых опре­делений, отражение реальности (да ещё в форме субъективных обра­зов, понятий и т. п.) называется познанием... [окончание cтраницы 257]

____________________________

^{1 1}Джеймс У. Существует ли сознание? // Новые идеи в философии, 4. М., 1913, с.10З-104.

²Психологический словарь (под ред. В. В. Давыдова и др.). М, 1983, с. 286. Ср. ³ Платонов К. К.. Голубев Г. Г. Психология. М, 1977, с. 6, где почти так и написано: «Психика — это отражение мозгом реальной действительности».

 

Раздел третий

Все живые организмы имеют цель. Существует и популярная пусть и не слишком удачная, формулировка возможной цели — выжи-вание ¹. Психологи, заявляющие (с постоянством, достойным лучшего применения), что основная и единственная потребность любого орга­низма — выжить, и тут же, противореча самим себе, начинают говорить о независимой потребности познавать. Без познания ни одно живое су­щество не может существовать. Древние говорили: правильное позна­ние предшествует достижению человеком любой цели ². Даже для того чтобы поесть, хищник должен иметь образ поедаемых им зверей, уметь предсказывать (экстраполировать) их движение во время погони и т. п. Пусть многое уже заложено в генетическом аппарате человека, но фор­мированию образов и предсказанию поведения он учится всю жизнь. Ведь заранее не может быть известно, чему необходимо научиться. Особенность познавательной деятельности заключается в том, что по­знание должно идти непрерывно, как бы впрок, независимо от ка­ ких-либо сиюминутных задач. В итоге познание — средство для до­стижения любой заданной организму цели — начинает протекать независимо от этой цели.

Таким образом, даже если искать биологическое обоснование познанию, стоит признать: однажды начавшись, познание должно да­лее развиваться самостоятельно, по своим собственным законам. Ранее³ я назвал процессь!, которые начинаются по одним причинам, а развива­ются (продолжается) по другим, инодетерминированным. Исходная (инодетерминирующая) причина запускает процесс, она может и в даль­нейшем оказывать на этот процесс какое-то влияние, но, в основном, последующий ход процесса определяется иными причинами. Напри­мер, мы открываем бутылку шампанского по одним причинам, а пена из открытой бутылки выливается по другим; запуск космического спут­ника на орбиту имеет одни причины, а последующее сгорание этого спутника в атмосфере Земли — другие. Зачатие и развитие организма также детерминируются разными причинами. Инодетерминированно развивается наука: хотя последующий научный результат и возникает вслед­ствие предшествующего, но не предопределён им. М. А. Розов поясняет [окончание cтраницы 258]

_________________________

¹ Выживание как цель организма понимается биологами крайне абстрактно и

туманно — см. обзор: Аллахвердов В. М. Опыт теоретической психологии,

с. 251 и сл. В частности, смерть трактуется не как неудача в достижении этой декларированной цели, а как эффективный способ выживания.

² «Капля логики» — учебник логики Дхармакирти. II Щербатской Ф. И. Теория
познания и логика позднейших буддистов, 1. СПб, 1995, с. 60

³ Аллахвердов В. М. Опыт теоретической психологии, с. 282.

 

Исходные допущения

сравнением развития научного знания со своеобразным производ-ственным конвейером, где каждому следующему рабочему попадает не сновной, а побочный продукт деятельности: «Например, один рабо­ чий обтачивает деталь, но следующему она не нужна, а нужны только опилки; он тщательно сметает и собирает их, а третьему рабочему, ока­зывается, нужна только щетка, которая при этом наэлектризовалась» ¹.

Когда А. Н. Леонтьев, отчасти вторя В. Вундту, говорит о сдвиге мотива на цель, то он, по существу, говорит об гшодетерминации: уче­ ник читает книгу, чтобы сдать экзамен, и лишь постепенно, по Леонть­еву, мотив деятельности сдвигается на цель, и ученик начинает читать книгу, чтобы её прочесть ². Таким образом, детерминация поведения, связанная с необходимостью сдать экзамен, преобразуется в желание прочесть книгу.

