Философская антропология и естественно-научное знание

Надстраивается ли философская антропология над суммой естественнонаучных знаний о человеке, стремясь «обосновать» и «упорядочить» сведения, добытые физиологами, психологами, медиками, хи­миками, культурологами? Этот вопрос может быть освещен под углом зрения более общей пробле­мы — соотношение философии и науки. Натурфилософия,

пологий — человек — в этом случае никак не ухватывается в его целостности Можно, разумеется, рассуждать о телесности, духовности, разумности, иррациональности человека Но все эти темы будут лишь фрагментами постоянно меняю­щейся картины Отдельные мазки не складываются в некое целое, а, напротив, размывают предмет философского постижения

Даже Иммануилу Канту был брошен упрек Мартином Бубером Немецкий философ оставил нам, по мнению иеруса­лимского мыслителя, множество ценных заметок- об эгоиз­ме, об искренности и лжи, о фантазии, о ясновидении и меч­тательности, о душевных болезнях и шутке Сам же вопрос, что такое человек, как полагает Бубер, Кантом вообще не ставился, равно как и не затрагивались им всерьез скрытые за ним проблемы

Среди них столь важные, как особое место человека во Вселенной, его положение перед ликом Судьбы, его отношение к миру вещей, его представление о своих собратьях, на­конец, его экзистенция как существа, знающего, что ему предстоит умереть, его самочувствие во всех ординарных и экстраординарных столкновениях с пронизывающей человеческую жизнь тайной Именно эти вопросы, которые Бубер считает основополагающими для философской антропологии, Кантом не рассмотрены и даже не поставлены. Вывод иеру­салимского философа категоричен: в кантовской антрополо­гии нет целостности Похоже, он так и не отважился дать философское обоснование тем вопросам, которые сам же и назвал основными

Вклад Канта в философскую антропологию огромен Но можно согласиться с Бубером частное рассуждение о чело веке, пусть даже принципиально глубокое, еще не создает целостного представления о нем как о феномене Вместе с тем мы можем назвать некоторые философские проблемы, постижение которых оказывало огромное воздействие на по­нимание человека. Философия человека в огромной степени испытывала влияние и меняла свой образ в зависимости от того, как осмысливались Бог, космос, природа, культура, ло­гос, человечество.

Проблема человека возникла в философии не сразу, но это вовсе не означает, будто философский вопрос о сущности и смысле человеческого бытия поставлен лишь в наше время

В разные эпохи философское понимание человека не оставалось неизменным В этом случае логично было бы видеть в истории философско-антропологической мысли смену этих образов человека Но просматривается ли такая преемствен­ность человеческих типов?

Историки философии по-разному отвечают на вопрос о том, как собственно складывается эволюция философских взглядов на человека. Одним кажется, что этот процесс лине­ен, последователен. Философская рефлексия никогда не уга­сает Другим, напротив, представляется, что летопись философско-антропологических воззрений драматична, она со­пряжена с экзистенциальным самочувствием человека вооб­ще.

Философы, как уже отмечалось, всегда считали тему че­ловека значимой. Но как отыскать путеводную нить для историко-философского очерка по этой теме? Многие филосо­фы преимущественное внимание уделяли космосу, абсолюту, социуму, универсально трактованному бытию. И вместе с тем этих мыслителей трудно вынести за скобки при воссоз­дании собственно философско-антропологической темы. С другой стороны, непосредственное обращение к проблеме че­ловека в разные эпохи не гарантирует строгой последова­тельности, преемственности идей Здесь нередко возникали какие то разрывы, парадоксальные отвлечения от державной темы, полемические загадки и даже умышленные отречения от антропологических сюжетов

Проследить историю философско-антропологической мысли пытались многие европейские философы, в том числе М.Бубер, Э Кассирер, М Шелер Последний, например, был неудовлетворен тем, что мало кто из философов вообще пы­тался создать очерк развития философско-антропологических идей. Кассирер тоже сетует философия человека как исторический очерк пока не существует. Он ссылается на незавер­шенный труд В Дильтея, Б.Грётиузена. Причем, как выясняется, все исследователи останавливаются как раз перед наи­более плодотворным и интересным этапом постижения чело­века — перед началом XX столетия

