Особенности литературы периода «позднего сталинизма»

Билет 1

Особенности литературы периода «позднего сталинизма»

Поздний сталинизм – 1946-1953. Конец 40-х-начало 50-х годов, время позднего сталинизма, ознаменованы предельным, максимальным падением уровня литературы в СССР. А смерть И.А. Бунина в 1953 году была воспринята в качестве символического конца старой литературы зарубежья. Таким образом, обе основные ветви русской литературы эволюционируют по нисходящей от 20-х к 50-м годам, а во второй половине века вновь медленно поднимаются, достигая неплохого уровня, но едва ли сопоставимого с уровнем классики XIX столетия. Видимо, последствия исторических потрясений, репрессий и войн слишком тяжелы.

40-50-е годы:

тема войны — Твардовский — Василий Тёркин, Шолохов — Судьба человека, Симонов — Дни и ночи, Живые и мёртвые, Солдатами не рождаются, Катаев — Сын полка, Фадеев — Молодая гвардия, Корнейчук — Фронт, Леонов — Нашествие.

Леонов — Русский лес.

Пастернак, Ахматова, Заболоцкий

вторая волна эмиграции — Набоков, Газданов, Алданов, Поплавский, Берберова, Одоевцева, Елагин, Нароков, Моршен

Советские писатели надеялись, что партия расширит пределы относительной творческой свободы, дарованной им во время войны, однако постановление Центрального комитета по вопросам литературы от 14 августа 1946 покончило с этими надеждами. Искусство должно вдохновляться политически, заявил советский политик А.А.Жданов, и «партийность» и социалистический реализм должны быть руководством для писателя.

Проводилась борьба с космополитизмом (компания против антипатриотов), с врагами народа.

Черты лит-ры этого периода:

· надуманные сюжеты

· схематизм в трактовке образов

· обязательное восхваление страны, советского образа жизни, личности Сталина.

· табуированность многих тем (тема смерти, горя, лишений)

· продолжались «лакировочные» тенденции (лакировка действительности) и теория бесконфликтности

· темы войны (Твардовский, Винокуров), о поколениях молодых людей, попавших на фронт (лирическое осмысление войны:Самойлов, Худзенко, Друнина), тема надломленности героя, возвращение с войны, психологическая адаптация к мирной жизни (Платонов «Семья Иванова»)

 

Билет № 2

1. Общая характеристика литературы “ хрущевской оттепели”

ЛИТЕРАТУРА ОТТЕПЕЛИ - условное название периода литературы Советского Союза 1950-х - начала 1960-х. Смерть Сталина в 1953, ХХ (1956) и XXII (1961) съезды КПСС, осудившие "культ личности", смягчение цензурных и идеологических ограничений — эти события определили перемены, отраженные в творчестве писателей и поэтов оттепели.

Разоблачение культа личности Сталина, произошедшее на ХХ съезде КПСС в 1956 г. ознаменовало начало нового периода в жизни нашей страны. Начавшиеся вслед за съездом демократические преобразования, общая либерализация общественной жизни носили, однако, половинчатый характер. Не имея политической воли довести

начатое до конца, инициатор этого процесса первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев сам со временем оказался жертвой реванша консервативных элементов административно-командной системы. Сталинский тоталитаризм вернулся в обличии брежневского «застоя». Эпоха Хрущева, краткий период относительной свободы, получил название «оттепели».

Раньше и живее всего на изменение ситуации отреагировала литература. Большое значение имела реабилитация некоторых репрессированных при Сталине деятелей культуры. Советский читатель заново открыл для себя многих

авторов, имена которых замалчивались в 30–40-х г .: заново вошли в литературу С. Есенин, М. Цветаева, А. Ахматова. Характерной чертой эпохи стал массовый интерес к поэзии. В это время появляется целая плеяда замечательных молодых авторов, чье творчество составило эпоху в русской культуре: поэты - «шестидесятники» Е. А. Евтушенко, А. А. Вознесенский, Б. А. Ахмадулина, Р. И. Рождественский. Огромную аудиторию собирали поэтические вечера, происходившие в аудитории Политехнического музея. Широкую популярность обрел жанр авторской песни, в которой автором текста, музыки и исполнителем являлся, как правило, один человек. Официальная культура относилась к самодеятельной песне настороженно, издание пластинки или выступление по радио или на телевидении было редкостью. Широкую доступность произведения бардов обрели в магнитофонных записях, которые тысячами расходились по стране. Настоящими властителями дум молодежи 60–70-х гг. стали Б. Ш. Окуждава, А. Галич, В. С. Высоцкий.

