Между нами, женщинами, говоря.

 

Если мужчина не понял женщину, он будет обвинен в отсутствии чуткости. Если она не поняла его, ему будет брошено: «Что же ты не сказал по‑человечески?!»

Когда от души высказывается он, она обвинит его в грубости. Когда он потребует аккуратности выражений от нее, она пояснит, что привыкла быть искренней и не может скрывать то, что на душе накипело.

Если мужчина посмеет сказать, что в ней, в его любимой женщине, его ЧТО‑ТО не устраивает, она в ответ упрекнет его в отсутствии любви безусловной. «Если ты меня любишь, ты будешь любить меня любую». Если же ЧТО‑ТО в мужчине не устраивает ее, она с горечью проконстатирует, что ТАКОГО любить она уже не может.

А про безусловную любовь как‑то естественно мгновенно забудется.

В собственных недостатках виноват всегда он, в ее недостатках – тоже он.

И так далее, разрешите далее не мелочиться.

Если же мужчина попробует перенять ее тактику, она просто назовет его «Бабой» и перестанет уважать.

Естественно. А как иначе относиться к мошенничеству?

Тот же, кто попробует женщину остановить и рассказать ей, что такие подтасовки и подлоги устраивать непорядочно, нарвется на:

полное и искреннее непонимание,

тоскливую скуку и

звание «Зануды».

Да, натолкнулся на любопытное у Власа Дорошевича:

«…Глаза ее горели тем злым взглядом, которые бывают только у чахоточных и у женщин».

Кто запамятовал, напомню: Влас Дорошевич – честнейший и добрейший литератор, защитник униженных и оскорбленных.

 

Мир Мужчины и мир Женщины

 

Я вовсе не считаю себя дефективным, если мое зрение не способно воспринимать ультрафиолетовые лучи, видимые, например, нашими друзьями собаками. Это просто моя видовая особенность. Точно так же видовая особенность женщины – неспособность видеть близкого ей человека как отдельное, отграниченное от нее существо.

Женщина не может и не хочет знать никаких границ между людьми. У нее нет определенных очертаний у самой, и она не понимает их у других. Мое? Не мое? Где кончаюсь я? Где начинается другой? – Не знаю точно…

Тем более это так, если женщина любит. Любовь для женщины – полное слияние, уничтожение всех и всяческих границ.

Мужчина вначале называет это преданностью («Вся во мне!»), немного позже – назойливостью и бесцеремонностью («Во всё – она!»).

Но женщина действительно не знает, где кончается она, а где начинается другой.

То есть, конечно, она об этом слышала и даже иногда в это верит; но дело в том, что для нее все это не реально. Она видит мир по‑другому.

Для нее мир – это такой первичный бульон, в котором бултыхаются некоторые сгустки. Кое‑как оформленные сгустки называют себя отдельными людьми, но на самом деле это все один бульон, где она – продолжение кого‑то, а любой, тем более близкий ей, – продолжение ее.

Когда в жизнь другого вмешивается мужчина – он понимает, что вмешивается в жизнь другого и нарушает его суверенитет. Когда то же самое делает женщина, она просто участвует в жизни того, кто является ее продолжением.

Если какой‑то ненормальный мужчина кричит ей: «Не лезь, это не твое дело!», женщина или огорчится, или обидится. Она никуда не лезет, она просто живет в мире, где все цельно и не разделено на фрагменты: жизнь «моя» и жизнь «чужая».

Как единая жизнь может быть «чужой»?

Если ее долго бить по рукам, она погрустнеет и начнет бояться двигаться по каким‑то маршрутам. Тогда мужчина радуется и думает, что она начала уважать его суверенитет: «Боится – значит, уважает».

Да нет, просто боится. Женщина не знает, что такое уважение и другие мужские способы коверканья единого и прекрасного мира.

После этого абзаца я был жесточайшим образом обкусан. Догадайтесь, кем?

 

Раб и волшебница

 

Женщины, как биологический вид, гораздо ближе к цветам, чем к людям.

Отто Вейнингер

 

Мир мужчины – твердый и мертвый, наполненный кубиками‑понятиями, упорядоченный принципами, ограниченный законами. Поэтому любой мужчина предсказуем и ограничен.

Мир женщины – живой и переливающийся, мир прикосновений и вкусов, ощущений и настроений, где все может стать всем и обрести любой облик. Женщина свободно реет между тем, что мужчины уважительно называют понятиями, прикосновением волшебной палочки превращая свой Каприз в Добро, а Желание – в Правду.

Кто такая Женщина? – Это волшебница.

Кто такой Мужчина? – Это раб.

И очень нередко – именно ее.

 

О мужской несостоятельности

 

Мужчина, занятый проблемами, хочет познать.

Женщина, носящаяся с проблемами, хочет только – быть познанной.

О. В!

