Кто пачкает мир и как мир отмывается

 

В мире нет грязи, мир чист всегда и весь. Но люди договариваются о том, что считать грязью, и тогда любой желающий напачкать может произвести грязь согласно договоренности. Он поступает, конечно, плохо, но смыть его грязь легко: достаточно лишь расторгнуть с ним договор.

Он ругается матом, а я слушаю мелодию его речи. Пощечина – только неграмотный массаж. «Ты – говно!» – нет, данный взгляд на меня мне представляется неубедительным. Единственный способ оскорбить – это сказать: «Я тебя оскорбляю!» Как на вас действует это сотрясение воздуха?

 

Можно ли перепрограммироваться?

 

Можно все, но не все так просто. Кроме программ произвольных, сменных у всех есть программы зашитые, встроенные, которые отменять и заменять довольно затруднительно. Скажем, острая и не стихающая физическая боль устраивает внутренний ад по такой прямой и жесткой программе, что вместо исключительно затрудненного перепрограммирования дешевле и разумнее избегать обстоятельств, такую боль вызывающих.

Поэтому лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Естественно.

Очень трудно, тем более с налету, менять Генеральную Программу. Ситуативные, рабочие программы менять гораздо легче, но…

Но желающих немного.

Так забот нет: пострадал по программе, и все. А тут пиши программу свою, отлаживай ее… И, главное, за все отвечаешь сам. Боязно.

И поэтому мы живем легко: живем, набитые готовыми дурными программами, которые устраивают нам скупые праздники и щедрые неприятности, большие тревоги и маленькие радости. Хорошая жизнь, только тяжело очень.

А ведь кажется, что Праздник Жизни можно переживать светлее и радостнее. Вот несколько мазков.

 

В жизни всегда есть место наслаждению

 

На Востоке существует очаровательная притча о Монахе. За ним гнались два тигра, он оказался на краю скалы, заметил лиану и стал спускаться. Повиснув на ней, он увидел, что один тигр остался наверху, а другой спустился и ждет внизу. А тут еще прибежала какая‑то вредная мышка и стала перегрызать лиану. Еще минута – и смерть. Но тут монах увидел прекрасную земляничку, до которой можно было дотянуться рукой. И он сорвал и съел самую вкусную ягоду в своей жизни.

Конец притчи.

…??

Многие этой притчей не удовлетворены, потому что здесь не сказано, спасся ли монах. А мне кажется, это не важно, потому что это не эпизод из приключенческого романа, а притча о мудрости умеющих делать себе праздник. В любом случае завещание он оставить успел:

Не отдавайте Тиграм все внимание – в жизни всегда есть место Землянике.

НИКОГДА НЕ ЛИШАЙТЕ СЕБЯ РАДОСТИ. НИКОГДА!

Если, конечно, этого хотите.

А тех, кто все еще тревожится за судьбу монаха, хочу успокоить: монах, конечно, спасся. Я в этом уверен. В противном случае – кто рассказал бы нам эту притчу?

 

О чем плакать?

 

 

Цветы мне говорят прощай,

Головками склоняясь ниже,

Они твердят, что не увижу

Ее лицо и отчий край.

 

Есенин

 

Ее уже нет. Ее нет с вами. Вы любили ее, а она ушла. И вы плачете. Я сочувствую вам, потому что уже привык это делать. Но чем вы принципиально отличаетесь от ребенка, который потерял конфетку и плачет?

Взросление определяется тем, как человек задает вопросы. Вопрос совсем ребенка: «Ну как теперь жить, если нет любимого?» Вопрос взрослеющего ребенка: «Что мне делать, как прийти в себя, если я потерял любимого?» Вопрос Взрослого: «Как мне перестать быть Ребенком и не расстраиваться из‑за потери конфеток?»

Впрочем, в печали есть много неповторимой прелести…

 

Озеро Печали

 

Тот, кто умеет и любит быть счастливым, найдет счастье во всем. Вот, например, что делать, если перед вами Озеро Печали, и оно тянет вас?