В прозе однообразная парадность сталинского соцреализма сменилась обилием новых тем и стремлением изображать жизнь во всей присущей ей полноте и сложности. Особым духом творческих исканий проникнута литература писателей -«шестидесятников»: Д. А. Гранина (Германа) («Иду на грозу» 1962 г.), Ю. Н. Нагибина («Далекое и близкое» 1965 г.), Ю. П. Германа («Дорогой мой человек» 1961 г.), В. П. Аксенова («Звездный билет» 1961 г.). Много интересного было создано в жанре фантастической литературы. Философской глубиной, необычайно широким культурным диапазоном отличаются произведения писателя и ученого И. А. Ефремова («Туманность Андромеды» 1957 г., «Лезвие бритвы» 1963 г.) и братьев А. Н. и Б. Н. Стругацких («Понедельник начинается в субботу» 1965 г., «Трудно быть богом» 1966 г., «Пикник на обочине» 1972 г.). В произведениях, посвященных ВОВ, героически возвышенные образы сменяются изображением тяжести военных будней. Писателей интересует обыкновенный человек в условиях фронта: на смену несгибаемому Мересьеву приходит герой, которому знаком и страх, и боль, и душевное смятение. Новую правду о войне раскрыли в своих произведениях Ю. В. Бондарев (роман «Батальоны просят огня» 1957 г.), К. М. Симонов (роман-трилогия «Живые и мертвые» 1959 – 1971 гг.) Важную роль в литературной жизни 60-х гг. играли литературные (толстые) журналы. В 1955 г. вышел первый номер журнала «Юность». Среди журналов выделяется «Новый мир», который с приходом туда в качестве главного редактора А. Т. Твардовского обрел особую популярность среди читателей. Именно в «Новом мире» в 1962 г. с личного разрешения Н. С. Хрущева была опубликована повесть А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», в которой впервые литература коснулась темы сталинского ГУЛАГа. Однако до полной свободы творчества в годы «оттепели» было далеко. Рецидивы сталинских методов обращения с деятелями культуры случались периодически. В критике по прежнему время от времени слышались обвинения в «формализме», «чуждости» в адрес многих известных писателей: А. А. Вознесенского, Д. А. Гранина, В. Д. Дудинцева. Жестокой травле подвергся Борис Леонидович Пастернак (1890–1960). В 1955 г. им был закончен главный труд его жизни – роман «Доктор Живаго», над которым писатель работал в течение 10 лет. Сюжетную канву романа составила жизнь главного героя – Юрия Живаго, показанная на фоне событий российской истории за более чем сорокапятилетний срок. «Я закончил роман, – писал Пастернак в письме к В. Т. Шаламову, – исполнил свой долг, завещанный от Бога». Журналы отказались принять рукопись. И все же роман был опубликован. В 1958 г. Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе. Советские власти немедленно потребовали, чтобы Л. Б. Пастернак отказался от нее. В прессе развернулась очередная «проработочная кампания». Пастернака обвиняли в антинародности, презрении к «простому человеку». В довершение всего он был исключен из Союза писателей СССР. В сложившейся обстановке Б. Л. Пастернаку не оставалось ничего кроме как отказаться от награды. Конфликт губительным образом сказался на здоровье писателя – 30 мая 1960 года его не стало. В 50-е гг. возник «самиздат» – так назывались машинописные журналы (например, журнал «Синтаксис»), в которых свои произведения печатали молодые писатели и поэты, не имевшие надежды на публикацию в официальных изданиях. Основателем «Синтаксиса» был молодой поэт А. Гинзбург. В журнале печатались произведения Б. Ахмадулиной, Б. Окуджавы, Е. Гинзбург, В. Шаламова. За «антисоветскую агитацию» А. Гинзбург был приговорен к двум годам лагерей. Появление «самиздата» стало одним из проявлений зарождавшегося в кругах интеллигенции оппозиционного советскому государству движения диссидентов.

В начале 1950-х на страницах лит-х журналов стали появляться статьи и произведения, сыгравшие роль возбудителя общественного мнения. (напр, повесть Ильи Эренбурга Оттепель). Большая роль литер-х альманахов.

Предпосылки оттепели закладывались в 1945. Многие писатели были фронтовиками. Проза о войне реальных участников военных действий или, как ее называли, "офицерская проза", несла важное понимание правды о прошедшей вой.

В 1956 вышли роман Владимира Дудинцева Не хлебом единым и повести Павла Нилина Жестокость, Сергея Антонова Дело было в Пенькове. В романе Дудинцева прослеживается трагический путь изобретателя в условиях бюрократической системы. Главные герои повестей Нилина и Антонова привлекали живыми характерами, их искренним отношением к событиям вокруг себя, поисками собственной правды.

