Соотношение знания и реальности

 

С вопросом «можно ли познать бытие?» тесно связан другой философский вопрос: «достоверно ли человеческое знание?» Следует заметить, что этот вопрос в известном смысле является риторическим. Просто немыслимо отвечать на этот вопрос отрицательно! Если человеческое знание не имеет ничего общего с бытием, человек оказывается вне этого бытия. Это подобно тому, как если бы в один миг человек перестал видеть, слышать, различать запахи, вкусы и прикосновения, потерял бы способность мыслить. Поэтому данный вопрос в самом общем смысле всегда решается положительно.

 

Вопрос о соотношении знания и реальности в условиях современной цивилизации приобретает прагматический характер и связан со способами получения знания и его применения. Эффективность человеческой деятельности напрямую зависит от соответствия знания схемам деятельности и проектируемого на основе знания продукта деятельности с ее результатом.

В более общем случае речь идет о соотношении всего массива человеческих знаний и их включения в жизнедеятельность людей с теми условиями, в которых эта жизнедеятельность осуществляется. На абстрактно-теоретическом языке философии этот вопрос формулируется как соотношение бытия и мышления.

Одним из первых вопрос о соотношении знания и реальности сформулировал древнегреческий мыслитель Парменид. Согласно его точке зрения, «бытие и мысль о нем – одно и то же». В этой формуле утверждается бытийный статус мысли и тождественность ее содержания той реальности, к которой относится данная мысль. Парменид убежден, что мысль о яблоке по своему содержанию идентична самому яблоку.

Платон в этом вопросе был настроен менее оптимистично. Он считал, что рассматриваемое соответствие доступно лишь богам и божеским чадам, а люди ограничиваются правдоподобным смыслом. По-другому, знание не совпадает с реальностью, а лишь похоже на нее, отражает ее в большей или меньшей степени. Он проясняет свою позицию с помощью образа пещеры: люди, находясь в пещерном полумраке, видят не сами предметы, а лишь их неточные и неясные тени. Правда, Платон оставляет за человеком возможность выйти из пещеры, но тут же замечает, что сами люди не желают ее покидать: «А кто взялся бы разрешить их от уз и возвести вверх, того бы они, как только могли бы взять в руки и убить, – убили бы».

 

О ком, не называя имени, говорит здесь Платон?

 

Вот почему, с точки зрения Платона, знание человека о мире можно признать лишь приблизительным.

И. Кант объяснял достоверность знания тем, что человек как бы укоренен в бытии.
В бытии человеку принадлежит особое место, которое и объясняет возможность получения достоверного знания о реальности. Позже эта идея составит содержание антропного принципа в науке. В то же время учение Канта об априорных (доопытных) формах познания само по себе не предоставляет уверенности в том, что создаваемое знание является достоверным. Невозможно установить, позволяют ли априорные формы достоверно познавать бытие или нет. Нельзя быть уверенным и в полноте знания, так как неясно, можно ли получить исчерпывающее знание, используя априорные формы познания.

Как видим, несмотря на все желание решить положительно и окончательно вопрос о достоверности познания, ни философия, ни наука до настоящего времени не нашли для этого достаточных аргументов. Поэтому остается лишь верить и надеяться, что человеческое знание о реальности является достоверным. Один из самых видных и авторитетных мыслителей XX столетия К. Поппер отрицает объективный характер знания; его вывод пессимистичен: «Мы не знаем, мы можем предполагать».

 

 

Концепции истины

 

Вопрос об истине является одним из вариантов постановки вопроса о соотношении знания и реальности. В самом вопросе «что есть истина?» заключено нормативное требование о том, что можно определить истину. Истина должна одновременно быть и характеристикой отдельного научного положения, и регулятивом познания – его целью, идеалом.

Заметим, что регулятивная функция истины уже заложена в классическом образе познания (сознание как вненаходимая оценивающая инстанция, постоянно направленная на процесс познания, содержит в себе и критерии оценки знания, его нормы и цели).

 

Всякое определение предполагает критерий, по которому оно производится. По сути дела, решение вопроса об истине зависит от выбора ее критерия. Определение истины как высказывания, обладающего наивысшей степенью достоверности, ничего не определяет, так как сразу же возникает вопрос: как именно определить степень достоверности высказывания? По-другому этот вопрос звучит так: каков критерий истины?

В зависимости от выбора того или иного критерия в философии возникают разные концепции истины.

