Человеческая природа как данность

Антропология свидетельствует — вид человека остается неизменным вот уже не сколько сотен [? – В.М.] тысяч лет, со времен кро­маньонцев. Другими словами, биологиче­ская эволюция человечества завершена. Этот вывод не опро­вергается современной наукой. Психология, в частности, не располагает данными о том, что от поколения к поколению улучшается или ухудшается память, воображение, мышле­ние, угасают старые или появляются новые формы эмоцио­нальной жизни, обостряется или притупляется действие ана­лизаторов.

Культурные антропологи объясняют: человек не растворя­ется в культуре. Иначе представители разных культур просто не понимали бы друг друга. Тот или иной этнический соци­ум, если он отграничен от других групп, естественно, может сохранить своеобразные черты. Но как только исчезают соци­альные дистанции, эти различия стираются.

Не только биологическая конституция человека, не только культурная символика наводят на мысль о некоей единой че­ловеческой природе. Несомненно, общей чертой служит так­же высокая гибкость поведения, которая в свою очередь свя­зана с человеческой способностью включаться в символиче­скую коммуникацию. У всех людей есть какой-то язык. Че­ловек повсеместно обнаруживает дар к рефлективному мыш­лению. Следовательно, ему присуща возможность предви­деть последствия своего поведения.

О единстве человеческой природы может свидетельство­вать и тот факт, что люди обнаруживают чувства, которые носят типически распространенный характер. Человек спосо­бен принять на себя социальную роль в другой культуре, не­смотря на присущее ей своеобразие и известную отстранен­ность от других культур.

Типические чувства как раз и составляют фундамент уни­версальной основы человеческого общества. Кажется, что

люди действуют непредсказуемо и сугубо индивидуально. Но типы поведения все же оказываются сходными. Формы меж­личностных отношений, по-видимому, одинаковы. Причины, которые вызывают вражду внутри общества, различны. Од­нако способы ориентации, которые характеризуют поведение союзников, противников, предателей, выглядят похожими.

Во всех культурах матери обнаруживают обостренный ин­терес к судьбе своих отпрысков. Соперников огорчают добле­сти противников, любящие страдают, когда не могут завла­деть вниманием и чувствами любимых. Универсальны стра­сти людей. Во всех обществах существуют клики, семьи, кружки соседей и молодежные группы. Люди проявляют сходное любопытство к другим — к их эмоциональным реак­циям, эротическим авантюрам, чертам характера.

Итак, человеческая природа сохраняет свою внутреннюю устойчивость. Противоположное положение, о котором мы говорили («человеческая природа беспредельно мобильна и не фиксирована»), наталкивается на определенные парадоксы. Идея безграничного формообразования человека может при­вести к далеким и неожиданным следствиям. Представим се бе, что человек как существо безграничен и бесконечно под­вижен Он создал некие институты, которые вполне отвечают его благополучию Дальнейший импульс к пересотворению утрачен. Человек вполне доволен общей жизненной ситуаци­ей.

Не означает ли это, что человек полностью выявил собст­венный потенциал? Разумеется, нет. В таком случае человек оказался бы заложником или марионеткой определенных жизненных обстоятельств. Именно эти обстоятельства стали бы его лепить. Формообразование человека стало бы прерога­тивой общества, истории. Внутренняя способность человека к изменениям не получила бы реализации.

Подытожим. Человеческая природа как некая данность, безусловно, существует. Мы не в состоянии представить ее конкретную расшифровку, ибо она раскрывает себя в различ­ных культурных и социальных феноменах. Человеческая на тура, следовательно, не сводится к перечню каких-то устояв­шихся признаков. Наконец, сама эта природа не является беспредельно косной. Сохраняя себя в качестве определенной целостности, она тем не менее подвержена изменениям.

Философская антропология пытается прежде всего ос-

 

нии поведать прибывший из потусторонней тьмы? «Не надо вынимать меня из гроба», — молил шекспировский Лир. Угасший разум, как предполагалось, гаснет в небытии. «Дальнейшее — безмолвие...» — говорит умирающий Гам­лет. Не только искусство, но и традиционная наука исходила из представления, что за чертою смерти тело становится бездыханным, разрушается и растворяется в биосфере. bместе с ним исчезает и дух...

Никому из врачей не приходило в голову записать испове­ди тех, кто вернулся к жизни после смерти. Затем в 80-х го­дах многие американские реаниматоры стали записывать ис­поведи тех, кто прошел опыт клинической смерти. Выясни­лось, что рассказы бывших усопших фантастически схожи. Независимо от религиозных, культурных, цивилизационных различий они, в сущности, рассказывают о том, как после смерти могли воспринимать, чувствовать, видеть и слы­шать... Подобного рода наблюдения проводились и в нашей стране. Теперь можно утверждать, что факт существования странных состояний сознания доказан.