А.Т Твардовский возгл журнал «Новый мир» - там обужд серьезн-е проблемы, напр, оптимального руководства сельским хозяйством (цикл очерков Валентина Овечкина Районные будни) -> начало направления «деревенской прозы» (Ефим Дорош, Вл. Тендряков, Ф. Абрамов). + были альманахи "Литературная Москва" под редакцией Эммануила Казакевича и "Тарусские страницы" под редакцией Николая Оттена

Несмотря на атмосферу обновления, писатели соцреализма пытались «возникать» и дискутировать -> дискуссия Всеволода Кочетова, гл редактор журнала "Октябрь" с "Новым миром". "Молодежная проза" печаталась в журнале "Юность"(ред Валентин Катаев). Ставка на молодых и неизвестных – у них исповедальная интонация, молодежный слэнг, искренний приподнятый настрой (пример: повесть Василия Аксенова Звездный билет, где описан новый тип советской молодежи, впоследствии названный критиками "звездными мальчиками".Это новый романтик, жаждущий максимальной свободы, полагающий, что в поисках себя имеет право на ошибку.). Появление новых авторов – Юрия Казакова, Фазилия Искандера. Продолжает развиваться жанр научной фантастики (Иван Ефремов — Туманность Андромеды (1958), Сердце Змеи (1959), братья Аркадий и Борис Стругацкие — Извне (1959), Страна багровых туч (1959), Путь на Амальтею (1960), Полдень, XXI век (1962), Далекая радуга (1962), Трудно быть богом (1964))

Осознали себя как писатели в 1960-1980-х - Юрию Трифонов, Солженицын, Венедикт Ерофеев, Иосиф Бродский. Расцвет поэзии: с 1955 стал проводиться День поэзии, с 1956 - выходить альманах с одноименным названием.в 1958 на площади Маяковского был торжественно открыт памятник поэту. Поэты Рождественский и Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина.+ авторская песня – Окуджава. Было много непубликуемых писателей, к-е объединялись в группы: в Ленинграде объединение поэтов при университете (В.Уфлянд, М.Еремин, Л.Виноградов и др.) вдохновлялось поэзией обэриутов, кружок при Ленинградском технологическом институте (Е.Рейн, Д.Бобышев, А.Найман) - акмеизм (тут был и молодой поэт Иосиф Бродский, к-й в 1964 был привлечен к суду за "тунеядство"), московская "лианозовская группа" (Г.Сапгир, И.Холин, Вс.Некрасов), кружок студентов института иностранных языков в Москве (поэт Станислав Красовицкий) студенческое объединение поэтов и художников СМОГ (В.Алейников, В.Делоне, А.Басилова, С.Морозов, В.Батшев, А.Соколов, Ю.Кублановский, Губанов и др.).

Публикациям некоторых авторов за границей («тамиздат») придавался статус чуть ли не государственной измены, что сопровождалось принудительной высылкой, скандалами, судебными разбирательствами и т.д. 1958 - скандал по поводу присуждения Нобелевской премии Борису Пастернаку за напечатанный за границей роман Доктор Живаго. Писателю пришлось отказаться от премии. 1965 - скандал с писателями Андреем Синявским (повести Суд идет, Любимов, трактат Что такое социалистический реализм) и Юлием Даниэлем (повести Говорит Москва, Искупление), с конца 1950-х публиковавшими свои произведения на Западе. Они были осуждены "за антисоветскую агитацию и пропаганду" на пять и семь лет лагерей. Владимиру Войновичу после публикации на Западе романа Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина пришлось покинуть СССР, т. к. надеяться на издание своих книг на родине он уже не мог.

+ САМИЗДАТ

После прихода к власти Брежнева считается, что "оттепель" закончилась. Критика была дозволена в рамках, не подрывающих существующий строй. Шло переосмысление роли Ленина — Сталина в истории — предлагались разные интерпретации. Критика Сталина шла на убыль.

Переосмысление наследия начала века - Илья Эренбург — воспоминания Люди, годы, жизнь (1961-1966). Многие впервые узнали о существовании таких исторических фигур, как Мандельштам, Бальмонт, Цветаева, Фальк, Модильяни, Савинков и др. Кого-то из авторов Серебряного века, в частности, Блока и Есенина, в 1950-е уже начали упоминать и печатать. Другие авторы все еще находились под запретом.

Вырабатывалась самоцензура. Внутренний цензор подсказывал автору, какие темы можно поднимать, а какие не стоит. Отдельные элементы идеологии воспринимались как формальность, условность, которую необходимо учитывать.

 

Билет № 3

Билет № 4

1. Традиция военной прозы. Ее основные направления. Понятие “лейтенатской” прозы. Переосмысление темы “война на Кавказе” в современной прозе (Вл. Маканин, Ю. Латынина).