Какова бы ни была изначальная генетически заложенная цель организма, она лишь инодетерминирует познавательную деятельность, т. е. задает её начало, но не определяет дальнейшее развитие. Любопыт­но, что взгляд на познание как на самоцель отстаивают многие религи­озные мистики. Они говорят, что духовной целью человека является познание Бога. Поскольку для них Бог есть Истина, т. е. подлинная ре­альность, то познание Бога тождественно познанию реальности. Ибн ал-Араби — один из самых глубоких мистиков мусульманства — при­ шел в результате данного ему откровения к пониманию Величайшей Тайны, которую, по его мнению, можно раскрывать только Посвящен­ным: Бог создал мир, чтобы посмотреть на самого себя глазами че­ловека. В той или иной форме о человеке как способе самопознания Бога говорили и Рамакришна, и христианские мистики ³.

Об этой же Тайне, с таким же почти мистическим откровением, говорят и некоторые учёные на почти научном языке. Вот как, напри-мер, об этом пишет В. Б. Швырков: «Человечество в целом вышло на [окончание cтраницы 259]

__________________________

¹Розов М. А. Проблемы эмпирического анализа научных знаний. Новосибирск, 1977, с.18.

²Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1972, с. 510 и сл.

³Ни в коей мере не претендую на сопоставление своих ощущений с духовным подвигом великих мистиков, но нечто подобное я пережил в конце 60-х гг. в горах

Кавказа, когда почувствовал,что проник в величайшую тайну: природа в своем разви-

специально создала человека для самопознания. Это ощущение сопровождалось

мощным эмоциональным подъемом и ложным предчувствием, что сама природа тайну

эту столь тщательно скрывает, что, наверное, погубит меня во время дальнейших гор-ных переходов. Хотя сегодня я отношусь к этому «откровению» примерно как к фразе «повсюду пахнет нефтью», тем не менее, отдаю себе отчет, что именно подобное мис-ское переживание пытаюсь реализовать в демистифицированном виде при построении психологики.

 

Раздел третий

прямое соотношение со Вселенной, так как накапливает всё больше информации о Вселенной и её эволюции. Хотя эта информация может храниться в книгах или в памяти вычислительных машин, её получе­ ние и использование осуществляется людьми, которые, следовательно отражают эволюцию Вселенной в специализации своих нейронов. Воз­можно, что к моменту тепловой смерти Вселенной (или раньше) чело­вечество, именно в совокупной специализации своих нейронов, отразит всю информацию об эволюционирующей Вселенной, и это совокупное знание станет её «инобытием»¹. Это инобытие Швырков связывает с мистической точкой Омега, к которой, по Тейяру де Шардену, стремит­ ся человеческая эволюция.

Познавательные процессы ннодетерминируют сознание, они от­крывают сознанию его содержание, хотя в дальнейшем сознание мо­ жет развиваться по самостоятельным законам. Если какие-то факты осо­знаются, то это значит, что они порождены познавательными процессами, приводящими к возникновению сознания (ранее такие процессы мы до­говорились называть протосознательными). Будем считать, что только протосознательные процессы имеют возможность вводить в работу механизма сознания непосредственную информацию о внешнем и внут-реннем мире — само сознание как осознаваемое явление этого де­ лать не умеет. Это соответствует интроспективному опыту, выявленно­ му в вюрцбургской школе: детерминация мыслительного процесса не осознаётся — осознаётся лишь результат этого процесса.

Процесс познания сложен и насыщен головоломками. Любители философии хорошо знают, какие муки испытывали гносеологи, пыта­ ясь дать логически непротиворечивое описание познания. Вот только несколько вопросов, которые доводили философов до отчаяния: как субъект может формировать понятия о том, с чем никогда не встречался в опыте — например, о равенстве, бесконечности, боге?; как он умеет соотносить свои субъективные модели мира с реальностью, которая в сознании дана ему, однако, только в виде всё тех же субъективных мо­делей?; как может отождествлять нетождественное (например, слово «ЯБЛОКО» и реальное яблоко) и различать неразличимое (например, услышав слово «ТРУБА», понять, что речь идет о водосточной трубе, а не о музыкальном инструменте)?.. Наконец, субъект способен к обуче­нию, а значит, ему должны быть изначально заданы критерии, позволя­ющие оценивать эффективность обучения, — какие это критерии? Откуда [окончание cтраницы 260]

______________________

¹Швырков В. Б. Введение в объективную психологию. Нейрональные основы психики. М., 1995, с. 153.