М Шелер считал, что истории мифологических, религиоз­ных, теологических и философских теорий человека должна предшествовать история самосознания человека, летопись его представлений о себе самом Прежде чем рассуждать о человеке 38

философия религии, философия истории, философия обще­ства, философия человека, эстетика и этика пользуются дан­ными, которые сложились в области конкретного исследова­ния. Натурфилософия опирается на естествознание, филосо­фия истории на историческую науку, философия общества на социологию, философия человека на антропологию, эстетика на искусствоведение, этика на разработку нравственных норм

Разумеется, в наши дни мало кто придерживается позиции, будто философская антропология попросту возводит ан­тропологию в ранг философского знания. На развитие философско-антропологической мысли, безусловно, оказывают воздействие общие успехи науки Но философское размыш­ление о человеке призвано решать предельные, метафизиче­ские вопросы, которые далеко не всегда подсказываются ес­тественнонаучной эмпирией Нередко эти окончательные во­просы как раз и смазываются узким горизонтом конкретного исследования

Не случайно желание отечественных исследователей как можно быстрее обрести плоды чудесного синтеза научных подходов обернулось лишь разочарованием. Мнилось: пусть конкретные дисциплины накопят разноречивые сведения, а мы, философы, вооруженные идеей целостности человека, произведем продуктивный синтез, так сказать, обобщим эм­пирию фактов

Парадокс, однако, состоит в том, что наиболее значительные интуиции о человеке складываются в философии вовсе не на фундаменте конкретных наук, а зачастую вопреки им Возьмем для иллюстрации прошлый век Стремительное развитие биологии приводит к убеждению, что в человеке как природном существе нет никакого значительного своеобра­зия Он представляет собой завершение эволюционного раз­вития, и лишь с этой точки зрения отличается от других жи­вых созданий. Позитивизм, опираясь на эти данные, посту­лирует идею совершенства человека как биологического орга­низма.

В противовес этой точке зрения формируется иная фило­софская установка. Она возникает как спекулятивная догадка, оставаясь вне биологической теории Сначала А Шопенгауэр, а затем Ф. Ницше задумываются над странностью человека как живого существа Путем чисто философского умозрения

формулируется мысль о том, что человек, вероятно, выпада ет из цепи природных тварей Он эксцентричен и вовсе не производит впечатление венца творения Напротив, если до пустить, что человек — уже установившееся животное, то никакого иного вывода, кроме того, что человек — не венец, а неудачный продукт природы, сделать нельзя

Если же предположить, как это делают философы жизни, что человек - еще не установившееся животное (Ф Ницше), то следует вывод, что в биологической эволюции нет никако­го предустановленного плана Человек вовсе не замыкает не кую природную цепь, а попросту выпадает из ее звеньев Все, что оценивается как приобретение человека, на самом деле — процесс его вырождения Эти суждения радикально преобразили философскую антропологию Предположения филосо­фов жизни оказали огромное воздействие на научные пред­ставления века

Итак, значительные прозрения философской антрополо­гии возникают нередко вопреки «комплексности». Напротив, желание «поднакопить фактуру» и затем перейти к «синтезу» часто оборачивается длительным теоретическим застоем Ра­зумеется, никто не сомневается во внушительности успехов конкретных наук в постижении человека Однако именно это обусловливает необходимость развивать антропологическое воображение, спасающее от научной стереотипности и акаде­мического высокомерия

Вместе с тем важно подчеркнуть, что новая антропология, как она сложилась в предпросветительскую эпоху, испытала значительное воздействие конкретных наук Так, философы XVII в были весьма воодушевлены тем стилем мышления, которое, как они полагали, характеризует «точное естество­знание» Декарт и Спиноза увлекались геометрическими ме­тодами Д Локк, исследуя разум, отдал дань эмпирическим подходам к истолкованию проблемы «Это поистине странное событие в истории идей, — пишет Э Кассирер, — один из величайших и самых глубоких геометров стал запоздалым ры­царем средневековой философской антропологии» ²⁰ Кассирер имеет в виду Б. Паскаля, который в 16 лет написал трак тат о конических сечениях, открывший новое ч чрезвычайно

