Карамзинисты. Шишковисты. Начало войны.

Лекция 3.

Карамзинисты. Шишковисты. Начало войны.

Мы с вами закончили на разговоре об архаистах и новаторах. Ответ на записку: патриарха в России не было со времен Петра до 1912 г. Я это к тому, что до этого шишковисты обвиняли карамзинистов в том, что они не исполняли религиозные обряды в то время, когда церковь была подчинена государству и ее возглавляли люди, откомандированные государством. Поэтому такое отступление от религиозных обрядов расценивалось как измена государству и могло вызвать репрессии. Вот этого надо избегать в литературно-идейной полемике, чтобы ваших оппонентов не привлекли.

 

Ближе к теме. Когда я рассказывала о Вас. Львовиче Пушкине, говорила о том, что для него важным критерием в искусстве был критерий вкуса. И это был очень важный критерий для всех карамзинистов – не только для Вас. Львовича. Вкуса, чувства соразмерности. Позже Пушкин даст гениальное определение: вкус – это чрезвычайное чувство меры. Вот это чувство гармоничности, сочетаемости – это все относится к вкусу. Для карамзинистов важно было то, на чем держится произведение, эстетика – и это было следование нормам.

Теперь карамзинисты начали говорить о том, что важно не следование правилам, зафиксированным в «Искусстве поэзии» Буало, а самое главное – следование пониманию, ощущению, внутреннему чувству, которое нигде не записано и не определено. Доверие и аппеляция к внутреннему чувству. А не обращение к зафиксированным правилам, как это было у архаистов: например, «это было хорошо, потому что это напоминает Ломоносова». Такие критерии тормозили дальнейшее развитие эпохи. Нельзя двигаться вперед, если у вас есть какие-то непреодолимые нормы, перед вами ставится граница. Вот это ощущение свободы связывало карамзинистов с романтическим искусством.

Вместе с тем самим карамзинистам в начале века часто изменял вкус, и они становились притчей в языцех и комическими персонажами для собственных же единомышленников. В частности, это - излишество использования перифразы, одного из художественных приемов, а с другой стороны – излишество метафоричности, над которой в позднее время сильно издевался Пушкин. И излишество чувствительности, когда автор используют излишне эмоциональную лексику и постоянный эффект придыхания. Не зря один из карамзинистов Шаликов получил кличку «Вздыхалов». Это имя ему дал один из самых остроумных критиков Петр Андреевич Вяземский.

Шла борьба внутри карамзинистов. При всей значимости противостояния карамзинистов и шишковистов, т.е. новаторов и архаистов, не было однозначности внутри самого движения. И внутренняя борьба шла активно. Выделяется ряд писателей, которые не входили прямо ни в группу архаистов, ни в группу новаторов. Здесь мы должны выделить два имени. Это Владислав Александрович Озеров и Александр Ефимович Измайлов. Измайловых было довольно много, поэтому обязательно запишите имя-отчество. Сначала – об Озерове.

ВЛАДИСЛАВ АЛЕКСАНДРОВИЧ ОЗЕРОВ

Спорное произношение фамилии. Целый ряд русских фамилий лит. деятелей был спорен с точки зрения произношения. `Озеров – такое ударение ставит энциклопедия, но ударение, которое ближе, – Озер`ов. Такой вариант выявляется в поэзии. Пушкин писал об Озерове в «Онегине». В главе, которая описывает Евгения в театре, Пушкин говорит о популярности Озерова:

 

Там Озеров невольны дани

Народных слез, рукоплесканий

С младой Семеновой делил».

 

По размеру, который использовал Пушкин, можно поставить ударение, как на первый, так и на последний слог. Но, судя по традиции дворянской фамилии, эти фамилии ударялись на последний слог. Иван`ов – будет дворянской фамилией, а Ив`анов - нет.

Озеров – достаточно популярный драматург. Как заметил Юрий Михайлович Лотман в своих «Беседах о русской культуре» (при подготовке к экзамену я ее рекомендую), начало 19 в. – чрезвычайно театрализованная эпоха, когда театр сам по себе получает большое значение в культуре и человеческой жизни, но уровень драматургии не соответствовал этому значению. И вот одним из тех, кто сделал шаги к совершенствованию русской драматургии, был Озеров. Свидетельством его популярности был «Эдип в Афинах» (1804 г.). Симптомом популярности становится то, что актеры начинают брать из пьесы отрывки (например, Семенова, одна из самых популярных актрис, берет на свой бенефис монологи из пьес Озерова, таким образом, усиливая его популярность).