К началу 90-х годов накоплен огромный и уникальный материал. Он неопровержимо доказывает, что речь идет не о частных примерах, исключительных ситуациях или патоло­гических случаях. «Покойный» действительно сохраняет связь с земным бытием... Но что тому причиной? Выдвинуты и проанализированы самые различные версии —религи­озные, психологические, биологические, фармакологиче­ские... Но достоверность посмертных видений, связанных с земным существованием, не поколеблена.

Проведенные исследования радикально изменили совре­менные представления о смерти. Ее признаки оказались из­менчивыми, а верительные грамоты сомнительными. Когда она наступает? При угасании клинически определенных про­явлений жизни? После распада мозга? Или только отделение души от тела может свидетельствовать о роковом мгнове­нии? Современные исследователи все чаще приходят к мыс­ли, что жизнь вообще существует в разных формах. Об этом писал в нашем столетии К.Циолковский. Сегодня к такому выводу склоняются многие физики, биологи, философы. Вполне возможно, что душа, покинув тело, получает иное облачение. Большинство западных ученых отнюдь не счита­ют слово «душа» метафорой, они пытаются дать новому по-

нятию естественнонаучное объяснение.

Согласно версиям многих ученых, каждый человек имеет три тела; во-первых, это плотное внешнее физическое тело;

вo вторых, латентноэфирная субстанция и, в-третьих, духов­ная сущность. Все три тела вполне реальны, но имеют раз­личную природу. Что же происходит с индивидом после смерти? Он освобождается от своей физической оболочки, но продолжает жить в эфирном теле, постепенно переселяясь в астральный, то есть запредельный, мир.

Осмысление смерти имеет огромные историко-философ­ские, духовные истоки и традиции. С истолкованием этого феномена связаны разносторонние бытийственные пробле­мы Названная проблема по-разному оценивается в разных культурах, порождая различную символику и способы психо­логической защиты от угрозы физического уничтожения. Человечество выработало множество способов, с помощью которых обеспечивается символическое бессмертие. Так, на­пример, форма психологического выживания через надежду на сохранение определенных генетических свойств прослежи­вается в патриархальных восточных культурах.

Другим способом символического увековечения можно считать творческое бессмертие. Оно воплощается в передаче унаследованных традиций, в беспрерывном созидании. Древ­ние учили: помни о смерти. Мы убеждаемся сегодня в муд­рости этого завета. Помни, то есть не пытайся утонуть в заб­вении. Не почитай себя бессмертным, ибо вытесненные стра­хи все равно прорвут плотину...

* * *

Современная культура, судя по всему, стоит на пороге грандиозных открытий, связанных с тайнами бытия и смер­ти Огромный этнографический, философский, естественно­научный материал, который накоплен учеными, позволяет значительно расширить рамки обсуждаемой темы. Пора объ­единить усилия специалистов разных профилей для осмыс­ления тех загадок, которые поставлены современной наукой.

— ищет одухотворяющую силу интенциональной жизни не направленности человеческого сознания к объекту (Гуссерль) или к «ничто» (Хайдеггер. Сартр), а в обращенности человека к другой субъективности, наделенной не только теоретиче­ским сознанием, но и полнотой душевной жизни» ³¹.

Итак, в современной философии идея «близости близкого» (Левинас) созвучна многим версиям персоналистски ориен­тированной рефлексии. Но обращаясь к наследию Бахтина мы видим, что русский философ не только выстраивает бога­тейший мир межсубъективного общения, беспредельного трансцендирования человека. Сохраняя идеи диалога и ком­муникации, усматривая в полифонизме рождение новой культурно-исторической интуиции, Бахтин, что немаловаж­но, обращает внимание и на другую сторону проблемы, на деструктивные последствия монологизма. Бахтин рассматри­вает предельную зависимость индивида от того, как воспри­нят и «впитан» им образ Другого.

Понятие «Ты» связано в европейской философии с христи­анской традицией. Общее концептуальное содержание этого понятия на протяжении всей эволюции западной мысли не менялось, сохраняло свою специфичность. Однако оно разви­валось, углублялось, становилось все более разносторонним по мере развития общей концепции «Я» и «Ты». Отталкиваясь от различных философских традиций, осмысливая различные эпохи, философы придали понятию «Ты» ключевой и универ­сальный смысл.

—————————————————

Вдовина И. С. Проблема человеческого общения в этической феноме­нологии Э Левинаса // Проблема человека в современной религиозной и мистической литературе — М, 1988 — С. 61

ГЛАВА ХІІІ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ СУБЪЕКТИВНОСТЬ

Понятие человеческой субъективности. Структура субъективности: разум, воля, эмоции. Субъективность и экзистенция. Экзистенциалы. "Неповторимость" челове­ка.

Под человеческой субъективностью понимается богатство внутреннего мира человека, разнообразие и глубина его ин­теллекта, воли и чувств. Это понятие выражает неповтори­мость человеческой индивидуальности, выступающей в каче­стве носителя уникальных человеческих воззрений, пережи­ваний и побуждений В современной литературе содержание человеческой индивидуальности, уникальность личности не­редко обозначают другими понятиями, например духовность человека, его личностный мир и т.д.