 

Исходные допущения

они взялись? и т.д. Полностью удовлетворительного логического ре-шения этих (и многих других) головоломок до сих пор не найдено, хотя

такое решение должно существовать, ибо субъект их решает. Люди умели познавать задолго до собственных раздумий о том, как они умеют это

делать. Психологика утверждает предназначение психики: психика как логическая система необходима для того, чтобы решать любые голо-вочомки и парадоксы, возникающие в процессе познания, — даже та­ кие которые после тысячелетних, не слишком удачных попыток их распутывания ставят в тупик и лучших современных гносеологов.

Есть большое сходство между неразрешимостью гносеологиче­ ских проблем и неразрешимостью проблем психологической науки. Правда, признание общности по отрицательному результату опасно. Сравните: Молла Насреддин утверждал, что в старости он остался таким же сильным, ка­ ким был в молодости — потому, что в старости ему не поднять тот же камень, который он не смог поднять юношей. (Впрочем, к анекдотам о Насреддине стоит относиться с большим почтением — они создавались мусульманскими суфиями и являют собой высшую мистическую муд­рость). И всё же убеждён: подлинная психологическая теория должна в принципе разрешать все гносеологические головоломки.

Идеальный мозг

Итак, для того чтобы познавать, необходимо вначале уметь по­знавать. Это умение должно предшествовать познанию. Мозг должен иметь какие-то изначально заложенные программы переработки инфор­мации. Эти программы, считает психологика, определяют течение про-тосознательных познавательных процессов, в свою очередь порождаю­щих (инодетерминирующих) сознательную деятельность. Разумеется, психологика не может непосредственно изучать ни физиологические, ни протосознательные процессы — они определяются врожденными алгоритмами, к которым на уровне психологического исследования нет прямого доступа. Тем не менее, сознание должно подчиняться законо­мерностям своего прародителя — протосознания, а следовательно, сами эти закономерности должны проявляться и в психологическом экспе­рименте.

Мозг по сложности сопоставим со Вселенной. Неудивительна популярность сопоставления мозга с самым совершенным компьюте-ром, какой только можно себе вообразить, умеющим решать алгорит-мизируемые задачи любой трудности. Ведь уже для того, чтобы ребе-нок поймал летящий мяч, мозг ребенка должен уметь быстро совершать [окончание cтраницы 261]

 

Раздел третий

операции, которые описываются моделями, сравнимыми по сложности применяемого математического аппарата с вычислениями при управле­нии полетом космического корабля. Впрочем, математическая модель поведения любого физического объекта (брошенного вверх камня, от­скакивающего от стола шарика для пинг-понга и пр.) также достаточно сложна. Из этого, разумеется, не следует, что камень или шарик для пинг-понга рассчитывают своё движение по законам ньютоновской (или какой иной) механики. Но мозг обладает особенностью, отличающей его от других физических объектов: он сам принимает решения и спо­собен к самообучению. Для этого мозг должен уметь обрабатывать ин­формацию.

Робкое представление об уникальных вычислительных возмож­ностях мозга дают математические модели простейших физиологиче­ских процессов. Если допустить, что эти модели адекватны реальнос­ти, то все предполагаемые в них весьма изощренные вычисления реально описывают то, что делает мозг (а иногда — и отдельный ней­рон). Для описания принятия решения мозгом приходится использовать сложнейший математический аппарат, включая самые совершенные ме­тоды статистической обработки информации. Создаётся даже впечатле­ние, что обсуждаемые в физиологической литературе математические модели мозга если чем-либо и ограничиваются, то только теми разде­лами математики, с которыми знакомы авторы публикаций. Авторы не приписывают мозгу разве что такие математические возможности, о которых сами не имеют ясного представления.