Представители "лейтенантской литературы" - т.е. те, кто шагнул на фронт со школьной скамьи, кто, по словам А.Т.Твардовского, "выше лейтенантов не поднимался".

Первым поднял эту тему, ставшую центральной в военной прозе 1950-1960, Виктор Некрасов в повести В окопах Сталинграда, вышедшей в 1946. Константин Симонов, служивший фронтовым журналистом, описал свои впечатления в трилогии Живые и мертвые (1959-1979). В повестях писателей-фронтовиков Григория Бакланова Пядь земли (1959) и Мертвые сраму не имут (1961), Юрия Бондарева Батальоны просят огня (1957) и Последние залпы (1959), Константина Воробьева Убиты под Москвой (1963) на фоне подробного, без прикрас описания военной жизни впервые прозвучала тема осознанного личного выбора в ситуации между жизнью и смертью. Знание фронтовой жизни и опыт выживания в лагерях легли в основу творчества Александра Солженицына, подвергшего советский режим наиболее последовательной критике.

В усл-х тоталитарн об-ва военной прозе принадлежало особое место - преимущество во всех лит-худ издательствах, журналах. Она играла важн роль в военно-патриотич воспитании. однако не только это повлияло на распространение воен прозы. Писатель, берущийся за тему войны, показывает, как в экстрем обстоятельствах на войне, обостряются чувства, до конца раскрываются хар-ры, обнажаются самые потоенные мотивы поведения, скрытые подчас от самого чел-ка.В 1-е послевоенн годы худ книг о войне было мало - шел процесс осмысл-я, непростые отн-я с цезурой. На перв план вышли докум книги участников партиз дв-я - П.Вершигоры, Д.Медведева, А.Федорова и др. Также произв на героич тему - “Молодая гвардия” Фадеева,”Повесть о настоящем чел-ке” Полевого, “Чайка” Бирюкова и тд. Докум-ть этих произ-й не совсем точная. В период “оттепели” важн этапом в эволюции воен прозы был приход в лит “поколения лейтенантов” - А.Ананьева, Г. Бакланова, Ю. Бонадрева, в.Быкова, К.Воробьева. В своих произв-ях отталкивались от своих впечатлений Офиц критика заклеймила их произв ярлыко “окопная правда”, т.к. правду о войне не могут нести люди, чей кругозор ограничен обзора из окопа. Нужна иная правда о войне - видимая исключ-но с высок команждных постов. Однако эти писатели возродили в воен прозе - достоверность, подлинность хар-ров и опис-й.Правдиво освещ эпизоды трагич времени - “В окопах Сталинграда” Некрасова, повести и романы “поколения лейтенантов”, р-н Астафьева “Прокляты и убиты” итд. По идеол давл-ем книги Симонова, Бондарева 1970-1980-х. В 1970-х гг. изм-я в воен прозе - меньше опис-я сраж-й, главное - внутр психол коллизии.1-но из лучш произв воен прозы 1970-х “Сашка” Кондратьева (!979) - в центре пережив героя. Распутин “Живи и помни” (1974). Васильев “А зори здесь тихие”!979 - любовь-долг-смрть рассм. На соврем этапе вновь читат интерес склон к документальн книгам о войне - мемуары прославлен полководцев - А.Адамович “Хатынская повесть”, Каратели, Блокадная книга, написанн вместе с Драгиным. Общ резонанс - Алексиевич “У войны не женское лицо” (1984). В кон 70-х - нач 80-х - жел-е знать правду, поэтому верхбрали докум произв-я. События 85 изм чит предпочтения - военная проза не обяз о ВОВ, но и о др войнах - Алексиевич “Цинковые мальчики” (война в Афганистане), Ермаков “Афганские рассказы” (1989),Пустынен “Афганец” В кон 1980-х-1990 стал возможным давньо забытый и запрещенный ранее сатирич подход к войне - “Жизнь и необыч приключ-я солдата Ивана Чонкина” Войновича (1969-1979), “Русск книга о военных” Тучкова (1999)

