Слабые стороны классического эволюционизма

Все перечисленные выше положения в значительной степени зависят от контекста. Они могут критиковаться и отвергаться по многим основаниям: теоретическим (когда ведут к нереальным следствиям или требуют неразумных допущений); эмпирическим (когда не вытекают из фактов социальной жизни и противоречат исторической очевидности); моральным (когда нарушают или подрывают общепринятые ценности). И действительно, критика последовала по всем этим направлениям, что привело в первой половине XX в. к кризису и временному отрицанию эволюционистской теории. В пересмотренном виде она возродилась в 50-х годах под названием «неоэволюционизм».

1. Гипотеза о единой логике исторического процесса была поставлена под сомнение многими профессиональными историками, которые благодаря своему конкретно-фактологическому подходу заняли противоположную позицию, названную «идеографической». Ее суть заключается в утверждении, что исторические события имеют ограниченный и случайный характер. Даже те, кто придерживался «номотетической» точки зрения и допускал существование исторических моделей, ограничивали их рамки эпохой, периодом, регионом, национальным государством и отказывались применять их ко всему человечеству. Они были готовы сформулировать «законы определенной истории» (конкретной истории той или иной страны либо той или иной эры), но не «законы истории» (рассматриваемой глобально) (264). Обстоятельная историко-теоретическая критика этой концепции была предпринята позднее в работах Карла Поппера (332), к которым мы обратимся в гл. 12.

2. Предположение о том, что все человеческое общество как единая целостность подвергается эволюционному изменению, вступало в противоречие с очевидным ростом многообразия, гетерогенности человеческой популяции: племен, местных сообществ, национальных государств, цивилизаций. Некоторые социальные антропологи были склонны рассматривать эти образования изолированно друг от друга и прослеживать их независимые эволюционные пути.

3. В целом интегрированный, организмический образ общества.был поколеблен в результате изучения конфликтов, столк 147

новений и конфронтаций, выявления явных дисфункций отдельных социальных институтов и областей, относительной функциональной автономии некоторых сфер общества. Было обнаружено, что те или иные компоненты далеко не всегда выгодны для существования целого, более того, зачастую они оказывают вредное и разрушающее воздействие. Новая конфликтная модель общества не соответствовала эволюционистским взглядам на изменения.

4. Было замечено, что отдельные социальные преобразования ограничены и имеют характер изменений «внутри», т. е. происходят в пределах одного и того же социального типа, а не между различными социальными типами. Поэтому ставить в центр анализа более редкие фундаментальные изменения целой социальной системы было признано необязательным. Утверждалось также, что только часть подобных изменений может непосредственно соотноситься с трансформациями целой системы, выступая в качестве предпосылок последних. Большинство изменений «внутри» либо нейтральны по отношению к целой системе, либо, что случается чаще, способствуют ее воспроизведению, а не трансформации.

5. Абсолютизация изменений была связана с тем, что в соответствующую им эпоху они воспринимались как должное, более того, в высшей степени желательное качество социальной жизни. Однако многие исторические факты указывают на типичные для более ранних стадий продолжительные периоды стабильности, стагнации и консервации традиционных областей. Следовательно, непрерывность следует рассматривать по меньшей мере в качестве столь же «естественной» характеристики, как и изменения.

6. Было замечено, что концепция единого уникального процесса изменений абстрактна и не имеет какого-либо онтологического основания. Точнее, он существует лишь номинально, а не реально. В реальности имеют место многочисленные фрагментарные процессы, которые могут протекать параллельно, пересекаться, накладываться друг на друга или противоречить друг другу. Мы воспринимаем и можем документально зафиксировать в истории только некоторые процессы, такие, например, как урбанизация, индустриализация, миграция, пролетаризация, секуляризация, демократизация и т.д., но не «социальные изменения» как таковые.