Психологика принимает в качестве идеализации допущение, что ограничения на возможности психики и сознания по переработке ин­формации определяются исключительно логикой познавательной дея­тельности. Тем самым она исходит из того, что для такого компьютер­ного гиганта, как мозг ¹, любые вычисления не составляют особого труда, не требуют сколько-нибудь значительных затрат энергии. И при этом ни на объем воспринимаемой мозгом информации, ни на объём её хранения в памяти, ни на скорость её восприятия и переработки не на­ложено никаких существенных физических или физиологических ог­раничений. Поскольку трудно определить, что является существенным ограничением, психологика разрубает этот гордиев узел допущением, что на возможности мозга не наложено никаких ограничений. [окончание cтраницы 262]

____________________

¹Дж. Лилли рассматривает человеческий мозг как «гигантский биокомпьютер,

в несколько тысяч раз более сложный, чем любая вычислительная машина» —

см. Лилш ДЖ. - Программирование и метапрограммированис человеческого биокомпьютера. Киев, 1994, с. 36. Эта позиция соответствует вводимому представлению об

идеальном мозге.

 

Исходные допущения

Разумеется, такое допущение заведомо неверно — какие-либо огра-ничения в действительности наверняка существуют. Например, скорость прохождения сигнала по нервному волокну измерима и явно конечна, т.е. ограничена. Так, наибольшая частота, с которой клетка или аксон способ­ны генерировать импульсы, составляет около 800 импульсов в секунду (однако эта предельная частота не требуется — более обычна, даже для сильно активированных нервных волокон, частота 100-200 импуль­сов в секунду)¹. Г. Гельмгольц первым измерил скорость распростране­ния нервного возбуждения по волокну. При комнатной температуре она оказалась равной 25-30 м/с. (В 1850 г. он сообщил об этом на заседании физического общества в Берлине). Таким образом, речь идет хоть и о большой, но все же отнюдь не о бесконечной скорости. Тем не менее, это ограничение вряд ли имеет хоть какое-нибудь прямое отношение к психическим процессам². Сам Гельмгольц, в частности, вводит пред­ставление о почти мгновенных бессознательных умозаключениях — и это его утверждение никак не связано с измеренной им скоростью.

Можно привести и другие примеры очевидных ограничений, на­ложенных строением организма на психику и сознание. В достаточно изящном эксперименте было, например, продемонстрировано влияние весьма неожиданного анатомического ограничения на возможности психической деятельности. Оказалось, что рельеф ушной раковины свя­зан с точностью локализации звуков в пространстве. Один из испытуе­мых весьма слабо определял местоположение источника звука в верти­кальной плоскости. Однако его способность к локализации резко улучшилась при прослушивании им звуков, зарегистрированных в слуховом проходе дру­гих испытуемых. Так выяснилось, что локализация звука в пространстве зависит от физических характеристик ушной раковины, а не от каких-либо психических способностей испытуемого ³.

Итак, конечно же, допущение об отсутствии ограничений есть Реализация. Утверждение о неограниченных возможностях мозга озна­чает лишь то, что реальными ограничениями, наложенными на мозг, [окончание cтраницы 263]

__________________

¹См., например, Хыобел Д. Глаз, мозг, зрение. М., 1990, с. 26-28.

²Любопытно, что разные авторы называют различные скорости, обнаруженные Гельмгольцем. По мнению Л. В. Соколовой, она равна примерно 120 м/с. (Соколова Л. В. Раз витие учения о мозге и поведении. СПб,1995, с. 82). П.Фресс говорит об измерен-ной Гельмгольцем скорости, равной 50 м/с. (ФрессП. Развитие экспериментальной психологии. II Экспериментальная психология (под ред. П. Фресс, Ж. Писаке.), 1. М., 1966,с.23), а И. М. Сеченов — о 30 м/с. (СеченовИ. М. Избр. Философские и психологи-ческие зведения. М., 1947, с. 364). Такой разнобой лишь подчёркивает, что конкретнаявелчина скорости не имеет значения для изучения психики и поведения.

³См. Альтман Я. А. Локализация движущегося источника звука. Л., 1983, с. 15-16.