Первая его пьеса «Эдип в Афинах» была таким поворотным моментом, когда публика пошла в русский театр. Было засилье французской драматургии, хотя как минимум существовало две труппы – французская, которая постоянно присутствовала в столице, и русская. Озерову удалось сделать русскую труппу более популярной. Конечно, он отдал дань в этом произведении неоклассицистической эстетике, но не ограничился неоклассицистической эстетикой и сделал шаг в сторону романтического искусства.

В России романтизм был относительным – на грани сентиментализма и романтизма. Большое внимание уделялось внутренним переживаниям человека, а романтизм как раз обращается к противоречивости чувств, которые испытывает человек, начинает выявляться внутренний конфликт. Это отличие от классицистического искусства, где главным объектом был мир внешний. И конфликт вполне четко обозначен: между чувством и долгом, а все остальные внутренние противоречия практически не замечались классицистами. Был сделан шаг вперед к более тонким противоречиям. К эмоциональности, которая нравилась Семеновой, где можно было показать борьбу чувств через монологи. И еще один важный момент – за долгие годы автор стал говорить о политических проблемах, о которых подумать боялись: было сильное давление на общество.

Появляется «Эдип в Афинах». А вы помните сюжет Эдипа. А там речь идет об убийстве. Нужно соотнести это с ситуацией Александра Первого, которого обвиняли в смерти Павла, его отца. Через античный сюжет автор мог попытаться говорить с аудиторией о современности, о самых злободневных проблемах современности. Это то, что называется аллюзия, то, что характерно для Озерова.

Вторая пьеса в 1807 г. – «Димитрий Донской». Действие происходит в 14 в. Почему опять отдаленная история воспринимается как актуальный текст? Очень важно четко представлять историю 19 в. Что такое 1807г.? Это наполеоновские войны, которые прервались Тильзитским миром. Мир, который заключил Александр с Наполеоном, воспринимался как предательство, уступка Наполеону, ущерб для национальной гордости россиян. Актуальным здесь оказывался монолог, который произносили русские князья, заставляя Донского идти на решительный бой, а не заключать мир и перемирие с врагами. Ассоциации были совершенно иные. Это очень легко считывалось современниками. Популярность «Димитрия Донского» обуславливалась вот этим укором, который звучал со сцены Александру Первому, императору, пошедшему на уступки.

Озеров не вошел в борьбу между архаистами и новаторами, но по своей поэтике был ближе к карамзинистам, и карамзинисты подняли на щит его произведения и его личную судьбу: он был очень несчастлив в своей жизни. Когда провалилась очередная его пьеса, он очень тяжело переживал и, в конце концов, заболел и лишился ума. Арзамасцы к тому времени поднимут историю неудачи его пьесы как некий повод для обличения театральной дирекции, якобы она создавала заговор против этого драматурга и способствовала падению драматурга. А во главе дирекции стоял один из крупнейших шишковистов. Таким образом, это была атака на шишковистов. Как сказали позднейшие историки, здесь не было никакого заговора, просто аудитория устала от одного и того же типа пьес и перестала их воспринимать. Но этот естественный провал культивировался как заговор. Арзамасцы использовали эту историю жизни Озерова в своих целях. Одним из мифологизаторов жизни Озерова был Петр Андреевич Вяземский, который первым популяризировал этот миф о моральном убийстве Озерова шишковистами.

АЛЕКСАНДР ЕФИМОВИЧ ИЗМАЙЛОВ

Александр Ефимович Измайлов по духу был ближе к карамзинистам, но свою близость к ним никак не декларировал. Но, с другой стороны, он просто не отрефлексировал этот процесс.

Озерова мы вспоминали в связи с историей Вольного общества любителей словесности, науки и художеств. В 1816 г. он стал его председателем, и в этот же год от этого общества отъединилось Вольное общество любителей русской словесности во главе с Федором Николаевичем Глинкой.