7. Однонаправленность эволюции была подвергнута сомнению из-за многочисленных случаев отступлений, откатов, провалов, кризисов и даже полных коллапсов государств и цивилиза 148

ций. Вспомним о закате греческой и римской цивилизаций, об упадке культуры майя и о том резонансе, который это вызвало в свое время во всем мире. «Стирание различий, гомогенизация, дисперсия (рассеяние) и дезорганизация являются широко распространенными историческими фактами, вступающими в противоречие с направлением эволюционистской мысли» (410; 118134; 412; 78-96).

8. Против идеи строго линейного характера эволюции, которая следует по единой траектории, выдвигаются несколько аргументов. Во-первых, человеческие общества качественно разнообразны, и это не дает возможности ранжировать их по единой шкале дифференциации, зрелости или прогрессивности. Некоторые незападные общества (или по крайней мере некоторые их институты) нельзя считать отсталыми, они просто отличны от западных. Эмпирические данные позволяют сделать вывод о локальных, обособленных эволюционных траекториях различных регионов, цивилизаций и культур. «Горизонтальный взгляд» на историю (365; 40), согласно которому то, что приходит позднее, просто отличается от предыдущего, кажется более адекватным, чем «вертикальный взгляд», который помещает все, что приходит позднее, на более высокую ступень шкалы.

Во-вторых, с моральной точки зрения, культурный релятивизм предпочтительнее этноцентрических характеристик и веры в то, что основные ценности западного образа жизни являются вершиной эволюционного развития.

Наконец, в-третьих, если, как провозглашают эволюционисты, общества на разных уровнях эволюционного развития сосуществуют в один и тот же исторический период, то нет оснований предполагать, что в будущем, двигаясь по изолированным, не пересекающимся путям, они станут воспроизводить единый эволюционный сценарий. Напротив, общества заимствуют друг у друга организационные формы, культурные правила, жизненные стили и т.д. Подобный комплексный поток межсоциальных влияний может 6 значительной степени переформировать пути развития, которые выбирает каждое общество.

9. И опять аргумент диффузионистов противоречит идее неизбежной последовательности стадий. На самом же деле одни из них могут быть пропущены, а прохождение других - ускорено, поскольку либо используется опыт других обществ, либо осуществляется прямое вмешательство (завоевание, колонизация). Диффузионизм вносит существенные коррективы, особенно в идею стадий развития и для каждого общества, и для всего человечества. Самым важным в этом смысле является представление о том,

что «миграция и демонстрационные эффекты (т. е. движения людей и идей) постоянно изменяют существующие модели» (365; 43).

10. В истории человечества накоплен немалый опыт мутаций, торможений, качественных скачков и катастрофических провалов, - опыт, который опровергает предположение о постепенном, накопительном характере эволюции.

II. Исторический опыт свидетельствует против простой монокаузальности, он говорит о том, что в основе эволюции лежит комплекс причин - прямых и косвенных, ближайших и отдаленных. Исторические события и изменения чаще всего оказываются результатом совокупности причин, и ни одна из них не может считаться ни исключительной, ни тем более первопричиной. Если в современном обществе доминирует экономический фактор, то на более ранних стадиях таковым был политический, а в ранних примитивных обществах сильнейшее причинное влияние на социальную жизнь оказывал институт семьи и родства. Кроме того, как проницательно подметил Л. Уорд, в современном обществе широкий спектр изменений направляется и контролируется намеренно, продуманно, что в корне трансформирует эволюционный механизм.

12. Один из наиболее серьезных недостатков классического эволюционизма - отрицание экзогенной причинности социальных изменений, таких, как, например, колонизация, диффузия (т.е. проникновение элементов иной культуры. - Ред.), культурные контакты, демонстрационный эффект (т. е. наличие опыта других стран и народов. - Ред.), изменения окружающей среды и т.д. «Было бы опасным утверждать, что большая часть исторических записей будет принята без терминологического объяснения влияния одних единиц на другие» (365; 133). Конечно, было бы также неверно рассматривать причины эволюционных изменений как исключительно «экзогенные» - все зависит от конкретного исторического случая.