Нормальное большинство в него ныряет – и тонет. Рассудительные все‑таки остаются на берегу и Озеро наблюдают как очередной природный объект. А самые веселые смело в него ныряют – и плещутся в сладкой Печали, наслаждаясь ее прозрачностью.

А когда время купания заканчивается, они с Печалью благодарно прощаются и спокойно идут себе дальше.

 

 

Сказка о Смерти

 

А человек умирает и распадается; отошел – и где он?

Книга Иова

 

– Бабушка, а бабушка, а когда ты умрешь?

– А что, внучек?

– А я тогда твою швейную машинку смогу крутить сколько захочется!

 

Вам какой эпиграф больше нравится?

Взрослые никогда не могут успокоиться, видя, что дети относятся к смерти как‑то без всякого уважения. Кто наблюдал, знает: дети с одинаковым интересом готовы исследовать и мертвую лягушку, и мертвую бабушку.

Ненапуганные, конечно, дети. То есть невоспитанные. А ваши, наверное, уже воспитаны – и смерти боятся. До смерти боятся.

Смерть, конечно, достаточно ответственное событие – примерно как переезд в другой город, и, если это предстоит, надо быть готовым.

Ну, там бумаги всякие… Дела завершить…

Но размышлять о переезде годами… И при этом по‑прежнему жить бестолковой жизнью… Нет, такое могут позволить себе только взрослые.

То есть дети, которые уже не разрешают себя воспитывать.

 

Страшная игра в Радость

 

– А сейчас, детишки, мы будем веселиться…

Общий плач

 

На занятиях в нашем славном «Синтоне» у нас есть очень веселая игра. Хорошая и светлая игра, только иногда страшная очень.

Так, что холод разливается по груди.

О чем она? О радости. На уровне умных разговоров и философского осмысления жизни, то есть на уровне «ля‑ля», в нашем славном «Синтоне» рано или поздно все подтверждают, что жизнь – это поток нейтральных событий, что ярлычки «событие», «горе» или «радость» на жизнь навешивают сами люди и что в любом, даже самом печальном, событии можно найти огромное количество плюсов – было бы желание и мудрость.

Ура! Это продекларировали все, то есть каждый, и каждый преисполнен ощущением собственной мудрости.

Но за словами, чтобы они не остались только словами, должно произойти проживание, поэтому народ встает в пары и всем предлагается работа. Предлагаются простенькие ситуации, которые они должны примерить на себя и описать, чем эта ситуация хороша, какие плюсы в ситуации они видят, чувствуют, переживают – или могли бы видеть и чувствовать.

«Вы оказались в паре с этим человеком: чем это хорошо? Плюсы этой ситуации?!»

Ну, тут их хлебом не корми, дай им пообниматься и рассказать партнеру, как им друг с другом славно.

Шаг вправо, смена пары. «Вам идти на улицу, а на улице – проливной дождь, холодный резкий ветер и грязь. Плюсы?»

Лица воодушевленные, друг друга перебивают. Справляются.

Спасибо, попрощались, шаг в сторону, новая пара. «Вы меняли доллары на рубли или наоборот, пошли по левому пути, вас кинули на крупную сумму. Что славного для вас в этой ситуации?»

Хотел бы я, чтобы их переживания в реальности были такими же позитивными, как сейчас… Однако то, что это возможно, сомнений нет.

Попрощались, новая встреча. «Вы сегодня целый день ничего не ели, и это как‑то не предвидится. А кушать хочется. Плюсы?»

Как правило, ощущаю в народе некоторое разочарование: ситуация слишком проста. Но пусть «прожуют» ее со всех сторон.

Спасибо, новая встреча. «Вы торопитесь, опаздываете, но вот прямо перед носом ушел автобус. Не правда ли, это замечательно?»