Кассирер Э Опыт о человеке // Человек и его ценности — М, 1988 Ч 2 -С 37

плодотворное поле геометрических исследований

Увлечение геометрией позволило Паскалю прийти к вы­воду, что математика никогда не может стать инструментом истинного учения о человеке Смешно даже говорить о «мыслящем тростнике» как о геометрическом постулате По­этому философу непозволительно конструировать искусст­венного человека — он должен списывать его таким, каков он есть Так, критическая переоценка «точного естествознания» позволила Паскалю прийти к важным антропологическим выводам

Философская антропология, естественно, откликается на конкретные открытия естествознания Но она в еще большей степени зависит от образа науки Так, в новое время оригинальная космология, гелиоцентрическая система, обоснован­ная Н. Коперником, стали базой антропологического учения Для преодоления интеллектуального кризиса, вызванного открытием Коперника, потребовались коллективные усилия всех метафизиков и ученых XVII века

В XVIII в Д. Дидро заявил, что приоритет математики в сфере науки уже не является более неоспоримым Хотя у Д. Юма содержится утверждение, что ньютоновские методы можно применить и для изучения морали, хотя сам И. Кант, характеризуя человеческое знание, обращался к ньютонов­ской механике, математика в целом уступает первенство био­логии В первой половине XIX в работали еще такие мета физики, как И. Ф. Гербарт и такие психологи, как Г. Т. Фехнер, которые лелеяли надежду основать математическую психоло­гию, огромное воздействие на антропологические взгляды оказала биологическая теория эволюции Во второй половине XIX в "" усилили свои позиции такие науки о человеке, как психология, история, социология Г. Тэн отмечал «Наука, наконец, дошла до человека Вооружившись точными и все проникающими инструментами, доказавшими свою измери­тельную силу на протяжении трех столетий, она направила свой опыт именно на душу человека Человеческое мышле­ние в процессе развития своей структуры и содержания, его корни, бесконечно углубленные в историю и его цветущие вершины, возвышающиеся над полнотой бытия, ~ вот что стало ее предметом»^2:

Цит по Вопросы философии —1989 —VI2 —С 25

 

Тэн был провозвестником позитивистской традиции, со гласно которой можно вытеснить философию из сферы чело веческого бытия, коль скоро до него, наконец, дошла наука В XX в успехи конкретного знания оказались еще более зна­чительными Физика, биология, культурология, история и многие другие дисциплины сделали массу поразительных открытий Это привело к тому, что потребность в философ ском рассмотрении накопленной эмпирии нередко рассматривается как излишняя «Вот к чему я пришел, — пишет Н. Амосов, — не нужно философий Не нужно отвлеченных, абстрактных измышлений Уже возможен естественно научный подход для объяснения всего сущего Нет, марксис­ты, не торопитесь, что это уже было 100 лет назад в лице по­зитивизма Г. Спенсера Нынче другой арсенал науки Вот мои посылки Общий Алгоритм Разума и биология человека Скажу сразу конечный вывод биология человека пока еще сильнее разума» ²²

Определенная философская концепция человека лежит в основаниях любой психологической, социологической, эко комической, исторической, лингвистической или кибернетической теории В той же мере развитие этих научных дисци­плин заставляет постоянно пересматривать общефилософские ' концепции человека

В современной философии отчетливо обозначился процесс антропологизации знаний Он выражается в стремлении пре­одолеть абстрактный, умозрительный подход к решению ме­тафизических проблем и попытаться осмыслить их через феномен человека Поиск антропологических оснований тех или иных традиционных тем философии — характерная примета современной философской рефлексии

Философская антропология, будучи разделом философии, вовсе не претендует на то, чтобы подменить собой всю философию Однако ее общие мировоззренческие установки помо­гают найти новые эвристические возможности для осмысле-

Амосов Николай Природа человека против социализма // Вечерняя

Москва — 1992 — 4 июня

 

ния предельных вопросов бытия. Вступая в диалог с наукой, с различными сферами философского знания, философская антропология ищет новые подходы к истолкованию таких важных вопросов, как феномен человека, модусы человече­ского существования, особенности человеческого бытия, предназначение человека.62

ЧЕЛОВЕК — ОСОБЫЙ РОД СУЩЕГО

Проблема уникальности человека. Место человека в иерархии живых существ. Отли­чительные признаки человека. Человек как разумное существо. Человек как политиче­ское животное. Человек как "плененный дух".