Измайлов прежде всего – писатель басни. И если в вашем сознании главный баснописец страны – Крылов, который генетически связан с Сумароковым и Лафонтеном, то он не возник на пустом месте. Измайлову принадлежит очень популярная басня «Истина во дворце» (1805г.), которая свидетельствует о его умеренности и умении лавировать между оппозиционностью и включенностью в александровский лагерь. Суть басни – великий царь зовет Истину, но принимает ее только в одеждах вымысла, и только тогда он начинает исправлять пороки своего государства. Речь о том, что русский император не готов к пониманию истины и только тогда, когда ее, истину, подают ему в красивых одеждах – не прямо, а иносказательно – готов прислушаться к ней. Басня заканчивается прямым комплиментом Александру, который сам зовет истину во дворец. Вот вам такая игра, с одной стороны – высказать истину (Александр тоже не любил, когда ему говорили неприятную правду), с другой – уклончивость.

В других его баснях и других произведениях он часто использовал просторечный язык, в этом он был близок Крылову. В его случае просторечие стало граничить с грубоватостью, и его стали звать русским Тенирсом. Тенирс – это фламандский живописец, а фламандская живопись натуралистична (на нее ссылается Пушкин в «Онегине»). Не случайно такое прозвище получил Измайлов.

Отчасти просторечия, интерес к обыденной жизни, проявились и в другом жанре, где прославился Измайлов, – в романе. Здесь мы сталкиваемся с зарождением русского романа. 18 в. не оставил значительных явлений в этом направлении, хотя это произведение тоже не шедевр. «Евгений, или пагубные следствия дурного воспитания и сообщества», издавался частями в Петербурге с 1799 по 1801 г. В своем «Онегине» Пушкин подразумевал внутреннюю полемику с автором «Евгения…». Так или иначе, это один из русских сатирических нравоучительных романов, который, с одной стороны, продолжил традиции сатирической прозы Новикова, прозы 18 века, главными темами которого была критика галломании, и с другой стороны – здесь появился неоднозначный образ разночинца. Мы с вами привыкли думать, что начало появления разночинцев – это 60-е годы, но на самом деле это не совсем так. Измайлов пишет о разночинце по фамилии Развратин. Измайлов прибегает к традиционной системе говорящих фамилий. Таким образом, закладывается начало русского романа. Вместе с Измайловым свой роман создает и Нарежный, который пишет роман «Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова», то, что частично предопределило «Мертвые души» Гоголя.

Понятно, что война между карамзинистами и шишковистами, прерванная 12-м годом, продолжилась с новой силой. Архаисты объединились уже в 1811 г. в философии «Беседы любителей русского слова», литературном обществе во главе с Державиным, который был мало активен в этом обществе как его член. Эта фигура гораздо шире и богаче, чем само лит. общество. Почти некому было с ним сравниться среди членов Беседы. Идейным руководителем Беседы и наиболее деятельным ее членом будет Шишков. Их объединение в 11-м году не случайно – это мобилизация патриотического сообщества в преддверии противостояния грозному завоевателю. Это ощущение наложило определенный отпечаток на жесткую структуру Беседы. На их заседаниях присутствовали многие чиновники, и это придавало бюрократический дух заседаниям. Встречи проходили в знаменитом Доме на Фонтанке.

Арзамасцы видели объединенность своих оппонентов, но до 15-го года само общество как единство еще не оформилось. В 1815 г. спало напряжение военных лет, необходимость противостояния внешнему врагу исчезла, поэтому разгорелась война внутренняя.

Шаховской пишет и представляет на сцене очередную комедию, направленную против карамзинистов: «Урок кокеткам, или липецкие воды», которая была направлена против Жуковского. Именно в ней Жуковский выступает в качестве автора страшных баллад, которыми он сам себя и запугал. Естественно, это было последней каплей, которая переполнила чашу терпения.

В октябре 1815 г. поклонники Жуковского объединяются. Жестом, который способствовал объединению, было появление памфлета на шишковистов. Его написал Блудов Дмитрий Николаевич, родственник Озерова, который издавал после его смерти его произведения, человек, который активно участвовал в обсуждении лит. жизни, но сам не был писателем. Этот памфлет был написан по дороге в его имение под Арзамасом, назывался он «Видение в какой-то ограде, изданное обществом ученых людей». Этот памфлет стал толчком к появлению Арзамаса. В названии этого общества есть анаграмма имени Карамзина, которому арзамасцы поклонялись. Так или иначе, Арзамас имел подзаголовок: «Арзамасское общество безвестных людей». Очень важно было подчеркнуть этим молодым людям свое противостояние Беседе. Если в Беседе была иерархия и подчеркивалась статусность ее членов, то в Арзамасе подчеркивалась нестатусность. Если беседчики выступали прежде всего как люди дилетантского типа, то арзамасцы, напротив, говорили, что они люди безвестные, но они стремятся к мастерству.

