Просвщенный патриотизм в свете гуманистической традиции

В связи с приближением 20-летнего юбилея с момента развала СССР дискуссии о путях развития России достигают исторического апогея. При этом все мыслимые и немыслимые рецепты сами собой сплелись в тугой узел извечной российской неопределенности - этакую "триединую ипостась" по числу трех основных сценариев. Это продолжение прежнего так называемого курса реформ, возрождение патриархальных устоев в виде монархии или вечевой республики и, наконец, реанимация реального социализма с человеческим лицом, но уже без бредово-утопической доктрины "мировой революции". Красной нитью сию ипостась пронизывает навязчивая идея имперского величия, без которого России, вроде, как и не быть.

Помнится, апофеозом горбачевской Перестройки стал проект нового стратегического курса."К гуманному, демократическому социализму!", который в разгар кулуарного дележа всенародной собственности тут же и похерили в пользу капиталистических методов хозяйствования. То есть, т.н. коммунистическая плутократия в одночасье стала буржуазно-корпоративной, а общественно-экономическая формация эпохи развитого социализма - невесть чем. С тех пор наивные мечты о всенародной демократии и социальной справедливости напоминают вялотекущие, с незначительными рецидивами волны, в бессилии бьющиеся в стальной борт авторитарно-корпоративного корабля.

Монстр сей только на первый взгляд представляется незыблемым. На самом деле панцирь его и скелет давно гложет ржавчина коррупции и разъедает едкая соль кланово-кастовых противоречий, разрулить которые даже не под силу абсолютному чемпиону мира по самурайско-боевым искусствам, если б таковой вдруг объявился на нашем внутриполитическом Олимпе. С высокой трибуны вещают, мол, "дорогие россияне", потерпите еще чуток, лет этак десять. Мы-то потерпим, ибо нам не привыкать. Но где гарантии, что корпус корабля к тому времени не развалится на металлолом, а сонмы спущенных на воду шикарных шлюпок и яхт не увезут VIP-персоны с многочисленной челядью в неизвестном направлении? А остальным прикажете идти ко дну или на свой страх и риск барахтаться в обломках в томительном ожидании нового Ковчега? Это мы уже не единожды проходили. К примеру, про гидру коррупции много лет отчаянно бьют в колокола: от шума у многих башка трещит и в ушах звенит, но воз и ныне там. Доколь?

Домохозяйки на кофейной гуще гадают, монархисты шашки куют и сыромятные нагайки сплетают, а пенсионеры при тусклой лампочке коммунальные платежки мусолят, в который уж раз сверяя счета, подскочившие как на грех за последние десять лет в десять же раз.

Согласно закону грабительской прогрессии платежи эти спустя десяток годков подрастут еще настолько же. И так до бесконечности? Пока ненасытные акулы отечественного империализма не сожрут нас с потрохами. Кстати, неуемно растут аппетиты не одних невесть откуда явленных нуворишей и олигархов, но и громоздится очередь из числа желающих примазаться к оным тем или иным боком. И даже, извините, задницей. Алчность стала нормой жизни, а чужой "успех" и богатство – вожделенным объектом жгучей зависти, лютой ненависти и слепого обожания одновременно. Массовое поклонение ветхозаветному "золотому тельцу" становится новой формой идолопоклонства, грозящего стать довлеющей идеологией общества.

Дело доходит до абсурда, когда под натиском потребительского культа некоторые представители т.н. "титульных" конфессий впадают сначала в тяжелое уныние, а затем в тревогу. И в панике начинают вести себя в полном соответствии с несчастными испытуемыми в отдельных засекреченных НИИ, кои под воздействием психотронного оружия готовы были выпрыгнуть в окно с девятого этажа лишь бы покончить с умопомрачительным мучением. Так, некоторые горе-патриоты уже созрели до "озарения", что пришла пора кончать со Злом, для чего на полном серьезе предлагают в качестве панацеи начать священную: очистительную войну с любым врагом, хоть с самим Сатаной, который по их сведениям затаился где-то на западе. Поскольку Запад - понятие растяжимое,- от дикого до цивилизованного,- то искать олицетворение Зла придется долго, что нашу братву не смущает: мол и до Парижа хаживали. Тем не менее, те же американцы Бен Ладена лет пятнадцать искали в ареале полутора миллиона квадратных километров. При том, что совокупная площадь Запада с учетом территории прозападных сатрапов и сателлитов раз этак в тридцать поболе будет, то по всей очевидности экспедиция грозит затянуться на несколько веков. При том, что искать придется не одну бестию, а великое множество его зримых и незримых проявлений. Задача, надо сказать, глобальная.