Представители различных направлений мысли — фило­софы, писатели, ученые — сходятся на признании человека уникальным творением вселенной, принимая это мнение как аксиому. Нет, разумеется, многие готовы поспорить о том, что в человеке собственно необыкновенного: плоть, разум, душа, творческий дух, тяга к социальности? Однако тезис об исключительности и неповторимости человека не подвергает­ся сомнению. «Человек есть принципиальная новизна в при­роде...» ' — настаивает Н.А.Бердяев.

Для сторонников этой шкалы ценностей на Земле нет су­щества, которое могло бы сравниться с потомком Адама Пе­релистывая страницы философских антологий, мы встреча­емся с неумеренными комплиментами в адрес человека Он — «венец природы», «политическое животное», «мыслящий тростник», «человек сведущий», «человек умелый...» Мудре­цы словно состязаются в том, чтобы выразить главенствую­щий штрих человеческой незаурядности в гиперболизирован­ной форме..

УНИКАЛЕН ЛИ ЧЕЛОВЕК?

«В философии со времен древних греков, — пишет М.К.Мамардашвили, — за чело­веческим образом закреплены три вещи высшее благо, красота и истина» ². Выходит, представление о

' Бердяев Н А О назначении человека // Мир философии Книга для чтения — М, 1991 — С 56

Мамардашвили М К Проблема человека в философии // О человече­ском в человеке — М,1991 — С 11.

человеке всегда и во всем предельно идеализировано⁹ Впро­чем, нет Вот чьи-то строчки, пропитанные скепсисом. Это мучается Гамлет. Но что он там произносит? «Какое чудо — человек' С какими безграничными способностями' Как точен и поразителен по складу и движениям' В поступках как бли­зок к ангелу' В воззрениях как близок к Богу' Краса Вселен­ной' Венец всего живущего'» Принц знает, какие низкие и подлые люди ступают по датской земле Но человек, как ни крути, все-таки чудо

На каком основании человек объявлен олицетворением беспредельной природы⁹ Откуда такое философское высоко­мерие? Это он-то, явивший страшные лики безумия, растер­завший земные недра, готовый обречь все живое на уничто­жение С какой стати он о себе так мнит? Может быть по­тому, что имеет дар слова в противовес бессловесным тва­рям?

Да, человек не похож на панцирную черепаху, белокры­лую чайку или саблезубого тигра. Но разве каждое живое существо, украшающее планету, не отличается оригинально­стью, неповторимостью природного проекта⁹ Весь тварный мир отмечен печатью самобытности Однако и здесь человек выходит из общего ряда как «самый равный среди равных. Самый уникальный среди уникальных

Впрочем, в западной литературе сложилось и противопо­ложное течение, представители которого вообще отказывают человеку в оригинальности Все, что в истории философии традиционно осмысливалось как самобытность человека, те­перь нередко получает тривиальное натуралистическое объ­яснение Современные социобиологи, например, М.Рьюз, М.Мидгли, Э. Уилсон, утверждают, что никакого барьера между зверем и человеком нет «Как, — воскликнет изум­ленный читатель, — а культурные традиции, моральные нормы⁹¹ Разве волки знают муки совести, а пчелы — обычаи⁹ И потом человек обладает такими очевидными достоинства­ми, как речь, рациональность, культура!» Что на это отвеча­ют социобиологи?

Оказывается, объясняют они, все живые существа живут по одним и тем же принципам Многие из тех явлений, кото­рые мы считаем достоянием только человеческой цивилиза­ции, зачастую имеют непосредственные аналогии в социаль­ном поведении животных Вас смущает слово «социальное»⁹64

Но эю именно так Волки сбиваются в стаи, пчелы живут роем, олени бытуют в стаде. И все это без натяжки можно на звать, по мнению социобиологов, провозвестием социальной жизни Даже альтруизм рассматривается не как специфически человеческое, а расхожее, природное свойство всего живого

Животные, разъясняют социобиологи, общаются с помо­щью жестов. Они могут иметь чувства, которые кажутся нам сплошной мистерией На что, например, похожа чайка во время инкубации? Что выражают собой карнавалы шимпан­зе? Почему слоны проявляют такой странный интерес к своим мертвым собратьям, порой пытаясь даже захоронить их' Наконец, что заставляет китов выбрасываться на побережье, а леммингов — бросаться в море?

