Эми лайон, леди гамильтон (1763–1815)

Известная авантюристка. Служила горничной, затем опускалась всё ниже и ниже. По счастливому стечению обстоятельств вышла замуж за Вильяма Гамильтона — английского посла в Неаполе. Будучи поверенной испанской королевы Каролины, влияла на дела королевства. Позднее её любовником стал знаменитый адмирал Нельсон. Мемуары её были опубликованы после смерти (1815). Ей приписывают изобретение танца с шалью.

* * *

Её богатую приключениями жизнь можно чётко разграничить на этапы: бедность и нищета, блеск и богатство, горе и смерть…

Судьба послала ей очень бедных родителей. Детство не было обласкано счастьем. Как и многое в её изменчивой жизни, не известны точно год и день её рождения. По всей вероятности, она родилась 26 апреля 1763 года в Честере, столице графства Чешир. Её крестили 12 мая 1765 года в церкви в Грейт-Нистоне. Вскоре после этого умер её отец. После непродолжительного замужества её мать осталась в самом бедственном положении. Ещё молодая женщина, она возвратилась со своей малышкой на родину, в Гаварден в Флинтшире. Здесь она трудилась до изнеможения, чтобы прокормить себя и ребёнка. Тяжёлой была её судьба. Но, несмотря ни на что, малышка расцвела. Она стала гордостью всего городка. Все, кто её видел, забывали о её низком происхождении. Одетая в лохмотья, она тем не менее была похожа на принцессу. Её невинное благородное личико было обрамлено каштановыми волосами и очаровывало окружающих блестящими голубыми глазами. Она часто и заразительно смеялась, так как уже понимала, как красивы её зубки в разрезе пухлых губ. Наряду с классическими формами девичьей фигуры она подкупала естественностью характера и мелодичным звуком голоса. Никакая нарочитость или искусственность не нарушала гармонии общего впечатления.

После непродолжительного обучения в местной школе — она едва умела читать, а ещё хуже — писать, Эми Лайон получила место в доме уважаемого всеми жителями местного врача Томаса. Через три года Эми отправилась в своё первое путешествие в Лондон. Она получила место у доктора Ричарда Блада. Спустя некоторое время девушка нашла более прибыльное место — в магазине, хозяин которого, вероятно, хотел благодаря необыкновенной красоте девушки привлечь внимание к своему заведению благородных покупателей. Одной из богатых покупательниц очень понравилась миловидная продавщица, и она предложила ей место компаньонки в своём доме.

И неожиданно жизнь бедной девушки резко переменилась. Она надевала теперь элегантные платья с дорогими украшениями. Это ещё больше подчёркивало её прелесть и грацию.

В новом для неё окружении, как оказалось, царили весьма свободные нравы. Теперь было лишь вопросом времени, кто из многочисленных ловеласов первым сорвёт дорогой цветок.

Интимная жизнь девушки началась довольно банально. Побудительной причиной её вступления в лабиринт любви были, как кажется, благородные мотивы. Достаточно заурядное событие послужило поводом к первой любовной связи, которая вначале носила элементы жертвенности. В начале войны за независимость американских колоний двоюродного брата Эми забрали в армию и послали служить матросом на военный корабль. Она обратилась непосредственно к капитану корабля, будущему адмиралу Джону Виллету Пейну. Эми умоляла его отпустить юношу. Такую очаровательную просительницу капитан не мог отпустить, не выполнив её просьбы. В то же время он выдвинул встречное условие: Эми должна стать его любовницей. Родственные чувства победили. Кузена освободили. Девушка выкупила его. И интимная жизнь началась. Это было упоение сладострастия. Как капитану завидовали! Но он и не подумал о том, чтобы узаконить эти отношения. Когда кораблю пришла пора поднимать паруса, последовало короткое прощание. Любовные грёзы растаяли. Беспомощная Эми вернулась обратно.

Наступила беспросветная нужда. Ведь Эми была к тому же в положении. Обременённая всеми этими заботами, в возрасте 17 лет, она вернулась к своей матери в Гаварден. Родилась девочка, плод мимолётной любви. В возрасте пяти лет она была отдана на попечение бабушки, некоей миссис Кидд.

Однако оптимистичная Эми быстро преодолела все горестные заботы и снова отправилась в Лондон, чтобы попытать счастья. После рождения дочери она стала ещё красивее. Но теперь никто не обращал внимания на её до того общепризнанную красоту. Только забулдыги преследовали её по пятам. Доведённая до последней степени отчаяния, она была вынуждена выставить на продажу своё тело. И в самый мрачный час её жизни вмешалось счастливое провидение.