Это всем нравится. Вкусно переживают, как хорошо теперь можно не торопиться, расслабиться, посмотреть на небо. Плюс судьба подарила возможность не работать, а отдохнуть лишние пятнадцать минут – неплохо. Можно порадоваться тому, что вы в этой ситуации не воете несчастно и злобно вслед автобусу, а даже похожи на светлого человека. В целом ситуация – богатое поле для духовного творчества.

Великолепно, попрощались, встретились. «От вас ушел любимый. Вы любили его, он был для вас очень, очень многим – но теперь его с вами нет. Поделитесь радостью!»

В некоторых парах можно наблюдать мгновенную заминку, однако духовно‑творческий потенциал народа высок, и вот радости – верю, что не юморные, а реальные, – уже рассказываются. Работают, однако… Но пора уже и поднапрячь.

Спасибо, тепло попрощались с любимым и уходим от него, переживая искреннюю радость. Новая встреча, закрыли глаза. «Кого вы больше любили: маму или папу? Наверное, это был замечательный человек. Так вот: у вас умер кто‑то из родителей. Задание то же – есть ли в этой ситуации плюсы? Какие они для вас?»

Если заметили, это более мягкие формулировки. Спросить «Что хорошего в этом?», попросить «поделиться радостью» – не могу. Язык не поворачивается. А народ – думает и говорит. В реальности, как бы ни был замечателен любой из нас, в чем‑то каждый из нас труден и неуместен. И когда любой из нас уходит, что‑то хорошее с этим всегда приходит. Вот об этом они и беседуют. Спасибо.

Новая пара, закрыли глаза. «Как прекрасна жизнь, как много в ней света и радости! Но вы узнаете, что у вас рак, и жить вам осталось полгода. Как у нас с радостью?»

Господи, как будто все выдохнули. Как будто скинули огромный груз, – я так понимаю, называемый жизнью, – и с восторгом мечтают, как плотно и с кайфом они проведут свои – совершенно свободные! – свои последние полгода. Ишь, размечтались… Пора возвращать к реальности.

Я вынужден попросить вас попрощаться и перейти в новую пару. Внимание, неожиданность, только не расстраивайтесь: «Вы узнаете, что врачи ошиблись, и выздоравливаете!»

Выброс эмоций, где радость перемешана с досадой. Вычерпывать радость, похоже, уже умеют все, только это не всегда хочется…

 

О чем плакать?

 

– Папа, не уходи от нас! Папа!……

– Дети, ваш папа умер. Поплачьте…

Я тут плакал

 

Жизнь прожита – компот выпит. Он даже не разлит, и чашка не разбилась, просто компот в чашке кончился. Да, компот был вкусен, но вы решаете плакать? Да, жизнь была прекрасна, но она кончилась. Вы решаете плакать? – Выпив компот, я обычно не плачу, а встаю из‑за стола с удовлетворением.

Когда умирают любимые родители, любящие дети плачут. Но плачут они не об умерших родителях, они плачут о себе, лишившихся собственности и спонсоров внимания.

А еще точнее – плачут по иллюзии, потому что не лишились ничего.

Пока у капли остался океан, можно ли говорить о потерях?

 

Что стоит за плачем

 

Было бы сердце, а печали найдутся.

В. О.Ключевский

 

Моя соседка Юля вздрагивает и вопит по любому поводу. Она терпеть ненавидит крапиву; она, как заранее ужаленная, отпрыгивает даже от упоминания змеи, ужа и готова плакать лишь от мысли, что ее любимая подруга Алиса уедет от нее на три дня раньше.

Мама у нее такая же дерганая. Невроз.

Для нее вздрагивать и ужасаться – естественно, и чем удобнее для этого повод, тем с большим воодушевлением она это делает. А теперь догадайтесь, как она относится к смерти?

– Очень относится. Относится с интересом. Относится с мечтательным ужасом.

И бережностью, как к любимой игрушке. Она даже старается эту игрушку пореже доставать – потому что оттуда, из‑за прозрачной занавески, смерть выглядит еще более зловеще и привлекательнее.

