Она произнесла её имя так, как будто они уже были задушевными подругами.

— Элис, — я задыхался. — Что… это…?

— Я говорила тебе, что должны произойти изменения. Я не знаю, Эдвард. — Но она закрыла свой рот, и я не мог прочитать большего. Она старалась не думать об этом; она пыталась сконцентрироваться на внезапности Джаспера, хотя он был очень удивлен, для того чтобы значительно продвинуться в своем решении.

Она иногда так делала, когда пыталась скрыть от меня что-то.

— Что, Элис? Что ты скрываешь?

Я услышал ворчание Эмметта. Он всегда расстраивался, когда Элис и я вели такие беседы как эта.

Она покачала головой, стараясь не впустить меня.

— Это о девушке? — потребовал я. — Это о Белле?

Она сосредоточилась, скрипя зубами, но, когда я произнес имя Беллы, она допустила ошибку. Ее промах длился всего крошечную часть секунды, но этого было достаточно.

— НЕТ! — закричал я. Я слышал, как мой стул грохнулся об пол, и только потом я осознал, что я стою на ногах.

— Эдвард! — Карлайл тоже вскочил. Его руки были на моих плечах. Я едва сознавал это.

— Это становиться все яснее, — прошептала Элис. — Каждую минуту твоя решительность крепнет. Есть только два пути. Покинуть ее — это первый. Есть и другой, Эдвард.

Я мог видеть, что она видела… но я не мог принять это.

— Нет, — снова сказал я; в моем протесте не было никакого смысла. Мои ноги стали ватными, и мне пришлось обхватить стол.

— Кто-нибудь, пожалуйста, посвятите нас в эту великую тайну! — жаловался Эмметт.

— Я должен уехать, — прошептал я Элис, не обращая на него внимания.

— Эдвард, мы уже говорили об этом, — громко сказал Эмметт. — Только так можно заставить девчонку разговориться. Кроме того, если ты исчезнешь, мы не будем знать наверняка, проболталась она или нет. Ты должен остаться и помешать этому.

— Я не вижу, чтоб ты куда-нибудь уезжал, Эдвард, — сказала мне Элис. — Я не знаю, способен ли ты теперь сделать это. Подумай об этом, — сказала она тихо. — Думай об отъезде.

Я видел, что она имела в виду. Да, идея больше никогда не видеть девушку была… мучительной. Но это было необходимо. Я не мог допустить такое будущее. Очевидно, я обрек ее.

— Я не совсем уверена в Джаспере, Эдвард, — продолжала Элис. — Если ты уедешь, если Джаспер решит, что она опасна для нас…

— Этого я не слышу, — сопротивлялся я, все еще не до конца осознавая, что мы не одни. Джаспер вздрогнул. Он не будет делать то, что могло бы навредить Элис.

— Не прямо сейчас. Ты готов рискнуть ее жизнью, и оставить её в опасности?

— Зачем ты делаешь это со мной? — простонал я. Я обхватил голову руками.

Я не был защитником Беллы. Я не мог быть им. Разве Элис не видела в будущем для этого достаточно доказательств?

Я тоже люблю ее. Или буду любить. Это не одно и тоже, но я хочу оградить её от этого.

— Любишь ее тоже? — недоверчиво зашептал я.

Она вздохнула.

— Ты настолько слеп, Эдвард. Не можешь увидеть, к чему это тебя ведет? Не можешь увидеть, где ты уже? Это столь же неизбежно, как то, что солнце встает на востоке. Смотри, что я вижу…

В ужасе я мотал головой.

— Нет.

Я попытался убрать видения, которые она показывала.

— Я не должен следовать этому пути. Я уеду. Я изменю будущее.

— Ты можешь попробовать, — со скепсисом сказала она.

— Да хватит вам! — проворчал Эмметт.

— Обрати внимание, — прошептала ему Роуз. — Элис видит, что он влюбиться в человека! Как Эдвард из романа! — она издала как будто застегнула себе рот.

Я едва услышал ее.

— Что? — ошарашено сказал Эмметт. Затем его раскатистый смех отозвался эхом через всю комнату. — И это все, что произойдет? — Он засмеялся снова. — Грубый прием, Эдвард.

Я почувствовал его руку на своем плече и рассеянно сбросил ее. Я не мог обращать на него внимание.

— Влюбится в человека? — повторила Эсме ошеломленным голосом. — В девушку, которую сегодня спас? Влюбится в нее?

— Что ты видишь, Элис? Скажи, что именно, — потребовал Джаспер.

Она повернулась к нему, я продолжал бесчувственно смотреть на её лицо.

— Все зависит от того, достаточно ли он силен. Он либо убьет ее сам… — она повернулась, чтоб снова встретить мой пристальный взгляд, — …что по-настоящему не устраивает меня, Эдвард, не говоря уже о том, что это сделает с тобой… — она снова повернулась к Джасперу, — Или она будет одной из нас.