Эми попалась на глаза одному авантюристу. Своим опытным взглядом тот оценил красоту в потрёпанной одежде. Доктор Джеймс Грехэм, «эмпирик и шоумен», знахарь и шарлатан, был вне себя от счастья. И его реклама не осталась без внимания. И дворяне, и простолюдины, и бродяги — все клюнули на многообещающие афишки чудесного доктора. Каждый своими глазами хотел увидеть богиню здоровья, полюбоваться на её прелести. Предприимчивый Грехэм заказал лучшим рисовальщикам гравюры своей «Богини». Среди них был, скорее всего, и Джордж Ромни, впервые здесь увидевший свою натурщицу, которая позже помогла ему заложить основы будущей славы.

Как долго служила Эми Лайон необыкновенному бизнесмену, точно не известно. А когда она его покинула, её судьба приняла новое, совершенно непредвиденное направление. Путь её лежал в старинный замок. «Богиня» Грехэма пробудила высшие чувства в молодом баронете сэре Гарри Фезерстоунхофе, постоянном посетителе «чудесного замка». В нескольких словах он объяснился красотке в пламенной любви. Он был внимательно выслушан, и они очень быстро пришли к согласию.

Уже почти забытый комфорт манил с волшебной силой. И Эми последовала за бароном в его родовой замок Ап-Парк в Сассексе. Для искательницы приключений началась новая, до сих пор совершенно не известная жизнь. Перед ней открывались неограниченные возможности. Она стала любовницей баронета. В ней тотчас проснулось высокомерие. Только теперь её характер предстал в обнажённом виде. К многочисленной прислуге она относилась презрительно.

А балы следовали один за другим. Огромные суммы проходили через руки прекрасной куртизанки. Богатство легкомысленного владельца замка казалось неистощимым. Но совсем скоро беззаботная жизнь закончилась, и радость улетучилась. Молодому баронету надоела легкомысленная красотка. За несколько недель она так облегчила его казну, что привела на грань разорения.

По примеру таких же повес он снял ей в глухом квартале Лондона скромную квартиру…

Ещё одна смена декораций! После комфорта и блеска — ужасающая монотонная жизнь. Произошёл разрыв. Ни одно из многочисленных писем, которые прекрасная Эми написала своему кавалеру, не было удостоено ответа. И снова жуткая нищета стояла у порога. А к тому же ещё и беременность. Родившийся ребёнок вскоре умер.

Между тем во время этого тяжёлого испытания произошло чудо: во время недолгого пребывания в замке Ап-Парк покинутая женщина познакомилась с английским дворянином, сэром Чарльзом Гревиллем из знатного рода Варвиков. Гревилль, пламенный поклонник изящных искусств и обладатель знаменитой коллекции картин, находился в дружеских отношениях с известнейшими художниками своего времени. Он взял на себя полное содержание нищей любовницы своего друга. Теперь, чтобы скрыть свою прежнюю жизнь, она решила воспользоваться другим именем. Отныне она звалась мисс Эмили Харт.

Эмили должна была учиться хозяйничать. Кроме того, сэр Чарльз почти что по-отечески заботился о её довольно поверхностном воспитании. Её обучали иностранным языкам, музыке, пению, литературе и рисованию. Выезжали очень редко. День был заполнен до предела. Но не только одним обучением. Гревилль лелеял свою новую подружку, как ювелир редкую драгоценность.

Суровый воспитательный метод оказался успешным. Легкомысленная и сумасбродная Эмили стала прилежной, домовитой и экономной. А её мать, которая по неизвестным нам соображениям тоже изменила фамилию, образцово вела домашнее хозяйство. К числу друзей Гревилля принадлежал также Джордж Ромни. Его глаз художника выделил молодую, яркую девицу Эмили.

Почти четыре года длилась эта идиллия. За это время Эмили родила «дражайшему Гревиллю» троих детей — двоих девочек и мальчика. А жениться на своей возлюбленной Гревилль так и не решился — отчасти по соображениям экономии, отчасти из-за недостатка решительности и отсутствия одобрения со стороны своих родственников. К тому же хозяйственные расходы стали намного превышать ограниченный доход.

Летом 1784 года, в разгар тягостных раздумий — что делать дальше — в доме Гревилля появился его дядя, сэр Вильям Гамильтон, посол Двора Святого Якоба в Неаполе. Он решил провести на родине длительный отпуск. Познакомившись с прекрасной Эмили, он стал постоянно бывать в Инджвар-Роу, чтобы полюбоваться на грациозность и миловидность подружки своего племянника. В разговоре с ним он как-то признался: «Она красивее, чем что-либо, созданное природой».

