Языковой знак, понятия «денотата», « сигнификата», « коннотации»

 

Когда мы говорим о содержании текста, то это не означает, что оно находится непосредственно в тексте — в сочетании букв и зву­ков.

Содержание текста — это мысли, чувства, наглядные образы, вызываемые текстом в нашем мозгу. Иначе говоря, содержание тек­ста находится вне самого текста — в голове отправителя (того, кто создает и передает текст) и в голове адресата (того, кому текст пред­назначен и кто его воспринимает).

Строительным материалом, из которого создаются тексты, яв­ляются языковые знаки. Наиболее типичный языковой знак — сло­во.

Содержание текста, словно мозаика, складывается из разнооб­разных значений языковых знаков. Поэтому понять, что есть со­держание текста, можно только, получив представление о том, что есть языковой знак и каковы его значения.

Под языковым знаком в современной лингвистике принято по­нимать звуковой или графический комплекс, соответствующий слову (устойчивому словосочетанию). Непосредственно в знаке мы не обнаружим его значения (подобно тому, как непосредственно в тексте — его содержания).

*К языковым знакам относят также свободные (нефразеологические) слово­сочетания и предложения (высказывания). Однако, на наш взгляд, это не бесспор­но (см.: Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990. — С. 167).

 

Современная лингвистика определяет значение знака как его отношение к чему-то, лежащему вне него. Иными словами, языковые знаки имеют для нас значение, способ­ны нести содержание лишь постольку, поскольку они уже заранее - еще до того, как употреблены или восприняты нами в тексте, - соотнесены через наше сознание с чем-то вне самого знака. Таких отношений несколько:

1) Знак соотнесен с денотатом — тем предметом, явле­нием реальной действительности, обозначением которого являет­ся знак. Отношение знак — денотат позволяет говорящему отсы­лать слушающего к определенному предмету, а слушающему нахо­дить предмет (явление) по его знаку.

Так, если один человек гово­рит другому: «Переставь цветы со стола на подоконник», то тот пере­ставит именно цветы, а не пепельницу, не чайник или что-то еще другое.

2) Знак соотнесен с отражением денотата в нашем мозгу. В лингвистике это отражение именуется сигнификатом.

Когда нас спрашивают: «Какие цветы вы больше любите?», — в нашем сознании возникают образы цветов, даже если в этот момент мы их не видим.

Сигнификат не является простым зеркальным отражением де­нотата. Он включает в себя помимо всего прочего разного рода «по­бочные» представления и чувства (ассоциации), традиционно свя­занные с денотатом. Такого рода «сопутствующие элементы значе­ния», именуемые коннотациями, позволяют употреблять языковой знак в «непрямых» значениях. Например, дети — цветы жизни; ка­кой чудесный цветочек (о девушке).

* Термин «денотат» происходит от лат. denotatum (обозначаемое), а термин «кон­нотация» — от лат. connotatio (соозначаемое). Соответственно под коннотацией понимают то, что дополняет денотативное значение.

К коннотациям относятся так­же входящая в значение знака экспрессивно-стилистическая окрас­ка (сравните: лик — лицо — рожа, Antlitz — Gesicht — Fresse) и норма­тивно-стилистическая окраска.

Отражение денотата, конечно, индивидуально, т. е. специфич­но для каждого индивида. Так, понятие «цветок» имеет не совсем одно и то же содержание для ботаника-цветовода и обычного че­ловека, для женщин и мужчин (последние обычно гораздо более равнодушны к цветам). Однако образ цветка в сознании всех этих людей обязательно имеет и нечто существенно общее, усреднен­ное, коллективное, позволяющее понимать друг друга, когда речь идет о цветах.

Понятие сигнификата мы распространяем только на коллективное, усредненное отражение денотата (сугубо личные эле­менты отражения мы к сигнификату не относим).

3) Я зыковой знак соотнесен с конкретными людьми, кото­рые отправляют и получают знаки и при этом по-своему (порой совершенно непредсказуемо) интерпретируют (употребляют или трактуют) их.

Вот как нестандартно использует слово цветы Сер­гей Есенин, называя людей «ходячими цветами земли»:

А люди разве не цветы?

О, милая, почувствуй ты,

Здесь не пустынные слова.

Как стебель тулово качая,

А разве эта голова

Тебе не роза золотая?

4) Так же нестандартно, а порой даже и неожиданно интерпрети­руют языковые знаки и их получатели. Например, писатель В. Ги­ляровский знал официанта по фамилии Селедкин, который на просьбу посетителей принести селедку воспринимал как скрытое издевательство.

