Вопрос 4: Концепция безопасности личности и доктрина «гуманитарной интервенции» в мировой политике.

ГУМАНИТАРНАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ – вмешательство во внутренние дела иностранного государства под предлогом защиты демократии, прав человека и т.п. Зачастую осуществляется путем «экспорта революции», в том числе и «бархатной революции» через обеспечение моральной, чаще – финансовой поддержки из-за рубежа наиболее радикальных форм религиозного, политического и экономического протеста с целью смены политического режима строя и ослабления государственности. Технология «бархатных революций» была использована рядом западных стран в 2003 г. в Грузии и в 2004 г. на Украине: «Революция роз» – организованный и манипулируемый извне протест населения Грузии, имевший поводом подтасовку результатов парламентских выборов; «Оранжевая революция» - активно поддерживаемые Западом уличные протестные действия в Киеве и ряде других городов с целью пересмотра не устраивающих оппозицию итогов президентских выборов.

Концепция безопасности личности. Понятие безопасности личности появилось в международном лексиконе только в конце двадцатого века. До этого, на протяжении более трехсот лет, общеизвестной и принятой концепцией была идея государственной безопасности. Перемена в употреблении термина «безопасность» произошла в1990-е годы, когда международное сообщество начало соглашаться с важностью принятия особых мер для защиты не только государств, но и людей от угрозы для их безопасности, даже в тех случаях, когда это противоречило желаниям какого-то конкретного государства. Соображения безопасности стали распространяться не только на конфликты между национальными государствами, но и на события внутри государства.

На современном этапе безопасность определяется в качестве универсальной категории, включающей в себя защиту интересов личности, общества и государства. Однако в контексте рассматриваемой концепции под "безопасностью" необходимо понимать следующую триаду: безопасность личности, безопасность государства, международная безопасность. Безопасность личности органично вписывается в национальную безопасность, являясь одним из главных ее звеньев.

События, которые ранее были отнесены к категории гуманитарных катастроф, теперь стали рассматриваться в контексте мира и безопасности. Сделано это было с тем, чтобы оправдать меры международного принуждения, одним из первых примеров которых стало осуществление программы принудительных гуманитарных мер в Сомали (1992-93 гг.).

Поощрение, уважение и защита прав человека тесно связаны с обеспечением безопасности личности. Это касается всего комплекса прав человека - гражданских, политических, экономических, социальных и культурных, взаимосвязь которых была признана в Венской декларации и Программе действий, принятых на Всемирной конференции по правам человека в 1993 г.

Главная идея, лежащая в основе прав человека, заключается в том, что есть определенный уровень человеческого достоинства, который не может быть попран ни правительством, ни отдельным человеком. Подписываясь под международно-признанными нормами по правам человека, государства тем самым соглашаются во всех своих действиях ставить на первый план человека и, таким образом, отказываются от своей возможности предпринимать буквально что угодно во имя интересов государства.

Результатом этого стало не только увеличение числа операций ООН со значительно более широким мандатом, чем в прошлом, но и требование созданияпостоянного международного уголовного суда, который мог бы судить нарушителей прав человека за пределами любой конкретной страны. Концепция требует, чтобы виновные в нарушениях прав человека и гуманитарного права привлекались к ответственности. Важными шагами в продвижении программы безопасности личности считается создание Международного уголовного суда и Международных уголовных трибуналов по делам бывшей Югославии и Руанды.

Доклад Программы развития ООН (ПРООН) о развитии человеческого потенциала 1994 года продолжил развивать идею расширенной трактовки концепции безопасности личности, предложив выделить в ней два взаимосвязанных фактора. Это«защита от неожиданных и пагубных нарушений нашего повседневного образа жизни», (известная как «свобода от страха») и«защита от постоянных угроз голода, болезней, преступлений и подавления» (известная как «свобода от нужды»)

Далее в докладе эти концепции были рассмотрены более подробно, и было выделено семь отдельных компонентов безопасности личности:

- экономическая безопасность (гарантированный минимальный доход);

- продовольственная безопасность (физическая и экономическая доступность продуктов питания);

- безопасность для здоровья (относительная свобода от заболеваний и заражений);

- экологическая безопасность (доступность чистой воды и чистого воздуха, система землепользования, сохраняющая плодородие почвы);

- личная безопасность (свобода от физического насилия и угроз);

- безопасность меньшинств (сохранность культурного своеобразия);

- политическая безопасность (защита основных прав человека и свобод).