Итак. традиционное философское представление об уникальности человека — не более, чем предрассудок Фатально зараженный антропоцентризмом, он сам объявил себя властелином вселенной, возомнил о своей уникальности Между тем он всего лишь двуногое животное, как горько признавался король Лир

Не будем оспаривать право социобиологов проникать в тайны телесной природы человека Хорошо знакомые с эти ми исследованиями сторонники мнения об уникальности че­ловека не торопятся расстаться с ним. Напротив, чем явственнее обнаруживают себя натуралистические тенденции, тем сильнее стремление многих философов отстоять отношение к человеку, как к принципиально «иному» существу, заключающему в себе тайну неповторимости и непохожести на мир живого

В самом общем виде проблема уникальности человека кажется постигаемой Разумеется, он обладает рядом не обычных свойств Он отражает в своем сознании бесконечное многообразие окружающего Он творит мир культуры В нем самом — удивительное сплетение природных и социальных качеств Человек безмерно сложен и неисчерпаем

Новой множественности образов человека и заключена, трудность расшифровки проблемы. Говоря об уникальности или иного животного, мы можем указать на особенности его биологической организации Раскрывая своеобразие человека как неповторимого существа, мы теряемся в перечислениях. Едва ли не каждое свойство Адамова потомка65

Претендует на исключительность У человека есть разум со весть, долг, дар общения Чему отдать предпочтение при описании сущности человека''

Рано или поздно все, что философы выдвигают в качестве благословенного дара. обусловливающего уникальность человека, таковым в конце концов не оказывается Более того, можно назвать одну особенность, которая в конечном счете и определяет все другие черты человека, кажущиеся нам неповторимыми О ней весьма обстоятельно говорили философские антропологи Но сначала о том, в чем мыслители разных эпох усматривали специфику человеческой природы или

даже сущность человека.

 

ЧЕЛОВЕК—ВЕНЕЦ ПРИРОДЫ?

Во-первых, конечно, в особой телесности, в высокой организованности как биологической особи Уже эллины, как известно, создали культ человеческого тела Они славили его, восхищаясь этим удивительным созданием при­роды Даже боги принимали у греков, что уже подчеркива лось, облик человека

Христианская традиция, хоть и рекомендовала обуздывать плоть, тем не менее признавала человека образом и подобием Бога, венцом творения, телесность которого имеет христологическое, то есть божеское, измерение. Этот подход, пройдя через века, имеет сторонников и ныне, в том числе и в русле гуманизма

Теперь спросим верно ли, что человек обладает сложной и относительно совершенной биологической организацией? Можно ли принять за аксиому, что живая материя по собственному внутреннему устремлению тянется к одухотворению и что, стало быть, возникновение сознания венчает развитие всего живого? Выражает ли антропогенез последовательно развертываемое величие природы? Современная философская Мысль и научные открытия оспаривают многие из этих утверждений.

Эволюция живого вовсе не завершилась появлением че­ловека Уже после «воцарения» властелина природы возник ли и другие биологические виды Кроме того, можно привести массу примеров, когда многие растения и животные исчезли, хотя и казались вершиной биологического творчества Вымерли, например, мамонты, мастодонты и другие высшие 66

млекопитающие Девственные леса Европы были населены обезьянами, останки которых находят в геологических отло­жениях Эти животные имели сложную организацию, но не смогли приспособиться к меняющимся климатическим и биологическим условиям В то же время тараканы и скор­пионы оказались неизмеримо более живучими Философские антропологи доказывают сегодня «несообразность» человече ской натуры Некоторые мыслители причисляют человека к пасынкам эволюции, объявляют побочным продуктом миро вого развития Как видим, эта проблема отнюдь не закрыта и споры вокруг нее продолжаются

На каждый существующий вид в природе приходятся сот­ни вымерших Природа то и дело выбрасывает в мусорную корзину неудавшиеся проекты, многократно повторяя удавшееся. Именно поэтому представление о том, что все живое на Земле рождено для человека, что эволюция все подчинила рождению сына Адама, бессмысленно с точки зрения реального развития живой материи