5) И наконец, языковой знак соотнесен с другими знаками языко­вого кода. Без этого не может быть ни знака, ни кода. Самый при­митивный код должен содержать как минимум два знака.

Так, по­пулярный в революционные времена сигнал — цветочный горшок в окне, означающий, что опасности нет и можно приходить на явку, подразумевает еще и второй, противоположный по значению знак, а именно отсутствие в окне цветочного горшка. Вне этого проти­вопоставления ни тот ни другой значения не имеют.

В невероятно сложном коде, каковым является любой есте­ственный язык, языковые знаки находятся в разнообразнейших отношениях сходства, различия, родства (производности одного от другого).

Эти обычно «неприметные» отношения знака с другими знака­ми языкового кода также становятся важным элементом содержа­ния текста, его смысла, если они соответствующим образом обыг­раны автором, как, например, в нижеследующем диалоге из рас­сказа М. Горького «Хозяин»:

На подоконнике у нее стоял бальзамин в цвету. Однажды она хвастливо спросила: — Хорош светок?

- Ничего. Только надо говорить цветок. Она отрицательно качнула головою.

- Нет, это не подходит: цветок — на ситце, а светок, светик — это от Бога, от солнышка.

Одно — цвет, другое свет... Я знаю, как говорить...

В этом разговоре обыграно фонетическое сходство слов цвет и свет, а также то обстоятельство, что слово цветок является произ­водным от слова цвет.

Все названные разнородные отношения языкового знака являются обязательными элементами зна­ковой структуры.

Знак невозможен без денотата — некоторого фрагмента реальности. Даже самые фантастические понятия «Баба-яга», «русалка» и т. п. имеют в своей основе реальность. Так, русал­ка состоит из двух реальных составляющих: наполовину женщина, наполовину рыба.

Невозможен языковой знак и без сигнификата. Ведь именно через сигнификат — отражение фрагмента реальнос­ти в мозгу — знак соотнесен с денотатом.

Совершенно очевидна невозможность существования знаков и без интерпретаторов — тех, кто их отправляет и получает.

5.2. Семантическое, прагматическое и внутриязыковое содержание

Понятие «содержание» относится к тексту в целом и к его от­носительно законченным частям (высказываниям, группам выска­зываний).

Понятие «значение» распространяется только на от­дельные языковые знаки (слова и устойчивые словосочетания).

Соответственно содержание возникает только в тексте, а значение присуще языковым единицам еще до того, как они «попали» в текст, т. е. они обладают им еще до того, как они употреблены в речи (про­изнесены или написаны).

Отталкиваясь от такого толкования этих двух понятий, мы мо­жем говорить о денотативном значении языковых единиц и дено­тативном содержании текста и его фрагментов.

Денотативное значение образуется отношением знака к денота­ту. Так как без денотата нет знака, денотативным значением обла­дает любой языковой знак.

Денотативное содержание текста скла­дывается из денотативных значений представленных в тексте язы­ковых знаков. Подразумеваемое (не выраженное с помощью непо­средственно присутствующих знаков) содержание мы относим к другому типу содержания, о котором будет сказано ниже.

Денотативное содержание не является простой суммой механи­ческого сложения денотативных значений. Их взаимодействие в тексте носит гораздо более сложный характер. В частности, взаи­модействуя друг с другом, широкие, а иногда и расплывчатые де­нотативные значения языковых единиц конкретизируются.

Срав­ните «безбрежное» значение глагола обеспечивать с его более кон­кретными значениями, которые он приобретает в следующих сло­восочетаниях: обеспечить строгое соблюдение закона (сделать все, чтобы закон строго соблюдался), обеспечить экспедицию продукта­ми (дать экспедиции необходимые продукты), обеспечить свою семью (предоставить семье достаточные для хорошей жизни матери­альные средства). Такого рода конкретизация значения в тексте именуется его актуализацией.

Денотативное содержание (значение) представляет собой отра­жение только объективных свойств, обозначаемых знаками пред­метов и явлений. К нему не относятся элементы, обусловленные субъективностью восприятия, культурно-исторической традицией и спецификой данного языка. (Они относятся к другим видам со­держания.)

Так, например, в русской культуре лиса традиционно считается хитрой, a медведь — неуклюжим. Объективно это не так: по данным ученых-специалистов, лиса не блещет ни умом, ни осо­бой хитростью, а медведь демонстрирует на арене цирка чудеса лов­кости. Иными словами, хитрость лисы и неуклюжесть медведя не являются объективными свойствами этих животных и не могут рас­сматриваться как компоненты денотативных значений слов лиса и медведь.