Постепенно отношения Гамильтона с Эмили становились всё теплее и откровеннее. Почти всегда в послеобеденное время, бывая в Лондоне, отправлялся он на Паддингтон-Грин, чтобы взглянуть на «прекрасную подавальщицу чая из Инджвар-Роу», как он её называл, и насладиться общением с ней.

Гревилль положительно относился к сближению дяди с Эмили. Это улучшало его отношения с ним и давало надежды на будущее наследство. Обдумав заранее все ходы, Гревилль как-то откровенно поговорил с дядей о своём тяжёлом материальном положении. Сэр Вильям помог. Но не бескорыстно. Он, в свою очередь, сделал предложение: чтобы как следует поправить бюджет племянника, он должен увезти с собой «прекрасную подавальщицу чая из Инджвар-Роу».

Прекрасная Эмили покинула Лондон в качестве любовницы Гревилля, чтобы стать любовницей сэра Вильяма. Гревилль методично следовал разработанному плану. Он замкнулся в абсолютном молчании, которое не могли пробить даже самые нежные любовные письма Эмили…

Однако постепенно Эмми прозрела. Её недоверие росло. 1 августа 1786 года она писала Гревиллю: «Я была бы значительно спокойней, если бы вернулась к тебе… Я никогда не буду его любовницей! А если ты оттолкнёшь меня, я заставлю его жениться на мне!» Но и теперь Гревилль промолчал, и в ноябре 1786 года Эмма стала любовницей сэра Вильяма.

Неаполитанское общество приняло красивую женщину с распростёртыми объятиями. Только неаполитанский двор отказался принять её. Королева Мария-Каролина, дочь Марии-Терезии, не собиралась признавать любовницу английского посла. Чтобы положить конец этому щекотливому положению, сэр Вильям решил жениться на Эмме. Это было как раз то, к чему она стремилась!

И в 1791 году чета совершила путешествие в Лондон, чтобы освятить свой брак на родине. 6 сентября 1791 года в церкви Св. Марии в Лондоне в присутствии многочисленных представителей английской знати произошло венчание. Эмма подписала брачный договор «Эмми Лайон», в то время как в объявлении о брачной церемонии была указана «мисс Эмма Харт». Что ж, теперь она стала супругой английского посла сэра Вильяма Гамильтона и в качестве таковой имела право на все знаки почтения, принятые в обществе.

Сразу после церемонии сэр Вильям получил аудиенцию у английского короля. Король сказал: «Мне сообщили, что вы собираетесь жениться, но, я надеюсь, это только слухи». «Ваше Величество, — возразил Гамильтон, — я уже обручился с мисс Эммой Харт». Королева также отклонила представление леди Гамильтон. Однако, чтобы не возвращаться в Неаполь непризнанной европейскими дворами, Эмма пошла на хитрость. Она заставила сэра Вильяма отправиться в Париж и получить для неё аудиенцию у Марии-Антуанетты, сестры неаполитанской королевы. После этого все сословные препятствия были устранены.

Предприимчивость леди Гамильтон в сочетании с её яркой красотой помогли растопить сердце королевы Марии-Каролины. Через короткое время она уже была с королевой в «доверительных» отношениях. Наконец-то её честолюбивое стремление играть в обществе определённую роль было удовлетворено.

С тех пор как она подружилась с леди Гамильтон, которая стремилась войти в придворный круг, королева частенько устраивала весёлые вечеринки. И изысканный вкус леди Гамильтон пришёлся очень кстати. К тому же она великолепно танцевала. Благодаря её вкусу ещё и сегодня известен танец с вуалью. Танцуя тарантеллу, она была неутомима. Страстность её была такой, что в конце концов ни один партнёр не выдерживал её ритма в этом стремительном, страстном танце, и в конце танца она оставалась одна. Здесь она проявляла себя как настоящая вакханка.

Со временем она стала позволять себе слишком много, что не находило одобрения королевы и даже вело к некоторой натянутости отношений. Но Эмма была теперь супругой посла могущественной Британской империи, и никто не осмеливался возражать ей. И хотя у неё не было чёткого представления о большой политике в Европе, она всегда имела возможность о многом узнать из тайной деятельности сэра Вильяма и использовала это в своих интригах или в качестве посредницы по своему усмотрению. Она хотела господствовать в обществе и быть почитаемой как дворянством, так и простым народом в качестве высокородной дамы, влияние которой котируется очень высоко. Эмма, пожалуй, переоценивала это влияние, однако в глазах общественности оно выглядело значительным. Это окружало её персону определённым ореолом загадочности, который она старалась поддерживать всеми средствами актёрского мастерства.