Будет смерть – здесь будет плач и крик. Но смерть в данном случае просто удобный повод проорать свои неврозы. Орет – невроз, неблагополучие, несчастье, а смерть – лишь зацепка, которой так удобно воспользоваться.

…Бабушка Лены умерла уже много лет назад, но Лена плачет каждый раз, когда вспоминает об этом. О чем плачет Лена? О бабушке? – Нет, о той любви, которую ей бабушка давала, о той любви, на которой она была воспитана, которую она запечатлела как Любовь и которую теперь не получит ни от кого другого.

Хороший человек Лена. Но если бы она не так нуждалась в подкармливании любовью, если бы она умела усваивать любовь любую, идущую от такого множества людей в ее сторону, если бы она раздавала любовь, а не ждала ее – плакала бы она?

Сенека в подобной ситуации реагировал резко:

«Так что же, – спросишь ты, – неужели я забуду друга?» – Недолгую память обещаешь ты ему, если она минет вместе со скорбью!!!! Скорбь кончается быстро – но память пусть будет долгой. А самая долгая – память, связанная с приятными чувствами. Поэтому, если хочешь об умершем друге помнить долго, пусть твои мысли о нем будут приятны. Совершенно верно, но как‑то цинично. Для меня думать об умерших друзьях отрадно и сладко. Когда они были со мной, я знал, что их утрачу. Когда я их утратил, я знаю, что они были со мной».

А это просто мудро.

 

Смерть и Спектакли

 

Все формы проходят.

Последние слова Будды

 

Смерть – это очень просто. Человек родился. Человек умер. Это так же просто, как включили и выключили свет в комнате. Вот свет зажегся и осветил нам кусочек мира. Мы жили в его лучах. А потом свет погас. И все.

Как правило, в таких случаях даже не надо привыкать к темноте, потому что вокруг нас обычно много источников света, а над нами всегда – или солнце, или огромное звездное небо…

Но люди, как правило, не могут жить просто и начинают устраивать Большие Спектакли. Первое действие: «Пришествие Света». Народ собирается, готовится к Событию и переживает: «Вот сейчас… Вот… Я верю, это случится! Свет придет к нам! (Лампочка загорелась.) О, Свет!»

Далее радостные торжества. Каждый год отмечается День рождения Лампочки.

Действие второе: «Трагедия». «Свет, ты будешь с нами вечно! Но почему ты мигаешь?! Меркнешь?! (Лампочка перегорела.) Нет!! Это невозможно! Ах, лампочка погасла… Так безвременно перегорела…»

Все рыдают. Далее организуются поминки на девятый и сороковой день.

 

Некролог

 

Умер Козлов Николай Иванович.

Это известие отзовется во многих сердцах: его знали и любили многие, очень многие, для которых он был Учителем. Но те, кто слушал, читал и любил его, не будут грустить или плакать, ибо стержнем всего его учения была заповедь жить сильно, достойно и светло. Заповедь праздновать свою жизнь. В книге его, которая останется в культуре человечества, в «Философских сказках», он оставил уже свое завещание: он хотел, чтобы мы праздновали его смерть, он завещал и свою смерть превратить в человеческую радость.

Каким он был? Он был живым и свободным. Многие спотыкались на том, что он не соответствовал тому высокому образу, который мог сложиться о нем после его книг. Он не был величествен, совершенен и недоступен – он был человеком среди людей, одним из самых житейских среди всех житейских. Душа его парила в небе, но ноги крепко и с удовольствием стояли на земле.

Он был веселым тружеником, празднующим жизнь, но его никто и никогда не видел праздным. Для него самым роскошным развлечением, самым роскошным и уникальным экспериментом была его жизнь, и он жил ее сильно.

Те, кто любили Николая Ивановича, продолжат его дело. Его жизнь. То есть будут просто счастливы.

Писано Н.И. 17 апреля 1995 г. на занятии в Клубе с чувством той высокой радости, которая бывает всегда, когда вспоминаешь об очень близком и любимом тебе человеке.