Аналогичным образом в плане денотативного значения абсолютно равны слова лик — лицо — рожа, ибо входя­щие в их значение оценочные компоненты предназначены для вы­ражения субъективного отношения к денотату: один и тот же объект может быть для кого-то (бандитской) рожей, а для кого-то (муже­ственным) ликом национального героя.

Характеризуя отношение воспринимаемого объекта и воспри­нимающего его субъекта, известный психолог А.Н. Леонтьев ука­зывал на качественно разный статус того и другого: «...на одном полюсе стоит активный ("пристрастный") субъект, на другом -"равнодушный" к субъекту объект».

Денотативное значение представляет собой содержание, рассмат­риваемое со стороны «равнодушного» объекта.

Содержание, рас­сматриваемое со стороны «пристрастного» субъекта, име­нуется сигнификативным.

Сигнификативное содержание (значение), образуемое отно­шением знак — сигнификат, включает в себя помимо объектив­ных свойств денотата также элементы, именуемые коннотациями. В широком смысле этого слова под коннотацией принято пони­мать любой содержательный компонент, который, не относясь к де­нотативному содержанию (значению), сопровождает и дополняет его. Однако, исходя из данного нами выше понятия «сигнификат», мы относим к сигнификативным коннотациям не все дополнитель­ные компоненты содержания (значения), а только те, которые яв­ляются фактом коллективного языкового сознания и как таковые зафиксированы в парадигматическом значении языкового знака (т. е. еще до того, как он употреблен в речи).

Различного рода индивидуальные дополнительные оттенки, привносимые говорящим или пишущим в содержание «от себя» непосредственно в процессе речетворчества, к сигнификативным коннотациям не относятся.

По­ясним сказанное примером. В ряде своих стихотворений Сергей Есенин использует ассоциацию «березка — девушка». Сравните:

Зеленая прическа,

Девическая грудь,

О, тонкая березка,

Что загляделась в пруд?

Этот ассоциативный ряд является традиционным для русской культуры, русского языкового сознания и поэтому может быть от­несен к разряду сигнификативных коннотаций.

В другом стихо­творении поэт, описывая безрадостную глубокую осень, употреб­ляет выражение «берез обглоданные кости». Про эту ассоциацию («береза — кость») уже нельзя сказать, что она традиционна. Ско­рее, наоборот, она противоречит русскому традиционно светлому образу березки. Соответственно, будучи сугубо индивидуальной, она не является сигнификативной коннотацией.

К наиболее часто встре­чаемым сигнификативным коннотациям относятся:

1) некоторые устойчивые для данной этнической общности ас­социации, вызываемые денотатом. Например: вол — безропотное трудолюбие (работает как вол), der Ochse (вол) — глупость, тупость; медведь — неуклюжесть, der Bär (медведь) — сила (stark wie ein Bär),
грубость (ein grober Bär).

2) приписываемое денотату символическое значение, например:

· сердце, das Herz — символ чувств, у восточных народов с тем же сим­волическим значением — печень;

· снег, der Schnee — символ белиз­ны (белый как снег, schneeweiß), у некоторых африканских народов, не ведающих снега, в той же символической роли — оперение белой цапли;

· щепка — символ худобы (худой как щепка, после болезни она, как щепка), в немецком языке аналогичный символ — die Spindel (веретено): Er ist spindeldürr,

3) соотнесенность денотата с определенной лингвокультурной общностью.

· Дума — нижняя палата российского пар­ламента, der Bundestag — нижняя палата парламента в Германии, storting — аналогичная палата в Норвегии;

· премьер-министр — гла­ва государства (в ряде стран), der Bundeskanzler — то же самое в Гер­мании и Австрии;

· водка — традиционно русский крепкий спирт­ной напиток, der Schnaps — аналогичный немецкий продукт, whisky — английский крепкий напиток;

4) соотнесенность денотата с определенной социальной средой:

· изба, хата — крестьянский дом, вилла — дом богача;

· джинсы — предмет молодежной одежды,

· смокинг — предмет одеж­ды высшего класса общества;

· der Lohn — заработная плата рабоче­го,

· das Gehalt — заработная плата чиновника или служащего,

· das Honorar — денежное вознаграждение деятелям науки и искусства за отдельные труды,

· der Sold — денежное содержание военнослужа­щих,

· die Diäten — денежные выплаты депутатам парламента.

5) соотнесенность денотата с определенной исторической эпо­хой.