Как живое существо человек — продукт длительного при родного развития Однако, как свидетельствует современное знание, оно вовсе не содержит в себе накопление только гармонических благодатных задатков и свойств Анализ эволю­ционного процесса далеко не всегда доказывает, что в приро­де обнаруживается закон всеобщего прогресса Сложность организма вовсе не говорит о его предопределенном совер­шенстве Уникальность человека трудно вывести из чисто эволюционистских воззрений

Огромная заслуга философской антропологии, как она сложилась в 20-х годах нашего столетия, состоит именно в том, что ее представители поставили, в частности, и такой вопрос каковы особенности человека как биологического существа. Действительно ли человек воплотил в себе совер­шенство природного замысла? Выводы философских антро­пологов были неожиданными и парадоксальными Освоив огромный эмпирический материал, исследователи натолкну­лись на неожиданный итог человек вообще крайне плохо укоренен в природе

Согласно философским антропологам, человек вовсе не является венцом творения, уникальным совершенством На­против, они расценивали человека как биологически ущербное существо А Гелен, в частности, утверждал, что человек

не способен жить по готовым природным трафаретам. Разумеется, такая постановка вопроса позволяет говорить об исключительности человека как живого существа, однако в ключе сугубо негативном Уникальность биологической сущности сына Природы отождествляется в данном случае с известной убогостью, природным несовершенством

Мы знаем, что в человеке заложены две программы — «инстинктуальная» и «социально-культурная».

По своей телесной организации и физиологическим функциям человек принадлежит к животному миру Существова ние животных направляется инстинктами — наследственны­ми структурами Животное не способно выйти за пределы инстинктов, предписанных поведенческими моделями Но человек во многом утратил свою природную изначальность Социальность, культурные стандарты в противовес инстинктам диктуют ему иные правила поведения Две программы, точно демоны, растаскивают человека в разные стороны

Существование животного характеризуется гармонией между ним и Природой Это, естественно, не исключает то г о, что природные условия могут угрожать животному и Принуждать его ожесточенно бороться за свое выживание Но Животное самой природой наделено способностями, которые Помогают ему выжить в условиях, которым оно противопоставлено, точно так же, как семя растения «оснащено» ля то го, чтобы выжить, приспосабливаясь к условиям почвы, климата.

Наблюдая за перекрестным опылением, бельгийский пи­сатель Морис Метерлинк пришел к убеждению, что насеко­мые наделены разумом, который в чем-то схож с человече­ским Дух, как он полагал, разлит повсюду, во всей Вселен Ной Он, по его словам, «оживляет все сущее » Действительно, гармонические явления довольно часто Обнаруживаются в природе Некоторые исследователи под Очеркивают, что супружеская верность встречается у птиц чаще и полнее, чем у млекопитающих. Особи животных способны на самоотверженность, на беспредельную предан­ность. Живая тварь не способна на самоубийство, как это присуще мыслящему созданию. Некоторые ученые усмотре­ли в этих фактах свидетельство всепроникающей мощи ин

 

Однако многие факты говорят и об обратном Инстинкт в известной мере слеп, он вовсе не направлен к благу неукоснительно Известны примеры, когда он обусловливает явную неполноту приспособления живого существа к его бытию Когда, скажем, самка поедает самца, рассуждать о «разумности» инстинкта можно уже с явной долей сомнения

Еще до того, как человек появился на Земле, некоторые существа чувствовали себя прекрасно, хорошо были приспособлены для земной жизни Но были и «несчастные», «крайне неудачные» организмы, инстинкты которых не толь­ко мешали им жить, но даже приводили их к гибели «Если бы эти существа могли рассуждать, — писал русский ученый И И Мечников, — и сообщать свои впечатления, то очевидно, что такие хорошо приспособленные создания, как орхидеи и роющие осы, стали бы на сторону оптимистов Они объясни­ли бы, что мир устроен совершенным образом, и для достижения полнейшего счастья и удовлетворения следует пови­новаться своим естественным инстинктам Существа же дис­гармоничные, дурно приспособленные к жизненным услови­ям, обнаружили бы явно пессимистические взгляды Так бы ло бы с божьей коровкой, влекомой голодом и вкусом к меду и безуспешно добивающейся его в цветках, или с насекомы­ми, направляемыми инстинктом к огню, обжигающими кры­лья и становящимися неспособными к дальнейшему сущест­вованию, очевидно, они объявили бы, что мир устроен отвра­тительно и что лучше бы ему вовсе не существовать» ³