 

Мое завещание

 

Когда я умру – да, когда я умру! – пусть это будет для всех моих близких Большим Праздником. Они праздновали дни моего рождения, пусть продолжают праздновать теперь дни моей смерти. Расшифрую: праздновать – значит улыбаться, радоваться, петь, весело буянить и т. д.

Если им нужна для этого другая упаковка, пусть называют днем Памяти.

Могу предположить, что по такому Важному Поводу соберутся многие, и многие будут очень рады друг друга увидеть. Ну так вот: пусть радуются, не скрывая этого. И пусть радуются тому, что у них оказался для встречи повод.

Так или иначе, я не хочу остаться человеком, воспоминания о котором кого бы то ни было печалили. Все, что связано со мной, должно людей радовать, а не наоборот.

Буду чрезвычайно благодарен всем тем, кто разрешит мне так же светло реагировать на все события, связанные с их жизнью и смертью.

Спасибо

 

 

Счастье и свобода

 

Отпустите Счастье на волю

 

Человек ведет себя со своим Счастьем очень глупо.

Вначале человек СВЯЗЫВАЕТ свое Счастье с работой, деньгами, семьей, здоровьем и кучей ерунды размером еще меньше. А потом он его насилует‑дожимает: вот, на работе успехи, деньги есть, семья приличная, на здоровье не жалуюсь. Счастье, будь со мной! – Если Счастью, прижатому и обложенному со всех углов, деваться некуда, оно тяжело отдается вам и нехотя включает Солнышко.

Но о‑очень ненадолго.

А чаще всего Счастье ускользает.

Что делать? А просто быть счастливым. Будьте счастливы и НЕ СВЯЗЫВАЙТЕ СВОЕ СЧАСТЬЕ ни с чем! Только тогда, когда вы освободите свое Счастье, оно подарит вам себя.

Для этого, правда, надо еще хорошо себя вести, но на самом деле Счастье не такое уж и привередливое.

НЕ СВЯЗЫВАЙТЕ СВОЕ СЧАСТЬЕ НИ С ЧЕМ. РАЗРЕШИТЕ СВОЕМУ СЧАСТЬЮ ПРИХОДИТЬ К ВАМ СВОБОДНО!

 

Дела душевной канцелярии

 

В то время как простые работяги понуро отрабатывают свои пустые договора и грустные программы, в душевной канцелярии иногда происходят и более интересные вещи.

Как мы уже говорили, Святую Веру иногда можно обмануть. Профессионально обучают этому актеров, и умение «действовать в предполагаемых обстоятельствах» есть только другое название навыка подсовывать в канцелярию Святой Веры фиговые справки.

То, что психологи называют рационализацией, является умением сочинять докладные записки под девизом «Почему хорошо то, что Плохо».

Правда, Вера не совсем дурочка, и она закрывает глаза на эти фальшивки только до тех пор, пока ей лень на это вранье реагировать.

Маги и шаманы отличаются от прочих смертных тем, что, годами травя свою заведующую канцелярией все более и более нелепыми записками (а иногда и подпаивая ее), они в конце концов сводят Веру Ивановну с ума. И теперь она подписывает им все что угодно.

Правда, в канцелярии теперь кавардак, и нередко оттуда идут совершенно сумасшедшие приказы.

Философ побеждает Веру на своем поле. Когда ему что‑то понадобится, он приглашает уважаемую Веру к себе и заводит с ней длинную беседу. Философ обрабатывает Веру мудрыми изречениями, туманными притчами, экзистенциальными доводами, логическими доказательствами и практическими соображениями до тех пор, пока та не сдастся и не признает его просьбу обоснованной.

После чего философ живет картинками, которые сам же и сочинил.

А Хозяин, он же Мастер, действует иначе. Вызывает к себе Веру и дает ей задание, на что она согласно отвечает: «Есть!» Он дает ей задание на душевную погоду, заказывает внутреннюю музыку и хотя бы в общих чертах определяет сценарий душевных событий. После этого ему беспокоиться не надо – Вера справится всегда. Потому что любая Вера – волшебница.