При последнем слове у ура-патриотов с удвоенной силой руки чешутся. Оно и понятно, потому как Запад с некоторых пор, ко всему прочему еще и глобалистским обозвали: видимо в виду того, что старая марксистско-ленинская фразеология уже не "канает" /империалистов-капиталистов ныне и на Востоке как собак нерезаных/. Нам без ярлыков, что рыбе без воды. Ибо завсегда должен маячить на горизонте демонический жупел, в адрес коего мы будем сливать свои негативные эмоции и связанные с ними инсинуации. Дело обычное. Подобным занимались наши пещерные предки, поутру воспевая добро и ближе к ночи - проклиная зло. С тех пор много воды утекло, но первобытные инстинкты остались: мнительность, подозрительность, озлобленность и пр. Про них ведают не только психологи, но и специалисты иного профиля, обученные эти инстинкты разжигать и направлять куда следует. Коллективное помешательство в глазах возбужденной толпы зачастую воспринимается не как клинический диагноз, а неким грандиозным предназначением, предначертанным свыше. В этом и заключается пресловутый феномен т.н. "русской рулетки": пускай все подохнем в горнилах испытания, но непременно назло всему порочному миру, якобы погрязшему в греховности. Этим актом самопожертвования мы де спасем человечество от губительного падения и деградации.

Подобная героико-патетическая готовность заслуживает всяческого уважения. Однако с другой стороны она разительно напоминает душевную мотивацию самоубийцы, которому по каким-то "непреодолимым" причинам настолько тяжело жить в этом мире, что он решается на крайний шаг не столько ради облегчения, сколько с подсознательным умыслом всем окружающим доказать, как черствы и неправедны они были. И вследствие чего они должны де точно испытать потрясение, а чрез него и целительное переосмысление. Но сугубо индивидуальную психодраму нельзя проецировать на все остальное общество. Другое дело, если общества как такового и в помине нет, а есть до поры до времени инертная толпа, к тому же погрязшая в своих темных и запутанных предрассудках.

Патриотизм ныне стал модной темой для салонных бесед. Особенно после "тинейджерского мятежа" на Манежной площади. Это вам не "крестовый поход" детей с веригами и хоругвями, но еще и не Варфоломеевская ночь 1572 года, когда испано-итальянские иезуиты учинили кровавую бойню в Париже, вырезав почти все мужское население города. Говорят, это была "кровная" месть за то, что инквизиторам в рясе незадолго до того не удалось таким же хирургическим путем "зачистить" соседнюю Фландрию и прочие свободолюбивые Нидерланды, где в том же году с новой силой вспыхнуло пламя народно-освободительной борьбы против колонизаторов. Однако впоследствии "сердобольные" кардиналы конкистадорской Курии с крокодиловыми слезами на мощах лицемерно увещевали, что гнали наемников на Север отнюдь не с целью грабежа и захвата земель, а во имя искоренения некой "ереси" - ими же и придуманной. И все поверили? Что бы они не вещали, какие бы чудеса не проповедовали, походя приторговывая индульгенциями и сжигая на кострах передовых ученых и мыслителей,- главным чудом стало то, что цивилизованные европейцы все же выстояли под натиском самозваных ассенизаторов "чистоты веры", верховное существо которой, кстати, поначалу изображалось с угрожающими рогами.

Видимо отсюда произошло нарицательное имя олицетворенного Зла - зверь, бестия, бес. Или мракобес, поскольку вражий зверь этот нес людям "мор", мрак.То бишь смерть.

Вопреки клерикально-католическому мракобесию в Европупришла долгожданная эпоха Просвещения, давшая мощный толчок развитию науки и техники. Парадоксально, но большинство россиян, будучи в восторге от иностранных "мобильников", компьютеров и автомобилей, тем не менее, хоть однажды не прочь выказать слепое предубеждение к историческому наследию западных стран, в том числе и к западноевропейской гуманистической традиции. Хотя совершенно очевидно, что Европу могла постигнуть участь почти полностью истребленной и разграбленной Южной и Латинской Америки, отброшенной в своемразвитии на много веков назад. Каким наукам обучился бы царь Петр? Каких специалистов из Пруссии он бы "выписал" для становления нашей экономики и открытия первой Российской Академии наук? Тут не то, что злопыхать, нам молиться надо в адрес величия Духа человеческого, победившего средневековую чумуво всех ее проявлениях.