Многие попались в эти сети. И нельзя с уверенностью судить о её безупречной супружеской верности. Её несколько легкомысленная манера поведения нравилась мужской половине светского общества и была причиной появления у неё тайных почитателей. Большие связи её мужа тоже были причиной домогательств некоторых людей, любителей половить рыбку в мутной воде. Именно этому обстоятельству можно приписать то, что деятельность сэра Вильяма в Неаполе стала не всегда встречать одобрение на родине…

Сентябрь 1793 года. Английский капитан Горацио Нельсон впервые прибыл в Венецию и здесь познакомился с супругой сэра Вильяма. Сопровождаемый своим пасынком Джошуа Нисбетом, он приплыл в Неаполь на корабле «Агамемнон» и передал сэру-Гамильтону послание английского правительства. Сэр Вильям широко распахнул перед ним двери своего дома и представил его королеве Марии-Каролине, встретившей гостя с распростёртыми объятиями. Она не стала скрывать своей ненависти к Франции, что полностью совпадало с политикой британских властей…

На Нельсона Эмма произвела самое благоприятное впечатление, и он написал своей жене: «Леди Гамильтон очень благосклонна к Джошуа. Это очень любезная молодая дама, которая с честью несёт своё тяжёлое бремя».

А у леди Гамильтон теперь была только одна мысль: любым способом заставить своё имя зазвучать рядом с именем Нельсона. Адмирал должен стать её другом! И она не успокоится, пока не добьётся своего. С помощью его победоносного блеска, его всемирной славы она хотела удовлетворить своё ненасытное честолюбие, вознестись ещё выше!

Ей и в голову не приходило, что она может разрушить счастливый брак Нельсона. И по представлению Нельсона тщеславная женщина была в 1799 году награждена Великим Магистром Мальтийского Ордена русским императором Павлом I крестом за «Особые заслуги»…

Прямо на глазах её супруга отношения Эммы с Нельсоном становились всё интимнее. Она уже забыла, что за всё должна благодарить сэра Вильяма. Теперь она и не думала о своих обязанностях. Ей хотелось погреться в лучах чужой славы. Её эгоизм и болезненное тщеславие на всех этапах побеждали любые проявления благородных чувств…

Летом 1800 года сэр Вильям Гамильтон оставил свой пост и в сопровождении Нельсона и своей супруги через Вену, Дрезден и Гамбург возвратился на родину. Здесь победоносный герой морей был встречен с небывалым почётом и отмечен многими наградами. Во время официальных торжеств Эмма не отходила от него. Она присутствовала рядом с ним на всех приёмах, несмотря на явное осуждение жены Нельсона и её родни, а также общественности. Она просто перенесла место действия своих спектаклей из Неаполя в Лондон. Она ещё не хотела уходить со сцены.

Славный герой морей в руках этой женщины превратился в тряпку. Он полностью попал под её влияние, а она получила возможность безгранично руководить его поступками и даже злоупотреблять этим.

Но прославленная красотка понимала, что годы её уходят. Поэтому она всё сильнее оплетала своими сетями Нельсона. Эмма вдруг стала холодна с ним, а потом окончательно привязала его к себе: 29 января 1801 года она родила девочку, плод их любви. Нельсон с наилучшими чувствами признал своё отцовство. Ребёнок, рождённый в абсолютной тайне 13 мая 1803 года, при крещении в церкви Св. Марии получил имя Горации Нельсон-Томпсон.

6 апреля 1803 года умер сэр Вильям Гамильтон. В последние шесть предсмертных ночей Нельсон постоянно был с ним. И сэр Вильям умер в убеждении, что Нельсона с Эммой связывает только искренняя дружба. От него скрыли факт рождения ребёнка, который носил имя Нельсона. До последней минуты умирающий почитал Нельсона как добродетельнейшего человека.

В день смерти своего мужа леди Эмма написала в свойственной ей театральной манере: «6 апреля — несчастливый день для осиротевшей Эммы. В 10 часов 10 минут утра верный сэр Вильям навсегда покинул меня!»

Одних этих строк вполне хватило бы, чтобы нарисовать портрет типичной легкомысленной женщины.

Начался последний этап её полной приключений жизни. Теперь она всему миру была известна как любовница известного героя Горацио Нельсона!