Идея о том, что человек плохо оснащен инстинктами, что формы его поведения мучительно произвольны, произвела огромное впечатление на теоретическую мысль Философ­ские антропологи обратили внимание на известную «недостаточность» человеческого существа, на некоторые осо­бенности его биологической природы Например, А Гелен полагал, что животно-биологическая организация человека содержит в себе определенную «невосполненность» Однако тот же Гелен был далек от представления, будто человек на этом основании обречен, вынужден стать жертвой эволюции Напротив, он утверждал, что человек не способен жить по готовым стандартам природы

Мечников И. И. Этюды о природе человека — М, 1961 — С 50

 

Исследования, начатые философскими антропологами, были продолжены Ученые стремились объяснить, почему историю человеческого вида сопровождает безумие Они подчеркивали, что эволюция похожа на лабиринт с множеством тупиков, и нет ничего удивительного и невероятного в допущении, что природная оснастка человека, как бы она ни пре восходила экипировку других биологических видов, тем не менее содержит в себе какую-то ошибку, какой то просчет в конструкции, предрасполагающий человека к самоуничтожению

В современной литературе эти взгляды наиболее последо­вательно изложены в книге английского писателя и философа Артура Кестлера «Призрак в машине» Автор показывает, что, согласно доктрине неодарвинизма, эволюция, ведущая от комочка слизи к человеку, совершается благодаря естест­венному отбору из общего множества мутаций (спонтанных изменений в молекулярной структуре генов), тех, которые полезны для выживания Единственным оппонентом класси­ческого дарвинизма и неодарвинизма выступает ламаркизм, который вылился сейчас в учение о наследовании приобре­тенных признаков

Как утверждает Кестлер, всякая изолированная мутация вообще вредна и никак не может способствовать выживанию У эволюции есть ограниченный комплект излюбленных тем, которые она проводит через множество вариантов Одна и та же проформа как бы расцветает в пестром разнообразии вер­сий Отсюда уже недалеко до архетипов в биологии — идея, которую выдвинул еще Гете в «Метаморфозах растений» (1790), а вслед за ним и немецкая романтическая натурфило­софия

Английский философ полагает, что человеческий мозг — это жертва эволюционного просчета Врожденную ущербность человека, по его мнению, характеризует постоянный разрыв между разумом и эмоциями, между критическими способностями и иррациональными убеждениями, продиктованными чувствами

Проблема соотношения рациональных и эмоциональных сфер человеческой психики в последние десятилетия при влекла к себе внимание специалистов Современная наука доказывает, что между участками мозга, в достаточной степени развитыми уже на уровне животных, и теми, которые70

получили развитие главным образом в процессе человеческой деятельности, существуют определенные структурные и функциональные различия.

Однако Кестлер предельно заостряет эту мысль. Ссылаясь на версию биолога Мак-Лина, что филогенетически (то есть в процессе исторического развития) природа наделила человека сначала мозгом пресмыкающегося, затем млекопитающего, а потом уже собственно человека, Кестлер настолько драмати­зирует это, что даже рисует картину невероятных коллизий между сферами психики. Вот и получается, что, укладывая на кушетку больного, врач одновременно располагает рядом человека, обезьяну и крокодила.

Подобно тому как трезво проницательное осмысление хо­да человеческой истории избавляет философов от телеологи­ческих мифов, от неблагоразумной веры в предзаданность исторического процесса, возможное допущение эволюцион­ных промахов по отношению к сыну природы способствует изжитию вековых антропоморфных представлений о «венце творения». Действительно, никто не гарантировал человеку абсолютного совершенства, немыслимой гармонии.

Накопленных сведений вполне достаточно, чтобы в поис­ках уникальности человека не идеализировать присущую ему биологическую природу. Если мы подходим к человеку как к животному, то невольно игнорируем некий «неживотный ос­таток» в его натуре. Если бы человек был просто животным, то этот остаток был бы равен нулю. Однако известное выра­жение «человек — животное», видимо, следует понимать только как обозначение животного начала в человеке.