Специалист по красной и "коричневой чуме" историк Уолт Лакер, словно предвосхищая квазипатриотическую помпезность возвращенияписателя Солженицина в обновленную Россию, из которой тот бесславносбежал тридцать лет тому назад от "андроповской удавки",-иронизирует: "Нет сомнения, что западное общество во многом несовершенно, но из этого отнюдь не следует, что в обозримом будущем именно Россия сможет предложить Западу средство от его болезней. Здесь уместен совет: Мессия, исцелися сам!". И тем неменее Солженицин как ни в чем не бывало приперся на Родину в ореоле новоявленного духовного отца нации наподобие Лимонова, Зиновьева и прочих невозвращенцев. Уолт Лакер отмечает, что за годы столь долгого пребывания на Западе Солженицын даже не попыталсясколь-нибудь объективно разобраться в его перипетиях и коллизиях. И в качестве противоположного примера упоминает о немецком философе эпохи Просвещения Иоганне Гердере, бульшую часть жизни посвятившего изучению и пропаганде национальной культуры. При этом его не угораздило замкнуться в тисках затхлого сектантства или оголтелого национализма. По-видимому, это вопрос внутренней культуры и высокого интеллекта: будучи интеллигентом-гуманистом Гердер значительно расширил круг своих исследований до общечеловеческих. Однако кто посмел бы его назвать каким-нибудь "безродным космополитом"? Лучший друг Гердера великий поэт Гете видимо под его влиянием на склоне лет взялся за создание философской поэмы "Фауст",в которой художественными средствами пытался разобраться в сущности и в предназначении Человека с большой буквы.

Спустя две сотни лет английский историк, тем не менее, сознает наивность эпохи Просвещения, мыслители которой оценивали перспективу чрезмерно оптимистично. Сейчас после многочисленных проявлений фашизма и шовинизма все более остро ощущается необходимость в противовесе этой человеконенавистнической идеологии: "Просвещение вновь должно выйти на сцену как защитник свободы личности и социальной справедливости против сил тьмы и варварства /между которыми проходит линия фронта и в современной России/". Эти строки были написаны почти двадцать лет назад, но они до сих пор остаются актуальными как никогда прежде. Острота социальных противоречий набирает весьма весомую силу, воспользоваться которой хотелось бы многим политическим шарлатанам и авантюристам. В данной ситуации задача гуманиста-интеллектуала попытаться не допустить развития событий по какому-либо злокозненному сценарию. Гуманистическая традиция тем и сильна, что она опирается не на какие-то там мифотворческие догмы или псевдонаучные доктрины, а неразрывно связана с мировым историческим опытом диалектического развития личности, общества и сознания на базе общечеловеческой культуры, науки и Просвещения.

Россия слишком долго пребывала под пятой рабского ига: то татаро-могольского, то феодально-крепостнического, то тоталитарно деспотического.В Западной Европе бюргеры более пятисот лет всеми способами отстаивали свои гражданские права и защищали свое человеческое достоинство, чем, собственно, предстоит денно и нощно заниматься и нам в обозримом будущем. И чем более усилий мы приложим, тем скорее увидим позитивный результат. Те же, кого больше интересует гносеология Зла, как говорится, флаг в руки и барабан на шею. Только без всеобщей мобилизации, пожалуйста. Для закваски предлагаю обсудить малоизвестные картины Виктора Васнецова, где наш выдающийся земляк изобразил многоликое Чудище Морское, с патологическим упрямством терроризирующее южные окраины Древней Руси. И не только. В народе его звали и Чудом-Юдом, и Змей Горынычем, а в ветхозаветном Предании оно известно под таинственным именем Левиафан. Рыбаки и мореходы, говорят, звали его сущимДьяволом. Так что попутного ветра и семь футов под килем!

Черезов А.В.

О патернализме мнимом

(Либерал-губернатор Кировской области – главный российский борец с «патернализмом»).

Появится ли в Кировской области закон «О противодействии патерналистской деятельности», а в структуре облуправления Министерства внутренних дел – отдел «П»?