Творчество Владимира Семеновича Маканина (род.в 1937 г.) составляет одну из интересных и ярких страниц современной литературы. Лауреат престижной премии Букера (1996) за повесть «Стол, покрытый сукном и с графином посередине» и Государственной премии в области литературы и искусства за роман «Андеграунд, или Герой нашего времени» и повесть «Кавказский пленный», писатель признан ведущими литературными критиками. МАКАНИН ВЛАДИМИР (р. 1937). Рассказ «Кавказский пленный» посвящен болезненной теме взаимного притяжения и отталкивания русского и кавказца, приводящего их к кровавой вражде. Идет война в Чечне. Двое: опытный, суровый сержант Рубахин и весельчак Вовка-стрелок отправляются за помощью: их колонна застряла в заминированном ущелье. Рубахин берет в плен совсем молодого, необычайно красивого, чеченского юношу. Пленный послужит им проводником, поможет вывести колонну тропами, которые знают лишь местные. По дороге пленный чеченец попытается сбежать. Вовку ранит снайпер. Пробираясь мимо чеченского села, они найдут там русского солдата и попытаются его спасти. Но, на удивление, все это только сблизит их. И вот они уже задушевно болтают друг с другом, забыв на время о том, что они враги, – просто трое ребят, идущие по горным тропам. До колонны остается совсем немного, и скоро они отпустят пленного. Отпустили бы, если бы война хоть на мгновение отпустила их самих.

Все события, случившиеся с героями произведений происходят на Кавказе. Лев Толстой сам служил на Кавказе, материалом для рассказа послужили события из жизни писателя и истории, услышанные им на службе. Пушкин также был на Кавказе, там он и начал свою поэму вдохновлённый красотой Кавказа и рассказами горцев. Маканин пишет о реальных событиях 90-х в Чечне. Рассказ Маканина – полемика с традициями классической литературы, это проявилось в названии произведения. В прозе Толстого Кавказ стал обрастать деталями быта, подробностями взаимоотношений, мелочами повседневности. Неизменной составляющей Кавказской темы является горный пейзаж: «Пред ним пустынные равнины лежат зелёной пеленой; Там холмов тянутся грядой однообразные вершины...» - писал Пушкин.

Кавказский пленник» Толстого - рассказ-быль. Жилин попадает в плен к иноверцам на вполне законных основаниях. Он противник, воин, по обычаям горцев его можно взять в плен и получить за него выкуп. Главный герой – Жилин, его характер соответствует фамилии. Следовательно, делаем вывод: он крепкий, стойкий, жилистый. У него золотые руки, в плену он помогал горцам, чинил что-то, к нему даже лечиться приходили. Имени автор не указывает, лишь то, что его называют Иваном, но так называли всех русских пленников. У Маканина главный герой – Рубахин. Фамилия, как и у Толстого говорящая, соответствующая характеру героя: рубаха-парень. Анализируя рассказ, мы видим, что Рубахин находится в постоянном состоянии войны, не только реальной, но и душевной. Он настолько привык к этому состоянию, что уже не в силах из него выбраться. Отслуживший свое, все время собирается навсегда уехать домой в «степь за Доном», и каждый раз остаётся на Кавказе, хочет понять, что же красота гор хотела ему сказать, «зачем окликала»? Его имени мы тоже не знаем. Маканин интересно обыгрывает название рассказа «Кавказский пленный» а не пленник. По словарю С.И.Ожегова лексическое значение слова «пленный»– взятый в плен, находящийся в плену. «Пленник» – тот, кто пленён кем-чем-либо. В рассказе пленён не только юноша, но и главный герой пленён красотой гор: «который год бередит ему сердце их величавость, немая торжественность»
Как пленники сумели сбежать? Жилину помогла горская девочка Дина, с которой они подружились. Сыграла роль человеческое чувства: любовь, дружба, сострадание, а также красота человеческой души, доброта. У Маканина Рубахин и Вовка-стрелок товарищи по службе, но кавказский юноша вызывает смутные и непонятные для Рубахина переживания. Его первая реакция на внешность юноши: «лицо удивило». Главный герой только потом понимает почему. Он был очень красив, что было странно: боевики всегда ценили мужественность и жестокость, и такого красавца в свой отряд не взяли бы. В конце Рубахин убивает пленного ради своего спасения. Сопоставляя героев рассказов, мы видим: толстовский герой хороший товарищ. Он не бросает Костылина в беде, хотя именно из-за него они и попали в плен. Жилин стал симпатичен всему аулу, кроме старика, который ненавидел русских. Авторы не указывают имён героев, что герои Маканина и Толстого служат на Кавказе. У и Толстого герои попадают в плен и выбираются из него, а у Маканина герой взял в плен юношу с целью обмена. Во всех рассмотренных произведениях тема истинных и ложных ценностей, истинной красоты. Красота, не только гор, но и человека. У Пушкина и Толстого это красота души, поступков, человеческих чувств, а у Маканина внешняя, красота пленного, и пугающая солдат красота местного пейзажа. «Серые замшелые ущелья. Бедные и грязноватые домишки горцев, слепившиеся, как птичьи гнёзда. Но всё-таки – горы?! Там и тут теснятся их жёлтые от солнца вершины. Горы. Горы. Горы. Который год бередит ему сердце их величавость, немая торжественность..." В «Кавказском пленном» постоянно присутствует фраза Достоевского – «красота спасёт мир», но в рассказе она «не успела спасти». Пушкинский герой – романтический. Толстовский хороший друг и товарищ, а Маканинский солдат, устал от войны, но никак не может уехать домой.