· городовой — полицейский в царской России,

· ста­хановец — передовой рабочий в СССР в довоенную эпоху,

· die Reichswehr — вооруженные силы Германии в период Веймарской рес­публики,

· die Wehrmacht — вооруженные силы Германии до 1945 года,

· die Bundeswehr — вооруженные силы ФРГ,

· die Arbeitsfront — органи­зация периода нацистской диктатуры, куда входили все работаю­щие и предприниматели.

6) соотнесенность денотата с определенным мировоззрением:

· der Arbeitnehmer — работополучатель,

· der Arbeitgeber —работодатель (термины, употребляемые сторонниками капитали­стического рыночного хозяйства),

· die Werktätigen — трудящиеся (слово из вокабуляра сторонников социализма), arisch, nicht arisch, verjudet, volksfremd, die Rassenschande, der Volksgenosse — слова из во­кабуляра немецких нацистов.

7) отношение говорящего к денотату:

· лицо — харя,

· де­ловой человек — деляга,

· das Gesicht — die Fresse,

· der Chef — der Boss,

· der Intellektuelle — der Intelligenzler,

· der Pfarrer — der Pfaffe,

· sehen – glotzen.

8) функционально-стилистическая окраска языкового знака - показатель того, что знак преимущественно используется в рамках определенного функционального стиля.

9) нормативно-стилистическая окраска — показатель преимуще­ственного использования языкового знака в определенных (соци­альных) ситуациях общения.

В лингвистике также принято выделять семан­тическое и прагматическое и внутриязыковое содержание.

Семантическое содержание – к нему относится содер­жание, отчужденное от деятеля, т.е. того, кто конкретно исполь­зует знак. Семантическое значение свойственно знаку еще до того, как он употреблен в речи.

Прагматическое содержание возни­кает только в речи (непосредственно в процессе использования зна­ка), когда отправитель в своих интересах использует знак, иногда как бы поворачивая его непривычной стороной. Например: Известно, что однажды А.С.Пушкин, работая над «Борисом Годуновым» и будучи очень доволен результатом своего труда, на радостях начал приплясывать, восклицая: «Аи да Пушкин! Аи да сукин сын!» В устах великого поэта бранное выражение превратилось в похвалу, т. е. получило прагма­тическое содержание, прямо противоположное своему семантичес­кому значению. Семантическое значение, однако, при этом не из­менилось. Такого рода противоречие между семантическим и праг­матическим содержанием создает сильный эмоциональный эффект.

Внутриязыковое содержание возникает в тексте как результат от­ношения знак — знак. Языковые знаки находятся в разнообразных отношениях сходства и различия, родства (производности друг друга) и взаимозависимости. Обыч­но эти отношения не играют самостоятельной роли в тексте и по­этому остаются незаметными для участников коммуникации.

На­пример, шагая по длинному коридору и приветствуя всех встреч­ных словом «здравствуйте», мы абсолютно не думаем о том, что здравствовать является производным от слова здоровье и означает буквально быть здоровым. Однако текст можно построить таким образом, что это отношение производности перестает быть неза­метным и приобретает смысловую роль.

В фантастическом рассказе М. Горького «О черте» описывается, как черт поднимает из могилы скелет некоего писателя и привет­ствует его:

- Здравствуйте! — сказал черт.

- Не могу, — кратко ответил писатель.

- Извиняюсь за мое приветствие, — любезно сказал черт.

Возможно обыгрывание и иного рода отношений между языковыми единицами: отношения синоним - антоним, омоним — омоним, синоним — синоним и т. п. Суть воз­никающего при этом эффекта всегда одна: определенная особен­ность внутреннего устройства языкового кода, в других («обыч­ных») случаях ничего не вносящая в содержание текста, становит­ся существенным элементом содержания. Достигается это путем противопоставления языковых знаков на основе их сходства или различия.

 

Языковая норма и узус

 

Воздей­ствие текста на адресата определяется не только его содержани­ем, но и тем, насколько он соответствует навыкам адресата в об­ласти восприятия речи, языковым и речевым стандартам данного лингвоэтнического коллектива, отраженным в понятиях языковая норма и узус (речевая норма).

Эти два лингвистических понятия неразрывно связаны с треть­им понятием — понятием система языка, поскольку в процессе по­рождения речи система языка, языковая норма и речевая норма (узус) функционируют во взаимодействии.

Система языка - совокупность взаимозави­симых единиц языка разного уровня и моделей, по которым они сочетаются, образуя высказывания. При этом система способна производить не только то, что реально встреча­ется в речи людей и признается правильным, но и то, что в речи не употребляется, а если и будет употреблено, то будет признано хотя и понятным, но неправильным.

