Семантические процессы в лексике

 

Семантические преобразования в лексике, наряду с номинацией новых реалий, способствуют расширению и обогащению словарного состава. Приобретение словом нового значения может привести к рождению нового слова, усилив тем самым языковую омонимию. Среди семантических процессов выделяются три основных: расширение значения, сужение значения и переосмысление.

 

Показательные измененения произошли со многими давно известными языку словами. Например, слова рынок, клуб, дом явно расширили свое значение. Мы привыкли связывать понятие «рынок» с реалиями советской жизни - колхозным и совхозным хозяйством. Сегодня появились: оптовый рынок, муниципальный, вещевой. В таких контекстах отражен процесс создания рыночных отношений в стране.

 

Слово клуб еще недавно ассоциировалось с культурно-массовыми учреждениями для рядового советского человека (сельский клуб, городской клуб, клуб студенческий, клуб туристов и др.). Сегодня появились клубы иного типа, модернизированные в соответствии с потребностями времени: арт-клуб, диско-клуб, клуб-ассоциация, бизнес-клуб. Это учреждения для людей с высоким уровнем доходов. Интересно, что клуб (англ. club) как культурно-просветительное учреждение в современных словарях (См. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова, 1998; БЭС, 1991) помещается не в первых позициях в словарных статьях. Первым значением фиксируется значение «общественная организация, объединяющая группы людей в целях общения, связанного с политическими, научными, художественными, спортивными и др. интересами». Кроме того, это может быть организация международная (финансовая, коммерческая): Европейский клуб стран-кредиторов, Инвестиционный клуб, Парижский клуб и др., в том числе ночной клуб (ночной ресторан с развлекательной программой).

 

Расширило сферу своего употребления и слово дом. До недавнего времени мы знали формулы «дом + род. п.» -Дом обуви, Дом тканей, Дом одежды - т.е. специализированные магазины, или Дом актера, Дом журналиста - учреждения типа «клуб профессионалов». Сегодня появились названия торговых и коммерческих фирм: Издательский дом, Компьютерный дом, Страховой дом; возродилось старое значение «предприятие, заведение»: Торговый дом «Библио-Глобус», Торговый дом на Смольной, Торговый дом ГУМ и др.

 

Кроме того, существует ряд частных семантических преобразований, связанных с актуализацией или деактуализацией значений.

 

Социально-политические процессы последних лет обусловили многие языковые преобразования. Активнее всего новые формы общественных отношений проявились в разнообразных семантических изменениях. Особенно показателен в этом отношении газетный материал. Именно здесь новая, посткоммунистическая идеология обрела официальный статус.

 

Прежде всего, отмечается расширение значения с одновременной политизацией его в группе нейтральных, часто конкретных по применению слов. Например, слова перестройка, подвижка, прорыв, застой, вступив в новые контексты, приобрели социально-политическую значимость.

 

В слове перестройка, как политико-экономическом термине, усилился его именной характер, и новая сочетаемость слова привела к частичной утрате связи управления, поскольку мотивированная прежде связь существительного перестройка с глаголом перестроить в значении «произвести переделку в какой-либо постройке» деактуализировалась и на передний план выдвинулось значение «коренное изменение в политике и экономике, направленное на установление рьшочных отношений, на развитие демократии и гласности». Новое значение послужило мотивацией для образования целого гнезда слов: перестроенный процесс (ср.: перестроенный дом; перестроенный рабочими дом), антиперестроечный, доперестроечный, постперестроечный, перестройщики.

 

Слово подвижка, имевшее специальное значение (подвижка морского дна, подвижка льда) также расширило свое значение за счет социальных и политических контекстов: подвижки в области российско-американских отношений, подвижки в союзных структурах. При слове прорыв в словарях обычно фиксируются значения «место, где что-то прорвало» и «нарушение хода работы». Современные контексты и в данном случае расширяют семантическую структуру слова: прорыва вперед не было, прорыв в урегулировании этнического конфликта, прорыв в экономике.