Юлия Леони́довна Латы́нина (16 июня1966, Москва, СССР) — российскийжурналист и писатель. Автор романов в жанрах фэнтези и политико-экономического детектива на основе российской действительности. В журналистике известна как политический обозреватель, экономический аналитик и активный полемист. Юлия Латынина публикуется как прозаик с 1990 года. Первые её книги выходили под псевдонимом Евгений Климович, впоследствии переиздавались под её собственным именем. Она с равным успехом выступает как в жанре остросюжетной детективно-приключенческой прозы на российском материале, так и в фантастике. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Звезда», «Новый мир», «Знамя», «Знание — сила», «Век XX и мир». С 1995 года состоит в Союзе писателей Москвы^[14].

Произведения Произведения Латыниной написаны в нескольких разных жанрах приключенческого направления, причём некоторые составляют литературные циклы — в частности, «Бандит», «Вейская империя», трилогия «Охота на изюбря» (экономико-производственный детектив) и «Кавказский цикл».Самое известное произведение Латыниной — приключенческий бестселлер «Охота на изюбря», по которому в 2005 году был снят одноимённый фильм. Суммарный тираж книги составил 92100 экземпляров. Вейская империя — фантастическийлитературный цикл, стилизованный под древнекитайскую прозу, однако в сюжетах сделаны явные параллели с российской действительностью 1990-х годов.Критики полагают этот сериал наиболее удачной частью литературного творчества Латыниной. Романы, входящие в него, неоднократно переиздавались разными российскими издательствами. Общий тираж книг цикла превысил 150 тыс. экземпляров. Инсайдер — последний по хронологии роман в циклеВейская империя. Великая Вея, полумонархическое, полусоциалистическое государство очень похоже на смесь великих азиатских монархий. Но всё меняется, и монархия приходит в соприкосновение с космической федерацией землян. Включая все «развитые» денежные отношения.Высокопрофессиональный спекулянт и финансовый авантюрист Теренс Бемиш прилетает на планету Вея, чтобы принять участие в конкурсе на строительство космодрома. Однако выясняется, что под видом гражданского объекта разведка Земной Федерации хочет построить военную базу. Кроме чужеземного коммерсанта и чужеземного шпиона на планете есть много других интересантов — сектанты, бандиты, продажные чиновники… Масштабы аферы, задуманной ловким и безжалостным заместителем министра финансов Веи Шавашем, не в состоянии предвидеть человек, чье понимание криминального бизнеса не простирается дальше взятки или инсайдерской торговли. Терес Бемиш — финансовый спекулянт и авантюрист Киссур — воин-варвар, фаворит императора Веи Шаваш — заместитель министра финансов Веи Ричард Джайлс — полковник разведки земной Федерации Ашиник — молодой лидер вейских сектантов Инис — наложница Бемиша, любовница Ашиника Идари — жена Киссура Варназд — император Веи. Роман завершает цикл «Вейская империя», в который по внутренней хронологии входят повести и романы: «Повесть о Золотом государе», «Сто полей», «Повесть о государыне Кассии», «Дело о лазоревом письме», «Дело о пропавшем боге» («Иров день») и «Колдуны и министры» («Колдуны и Империя»). «Колдуны и министры» (Колдуны и империя) — фантастический роман Юлии Латыниной из цикла«Вейская империя», стилизованный под древнекитайскую прозу, но проводящий параллели с российскими реалиями.Критики сравнивали книгу со знаменитой повестью братьев Стругацких «Трудно быть богом».