 

Мужчины абсолютно не правы, когда обвиняют женщин в лживости: на самом деле лгунами бывают только мужчины. Мужчина может соврать: сказать неправду, помня, что все было не так. Женщина же никогда не врет: каждый раз, когда она говорит, что БЫЛО ТАК, она в это верит.

Нормальная женщина не врет никогда – она просто абсолютно не помнит то, что говорила пару минут назад. То есть она может использовать что‑то из этих пару минут назад, но уже для совершенно других позиций и чувств. Она каждый раз пребывает «здесь и сейчас», и каждое новое мгновение ее жизни – ее новая жизнь.

Какая разница, что говорила она полчаса назад – ведь это было полчаса назад, в ее прошлой жизни!

Мужчины обвиняют женщин в непоследовательности. Странно. Это все равно, что обвинять погоду в том, что она меняется. Это мужчины придумали, что человек должен быть закостенелым и быть одним. Женщина себя так не ограничивает, она всегда разная даже в одно и то же мгновение, тем более спустя целую минуту.

Мужчины называют это разрывностью сознания, но это их личные проблемы.

Мужчины, например, считают, что в душе обязательно должен быть милиционер.

Иногда они его называют Совестью. Иногда – просто «Я».

Этот контролер должен за его же мыслями и чувствами СЛЕДИТЬ, чтобы соответствовать тому, что ПРАВИЛЬНО, всегда выполнять ДОГОВОРЕННОСТИ, ОТВЕЧАТЬ за свои поступки и слова, соблюдать ЛОГИКУ и совершать другие не менее нудные глупости.

Вот еще… Пусть так живет его компьютер, тресни его экран!

Женщина не дура и живет свободно, вне внутренней ответственности и вне логики. Что касается логики, то есть интеллектуальной этики, то она всегда может использовать ее, когда ей выгодно это; но она же всегда и отбросит ее, когда та быть нужной перестанет. Называться это будет…

сейчас придумаю… э… э…

Это называется «чувствовать интуитивно» и «охватывать ситуацию в целостности».

То есть выхватывать из всего любую мелочь и ничем это не обосновывать.

Нормальная женщина просто возмущается требованием придерживаться ВО ВСЕХ своих суждениях логики.

Как минимум, это нетворческий подход, а в целом – полнейшая механистичность.

Вместо логики у женщины великолепно развит вкус, и она умеет убедительно рассказывать, почему хорошо то, что ей нравится. Кроме того, она наделена богатой фантазией и умеет ассоциативно связывать все с чем угодно.

С чем угодно ей.

Мужчина всегда чувствует неловкость, когда высказывается недостаточно логично и обоснованно. Женщина же чувствует неловкость, когда мужчина ожидает жесткой логичности и строгого обоснования от нее.

Ну что он, маленький ребенок, что ли?!

Да, у нее нет ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОВЕСТИ.

Ее можно, допускаю, к этому приучить, и она даже будет это носить, но для нее это не более внутренне необходимо, чем бульдогу намордник.

Она эту совесть не заказывала, и она ей тысячу лет как не нужна. Зачем? Ведь к мужчине и женщине – разные мерки. Когда хитрит мужчина, его назовут подлецом. Он непорядочен. Когда хитрит женщина, ее назовут мудрой. Ну при чем тут порядочность, когда речь идет о поведении женщины?

 

* * *

 

…Больше всего меня поражает то, что женщинам эта сказка о них нравится. Они со своим описанием в ней полностью соглашаются –

И их все это совершенно устраивает.

 

Разные Отношения

 

 

Милостивый государь Николай Иванович!

Не вели казнить, вели миловать. Ты сам велел слово молвить – вот и получай.

Ты, несомненно, силен, поэтому, если в чем‑то ты все‑таки слаб, я могу тебе об этом сказать, зная, что ты не развалишься. Ты, несомненно, мудр, поэтому если в чем‑то ты болван, то это тоже сказать можно: ты не только не застрелишься, но, может быть, и поумнеешь. А если болван не ты, а я, то ты, такой мудрый и великий, мои заблужденья мне, неразумной, простишь. Верно?

Из переписки с О.Н.

 

Национальное достояние России, моя любовь О.Н. тихо и весело учительствует в своем ужасно Северном Бутове, отчего начинают шевелиться мозги даже у тех, у кого они изначально для этого не приспособлены. Моя книга в лучших местах – только бледное отражение ее обычной речи. Но заставить ее вылезти из своей семьи на общечеловеческие просторы невозможно, потому что у нее есть Ежик, Мышка и Злодей‑Начальник.

И все Любимые.

Так вот, ее реакция на эту Кляузу была преспокойной: «Да я всегда знала, что люди делятся на мальчиков, девочек и человеков! И ты же не поклянешься, надеюсь, что любой мужик по определению уже и человек?»

Обсуждение же в кругу нашего синтоновского Семейного Клуба было взбудораженным и свелось к следующим позициям.