 

Слово застой как термин, обозначающий «время замедленного развития экономики, пассивного, вялого состояния общественной жизни, мысли» (застойный период), также оторвалось от своего первичного употребления (застой в крови, застойные явления в легких, вода застоялась) и переместилось в сферу экономической и политической жизни. Интересная деталь: К. Марксом был введен термин «застойное перенаселение», т.е. форма относительного перенаселения при капитализме (охватывает главным образом людей, работающих на дому лишь в определенные сезоны, т.е. нерегулярно занятых в общественном производстве) (см. БЭС, 1991).

 

Своеобразное расширение значения обнаруживается и у слов, обозначающих правовые понятия, нравственные, иногда понятия искусства, социально-политические. Это давно известные в языке слова типа правосудие, справедливость, гуманность, демократия, партия, реализм и т.п. Прежде эти слова в советский период фактически имели предельно узкое значение. И это сужение осуществлялось в результате того, что слова имели однозначный контекст, постоянные определения: советское право, советская справедливость, пролетарское правосудие, социалистическая гуманность, социалистическая демократия, социалистический реализм. Такие определения обедняли значения слов, ограничивая их принадлежностью к сфере правовых, социальных, политических и нравственных отношений, культивируемых в одном-единственном обществе. Подобные контексты не давали словам выйти на общечеловеческий уровень фиксации значений. Правда, такая мода давать определения понятиям общего плана не изжита и сегодня, только эта страсть к определениям выражается в оценочном плане прямо противоположным способом: то, что оценивалось знаком плюс, получило минусовую оценку (бюрократический социализм, государственный социализм и т.п.). Иногда ситуативный контекст был настолько ограничен и очевиден, что определения даже и не требовались по условиям функционирования в советском обществе. Например, слово партия как политическая организация включало в себя семантический компонент «коммунистическая», и определения не требовались, так как лексемы партиец, партия, партийный, беспартийный, член партии, нечлен партии, обком, райком, горком партии понимались однозначно.

 

Расширение значения обнаруживается и в таких словах, как идеология, экология. Термин идеология - система взглядов, идей, характеризующих какую-либо социальную группу, класс, политическую партию, общество - в словарях доперестроечного периода обязательно снабжался указанием на марксистко-ленинскую идеологию. Сейчас термин идеология, сохранив основное значение «система взглядов, идей...», стал употребляться и в иных сферах человеческой деятельности, отнюдь не идейно-политических: идеология производства, идеология технологического процесса и т.д. Например: Вице-премьер О.В. Матвиенко подчеркнула, что при формировании Национального совета по пенсионной реформе учтено, что в него должны войти представители всех ветвей власти, и в задачи совета входит в первую очередь выработка идеологии пенсионного обеспечения на новой основе (Независимая газета, 2001, 9 февраля).

 

Очень широкую сферу применения получил термин экология (гр. oikos - дом, родина + logos - понятие, учение) - раздел биологии, изучающий взаимоотношения животных или растений с окружающей средой (экология животных, растений, человека). В настоящее время употребление термина распространилось и на социальную сферу, сферу культуры, нравственности и т.п.: социальная экология, экология культуры, экологическая этика. Известны и другие переносные значения термина - экология слова (Сов. Россия, 1988, 1 марта); экология утрат (Комс. пр., 1988, 2 марта); экология души - наша дорога в будущее; передача на радио называется «Экологически чистый журнал». «Словарные материалы - 80» (Новое в русской лексике. - М., 1984) зафиксировали и такое употребление слова: экологизация производства - экологизация как оснащение производства средствами, устраняющими вредное воздействие на окружающую среду. Таким образом, все чаще в слове звучит семантический компонент «бережное отношение к чему-либо».

 

Все это очевидные сдвиги в семантике слов, качественные изменения в лексике, отражающие глубинные процессы в семантической структуре слов. Можно привести и другие примеры, когда новое значение слов и соответственно их новое восприятие обеспечивается знанием внешних причин, обстоятельств, деталей из жизни идеологически и политически перестраивающегося общества. Например, процесс семантического включения, заключающийся в том, что слово вбирает в себя семантику словосочетания: департизация - устранение КПСС из учреждений и предприятий; аппаратчик - работник партийного аппарата.