Автором классической концепции истины является Аристотель. Согласно ему, истина есть соответствие наших знаний действительности. Это так называемая теория корреспонденции, соответствия. Например, Б. Спиноза предлагает следующее определение истины: «Истина есть утверждение о вещи, совпадающее с самой вещью».

Следует обратить внимание на теорию когеренции (согласованности) одних частей знания с другими, внутри данной отрасли знания (к примеру, Р. Декарт критерием истинных знаний считал их ясность и отчетливость); это понятие может быть применено и при оценке степени ассимилированности, вписанности знания в познавательные результаты эпохи, – в фундамент познания тем самым вводится культурно-исторический, регулятивный момент, что уже выходит за рамки классического идеала научности.

Теория прагматизма отождествляет истину с пользой для человека. Такое мнение по вопросу о критерии истины сложилось в позитивистски и прагматически настроенной философской мысли XIX – XX вв. – у Г. Спенсера, У. Джеймса, Дж. Дьюи. Критерий истины они усматривают в успешности, работоспособности, полезности той или иной идеи. Основатель прагматизма Ч. Пирс считает, что истиной называется «общезначимое принудительное убеждение».

Марксистская трактовка истинности несет в себе элементы прагматизма, однако не исчерпывается этим, являясь попыткой соединить этот критерий с критерием корреспонденции и когеренции в концепции единства практики и познания, соединяющей фундаменталистский подход с идеей культурно-исторической обусловленности знания и его социально-прагматической направленностью.

Еще один вариант решения вопроса о критерии истины находим у Ж. А. Пуанкаре.
Он считает, что истина – это результат условного соглашения (теория конвенции). Правда, и в таком виде к истине предъявляются требования: она должна быть внутренне непротиворечивой, максимально простой и удобной для своего использования.

 

Какие еще критерии можно предложить для установления истинности?

Как решается вопрос о критерии истины в русской философии?

 

Каковы основные свойства, признаки истины? В чем состоит ее противоречивый характер?

Первое и исходное противоречие – объективность и, при этом, субъективность истины. С одной стороны, это конечная обусловленность реальной действительностью, практикой, и независимость содержания истинного знания от отдельных людей (истина не есть свойство материальных объектов, а характеристика знания о них). Будучи объективна по своему внешнему материальному содержанию, истина субъективна по своим внутренним идеальному содержанию и форме: истину познают люди, выражающие ее в тех или иных субъективных формах.

Истина есть процесс, а не некий одноразовый акт постижения мира сразу, целиком и в полном объеме. Для характеристики истины как процесса применяются категории абсолютного (выражающей устойчивое, неизменное в явлениях) и относительного (отражающей изменчивое, преходящее). Абсолютная истина понимается, во-первых, как полное, исчерпывающее знание о действительности в целом – гносеологический идеал, которые никогда не будет достигнут, хотя познание все более приближается к нему;
во-вторых, как тот элемент знаний, который не может быть никогда опровергнут в будущем: «все живое смертно», «все тела состоят из атомов» и т. д. Это так называемые вечные истины, знания об отдельных сторонах предметов. Относительная истина выражает изменчивость каждого истинного знания, его углубление, уточнение по мере развития практики и познания. Относительность истины выражается в ее неполноте, условности, приблизительности, незавершенности. В каждой относительной истине есть зерно истины абсолютной, а абсолютная истина складывается из суммы истин относительных, но не путем механического соединения готовых истин, а в процессе творческого развития практики и познания.

Существуют две крайние позиции в понимании отношения абсолютного и относительного моментов в истине: догматизм преувеличивает значение устойчивого момента, релятивизм – изменчивой стороны каждой истины.

 

Приведите примеры из истории естествознания и социальных наук, когда абсолютный или относительный моменты истинного знания противопоставлялись и абсолютизировались. К чему это приводило?

 

В свое время Гегель справедливо подчеркивал, что истина всегда конкретна.
Это значит, что любое истинное знание (в науке, философии, искусстве и т. п.) всегда определяется в своем содержании и применении условиями места, времени и многими другими специфическими обстоятельствами, которые познание должно стремиться учесть как можно точнее. И он же настаивал на том, что всякая мысль как знание абстрактна
(есть отвлечение от ряда свойств предметов и отношений между ними).

Кроме названных некоторые авторы выделяют такие свойства истины, как простота, красота, эвристичность (способность знания к саморасширению), когерентность (согласованность данного знания с фундаментальными идеями), способность к самокритической рефлексии, антиконъюнктурность и др.