В мае 1803 года Нельсон отправился в длительное плавание по Средиземному морю. Он оставил свою любовницу в мрачном настроении. Эмма, которая постепенно теряла прежнее очарование, воспользовалась этим, чтобы рассеять своё одиночество. Она жила то в Лондоне, то в Мертон-Плейс, как и прежде — на широкую ногу: давала балы и, как много лет назад в Ап-Парке, пускала деньги на ветер, на всякую ерунду и бесконечные наряды, на чрезмерную роскошь и пышные приёмы. В то же время это не мешало ей засыпать своими прошениями парламент, чтобы ей, несчастной вдове заслуженного посла сэра Вильяма Гамильтона, пожаловали пожизненную пенсию. Её не привели в чувство даже холодные отказы. Ей не хватило довольно значительных сумм, которые получала по завещанию. Она делала долги за долгами. И скоро дом в Мертон-Плейс был так заложен и перезаложен, что ей больше не принадлежало ни одного кирпича…

20 августа 1805 года Нельсон наконец-то возвратился в Мертон-Плейс из своего долгого путешествия. У него было только одно желание — найти покой и порадоваться жизни с Эммой и маленькой Горацией. Но всего через две недели появился капитан Лэквуд. Адмиралтейство спрашивало Нельсона, готов ли он принять командование над всем английским флотом и тотчас отправиться по назначению.

И храбрец Нельсон уехал, чтобы больше никогда не вернуться… Через несколько недель, 21 октября 1805 года, он пал в знаменитой битве при Трафальгаре, разгромив французский флот.

Своей любовнице он оставил значительные средства. После смерти Нельсона она располагала ежегодным доходом в 50 000 марок на себя, свою старую мать и дочь, и это не считая недвижимости. Вскоре она продала Мертон-Плейс и приобрела новую виллу в Ричмонде. Однако Эмма продолжала тратить немыслимые суммы и вскоре совершенно разорилась. Она не знала меры в роскоши, к тому же начала пить и играть в карты. От её прежней элегантности и красоты ничего не осталось. Её тело стало тучным и потеряло прежние формы. С блеском и славой тоже было покончено.

Только однажды пробился луч света. Старый герцог Куинсберри вдруг открыл так долго скрываемую симпатию к когда-то прославленной женщине и пригласил её к себе в Ричмонд, где подарил ей дом, который, впрочем, тоже вскоре пошёл с молотка. Она надеялась на богатое наследство после смерти благодетеля. И вот герцог умер.

Вскрытие завещания принесло горькое разочарование. Кроме не имеющих ценности украшений, она получила ничтожную сумму, которая в её руках быстро растаяла. Теперь все источники помощи были исчерпаны. Кредиторы больше не давали отсрочки. И летом 1813 года супруга благородного знатного посла сэра Вильяма Гамильтона, любовница знаменитого английского героя морей лорда Нельсона отправилась в долговую тюрьму. Кингс-Бенч стал прибежищем когда-то гордой леди. Здесь она провела около десяти месяцев.

Весной или летом 1814 года адвокату Джошуа Джонатану Смиту удалось добиться её освобождения под залог и помочь ей бежать во Францию, в Кале.

Жизнь великой куртизанки закончилась в горе и нужде. В Кале она прожила всего несколько месяцев в ужасающей нищете. 15 января 1815 года леди Гамильтон умерла от водянки. Могила её неизвестна.

Екатерина I Алексеевна (Скавронская Марта Самуиловна) (1684–1727)

Императрица всероссийская с 1725 по 1727 год. Пётр Великий встретил её в 1705 году и больше с ней не расставался. У Петра и Екатерины были две дочери — Анна и Елизавета. В 1711 году сопровождала государя в Прутском походе и своими советами оказала Петру и России неоценимую услугу. Брак между ними был заключён в 1712 году, тогда Пётр узаконил обеих дочерей. После смерти Петра была возведена на престол А. Д. Меншиковым, который фактически был правителем страны.

* * *

Марта, дочь литовского крестьянина, принадлежала к римско-католической церкви. (Начиная с Анны Монс Пётр отдавал предпочтение женщинам-иноземкам, которые в обхождении с мужчинами были менее чопорны и застенчивы.) Мать её, овдовев, переселилась в Лифляндию, где вскоре умерла. Судьбою сироты занялась её тётка, которая отдала её в услужение пастору Дауту. Марта приняла лютеранство. Вскоре она поступила к суперинтенданту Глюку. На семнадцатом году жизни Марта обручилась со шведским драгуном Раабе, который накануне свадьбы отбыл на войну. При взятии Мариенбурга к ней воспылал любовью сначала генерал Боур, затем Шереметев, и, наконец, ею завладел фаворит Петра I Меншиков.

В 1705 году Пётр, будучи в гостях у своего любимца Александра Даниловича Меншикова, увидал девушку, которая наружностью своею, но ещё более бойкими движениями и остроумными ответами на вопросы царя обратила на себя его внимание. На вопрос, кто она, Меншиков отвечал, что это одна из мариенбургских пленниц, а когда Пётр потребовал подробностей, рассказал, что при взятии Мариенбурга русскими войсками 25 августа 1702 года в числе пленных оказался Глюк, у которого эта девушка находилась в услужении.