 

К семантическим процессам в лексике относится и процесс деполитизации и деидеологизации некоторых групп слов. Происходит освобождение семантики слов от политических и иделогических довесков. Например, слово диссидент явно лишилось отрицательной окраски; слова бизнес, коммерсант, миллионер, предприниматель, частник также утратили идеологические приращения негативного плана. Они обычно снабжались ранее комментарием, относящим данные понятия к жизни капиталистического, буржуазного общества. Нейтральные названия наук кибернетика, генетика восстановили свой общечеловеческий статус, отбросив довесок «буржуазная идеалистическая наука» (см. словари советского периода). Крамольными были и термины оппозиция, плюрализм, забастовка, эмигрант и др. Например, СЭС подчеркивал при определении слов забастовка, забастовать принадлежность подобных явлений капиталистическим странам (прекратить работу - в капиталистических странах). В. Даль объяснял это слово еще на уровне жаргона (прекратить карточную игру; баста - конец). В словарях иностранных слов 50-60-х годов слово плюрализм (в одном из своих значений) определялось как ложное идеалистическое мировоззрение или (в другом значении) как одна из идей буржуазной теории общественного устройства, состоящая в том, что общественно-политическая жизнь якобы представляет собой состязание, конкуренцию множества социальных групп. Значение «множественность взглядов, мнений» если и фиксировалось, то только в конце перечня.

 

Ныне нейтральное слово, отражающее современную реальность, предприниматель в ранних изданиях Словаря С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (в частности, в 1975 г.) определялось так: 1) капиталист, владеющий предприятием; 2) предприимчивый человек, делец. А делец в свою очередь получал дефиницию: человек, который ловко ведет свои дела, не стесняясь в средствах для достижения своекорыстных целей. Вот выписки из последнего издания словаря С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (1998): предприниматель: 1) владелец предприятия, фирмы, а также вообще деятель в экономической, финансовой среде; 2) предприимчивый и практичный человек. А вот значение слова делец в новой формулировке - человек, который успешно (иногда не стесняясь в средствах) ведет дела (биржевые дельцы, темные дельцы). Как видим, слово делец, сохранившее негативную оценку, правда, несколько смягченную, заменено на нейтральное и даже несколько «приподнятое» деятель (ср., деятель и работник в современных официальных наименованиях почетных званий: заслуженный деятель науки и заслуженный работник высшей школы).

 

Идеологическими установками недавнего времени была вызвана и негативная окраска слов типа бизнес, коммерция, фермерство и др.

 

Поскольку слова (т.е. понятия, явления) существуют не сами по себе, а в определенном обществе, то политизация и деполитизапия всегда сопровождает трактовку некоторых групп лексики и, соответственно, их официальную подачу в лексикографических трудах. Да и в народе тоже, например, нейтральные экономические термины приватизация, приватизировать были «переведены» обманутым населением глаголом «украсть».

 

Яркой иллюстрацией, ставшей уже хрестоматийной, политизации слов (часто терминов) является сопоставление дефиниций слов разведка и шпионаж. СЭС (1979) определяет эти слова так: Шпионаж (от нем. Spion - шпион от глагола Spähen - выслеживать) - передача, похищение или собирание с целью передачи иностранному государству или его агентуре сведений, составляющих государственную или военную тайну. В СССР шпионаж - особо опасное государственное преступление. Разведка (воен.) - совокупность мероприятий, проводимых с целью сбора данных о действительном или вероятном противнике, местности и др., необходимых для оценки обстановки и принятия решения. Словарь С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (1995, 1998): Разведка: 1) обследование чего-нибудь со специальной целью; <...> 4) организация, ведающая специальным изучением экономической и политической жизни других стран, их военного потенциала. Шпионаж - выведывание, собирание или хищение сведений, составляющих военную или государственную тайну, с целью передачи иностранному государству. Интересная деталь: в том же словаре 1981 г. дефиниция слова шпионаж начинается словосочетанием «преступная деятельность».