И Арзамас часто называли «литературный кружок». Для Арзамаса было важно свободолюбие как политическое, так и творческое, и заседания часто превращались в буффонаду. Буффонада – это цирковое начало, игра, перевертыши. Это все входило в поэтику Арзамаса. Вы привыкли считать Жуковского серьезным писателем, но он писал и шуточные стихи, став секретарем Арзамаса. Стихи в стиле «галиматьи». Арзамасцы так и позиционировали этот жанр, который был призван подчеркнуть свободу от чиновничьего духа. Арзамас начал свое летоисчисление с липецкого потопа (ссылка на одну из комедий Шаховского)[1]. Но тут очень любопытный момент: новое летоисчисление до них вводили французские революционеры. Возникло ощущение противостояния старому. Очень серьезная заявка, хотя и в шуточном плане. Ассоциации с якобинцами присутствовали в поэтике Арзамаса напрямую. Заседания проводились в красных колпаках. Это все было данью шутке, игре, буффонаде, а с другой стороны – очень серьезной заявка своего свободолюбия. Структура Арзамаса отсылала не только к Беседе, но и к более серьезному органу – Французской академии. Так вот вступительная речь того, кто претендовал на звание академика, будущего арзамасца, пародировала традицию вступления в Академию. Вступительная речь должна быть эпитафией какому-либо беседчику. Опасная игра. Возникали выпады и против религиозно-церковной традиции. Но арзамасцы не могли не позволить такой романтической иронии. Иногда эта ирония давала тяжелые последствия. Например, после того, как была произнесена эпитафия одному из участников Беседы Захарову в 1816 г., председателю четвертого разряда Беседы, он умер буквально через несколько дней. Главное – то, что Беседа была повержена.

В 1815/16 годах у Беседы начался закат. В 16 г. умер Державин. До этого Крылов, примкнувший к Беседе, стал скучать. И это все чаще стало мелькать в его баснях. Например, басня «Демьянова уха» - один из вариантов интерпретации высмеивания писателя-графомана. Таким образом, одна из целей Арзамаса – поражение Беседы – была достигнута, но Арзамас не думал сдаваться, он сконцентрировал внимание на внутренних задачах, на воспитании своих членов. В Арзамас входили не только действительные мастера – Жуковский, Давыдов, Батюшков, в 1817 г. туда вступает и Пушкин. Его дядя Вас. Львович был одним из организатором общества. Арзамасцы понимали, что это главная надежда. «Он всех нас заткнет за пояс» - это было главным рефреном высказываний арзамасцев о Пушкине. Но эта необходимость лит. учебы была у всех – и у мастеров, и у начинающих.

Помимо литературной, возникает еще одна задача. С 17-го года в работу Арзамаса включаются публицисты – Николай Иван. Тургенев, Мих. Фед. Орлов, который участвовал в параде русских войск в Париже, военный, был среди героев 12-го года, и Никита Мих. Муравьев, декабрист, человек, тоже занимавшийся политическими размышлениями. Весь этот круг политиков стремился сделать из Арзамаса некое тайное общество, подчинить лит. общество социально-аналитическим целям борьбы с самодержавием и крепостничеством. Две цели, которые ставили перед собой декабристы, - абсолютная власть (деспотизм, который надо было преодолеть через Конституцию) и проблема крепостного права, проблема, которая имела экономическое значение. Так или иначе, произошел переход Арзамаса на рельсы обсуждения политических проблем – благодаря новым членам сообщества. Арзамасцы были либерально настроены, но не настолько либерально, чтобы пересмотреть структуру общества. Декабристы много говорили о пользе, а арзамасцы делали ставку на шутку: была очень тонкая грань между важным и духовным. Декабристы – люди прагматического склада, и они пытались переформировать это общество, возникла внутренняя борьба в Арзамасе.

Арзамасцы – люди служивые, были очень крепко включены в систему служебных отношений, их раскидало по свету. Общество не было уничтожено, закрыто, оно просто прекратило свои собрания. В 1817 г. – последние собрания. Вся остальная арзамасская деятельность рассредоточивается по письмам. Очень многое сохранилось в письмах. Огромное эпистолярное наследие. Связь арзамассцев не распалась до конца жизни, они помнили друг друга и свои собрания. Мало какие лит. сообщества могут этим похвастаться.