События романа разворачиваются на планете Вея, открытой около тридцати лет назад землянином Клайдом Ванвейленом («Сто полей»). Раньше на Вее проводились тайные научные исследования землян, но на время действия романа все контакты землян с Веей официально прекращены — демократичные земляне считают неприемлемым вмешиваться в ход истории другой цивилизации.Действие разворачивается в Империи Великого Света — самом цивилизованном государстве планеты, окруженном невежественными варварами. Несмотря на всепоглощающую коррупцию и архаичность законов, империя существует, и является центром культуры уже две тысячи лет. В этой-то империи и делает служебную карьеру («Дело о лазоревом письме», «Дело о пропавшем боге») чиновник Нан (землянин Дэвид Стрейтон) и его молодой секретарь Шаваш.На своем пути им предстоит иметь дело с легендарным чиновником Арфаррой, прославившимся четверть века назад и уже имевшим дело с Ванвейленом («Сто полей», «Повесть о Золотом Государе»), отважным горцем Киссуром, капризным и вздорным императором Варназдом, «благородным» разбойником Ханалаем, дикими варварами, продажными чиновниками, глупыми простолюдинами и, что самое главное, с непредсказуемой случайностью, втаптывающей в грязь даже самые изощренные планы… Сюжет Поднявшись к вершинам структур власти и завоевав сердце императора Варназда, чиновник по имени Нан — он же землянин Дэвид Стрэйтон — вскоре получает пост первого министра. Укрепив свое положение, Нан начинает проводить политику реформ, учреждает государственный займ и добивается политического разгрома своего главного противника. Кажется, он на вершине власти, но внезапно на арене появляется варвар Киссур — горячий горец, любимец императора и убежденный идеалист, мало понимающий в реальном устройстве государства — и всемогущий министр мгновенно оказывается в тюрьме. Нан мог бы надеяться на помощь своих друзей, возмущенных подобной безумной прихотью молодого императора, но вместе с Киссуром ко двору попадает и искушенный чиновник Арфарра — считавшийся казнённым бывший наместник Варнарайна. Арфарра быстро переманивает на свою сторону чиновников во дворце, однако богачи и горожане остаются на стороне Нана. Под руководством бывшего министра полиции Андарза и олигарха и духовного лидера сильнейшей еретической секты Шиманы Двенадцатого вспыхивает восстание. Начавшийся успешно, столичный бунт срывается в последний момент: Андарз и Шимана мертвы, Нан бежит из столицы в неизвестном направлении, а Арфарра и Киссур получают полную власть.Но и в провинциях уже вспыхивают восстания — мятежный наместник Ханалай пользуясь духовным авторитетом местного проповедника — Бьернссона, называемого народом настоящим Яшмовым араваном Арфаррой, второго землянина на Вее — собирает войско для похода на Небесный город, а менее инициативные правители просто не платят налоги. Киссур — опытный воин — собирает войска и спешит подавить мечом любую непочтительность к государю, но его планы срываются из-за заговора в столице. Ханалай осаждает столицу и переманивает в свой стан многих столичных чиновников с войсками, а государь попадает к нему в плен. Даже Арфарра, желая разгадать тайну чужеземцев-землян, попадает в ловушку и оказывается в плену у Ханалая. Кажется, столица падет со дня на день. Но в последний момент Арфарру и государя забирает на секретную базу землян корабль, посланный Наном при помощи Бьернссона и миллиардера Ванвейлена — первого землянина на Вее, работавшего некогда с Арфаррой. Также на базу землян попадает и Киссур, который, видя всю мощь земного оружия немедля пускает его в ход и устраивает лагерю Ханалая фатальную бомбардировку. И вот Нан, Арфарра и Ванвейлен уже во дворце, вовсю разворачивается контакт Веи и Земли, император снова на своем троне… Но не все так гладко, далеко не все.