РАЗУМ — БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ДАР?

Многие философы усматривают уникальность человека в том, что он обладает разумом. Эта идея концептуально оформля­ется еще в древнегреческой философии. Сознание, логика, интеллект — это дар, которым обладает человек. Ни одно животное не мыслит. Поэтому своеобразие человека как существа именно в том, что он, будучи биоло­гическим организмом, одновременно располагает необычным свойством, которое выводит его за рамки животного царства.

«Философы всегда пытались определить специфику чело­века и чаще всего видели ее в разуме: «рациональное сущест­во» или «разумное животное» — наиболее классические опре 77

деления человека» ⁴. Рационализация вообще, выступающая в тех или иных формах, является общечеловеческим свойст­вом, присущим различным сторонам человеческой активно­сти. «В человеке обязанности царя осуществляет разум» ⁵, — подчеркивал Эразм Роттердамский. Философы редко сомне­вались в том. что люди живут по руководству разума, по­скольку этот принцип соотносится с человеческой природой. «Величие человека — в его способности мыслить» ⁶, — считал Блез Паскаль.

Философы исповедовали веру в непосредственное влияние познавательных способностей разума на судьбы человечест­ва. В эпоху английской революции пуритане открыто заявили о решающей роли разума в жизни людей, признавая за пуб­лично выраженными идеями право непосредственно влиять на общественное устройство. Еще ощутимее роль идей во французской революции XVIII в., о которой Гегель сказал, что в это время человечество впервые признало власть мысли над своей духовной жизнью.

Идея разумности человека непосредственно связана с формулой «венца природы». «Человек в земной жизни, — пишет Ф. Шлегель, — представляет собой последнюю сту­пень длинного ряда созданий, целью которых является орга­низация совершенного тела. Только на этой вершине органи­ческого развития пробивается душа земли, и в человеке воз­никает духовное сознание» ⁷. Такой же взгляд обнаруживаем и у Людвига Фейербаха, который на вопрос, в чем заключа­ется существенное отличие человека от животного, отвечал:

«В сознании в строгом смысле этого слова» ⁸. Из современ­ных мыслителей назовем Тейяра де Шардена, который не сомневался в том, что разум — эволюционное достояние

³ Агацци Э. Человек как предмет философии //Вопросы философии. — 1989. - № 2. - С. 26.

⁴ Роттердамский Э. Оружие христианского воина // Мир философии:

⁵ Книга для чтения. - М., 1991. - 4.2. - С. 14.

⁶ Паскаль Б. Из «Мыслей» // Мир философии: Книга для чтения. — М., 1991.-Ч. 2.-С. 18.

⁷ Шлегель Ф. Развитие философии в двенадцати книгах // Мир фило­софии: Книга для чтения. — М., 1991. — 4.2. — С. 25.

8 Фейербах Л. Сущность христианства // Мир философии: Книга для чтения. - М., 1991. - 4.2. - С. 33.72

только человека

Однако в истории философии складывалась и иная точка зрения, согласно которой разум не есть источник силы и уникальности человека. Августин Блаженный был убежден в том, что вся дохристианская философия чревата одной ере­сью она превозносила власть разума как высшую силу чело­века. Но, по мнению Августина, сам разум — одно из самых сомнительных и неопределенных свойств человека, покуда он не просвещен божественным откровением ¹⁰.

«Разум не может указать нам путь к ясности, истине и мудрости, — комментирует эту версию антропологической философии Э.Кассирер, — ибо значение его темно, а проис­хождение таинственно, и тайна эта постижима только хри­стианским откровением. Разум у Августина имеет не про­стую и единую, а скорее двоякую и составную природу. Че­ловек был создан по образу Божию, и в своем первоначаль­ном состоянии, в том, в котором он вышел из божественных рук, он был равен своему прототипу. Но все это было им ут­рачено после грехопадения Адама. С этого момента первона­чальная мощь разума померкла» ' '.

Такова новая антропология, как она понимается и утвер­ждается во всех великих системах средневековой мысли. Да­же Фома Аквинский, ученик Альберта Великого, обратив­шийся вновь к наследию Аристотеля, не мог отклониться от этой фундаментальной догмы. Признавая за человеческим разумом, и это тоже подм