В программе безопасности личности на первый план выходят следующие отличительные черты:Наблюдается смещение акцента от безопасности государств к безопасности людей. Это считается одним из важнейших вкладов в концепцию безопасности личности.

В повышении безопасности личности, а также в продвижении всего комплекса прав человека необходимо участие государств, межправительственных организаций, НПО, групп граждан, независимых экспертов и т.д. Поэтому очень важно участие всех акторов современных международных отношений в повышении безопасности личности.

Создание ООН и принятие ее Устава положили начало качественно новому этапу межгосударственных отношений по правам человека и, тем самым, первоначальной стадии становления концепции безопасности личности и ее основных элементов.

Доктрина «гуманитарной интервенции». Сегодня нет четких определений ни самого понятия «гуманитарные интервенции», ни выработанной юридической базы ее проведения.Тем не менее, большинство политологов и специалистов по международному праву понимают гуманитарную интервенцию как «применение силы или угрозу силой, осуществляемые государством или группой государств за пределами своих границ и без согласия страны, на территории которой применяется сила, и направленные на предотвращение или пресечение масштабных и грубых нарушений основных прав людей, не являющихся гражданами этих государств».

Югославские войны стали идеальной возможностью реализовать на практике доктрину «гуманитарной интервенции». В это же время, в 1999 г., сам термин «гуманитарная интервенция» вошел в статус государственной политики США и Великобритании. В апреле 1999 г. в Чикаго в канун юбилейного Вашингтонского саммита НАТО премьер-министр Великобритании Тони Блэр впервые использовал его для определения будущей политики НАТО на Балканах.

В основу концепции был положен тезис о том, что гуманитарная катастрофа никогда не может считаться чисто внутренним делом того или иного государства и что международное сообщество не только «вправе», но даже обязано «решительно вмешаться» в подобные острые гуманитарные кризисы (т.е. на практике – во внутренние дела суверенных государств) «для их оперативного выправления». Налицо, таким образом, связь между «гуманитарной интервенцией» и еще одной активно продвигаемой рядом стран Запада концепцией «ограниченного суверенитета», также предполагающей возможность внешнего, в том числе силового, вмешательства во внутренние дела государств под гуманитарными предлогами.

Можно выделить два отличающихся подхода к праву на «гуманитарную интервенцию». Одни государства (в первую очередь члены НАТО и ряд стремящихся в альянс страны) прямо допускают возможность вмешательства во внутренние конфликты под предлогом «гуманитарных катастроф» без санкции со стороны Совета Безопасности ООН. В позиции другой, гораздо более многочисленной группы стран, упор делается на незыблемость закрепленных в Уставе ООН принципов – в частности, на исключительные прерогативы Совета Безопасности ООН по санкционированию мер принуждения, включая и военную силу.

Таким образом, доктрина «гуманитарной интервенции» представляет собой, по сути, право на «вмешательство с целью защиты прав человека».

Очевидно, что, к сожалению, большинство миротворческих и гуманитарных операций проводится скорее по причинам национальных государственных интересов, а несогласно новым международным нормам.

ООН обычно не проводит гуманитарные интервенции самостоятельно, силами своих миротворческих контингентов, она санкционирует проведение военных операций странами-членами.

Свои подходы к проблеме гуманитарного вмешательства, отличные от узаконенных ООН и ее Советом Безопасности, предлагаются (и уже практикуются) ведущими странами НАТО во главе с США.Эти подходы не только прошли апробирование в ряде регионов (в наиболее полном виде в 1999 году в войне НАТО против Югославии, в 2003 году во время вторжения в Ирак, в Ливии), странами НАТО была сделана попытка юридически закрепить вмешательство во внутренние дела суверенных государств с использованием гуманитарных предлогов в официальных документах Североатлантического альянса, принятых на Вашингтонском саммите в апреле 1999 года.

Обоим терминам – «права человека» и «гуманитарная интервенция» США может сегодня придавать сколь угодно расширительный смысл. И НАТО во главе с США активно пользуется такой возможностью, осуществляя «гуманитарные интервенции».