Жуковский в Арзамасе носил кличку «Светлана», что характерно для его светлого самоощущения, Вяземский – «Асмодей», имя черта, вольерианское скептическое начало в нем проявлялось до конца его жизни. В 1831 г. Жуковский создает альманах «Муравейник», где пытается вернуться к стилю галиматьи, с которым он работал в Арзамасе. Даже такой крупный писатель сохранял это прекрасное прошлое Арзамаса и пытался восстановить его.

НАЧАЛО ВОЙНЫ

1812 г. прервал внутреннюю лит. борьбу, поскольку требовалось объединение всех литературных сил для защиты. Три поколения объединяются: державинское, поколение Жуковского, Батюшкова, которому было уже за 20, и поколение Пушкина, совсем молодое, которое из окон Лицея смотрело на то, как уходят на поле боя. И все они в своем творчестве отразили события войны. Эта тема продолжала их волновать до конца жизни.

Ситуация в России переменилась 12 июня 1812 г. Французская армия в два раза превосходила по численности российскую армию, она переправилась через Неман, пыталась подавить сопротивление русской армии, разъединив ее. Русскими командовал Барклай, он дал единственно возможный приказ - отступать. Вот это отступление, которое продолжалось до Смоленска, очень тяжело переживалось в армии и в тылу. И Барклая стали обвинять в предательстве: все наши трагедии, стали говорить, - это вина де Толи. В 1835 г. Пушкин много лет спустя написал стихотв. «Полководец», где он говорит не только о войне, восхищаясь портретной галереей 12-го года, - он выделяет портрет де Толи, переосмысляет то, что произошло. По фамилии де Толи был шотландец, обрусевший. И он очень честно исполнял свой долг, но ксенофобские отношения возрастали. И Пушкин как раз пишет о его имени:

 

И, в имени твоем звук чуждый невзлюбя,

Своими криками преследуя тебя,

Народ, таинственно спасаемый тобою,

Ругался над твоей священной сединою.

 

Таким образом была восстановлена справедливость в отношении Барклая. Как показывают исследования, другого более прагматического решения в то время нельзя было предпринять. И Кутузов продолжал ту же тактику.

Смоленские события поправили самоощущения россиян, потому что тогда был дан бой французам, но если говорить о лит. освещении, то для нас важнее более поздние события, те, что связаны с царским манифестом, который был подготовлен Шишковым. После отставки Сперанского, обвиненного в сговоре с французами, в 1812 г. до войны на смену ему пришел не Карамзин – Шишков. Возможно, здесь решение Александра было вполне оправдано: надвигалась война, и секретарю было необходимо стать «спичрайтером», который мог бы писать манифесты и осуществлять связь с народом. Карамзин с его новым стилем, французскими заимствованиями не был бы так эффективен, как Шишков со стилем, оперирующим древнерусских речам и монологам. И Шишков сделал много доброго и полезного не только для развития жанра публицистической литературы, но и для мобилизации общества.

Литературное развитие дало еще одно яркое явление – растопчинские афишки.

Лекция 4. Литература Отечественной войны. И.А.Крылов. Д.В.Давыдов

Я остановилась на характеристике литературного процесса времени Отечественной войны. 1812 – незабвенный год. Чем он характеризуется? Объединением различных лит. направлений, поскольку важно было понять, что главная цель объединений – сопротивление супостату Наполеону, наполеоновскому нашествию. Идея, что Отечество в опасности, задача сохранения России, естественно, стала первоочередной и предполагающей объединения.

Война в Смоленске – первое поражение французов (август 12 года). В это время начинается партизанская война, начинающаяся снизу, возникшая от народного гнева, от крестьян. Опасность вооружения народа власть прекрасно сознавала: у всех еще мелькали образы пугачевщины. Лев Толстой: «Дубина народной войны». Возникал вопрос, давать ли оружие крестьянам. Глинка в своих «Письмах русского офицера», которые точно воспроизводят умонастроения, переживания этой эпохи (Толстой читал эти письма, это была из настольных книг при работе над «Войной и миром»), воспроизводит это решение власти дать народу оружие.