 

Политизация слов-терминов - это не только и не столько изобретение лексикологов. Словари лишь фиксируют этапы в жизни слов, их «официальное понимание». Наращение особого смысла прежде всего происходит в официальной прессе. Например, российские СМИ примерно до 1995 г. воюющих чеченцев называли бандитами, членами незаконных вооруженных формирований (более нейтральное обозначение), дудаевцами, духами, моджахедами, наемниками. Затем «бандиты» и «члены незаконных вооруженных формирований» исчезли из текстов СМИ (изменилась обстановка в стране) и появились в сводках сепаратисты (нейтрально и необидно!). Сепаратист - сторонник сепаратизма, а сепаратизм (книж.) - стремление к отделению, обособлению. Это новое обозначение вызвало некоторое недоумение, так как оценочный смысл «бандитские формирования» сохранился, иначе как же можно объяснить фразу типа: «Омоновцы (или федералы) уничтожили нескольких сепаратистов». Наряду с сепаратистами в период переговоров с чеченцами в Москве фигурировал и термин «чеченская оппозиция». Так в политическом лексиконе разрушаются смысловые корреляции слов.

 

Среди семантических процессов в лексике современного русского языка особо стоит вопрос об изменении значений, переосмыслении слов. В ряде случаев эти процессы совмещаются с процессами расширения или сужения значений. Однако в других случаях путем своеобразной метафоризации или аналогизации происходит фактически появление новых слов-омонимов, например ползунок в значении «замок молнии»; сигнал - «донос»; комбайн - «комплект одежды», «кухонный комбайн»; художница - «гимнастка»; челноки - «торговцы привезенными товарами»; позвоночник - «лицо, получившее должность по звонку»; подснежник - «автомобилист-частник» (после зимнего перерыва севший за руль); захлопывание - «хлопая, заставить замолчать» (захлопать депутата).

 

Часто слово обрастает целым рядом новых значений. Примером может служить слово диалог, ныне явно включенное в политический словарь благодаря приобретению им новых значений.

 

О.П. Ермакова отмечает в политических контекстах 90-х годов четыре новых значения: 1) неофициальные переговоры (диалог с оппозицией); 2) дискуссия (манера диалога); 3) договоренность (диалог с руководством завода); 4) общение (развитие нашего диалога с внешним миром). Кроме того, особое значение диалог приобретает в деловых кругах, где слово обозначает «сотрудничество» (диалог с фирмой не получился). Слово диалог часто употребляется как антоним к слову конфронтация (диалог - мирное урегулирование конфликтов). Ср. употребление слова диалог в интервью митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла: В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решений власти... (Труд, 2000, 3 окт.). И далее: Основные принципы отношения Русской православной церкви к инославию, одобренные Юбилейным Собором, не только ясно и исчерпывающе сформулировали православный взгляд на диалог с христианами иных деноминаций и с другими религиями и принципы такого диалога, но и, надеюсь, положат конец недобросовестным спекуляциям на эту тему противников внутрицерковного единства (там же); Обращаясь к президенту В. Путину, участники Собора, исходя из реалий жизни и заботясь о благе всего народа, призвали государство к началу диалога о частичном возвращении церковной собственности и компенсации утраченного православными (там же). Ср. также название книги А. Меня: «Трудный путь к диалогу».

 

При возрождении лексики, относящейся к духовным традициям российского общества, также замечается полное или частичное изменение значения, семантическое приспособление слова к новым общественным ситуациям. Например, толкование (и понимание) слова милосердие в современном языке явно претерпело серьезные изменения. Его значение сузилось до значения «благотворительность». Старославянское милосрдие восходит к корню милость - «добродетель, состоящая в спомоществовании ближним» (Словарь Академии Российской, 1793). Ср.: помилование, милостивый госдударь, талант милостью Божьей, милости просим, милостыня (не подаяние, а благотворительность). Милосердие - это готовность помочь (сестра милосердия). В.И. Даль толкует милосердие как сердоболие (ср. лат. misereo - жалеть, сострадать и coidi - сердце), сочувствие, жалостливость, мягкосердечие, желание помочь. Все это «личностные» значения, не общественные. Теперь мы говорим о «грузе милосердия» (гуманитарная помощь), совершаем «акции милосердия». Существует «служба милосердия». Современные контексты - государственное милосердие, упражнение в милосердии, дефицит милосердия, официальное милосердие, маска милосердия, декрет о милосердии, практика милосердия, неделя милосердия, хроника милосердия, урок милосердия, призыв к милосердию и др. Ср., например: На днях в городе Соколе пожилые люди получили достойный подарок. Называется он - «Дом милосердия» (Труд, 2000, 3 окт.). Образовался целый ряд номинаций: благотворительность, спонсорство, милосердие. Таким образом, слово встраивается в семантически неадекватные контексты. Устойчивое употребление слова в новых контекстах свидетельствует о победе в нем значения «денежные, вещевые пожертвования», т.е. в конечном счете это «милостыня».