 

Раздел третий

можно спокойно пренебречь, когда речь идет о психике и сознании. Тем самым предлагается рассматривать не реальный, а идеальный мозг. Те ограничения на скорость или объем переработки информации, кото­рые обнаруживаются в психологических исследованиях, должны объяс­няться не физиологией или анатомией центральной нервной системы, а логикой психической деятельности. Психологика тем самым постули­рует: логика познавательной деятельности накладывает на информа­ционные преобразования в психике и сознании ограничения, которые настолько мощнее физиологических ограничений, что последние не сле­дует использовать для объяснения психических явлений.

Целесообразность введения идеального мозга в качестве идеа­лизированного объекта теории в принципе не может быть ни доказана, ни опровергнута опытным путем. Известно, скажем, огромное коли­чество данных, которые, казалось бы, говорят о влиянии физиоло­гических ограничений на возможности психики. Достаточно напомнить, что мозговые нарушения приводят к серьезным психологическим сбоям и ограничениям в возможности информационных преобразова­ний. Но все эти наблюдения не могут опровергнуть идеализацию. Эти данные говорят лишь о том, что для нормального протекания психичес­ких процессов требуется нормальное функционирование мозга. Вряд ли такое понимание выглядит совсем уж неестественным. Поясним это метафорой: отключение компьютера от источника питания или сбрасы­вание его с Эйфелевой башни снизит возможности компьютера по пе­реработке информации до нуля, но из этого не следует, что характерис­тики работы компьютера (например, объём памяти или быстродействие) зависят от источника питания или высоты башни. Сходную метафору использует Р. Грегори, который заметил, что если у радиоприемника отпаять сопротивление, и он после этого начнет свистеть, то это ещё не означает, что данное сопротивление можно назвать «центром торможе­ния свиста» ¹.

Допущение о неограниченных возможностях мозга предполагает, что мозг автоматически выделяет вообще все возможные закономерности в предъявляемых сигналах на протяжении всей жизни организма. Хотя [окончание cтраницы 264]

__________________________

¹Цит. по кн.: Арбиб М. Метафорический мозг. М., 1967, с. 24. Популярный среди психологов и физиологов анекдот хорошо пародирует противоположное мнение. Суть анекдота — в экспериментальном доказательстве того, что таракан слышит ногами-ставим таракана на стол и постукиваем по столу пальцем — таракан пугается стука и пытается убежать. Затем отрываем таракану ноги и снова постукиваем по столу - теперь таракан не пытается убежать, значит, не слышит этого стука. Тем самым дока­зано: таракан не способен слышать без ног, следовательно, он слышит ногами.

 

Исходные допущения

это утверждение заведомо неверно (оно относится к идеальному, а не реальному мозгу), тем не менее, его принятие означает, что в теории все процессы, связанные с нахождением закономерностей — формирова­ние и распознавание образов, конструирование понятий, решение задач и т.п. — осуществляются мозгом автоматически. Т.е. все эти процессы не являются сознательными до тех пор, пока с созданными образами, понятиями и решениями не начнёт работать специальный механизм, включающий работу сознания.

Мозг анализирует поступающие сигналы и обнаруживает регу­лярность их поступления во времени и пространстве. «Существует мно­жество экспериментальных данных, доказывающих, что мозг ожида­ ет поступления регулярного сигнала. Мозг (организм) непрерывно строит закономерное описание среды и своего поведения,, моделируя то, что, как он ожидает, вот-вот должно произойти, предвосхищая то, что он вот-вот должен будет сделать. Если закономерность статистическая, то и ожидания носят статистический характер. Так, если при выработ­ ке условного рефлекса одно определенное действие собаки положитель­ но подкреплять в 70% случаев, а другое — в 30%, то собака придёт к тому, что будет в 70% случаев выполнять первое действие, а в 30% — второе. Более того, при вероятностном подкреплении рефлекс оказыва­ется даже более стойким по отношению к угасанию ¹. И, вообще гово­ ря, ни для нахождения закономерности, ни для организации собственно­ го поведения сознание не нужно.