Власть решилась наименовать эту войну «Отечественной», это официальный статус войны. Эта война – за свободу Отечества. Первая Отечественная война в русской истории с таким статусом. Надо сказать, что для поддержания духа народа сыграли роль царские манифесты, написанные Шишковым с его уважительным отношением к речевой архаике. Но эта архаика передавала патриотический пафос, могла донести до народа гражданские идеи.

Благодаря им Александр стал необыкновенно популярен, он даже думал возглавить войска. Мы помним, что Барклай де Толи не пользовался популярностью в армии, здесь присутствовал ксенофобский момент, ненависть к инородцам. Политика отступления не нравилась народу, нетерпеливого в своем желании дать отпор французам. Александр думал о смещении Барклая и занятии его поста главнокомандующего, и тут сыграл свою роль Шишков, который был не только в то время «спичрайтером», но и гос.секретарем России (с 1812 года), он сказал Александру: «Оставьте армию военным».

Александр прислушался к мнению невоенного генерала и назначил главнокомандующим Михаила Илларионовича Кутузова, славного с 18 века сподвижника Суворова. Кутузова, у которого был ореол русских побед, что было очень важно для поднятия духа войск, в то время как Александр нес образ поражения под Аустерлицем.

Важный момент: при Кутузове, при генштабе, служил Кайсаро в, один из участников Дружеского литературного общества 1801 г (кружок - с Жуковским и братьями Тургеневыми). Кайсаров, молодой историк и литератор, организовал первую в России походную типографию, которая выпускала листовки, распространявшиеся не только между рос. войсками, но и среди французов и имевшие контрпропагандистский характер. Писались на французском. Была пропагандистская война. Походная типография публиковала одно из лучших стихотворений Василия Жуковского. Стихотворение, благодаря которому Вяземский назвал Жуковского «русским Тертеем». Тертей – поэт, поднявший дух спартанцев во время войны. Это стихотворение «Певец во стане русских воинов» печаталось сначала на листовках, а потом было напечатано в одном из лучших журналов того времени - «Сын Отечества». Это стихотв. очень своеобразно и говорит о тех новых моментах, которые характерны для поэзии начала 19 в. Это – героическая кантата с элементами элегического стиля. Такой синтез жанровых традиций. С одной стороны – гимническая торжественность, высокопарность, а с другой стороны – есть тревожные и грустные ноты элегии.

Надо сказать, что стихотв. было написано в тревожный период Бородинского сражения (26 авг. или 7 сент. по нов. стилю), где не было однозначно победителей и побежденных. Перелом наступил в отношении русских войск, но Наполеон взял Москву, россияне были вынуждены сдать одну из столиц. Тем не менее, ощущение того, что русские серьезно обескровили французов, было. Оно отразилось не только в этом стихотворении, но и в публицистических статьях Жуковского (газетной, журнальной), тема предвестия будущей победы.

Куницын, учитель Пушкина (без которого не было бы Пушкина как Пушкина), преподаватель естественного права (политических наук), был еще и журналистом, печатался в «Сыне Отечества» со статьей о Бородинском сражении. Идея грядущих побед отразилась и в публицистике того времени, и в лирике.

Само стихотв. Жуковского построено на переплетении двух голосов: певца и хора. Древняя традиция (с античных времен). Хор повторяет главную мысль певца, поднимающего кубок за древних и новых героев: начиная с Киевского периода рус. истории и заканчивая войной 12-го года. Перечислена вся галерея портретов генералов Отечественной войны. Нет одного среди них – Барклая де Толи. И вот эта национальная предубежденность к Барклаю отразилась в стихотворении.

Во время отечественных войн всегда звучат лозунги. В 1812 звучал «за веру, царя и Отечество». Жуковский поддерживает этот лозунг, но добавляет новый элемент: любовь, что отражает новые тенденции в лит-ре. За любовь, за любимых. Это обращение к интимным чувствам романтика Жуковского в героической кантате. Это - то новое, что приносит романтизм. Классическими стали его строки:

О Родина святая,

Какое сердце не дрожит,

Тебя благословляя?

 

Это звучало по-новому. Здесь нет звучности Державина или Ломоносова. Тональность более человечная. Стихотворение стали учить наизусть и передавать из уст в уста. Не за «Светлану», а за это стихотв. Жуковский заслужил звание первого поэта-державника. В этом звании он стал преемником Державина (он был еще жив). «Гимн лироэпический на изгнание французов» - не это державинское произведение стало ключевым, а именно стихотв. Жуковского. Высокая культура души в творчестве Жуковского оказалась востребованной теми, кто шел умирать во имя Отечества, как и теми, кто ждал их дома.