 

Еще одно тонкое, нравственное по семантике слово, не терпящее «расхожего» применения - совесть. Древнерусское слово со-всть - со-знание, совместное знание. Совестливый человек - сознательный человек. Сегодня эти слова разошлись по своим значениям, и сознательность приобрела новый смысл. В.И. Даль определяет совесть как нравственное сознание, нравственное чувство в человеке, его внутреннее сознание добра и зла, тайник его души, в котором производится одобрение или осуждение поступка, своего поступка. Отсюда совестливый человек - всегда добросовестный, честный. Совесть всегда обращена внутрь человека, это его личная нравственная жизнь, нравственная оценка самого себя, результат его внутренней борьбы.

 

Современные словари, определяя значение слова совесть, подчеркивают внешнюю сторону поведения человека, его ответственность перед обществом. В Словаре С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (1998) читаем: «Чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, обществом». Все правильно, но внутренний мир человека уходит на второй план, причина и следствие поменялись местами. Кстати, в БЭС, т. 2 (1991) дается другая трактовка понятия: «Совесть, понятие морального сознания, внутренняя убежденность в том, что является добром и злом, сознание нравственной ответственности за свое поведение. Совесть - выражение способности личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков». (С. 372).

 

Семантические преобразования коснулись и многих других слов современного русского языка. Часто эти преобразования не связаны с внутренними потребностями языка, а вызваны стремлением журналистов к новомодному слову, способному выручить в любой, каждой речевой ситуации. Интересными наблюдениями в этом смысле поделился Эр. Хан-Пира на страницах «Русской речи». Речь идет о новых употреблениях прилагательных знаковый и культовый, которые в современной периодической печати чрезмерно расширили свои контексты, далеко отойдя от первоначального смысла. Прилагательное знаковый обычно помещается в словарях в словарной статье «знак», где перечисляются все возможные значения данного слова. Контексты употребления всем известны: знак стоимости (денежные знаки), знак товарный, знак языковой (система языковых знаков), знаки препинания, знаки отличия и знаки различия (у военнослужащих); знаки внимания и некоторые др. Случаи употребления в современной печати слова знаковый не связаны с теми значениями слова знак, которые отмечены словарями. Семантическое изменение прилагательного знаковый сообщает ему некоторую самостоятельность, без мотивации производящей основой. Слово получило оценочное значение, которого не было ранее (знаковая фигура советского и российского баскетбола; приезды в Москву М. Растроповича «всегда носят знаковый смысл»). Таким образом, формируется значение «символизирующий, знаменующий, характеризующий собой, наиболее четко представляющий какие-либо явления, события, периоды общественной жизни». Пример: Роль Руматы - из этого ряда. Эта роль знаковая, эпохальная, в каком-то смысле совсем не проще Гамлета (МК, 2000, 14 дек.).

 

Прилагательное культовый также приобрело оценочный смысл и утратило прямую связь с производящей основой культ, которая несет в себе, как свидетельствуют словари, два значения: 1) в религии: служение божеству и связанные с этим действием обряды (служители культа); 2) переносное значение - преклонение перед кем-, чем-нибудь, почитание кого-, чего-нибудь (культ личности). Прилагательное культовый связано с первым значением слова культ (С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова, 1998) (от лат. cultus - почитание). В современных контекстах появилось значение оценочности (культовый - популярный, почитаемый, достойный восхищения): культовая фигура (о принцессе Диане), культовый игрок (о спортсмене), культовый актер (об одном из зарубежных актеров), культовое произведение (о повести «Москва-Петушки» В. Ерофеева), культовый фильм (о фильме «Место встречи...»). Примеры: Огонь - это, разумеется, сам Меньшиков, личность культовая, загадочная, талантливая, увенчанная и прочее (АиФ, 2000, № 50); Жаль потраченного воскресного вечера, который полстраны ждали у телевизоров, дабы увидеть «культовые» фильмы «культового» режиссера (АиФ, 2000, № 52).