Так, с точки зрения словообразо­вательной системы русского языка одинаково возможны существу­ющие и не существующие в русском языке отглагольные наимено­вания: мечтатель, мечталъщик, мечтальник, шутник, шутильщик, шутитель, точильщик, точитель, точильник.

Л.В.Щерба писал о том, что слова писалыцик, читальщик, ковыряльщик никогда не вхо­дили и не входят в словарь, но могут быть всегда образованы и пра­вильно поняты. Теоретическая возможность образования существительных по всем трем моделям — с суффиксами -тель, -(ль)щик, -(ль)ник — доказывается, в частности, реальным существованием таких слов-дублетов, как сеятель и сеяльщик.

Языковая норма — это следующий после языковой системы фак­тор, управляющий порождением речи. Она является своеобразным фильтром, который как бы пропускает или задерживает то, что спо­собна производить языковая система: пропускает то, что реально существует, функционирует в языке и признается обществом пра­вильным, и «отфильтровывает» те продукты системы, которые ре­ально в языке не существуют, в речи не употребляются, а если упо­требляются, то признаются неправильными.

Норма — это представление коллектива носителей языка о том, что есть правильное и непра­вильное в языке и речи. Существуя как объективно данное, норма отражается в грамматиках, словарях, справочниках. Такие возмож­ные продукты языковой системы, как «писалыцик», «читальщик» и т.п., приводившиеся в каче­стве примеров для иллюстрации возможностей системы, противо­речат языковой норме. Норма не есть нечто незыблемое. Существу­ют ее варианты, наблюдаются колебания, отступления от нормы.

Узус – речевая норма – также является фактором, регулирующим порождение речи/текста. Узус представляет собой как бы еще один фильтр, следующий за фильтром, образуемым языковой нормой. Фильтр, образуемый языковой нормой, отсеивает такие виды неправильности, которые имеют абсолютный характер, поскольку то, что противоречит язы­ковой норме, неправильно всегда и везде, и не может быть такого, чтобы высказывание, некорректное в нормативно-языковом отно­шении в одном случае, оказалось бы корректным в каком-то дру­гом. Так, если фраза «Это указывает о большой опасности» непра­вильна, будучи произнесенной с трибуны большого собрания, то столь же неправильна она, если произнесена в компании друзей за столом. В обиходе такого рода речь именуется неграмотной.

Узус «отфильтровывает» продукты языковой си­стемы не по критерию «правильно / неправильно», а по критерию «более предпочтительно / менее предпочтительно».

 

*Термин «узус» образован от латинского usus - «пользо­вание, употребление, обычай».

 

Под лингвистическим термином «узус» принято понимать традиции в речевом общении людей. В одной и той же ситуации об одном и том же предмете можно ска­зать по-разному. Например, о цене на рынке можно спросить: «По­чем огурцы?» или «Сколько стоят огурцы?» или «В какую цену огур­цы?» Все эти варианты вопросов не только правильны с точки зре­ния нормы русского языка, но и узуальны, т. е. соответствуют ре­чевой традиции, поскольку типичны у русских для общения на тему о ценах. Вас также поймут и ответят на ваш вопрос, если вы спро­сите о цене иначе, например: «Какова цена ваших огурцов?» или «Сколько вы хотите за ваши огурцы?» или «У вас дорогие огурцы?» Все эти фразы также правильны с точки зрения нормы русского языка, но они менее узуальны, т. е. менее типичны для той ситуа­ции общения.

Узус — это правила ситуативного использования языка. Он отражает речевые привычки и традиции данного языко­вого коллектива в различных ситуациях общения. Использование узуальных вариантов речи способствует успеху общения и наобо­рот.

Одна из главных причин того, что мы порой с трудом понима­ем иностранцев, говорящих по-русски, заключается в том, что они употребляют большое количество неузуальных фраз и словосо­четаний. О том, как расходятся в некоторых случаях узусы разных языковых коллективов, можно судить хотя бы по стандартным рус­ским и немецким надписям и вывескам:

· Берегись автомобиля! - Achtung Ausfahrt!

· Справочное бюро - Auskunft

· От себя (надпись на двери)- Drücken

· К себе (надпись на двери - Ziehen

· Осторожно, окрашено! - Frisch gestrichen

· Камера хранения - Gepäckaufbewahrung

· Руками не трогать! - Nicht berühren

· Запасной выход - Notausgang

· Стоп-кран - Notbremse

· Открыто с... до... - Öffnungszeiten von... bis...

· Служебный вход - Zutritt nur für Personal

Фактор расхождения узусов переводчик должен всегда учитывать..