13. Как уже отмечалось, вряд ли можно согласиться и с тем, что эволюция имеет спонтанный характер, ведь роль человека в трансформации общества, начиная от древних реформ и кодификации законов и кончая революционными проектами нынешней эпохи со всем разнообразием инициатив, планов и стратегий, свидетельствует об обратном. Определенная часть изменений всегда проводилась преднамеренно и была осознанной, и, похоже, со временем эта часть становится все больше. Некоторые авторы предпочитают говорить о «гуманистической истории» в противовес «естественной истории», имея в виду период, когда

целенаправленное конструирование социальных институтов станет широко распространенным явлением и приобретет важное значение (419).

14. Отождествление эволюции с прогрессом также вызывает резкую критику. Такому отождествлению противоречит трагический опыт нашего столетия и пугающие перспективы дальнейшего бесконтрольного развития промышленности, техники, военных технологий. Идея эволюции не может торжествовать в условиях, когда кризис становится лейтмотивом как обыденного сознания, так и социологических теорий.

Под прицельным огнем этих и других подобных аргументов классический эволюционизм утратил свои ключевые позиции в теории социальных изменений. Но он не прекратил своего существования. Более чем через сто лет после своего рождения он появился вновь, хотя и в несколько измененном виде под названием «неоэволюционизм».

Неоэволюционизм

Возрождение эволюционизма

В 50-х годах, после периода критики, отрицания и забвения, социологический эволюционизм вновь оказался в центре дискуссий. При этом он обратился к новым интеллектуальным источникам, вобрал в себя новые направления и в таком пересмотренном виде возродился в качестве влиятельной школы теории социальных изменений вплоть до наших дней.

Неоэволюционисты искали новые основания, пытаясь опереться не на философию или историю, а на конкретные эмпирические дисциплины, которые имеют дело с социальными изменениями, в частности на палеонтологию, археологию, культурную антропологию, этнологию и историографию. Эти отрасли знания расцвели в XX в., и неоэволюционизм решил воспользоваться их достижениями. По словам Герхарда Ленски,

«основные контуры истории человечества, начиная с раннего палеолита и бронзового века, теперь ясны. Они могут быть описаны лишь в терминах теории развития: очевидны рост человеческой популяции, наличие людей в самых отдаленных районах земного шара, как очевидны и усложнение техники, расширение производства все более надежных товаров и накопление капитала. Что касается социальной системы, то она с течением времени становится более комплексной, дифференцированной, урбанистической и сильной» (236; 551).

Аналогичной точки зрения придерживался Талкотт Парсонс. «Достижения в биологии и социальных науках позволяют считать общество и культуру частью эволюции живых систем» (325; 2). Эволюция - не миф, заявляют представители неоэволюционизма, поскольку она подтверждается реальностью. Но изучать ее нужно не при помощи умозрительных спекуляций, а научными методами с учетом серьезной критики в адрес классического эволюционизма, с использованием последних достижений общественных дисциплин, включая социологию.

В результате неоэволюционизм заметно дистанцируется от классического эволюционизма. Во-первых, центр научных инте 152

ресов смещается от эволюции человеческого общества в целом к процессам, протекающим в отдельных цивилизациях, культурах, сообществах (племенах, национальных государствах и т.д.). Вовторых, основное внимание направляется на причинный механизм, а не на последовательность необходимых стадий. Другими словами, главное значение придается объяснению, а не типологическим схемам. В-третьих, при анализе эволюции используются категориальные, описательные термины, что же касается оценок и аналогий с прогрессом, то их стараются избегать. В-четвертых, сторонники этого направления формируют свои взгляды в виде гипотез, предположений, а не прямых утверждений. В-пятых, изучая социальную эволюцию, ученые принимают в расчет достижения биологических наук.