Двадцатилетняя красавица в том же 1705 году была перевезена из дома Меншикова к Петру Алексеевичу во дворец.

Марта приняла православие, её нарекли Екатериной Василевской. 27 января 1708 года новая связь государя закрепилась рождением дочери.

Положение мариенбургской пленницы упрочилось в кругу лиц, близких к Петру, народ же и солдаты выразили недовольство связью цари с безвестною красавицей. «Неудобь сказываемые» толки катились по Москве.

«Она с князем Меншиковым его величество кореньем обвела», — говорили старые солдаты.

«Катеринушка» действительно словно «кореньем обвела» Петра. В разгаре борьбы своей с Карлом, полагая жизнь свою в опасности, государь не забыл её и назначил выдать ей с дочерью 3000 рублей — сумма значительная в то время, особенно для бережливого Петра.

Любовь выражалась не в одних посылках цитрусовых да бутылок с венгерским — она выказывалась в постоянных заботах государя о любимой женщине: забывая первенца-сына и его воспитание, решительно изгладив из своей памяти образы злополучной первой супруги и первой метрессы Анны Монс, Пётр как зеницу ока хранил вторую и более счастливую фаворитку.

Суровый деспот, человек с железным характером, смотревший спокойно на истязание родного сына, Пётр в своих отношениях к Катерине был неузнаваем: посылал к ней письмо за письмом, одно другого нежнее, и каждое — полное любви и предупредительной заботливости, замечает историк Семевский.

Пётр тосковал без неё. «Горазда без вас скучаю», — писал он ей из Вильно; а потому, что «ошить и обмыть некому…» «Для Бога ради приезжайте скорей, — приглашал государь „матку“ в Петербург в день собственного приезда. — А ежели зачем невозможно скоро быть, отпишите, понеже не без печали мне в том, что не слышу, не вижу вас…» «Хочется мне с тобою видеться, а тебе, чаю, гораздо больше для того, что я в двадцать семь лет был, а ты в сорок два не была…»

Приглашения приезжать «скорее, чтоб не скучно было», сожаления о разлуке, желания доброго здоровья и скорого свидания пестрили чуть не в каждой цидульке сорокадвухлетнего царя.

Чем поддерживала «Катеринушка» такую страсть в Петре, что приносила с собой в семейный быт деятельного государя?

С нею являлось веселье: она, кстати, и ловко могла потешить своего супруга. Более всего подкупала его страстность Екатерины. Он любил её сначала как простую фаворитку, которая нравится, без которой скучно, но которую он не затруднился бы и оставить, как оставлял многочисленных и малоизвестных «метресс»; но, с течением времени, он полюбил её как женщину, тонко освоившуюся с его характером, ловко применившуюся к его привычкам.

Лишённая не только всякого образования, но даже безграмотная, она до такой степени умела являть пред мужем горе к его горю, радость к его радости и вообще интерес к его нуждам и заботам, что Пётр постоянно находил, что жена его умна, и не без удовольствия делился с нею разными политическими новостями, размышлениями о происшествиях настоящих и будущих.

Эта безграмотная и необразованная женщина, впрочем, с самого начала знала, чего хотела. Именно она после смерти мужа оказалась на троне.

Со всем тем Екатерина была верной исполнительницей желаний мужа и угодницей его страстей и привычек.

В 1712 году Пётр, не решавшийся долго преступать обычая своих предков, открыто объявил Екатерину своею второю, Богом данною женою. Дочерей, родившихся от неё, — Анну и Елизавету, — признал царевнами. А в мае 1724 года он короновал её.

Страстная Марта частенько оказывалась слабой рабой своих чувств, которые переполняли её. Кроме Петра, она одаривала горячими ласками и своего благодетеля Меншикова. Знал ли государь, что в последние двадцать лет своей жизни он плясал под дудочку этой пары, этих «сановных особ». Вероятно, нет.

Сердце Марты было крайне любвеобильно, и она рассыпала дары этого сокровища на все стороны, не обращая внимания на звания и происхождение. Не храня верности Петру, она сама прощала его любовные увлечения.