Но о войне 12-го года говорили не только таким языком. Гамма языковых средств была очень разнообразна, как слои общества. Еще был опыт растопчинских афиш («Дружеские послания главнокомандующего Москве и жителям ее» - официальное название). Их писал главнокомандующий Москвы Федор Васильевич Растопчин, весьма просвещенный вельможа екатерининского времени, имевший свой крепостной театр и писавший небесталанные пьесы для него. По своим идейно-литературным взглядам– старовер, сторонник Шишкова. Его экзальтированный патриотизм даже не допускал мысли, что Москва может быть отдана французам, святая святых России. Москва – древняя столица, построенная по исконно русским традициям, а Питер все же не имеет той укорененности в русской традиции. Растопчин не понимал, как можно отдать Москву, но, не понимая, он затеял очень опасную для ее жителей игру. Не считаясь с реалиями историческими, даже когда было известно по военно-стратегическим показателям, что Москва будет сдана, он распространял эти афиши. Узкие листочки на синей бумаге, как театральные афиши, которые разносили по дворянским домам. Афиши были направлены на то, чтобы укрепить дух, высмеять французов в неприличном стилистическом оформлении и остановить бегство обывателей из города. Например, в нашей программе есть басня «Ворона и курица»: курица бежит из горящего города, а ворона ей самонадеянно говорит, что этого делать не стоит. Эта басня – сатира на растопчинскую пропаганду. Эта пропаганда сыграла печальную роль в судьбах многих московских обывателей, для которых не было организовано четкой программы эвакуации.

Чем интересны эти афишки в журналистском плане? Растопчин оказался одним из немногих, кто смог говорить площадным языком. Он говорил с обывателями – не с дворянством – этим языком, и в этом его можно сравнить с популистским оратором. Можно сказать, Жириновский 19-го века. И все это говорит о том, что он владел той культурой, которую Бахтин назвал «народно-площадной культурой». Поэтому растопчинские афишки заслуживают внимания. Они читались с восторгом среди мещанства и купечества, но и дворянство неоднозначно к ним отнеслось, хотя здесь уже не было противопоставления карамзинисты-шишковисты.

Казалось бы, шишковисты должны были поддержать растопчинские афишки, а карамзинисты отвергнуть. Жуковскому они нравились, ему понравилось умение Растопчина обратиться к народу. Карамзина они уже смущали своей низкой лексикой и низким уровнем анализа, а Шаховской их вовсе не принял. Вот такая разница.

Ура-патриотизм, хвастливый тон, самоуверенность Растопчина, который не хотел вести переговоров с Кутузовым и принимать его стратегию, стали причиной бегства москвичей в самый последний день (столпотворение бегущих москвичей, которые бросали здесь все и становились бездомными, это ярко описано у Толстого). Сто тысяч человек в Москве все же оставалось и они были под французами (среди них была и семья Герцена). Афишки сыграли свою дезориентирующую роль. Растопчин, увидев, что французы в Москве, поджег свою усадьбу (эта идея была весьма распространена – сжечь, чтобы не досталось врагу). И растопчинская искра в московском пожаре все же есть. Иногда его считают организатором пожара, но это неправда. Пожар обусловлен многими причинами, не только доброй волей самих москвичей. Пожар тоже не был оценен однозначно: многие до сих пор считают, что свет этого пожара осветил путь россиян в Париж.

 

ДЕНИС ВАСИЛЬЕВИЧ ДАВЫДОВ

Если обобщенный образ войны 12-го года был создан Жуковским, то лирическим героем этой эпохи (антинаполеоновских войн) становится Денис Васильевич Давыдов, почти ровесник Жуковского, который много времени в детстве провел в деревне Бородино, где находилось имение его отца. Он прославился до 12-го года как поэт гусар и фрондёр. Сам Давыдов себя любил называть «самое поэтическое лицо русской армии», он поэтизировал войну, но этот образ был иной, чем те, что были созданы до Давыдова. Давыдов не столько воспевал войну, сколько воспевал биваческий быт, долгие для гусар стоянки на биваках и те радости общения между друзьями, которые серьезно относились к дружеским пирушкам и очень смело играли со смертью, как писал сам Давыдов. Такая парадоксальная ситуация отражается и в образе жизни Давыдова, и в его поэзии.