Отвечу на эти вопросы, чтобы не томить, я, наверное, сразу – и, наверное, утвердительно: появится. И закон, и отдел, и межведомственная комиссия, и новая статья – для начала в законе «Об административной ответственности в Кировской области», а дальше – как получится. И ещё, ещё, ещё, ещё чего-нибудь. Остановить человека, который после долгих месяцев каторжного, – но, увы, безрезультатного покуда – труда вдруг нащупал выигрышную тему, трудно. Практически – невозможно. Да и кто мы такие, чтобы посмели его остановить?

Отдадим нашему парню должное: чисто с исторической точки зрения его идея о возведении патернализма в ранг главной национальной проблемы абсолютно своевременна и логична. По сути, она замыкает собой цикл известных путинских инициатив, направленных на защиту российского электората от тлетворного влияния чуждых правящему режиму идеологий: будь то левацкие умопостроения теоретиков молодёжного бунта – или хитрожопое словоблудие несистемной оппозиции правого толка. Сейчас, когда партия власти год от года собирает на выборах всё меньше и меньше голосов, это особенно важно. Наш парень просёк задачу текущего момента с чрезвычайной точностью.

Тем более что изобретать велосипед новоявленным российским борцам за чистоту электората, к счастью, не пришлось. Лет пятьдесят тому назад вся их нынешняя метода уже прошла апробацию в условиях, приближённых к боевым – в Соединённых Штатах Америки времён вьетнамской войны, когда американские избиратели, усомнившись в дееспособности сложившейся в стране двухпартийной системы (а в Штатах, если кто забыл, в отличие от нашей страны существуют две «Единые России» – республиканская и демократическая), в поисках выхода из тупика тоже начали поглядывать куда-то на сторону. За тем администрации Линдона Джонсона (а позже и Ричарда Никсона) ничего не оставалось делать, как приступить к отсечению электората от идеологических оппонентов.

И они отсекли: сначала – методом ужесточения антинаркотического законодательства – молодёжных активистов, которые один за другим вдруг стали садиться в тюрьму с дозой подброшенной наркоты, а потом – методом ужесточения законодательства антиэкстремистского – борцов за расовое равноправие, в лозунгах которых немедленно обнаружились признаки возбуждения ненависти либо вражды в отношении социальной группы «белые англо-саксонские протестанты», что также каралось изрядным тюремным сроком. Оставшаяся же на свободе – идеологически правильная, но социально индифферентная – часть электората была принуждена к активному сотрудничеству с государственной властью путём принятия серии антипатерналистских поправок и резолюций.

При этом крепче всего влетело коренным (и самым бедным) американцам – индейцам, – которые в пылу борьбы были объявлены главными носителями зловредных идей патернализма. Не нравилось им, видите ли, жить в резервациях, повадились ещё и требования к федеральной власти предъявлять! «Когда государство просто даёт деньги, а администрация резервации просто их принимает, не инициируя ничего своего, – такого не будет! – безапелляционно заявил в телеэфире тогдашний сенатор от штата Кентукки Джим Баннинг. – Это иждивенческий подход, поощрение тех самых патерналистских отношений и общей пассивности, характерной, к сожалению, для коренных жителей нашей страны». Для прекращения патерналистских отношений (то есть отношений опекуна и подопечного) между федеральным правительством и индейскими племенами в 1968 году даже пришлось принять специальный гражданский закон, лишивший индейцев бюджетных дотаций, и придумать специальное слово: терминация. Зато индейцы стали ремонтировать свои вигвамы исключительно за собственный счёт.

Так что ничего нового нынешние апологеты беспощадной борьбы с патерналистскими настроениями, как видите, за пятьдесят лет не придумали. Разве что на смену территориальному разделению на индейцев и белых пришло сословно-имущественное – на чиновников и лохов, а вместо вигвамов за свой счёт предлагается ремонтировать дороги и многоквартирные дома. В целом же и тогдашние американские, и нынешние белыховские антипатерналистские инициативы нацелены на одно и то ж: на принуждение населения к сотрудничеству с властью, которая при этом не желает иметь перед населением ни малейших обязательств («главное, чего ждём – это активности и инициатив, а не десятков писем в день с просьбой дать денег»).

И которая ни нас, ни вас, ни их давным-давно не устраивает.

Лев Битвинер