Таня Ч. (быстро меняя цвет лица): «Мне, как беременной, это вообще слушать было нельзя. Оцарапали… Знаете, как больно?»

Игорь Г. (меланхолично): «Если так смотреть на мир, мира не будет…»

Люба А. (как всегда, мудро): «Это все совершенно правильно, но так бывает только тогда, когда женщина воюет. А если женщина любит…»

И тогда я задумался и загрустил…

 

* * *

 

Но одного, похоже, я добился. Тема эта в Клубе сразу доказала свою актуальность, обсуждалась самым неформальным образом, вызвала кучу женских сочинений на тему «Как раз Мужчина – это не человек», но в результате качество отношений обоюдно повысилось. И вот с недавних пор при слове «Женщина» все наши синтоновские девушки просто вздрагивают и оглядываются, как бы желая доказать: среди них ТАКИХ – нет…

Я думаю, что у многих из них это желание сохранится даже надолго.

 

 

Семья глазами свободного человека

 

Новая Атлантида

 

Мы снова в клубе практической психологии «Синтон», на одном из занятий по курсу «Семьеведение». Сегодня у нас в программе игра «Новая Атлантида»: совершенно рядовая игра, помогающая усвоению разнообразия форм семейной жизни. Все разбиваются на микрогруппы, получают статус Правительства Новой Атлантиды и вводную.

Такую.

Недалеко от Европы, там, где, по преданию, затонула когда‑то великая Атлантида, всплыло несколько островов, исключительно пригодных для житья. Их назвали Новая Атлантида, и ООН предоставила их вам, как просвещенному правительству, для обустройства.

Ура!

Вы, как правительство, заинтересованы, чтобы остров расцветал, а народ ехал жить именно к вам. Вопрос: какова будет ваша политика в отношении семьи? В ваших руках – законы, кредиты и средства массовой информации, с их помощью вы можете формировать и жизнь, и общественное мнение. Какие формы семьи вы примете как предпочтительные? Какие разновидности семьи у вас не поощряются или запрещаются?

А до этого все просветились по поводу таких нетрадиционных для нас форм семьи, как брак гостевой и прерывающийся, ограниченная временем семья, семья мусульманская, непальская, шведская и открытая семья, а также лесбийская и чисто мужская.

Пока у них пятнадцать минут подготовки, я смотрю на них и вспоминаю, как красиво они рассуждали. Дружно поднимали руки, утверждая право личности на свободу любви. Они были за то, чтобы человек сам, свободно выбирал, с кем ему жить и спать, и не дело государству лезть в постели своих граждан. Естественно, они уважали права тех, кто имеет свои половые ориентации.

Они были очень свободомыслящими.

Но вот пятнадцать минут прошло. И начинается: «Налоги с несемейных в пользу семейных!», «Если к нам вначале приедет больше мужчин, мы будем препятствовать мусульманским семьям: женщины нужны всем!», «Нам нужны дети, поэтому геев не пустим и гомосексуальные семьи запретим!» – репрессивная машина заработала.

Впрочем, бывают и светлые моменты: «Каждый год 1 января все браки считаются автоматически расторгнутыми. А кто хочет, в этот день могут снова играть свадьбу. 1 января – Праздник Семьи!»

Но в целом – славные мои синтоновцы стали политиками, то есть пастухами человечьего стада. Я знаю, что многие из них напряженно ценят свою свободу, супружество воспринимают как сковывающие узы и поэтому семейной жизни избегают. Но теперь, в роли государственных деятелей, им уже оказываются нужны семьи.

Нужны не лично себе – нужны народу.

И они будут насаждать семейный образ жизни и поощрять рождение детей. Они будут повышать ДЕТНОСТЬ семьи. У них изменился взгляд на семью – он стал ГОСУДАРСТВЕННЫМ. И чтобы их государство стало хорошим, они хотят его от ненужных им людей очистить.

Государству всегда какие‑то люди мешают.

 

Торжественное преступление

 

Откуда идет традиция во время свадьбы надевать супругу кольцо на палец? Я знаком с разными гипотезами, но, скорее всего, это идет из Древнего Рима: там кольцо одевалось рабу в знак того, что теперь он лишается свободы и становится чьей‑то собственностью.

Не правда ли, красивый обряд: подъезжает эскорт машин… Выходят празднично одетые молодые… Входят во Дворец и становятся на ковер… И наконец: «Именем… объявляю вас мужем и женой!» Свершилось! Он надевает кольцо ей и делает ее своей собственностью. Она надевает кольцо ему и делает его собственностью своей. А торжественное событие, оформляющее это преступление, называется свадьбой…

Это не преступление? А как по‑другому квалифицировать деяние, в результате которого миллионы людей насильственно, обманным путем оказываются лишенными свободы?

Почему «обманным путем»? А потому что, когда он очнется, будет уже поздно. «О чем ты думал, когда создавал семью?!»

А почему «насильственно» – немного позже.