При дворе её появлялись красавицы, приглянувшиеся Петру. Желая угодить властелину и своему «хозяину». Екатерина тепло принимала своих соперниц, более или менее опасных, особенно в первое время. Среди них — генеральша Авдотья Ивановна Чернышёва, которую Пётр называл «Авдотья бой-баба», славившаяся удивительной красотой княгиня Марья Юрьевна Черкасская, Головкина, Измайлова… Список этот можно дополнить именами Анны Крамер. Марии Матвеевой, княгини Кантемир… Авдотья Чернышёва по словам Вильбоа, беспорядочным поведением своим имела вредное влияние на здоровье Петра. Наиболее опасной соперницей была камер-фрейлина Гамильтон. Когда страсть Петра к жене сменилась чувством глубокой привязанности, Екатерина стала благоволить к своему новому придворному Виллиму Монсу, старшему брату Анны Монс. Вскоре она так привязалась к нему, что внимательные царедворцы начали заискивать перед фаворитом и оказывать ему знаки внимания. Пётр узнал о связи Екатерины с Монсом лишь в 1724 году. Получив донос и проведя расследование, Пётр был взбешён. Вскоре Монсу было предъявлено обвинение во взяточничестве, а 16 ноября 1724 года, на Троицкой площади, в десять часов утра, Виллиму Монсу отрубили голову. Екатерина была в тот день очень весела. Вечером, в день казни её фаворита, Пётр прокатил царицу в коляске мимо того столба, на который была посажена голова Монса. Государыня, опустив глаза, произнесла: «Как грустно, что у придворных столько испорченностей».

Пётр скончался через два с половиной месяца. Екатерина без строгой опеки предавалась разгулу все ночи напролёт со своими избранниками, сменявшимися каждую ночь: Левенвольдом, Девиером, графом Сапегой… Её царствование продолжалось всего шестнадцать месяцев, впрочем, настоящими правителями были Меншиков и другие временщики.

Лукреция Борджа (1480–1519)

Дочь папы римского Александра VI и сестра Цезаря Борджа. Была послушным орудием в их политической игре. Славилась необыкновенной красотой. Женщина развращённая и жестокая, она тем не менее не без основания слыла покровительницей литературы и искусства, особенно когда была замужем за герцогом Феррары Альфонсом д'Эсте.

* * *

Отец Лукреции, испанский дворянин Родриго Ленцуоли Борджа, впоследствии папа Александр VI, тщеславный и жадный к славе и богатству, проживая у себя на родине в Валенсии, ещё юношей сошёлся с молодой вдовой Еленой Ваноцци, подозреваемой в убийстве мужа, заставшего её в объятиях любовника. Елена имела двоих дочерей: старшую, очень некрасивую, имя которой неизвестно, и младшую — Розу, красавицу, знавшую о преступлении матери, но до поры до времени хранившую тайну, выжидая момент, чтобы отомстить за смерть обожаемого отца… С каждым годом она становилась всё прекраснее. Наконец, увлечённый её красотой, Борджа потребовал, чтобы Роза отдалась ему. Девушка, ничуть не смущённая этим требованием, ответила загадочно: «До тех пор, пока жива моя мать, я не могу отдаться тебе». И на следующий день Елена Ваноцци скоропостижно скончалась, отравленная любовником. Младшую её дочь постригли в монахини, а старшая отдалась Родриго.

В течение семи лет любовники наслаждались безмятежным счастьем, пока в 1455 году кардинал Альфонсо Борджа, дядя Родриго, не занял папский престол под именем Каликста III и не потребовал его к своему двору. Родриго отправился в Рим, оставив любовницу в Валенсии. Через некоторое время он получил звание кардинала и перевёз Розу в Венецию, где она одарила покровителя тремя сыновьями — Франческо, Цезарем и Джованни — и дочерью Лукрецией.

Получив прекрасное образование, Лукреция уже в одиннадцать лет осознала силу своей красоты и в совершенстве освоила искусство кокетства. Её родители с восторгом глядели на очаровательную девочку, мечтая со временем воспользоваться её красотой для достижения корыстных целей.

Во время одного из пиров, внимание Лукреции привлёк красивый юноша Марчелло Кандиано. Но на следующий пир Марчелло не пришёл: при выходе из дворца Ваноцци он пал от рук неизвестного убийцы. Лукреция только вздохнула и уже вовсю кокетничала с феррарским дворянином Николо Дальберджетти, чуть ли не вдвое старше убитого Кандиано, но зато и вдвое богаче его. Этот поклонник, умудрённый опытом, действовал весьма напористо и в одну из следующих ночей прокрался в покои Лукреции, но шум в соседней комнате вынудил его ретироваться. На улице несостоявшийся любовник получил смертельный улар кинжалом от незнакомца. Кто же был этот хладнокровный убийца, охранявший целомудрие юной дивы?