Он был фрондёром, это отразилось в его баснях. В 1803г. появилась его басня «Голова и ноги» (образное сопоставление: ноги – народ, голова – власть). Ноги произносили такие слова:

Коль ты имеешь право управлять,

То мы имеем право спотыкаться.

И можем иногда, споткнувшись, как же быть,

Твое величество об камень расшибить.

 

Такая недвусмысленная угроза власти, которая, управляя, ошибается, звучит в басне. Басня широко распространялась в списках (печатать такое было нельзя), как и остроты против власти Пущина. За вольнодумные басни и такие фрондёрские высказывания автору пришлось сменить гвардейский мундир на ментик армейского гусара: его не наказали строго, т.к. были ходатаи, как и за Пушкина, Лермонтова. Этот перевод оказал положительную роль в развитии лит. развития Давыдова: он сблизился с человеком, который стал ему ближайшим другом, - Гурцовым, которому посвящено множество стихотворений.

Давыдов создает лирику с ее, по его словам, «распашкой в чувствах». Именно своего друга Гурцова он называет председателем бесед и завсегдатаем балов. Двойственный образ русского гусара – воин и донжуан, гуляка. Есть лирическое начало и в то же время стремление к обобщению. Надо сказать, что именно такого героя ждала русская военная поэзия. Множество од, посвященных славе русского оружия, было написано невнятным торжественным языком.

Давыдов был одним из организаторов партизанского движения, которое составляли профессиональные военные. Стоит различать те партизанские отряды, что создавались крестьянами и те, что формировались военными. Давыдов вошел в один из первых таких профессиональных отрядов, который действовал на Смоленской дороге и принес много пользы войскам. В этом смысле он поэт-партизан.

После войны 12-го года он очень критически высказывается о новом гусарском поколении, которое утратило открытость к событиям. Это новое поколение гусар-чиновников, о котором он пишет в «Песне старого гусара», поколение, которое говорит:

Жомини да Жомини,

А об водке ни полслова.

Это стихотворение следует прочесть с комментариями, которые нужно найти в надежных источниках (прежде всего – академические издания, например, «Советский писатель»), потому что многие реалии той эпохи могут быть непонятны. Давыдов высмеивает новое поколение, которое не имеет того чувства, которое воспел в своих стихах сам поэт.

Кроме того, он был прозаиком-мемуаристом. Даже Вальтер Скотт, писавший о воинах Наполеона считал своей обязанностью познакомиться с мемуарами Дениса Давыдова для того, чтобы точнее описать историю русского похода Наполеона. Есть интересные факты, например, Давыдову пришлось менять мундир на мужицкую одежду, чтобы в деревнях его не принимали за француза. Проза Давыдова отличается тоном правды, независимостью мнений и готовностью быть первопроходцем.

 

ИВАН АНДРЕЕВИЧ КРЫЛОВ

(1768/1769 - 1844)

Совершенно другим тоном правды отличается творчество Ивана Андреевича Крылова. Крылов – уникальная фигура, отчасти потому, что он человек двух эпох: половина жизни – в 18 веке, другая часть, чуть больше половины, – в 19 в. Иногда вы можете встретить две даты его рождения, иногда даты с вопросом: дело в том, что некоторые даты рождения оказываются спорными, т.к. раньше не было четкой системы загсов. Родители указывали иногда другую дату по разным причинам. Есть разночтения в датах рождения Грибоедова, например. Крылов родился в 1768/1769 г. и прожил до 1844 г. Он пережил многих представителей своего поколения (Карамзина, который родился в 1766 г.), пережил и следующее поколение – Пушкина и Лермонтова. Опыт жизненный и литературный Крылов отразил в своем творчестве.

Чаще всего поэт интересен началом своего творчества, большую популярность он имеет в начале. Так было с Пушкиным, хотя позднее творчество Пушкина более зрелое и масштабнее, но для современников был более понятен именно молодой Пушкин. Слава Пушкина – период до середины 20-х годов. У Крылова произошло все иначе, может, потому что в первой половине своего творчества он писал прозу, а во второй половине – басни поэтические. Но это трудно сказать. Так или иначе, баснописец Крылов (он начал этим заниматься в нач. 19 века) – более крупная и более востребованная читателями фигура. Фигура всемирного масштаба.