Кто-то начал судорожно хватать ртом воздух; я не мог увидеть кто именно.

— Этого не случится! — снова закричал я. — Всё что угодно, но не так!

Элис, казалось, не услышала меня.

— Всё это зависит, — повторила она. — Ему может хватить сил, чтобы не убить её, но он будет к этому очень близок. Для этого понадобиться огромное количество самоконтроля, — она задумалась. — Больше, чем у Карлайла. Ему достаточно быть просто сильным… Единственное, на что он точно не способен — так это быть от неё далеко. Заранее проигрышный вариант.

Я потерял дар речи. Никто больше, казалось, тоже не был в состоянии говорить. Все в комнате замерло.

Я уставился на Элис, а все остальные уставились на меня. Я мог видеть свое собственное выражение ужаса с пяти разных точек зрения.

После долгой паузы Карлайл вздохнул.

— Что ж это… усложняет дело.

— Это точно, — согласился Эмметт. Его голос до сих пор был на грани смеха. Поразительно, что Эмметт мог углядеть хоть что-то смешное в моей рушащейся жизни.

— Однако, я полагаю, что планы остаются теми же, — задумчиво сказал Карлайл. — Мы останемся и проследим. Очевидно, никто… не причинит девушке боль.

Я напрягся…

— Нет, — сказал спокойно Джаспер. — Я могу согласиться на это, если Элис видит только два варианта…

— Нет! — мой голос не был криком, не был рычанием, не был воплем отчаянья, но он собрал в себе все это. — Нет!

Я должен был уехать, чтобы быть вдали от шума их мыслей: отвращение Розали, смех Эмметта, неисчерпаемое терпение Карлайла…

Хуже: уверенность Элис, уверенность Джаспера в уверенности Элис.

Хуже всего: радость Эсме.

Я выскользнул из комнаты. Эсме коснулась моей руки, когда я прошел мимо, но не осознал этого жеста.

Я начал бежать до того как выбрался из дома. Я пересек реку одним прыжком и умчался в лес. Снова начался дождь, такой сильный, что одежда вся пропиталась водой уже через несколько мгновений. Мне нравилась сплошная стена воды, она отдела меня от остальной части мира. Это позволило мне оказаться в одиночестве.

Я бежал прямо на восток, через горы, не изменяя своей прямой траектории, до тех пор пока не смог увидеть огни Сиэтла по другую сторону шума. Я остановился, прежде чем коснулся границы человеческого поселения.

Укрытый дождем, в полном одиночестве я наконец мог взглянуть на то, что сделал — сделал то, что испортило будущее.

Первое видение — Элис и девушка обнимающие друг друга. Доверие и дружба между ними были столь очевидны, что просто кричали с картинки. В этом видении широкие глаза Беллы были шоколадного цвета, но все еще полные тайн. В этот момент, они, казалось, были полны счастливых тайн. Она не отстранялась от холодных рук Элис.

Что это значило? Как много она знала? В этой зарисовке будущего, что она думала обо мне?

Затем другая картинка, столь похожая, но теперь окрашенная ужасом. Элис и Белла, их руки все еще обнимают друг друга в доверчивой дружбе. Но теперь не было различий между их руками: обе были белыми, гладкими, как мрамор, твердые как сталь. Большие глаза Беллы уже не были шоколадными. Радужная оболочка внушала ужас — ярко малиновая. Тайна в них была непостижима — одобрение или отчаянье? Невозможно было угадать. Ее лицо было холодным и бессмертным.

Я вздрогнул. Я не мог унять вопросы, похожие, но различные в то же время: Что это значит? Каким образом это произойдет? И что она думала обо мне теперь?

Я мог ответить на последний вопрос. Если я вынудил ее согласится на эту никчемную полу-жизнь из-за своей слабости и эгоизма, несомненно она будет меня ненавидеть.

Но было еще одно более ужасное видение. Хуже чем любая другая картинка, которую я видел в своей голове.

Мои собственные глаза — глубокие темно-красные, под цвет человеческой крови — глаза монстра. Сломанное тело Беллы в моих руках — пепельно-белое, истощенное, безжизненное. Это было так реально, так ясно.

Я не мог смотреть на это. Я не мог терпеть это. Я попытался выкинуть это из головы, попытался смотреть на что-то, что-нибудь еще. Пытался снова увидеть выражение на ее лице, которое перекрывало всю картину моей прошлой жизни, что была до этого момента. Безрезультатно.

Мрачные видения Элис заполнили мою голову, меня терзала агония, поднимающаяся откуда-то из глубины. Тем временем монстр во мне вырывался с ликованием, торжествуя в предчувствии праздника. Это вызвало у меня отвращение.