2. Модель мира, дома и человека в повести В. Распутина “Пожар”. Утрата духовно-нравственных корней в общинной иерархии ценностей Валентин Григорьевич Распутин — писатель-“деревенщик”, последовательно и страстно выступающий за сохранение духовности, традиций народа и культуры. В “Прощании с Матерой” и особенно в повести “Пожар” остро ставится вопрос об отношении людей к своей земле. “Кто мы,— спрашивает себя и нас писатель,— временщики, не помнящие родства, или люди, способные оставить потомкам плоды своего труда”. Сюжет повести прост: в поселке Сосновка на берегу Ангары горят орсовские склады. Люди пытаются хоть что-то спасти от огня. Кто эти люди, как они ведут себя в этой ситуации, почему они совершают тот или иной поступок? Иван Петрович услышал крики: «Пожар! Склады горят!» И не случайно почудилось шофёру, «будто крики идут из него», - душа тоже горела. Так и пройдут они через всю повесть – два пожара, связанные один с другим внутренней логикой.В финальной главе повести, где мы видим героя наедине с природой, отчётливо звучит мысль, что «никакая земля не бывает безродной», что это зависит от человека, от того, каков он. Всё дальше и дальше уходя из охваченного послепожарной суетой и возбужденностью поселка, наблюдая гору, лес, залив, небо, Егоров чувствует, как «легко, освобождённо и ровно шагается ему, будто вынесло его, наконец, на верную дорогу». Вернётся ли он? Уйдёт ли навсегда из Сосновки? Содержание. Усталый Иван Петрович возвращался домой. Ещё ни когда он так не уставал. «И с чего так устал? Не надрывался сегодня, обошлось даже без нервотрёпки, без крика. Просто край открылся, край – дальше некуда». Добрался, наконец, до дому, и вдруг он услышал крики: «Пожар! Склады горят!». Сначала Иван Петрович не увидел огня, но потом он увидел, что горят складские постройки. Столь серьёзного пожара, с тех пор как стоит посёлок, ещё не бывало.Склады были построены так, и загорелось в таком месте, чтобы, загоревшись, сгореть без остатка. Склады расходились на стороны: продовольственные и промышленные. В продовольственный край огонь пошёл по крыше, но самое пекло было в промышленном краю.Когда Иван Петрович шёл по двору складов, только в двух местах начали сколачиваться группы: одна скатывала с подтоварника мотоциклы, вторая разбирала крышу – чтобы прервать огонь. Иван Петрович полез на крышу, там командовал Афоня Бронников. Он поставил Ивана Петровича на край, выходящий на двор, и тот принялся отдирать доски. Вернулся посланный за ломом парень и принёс вместо лома новость: выкатили обгоревший мотоцикл «Урал».Выбив последнюю тесину Иван Петрович огляделся. По двору ошалело носились ребятишки, у промтоварных складов метались и вскрикивали фигуры. Но набегало уже и начальство. Пришли начальник участка, главный инженер леспромхоза. Сбежался весь посёлок, но не нашлось пока никого, кто сумел бы организовать его в одну разумную силу, способную остановить огонь.Иван Петрович спрыгнул вниз и побежал к тому месту, где только что видел начальника участка Бориса Тимофеича. Он отыскал его по крику в толпе у продовольственного склада. Борис Тимофеич просил Валю-кладовщицу открыть двери склада. Она не согласилась, и тогда он крикнул архаровцам, чтоб ломали двери. И они с удовольствием принялись ломать. Иван Петрович предложил начальнику участка поставить в воротах дядю Мишу Хампо, чтоб тот охранял. Так Борис Тимофеич и сделал.На Ивана Петровича нахлынули воспоминания о старой деревне Егоровке. Из своей деревни он выезжал на долго только однажды – в войну. Два года воевал, и год ещё после победы держал оборону Германии. Осенью 46-го воротился домой. И не узнал своей деревни, она показалась ему невзрачной и обделённой. Здесь всё оставалось и словно навсегда остановилось, без перемен. Вскоре в соседней деревне встретил Алёну. Когда колхоз получил новую машину, оказалось, что за неё сажать некого кроме него. Он стал работать. Вскоре в тяжёлой и долгой немочи слегла мать. Его младший брат уехал на стройку и с больших денег спился. Иван Петрович остался в Егоровке. Когда Егоровку затопило, всех её жителей свезли в новый посёлок, в который привезли ещё шесть таких же, как Егоровка. Здесь сразу утвердился леспромхоз, назвали его Сосновкой. Когда Иван Петрович заскочил в крайний продовольственный склад, там полыхало вовсю. Над щелястым потолком гудело страшно; несколько потолочных плах возле стены сорвало, и в проём рвался огонь. Иван Петрович не бывал внутри складов, он поразился изобилию всего: на полу немалой горой были навалены пельмени, рядом валялись колбасные круги, тяжёлых кубах стояло масло, там же в ящиках стояла красная рыба. Куда же это всё уходило подумал Иван Петрович. Запахиваясь телогрейкой и приплясывая от жара, Иван Петрович выбрасывал к двери круги колбасы. Там, во дворе, кто-то подхватывал их и куда-то относил. Жар становился всё нестерпимей. Никто, похоже, больше не тушил – отступились, а только вытаскивали, что ещё можно было вынести. Иван Петрович подумал, склады не спасти, но магазин отстоять можно. Вдруг Иван Петрович увидел, Бориса Тимофеича, который ругался с архаровцем. Но он помешал этой потасовке.Как-то раз Иван Петрович разговаривал с Борисом Тимофеевичем. Борис Тимофеевич заговорил о плане и тут Иван Петрович взорвался: «План, говоришь? План?! Да лучше б мы без него жили!.. Лучше б мы другой план завели – не на одни только кубометры, а и на души! Чтоб учитывалось, сколько душ потеряно...» Борис Тимофеевич с ним не согласился. Но Иван Петрович был устроен по-другому, под ежедневным давлением в нём словно бы сжималась какая-то пружина и доходила до такой упругости, что выдерживать её становилась невмоготу. И Иван Петрович поднимался и, страшно нервничая и ненавидя себя, начинал говорить, понимая, что напрасно.Из первого продовольственного склада огонь вытеснили полностью. Перешли во второй. Когда Иван Петрович в первый раз заскочил сюда, тут уже было накалёно и дымно, но всё-таки без огня сносно. Здесь было людно. По це