После ухода Дальберджетти девушка быстро разделась, села у открытого окна, мысленно возвращаясь к сцене, окончания которой жаждала юным трепещущим телом. Вдруг кто-то обнял её… Обернувшись, она увидела родного брата Цезаря и попыталась вырваться. Юноша пал на колени и признался в любви к сестре, а также в убийстве двоих её воздыхателей. Он ждал ответа. Другая девушка на месте Лукреции предпочла бы смерть занятию любовью с родным братом, но дочь Розы Ваноцци оказалась менее щепетильной. Цезарь был красив, умён, ловок, а узы крови ничего не говорили её сердцу. Лукреция уже отдавалась его ласкам, как вдруг в комнату вошёл старший брат — Франческо, стоявший за дверью. Выяснилось, что братья мечтали об одном и том же. В эту ночь они возненавидели друг друга, что не мешало им делить ласки любвеобильной сестры. От этой связи у Лукреции родилась дочь, которую Роза Ваноцци поспешила передать на воспитание крестьянам, жившим в окрестностях Вероны, а затем, чтобы избежать нового скандала, упросила Родриго отправить Цезаря в пизанский, а Франческо в падуанский университеты, подальше от соблазнительной сестры.

Сам же Родриго перебрался в Рим, где стал хлопотать о браке обесчещенной дочери. Лукреция после родов расцвела неземной красотой, и взоры сладострастного шестидесятилетнего кардинала всё чаще стали останавливаться на дочери, он видел в ней только женщину. Он превратился в самого нежного обожателя, осыпая подарками развратную девушку и исполняя её малейшие прихоти и капризы. Лукреция расточала ласки отцу, как настоящая куртизанка, оценивая их количеством и ценностью подношений. В 1492 году Родриго, чтобы соблюсти хоть видимость приличий, обвенчал дочь с арагонским дворянином доном Эстебаном, единственным достоинством которого была молодость.

В этом же году произошло событие, вознёсшее семью Борджа на невиданную высоту. 25 июля после продолжительной болезни скончался Иннокентий VIII, и 12 августа на папский престол взошёл Родриго под именем Александра VI.

Первым делом он позаботился о детях. Франческо получил герцогство Гандийское, Цезарь — Валентинуа, о Джованни, вследствие его малолетства, пока не думали. Новый папа проявил особую заботу о дочери-любовнице. Быстро покончив при помощи знаменитого «яда Борджа» с доном Эстебаном, который явно не подходил на роль мужа дочери Александра VI, Родриго выдал Лукрецию замуж за Джованни Сфорца, владетеля Пезаро, внука Александра Сфорца, брата миланского герцога Франческо Великого.

Присутствующие на свадьбе Франческо и Цезарь полагали, что Лукреция сама захотела выйти замуж. Цезарь напомнил сестре, что убьёт каждого, кто захочет обладать ею. Двухлетняя разлука не охладила его страсти. Питала ли Лукреция ко второму мужу нежные чувства или просто захотела избавиться от него, но она в таких мрачных красках описала мужу готовящееся на него покушение, что Джованни Сфорца счёл за благо бежать и больше никогда не возвращаться в семью, где отравления и убийства были обыденным явлением.

Оставшись «соломенной вдовой», 15-летняя Лукреция, получая огромные средства от отца, жила совершенно свободно в собственном дворце, на улице дель-Пеллегрино. Всё самое дорогое, роскошное было собрано там, каждая безделушка являлась шедевром. Она наверняка разорила бы отца, если бы тот не имел сокровищ, добываемых конфискацией имущества при помощи яда или кинжала.

Однажды вечером Цезарь, возобновивший близкие отношения с сестрой, направился в её покои и был неприятно поражён, застав там Франческо. Оказалось, Лукреция ждала любовника, и братья отказались покидать комнату сестры, пока не узнают, кто их таинственный соперник. И тут на пороге появился их отец…

Лукреция отдавала предпочтение старшему брату, на которого заглядывались все женщины. Для удовлетворения своей похоти в июне 1497 года Лукреция объявила о своём желании отправиться в монастырь Св. Сикста, чтобы постом и воздержанием искупить свои грехи. Однако Цезарь, снедаемый ревностью, велел установить за старшим братом слежку, и вскоре ему донесли, что Франческо ежедневно тайно посещает монастырь. Цезарь жестоко отомстил брату. Он убил его и бросил труп в Тибр, а сам уехал в Неаполь.

Убийство как громом поразило семью Борджа, никто не сомневался, кто был убийцей. Александр VI пролил искренние слёзы над трупом герцога Гандийского, смерть которого разрушила многие папские планы. Трое суток он провёл в уединении, отказываясь от пищи и никого не принимая. Лукреция покинула монастырь и поспешила утешить отца. На четвёртые сутки отец разрешил вернуться Цезарю в Рим и не только простил его, но и передал ему все права и имущество герцога Гандийского. Это странное трио в течение одиннадцати лет господствовало на папском троне. Только Роза Ваноцци не простила убийцу своего первенца.