 

7.3. Стилистические преобразования в лексике

 

Стилистические преобразования в лексике последних лет в большей своей части обязаны причинам внешнего, социального порядка. К ним можно отнести изменение состава носителей литературного языка, эмоциональную напряженность в жизни общества, резкое изменение общественных оценок жизненных явлений, событий, психологических и социальных установок и др.

 

Стилистические процессы в целом характеризуются двумя направлениями: 1) стилистической нейтрализацией и 2) стилистическим перераспределением.

 

Процесс нейтрализации касается как слов с завышенной стилистической окраской, так и слов стилистически сниженных. И тому и другому способствует явная демократизация литературного языка, установление и формирование в нем более либеральных норм. Запретительные меры при употреблении разностилевой лексики начинают пробуксовывать и не давать практических результатов. В итоге состав нейтральной лексики значительно пополнился большим количеством сугубо книжных слов, часто узкоспециальных и в еще большей степени слов сниженного характера, не только бывших разговорных и просторечных, но и жаргонных, утративших узкую социальную сферу применения.

 

Книжные слова предпосылки, вкупе, доколе, воздать, всуе, тем паче, узреть, стезя, баталия, уготовить, избегнуть, радеть, ратовать, воочию, нежели, прах, останки и др. благодаря активизации экспрессивности в языке ослабляют свою книжную окраску и, будучи помещенными в нейтральные или даже сниженные контексты, становятся привычными, нейтральными. Нейтрализуются, т.е. лишаются стилистической окраски книжности, многие широко распространенные термины, утратившие связь с конкретными отраслями знания.

 

Слова перспектива, принцип, проблема, престиж, тенденция в словаре Д.Н. Ушакова снабжались пометой «книжн.», которую они утратили в современном языке, поскольку стали употребляться свободно и широко в разных контекстах, вплоть до бытового. Утратили особую книжность и слова импонировать, импровизировать, ординарный, инертный и др. Бывшая книжная лексика все чаще употребляется по отношению к бытовым явлениям или официально-государственным: блюсти интересы государства, трудовая лепта; в бытовых контекстах встречаются слова свершения, деяние, чаяния, поприще, достояние (например, пойти по пути сокрытия и замазывания недостатков). Еще недавно такая лексика воспринималась как устаревшая. Обращение к старым книжным словам, их нейтрализация за счет нейтрального или просторечного контекста часто приводит к забвению смысла и грамматических связей этих слов в новом окружении, например, глаголы ратовать и радеть настолько забылись, что в печати часто путают их управление: Радетели за правовое государство (Лит. газета, 1993, 13 янв.) (радеть кому-чему и о чем; ратовать за кого-что). В статье А. Вертинской (Сов. культура, 1989, 12 дек.) эти глаголы употребляются неверно: «Благотворительный актерский фонд, об учреждении которого я больше года ратую...». Далее актриса вспоминает «людей, радеющих за свою профессию».

 

В современной публицистике часто употребляются ранее табуированные лексемы, прежде ограниченные тематической сферой религии: догма, реликвия, исповедь, храм, евангелие, апостолы и др. (иконостас орденов, политическое евангелие, храм науки, коммунистические пастыри, духовный отец перестройки, молиться рынку).

 

На сниженном стилистическом фоне часто используется и высокое книжное слово «держава»: талонная держава, державка, слаборазвитая сверхдержава, хилая держава.

 

Параллельно с процессом нейтрализации высоких книжных слов идет процесс вхождения в нейтральный, общеупотребительный словарь элементов просторечия, жаргонов, узкопрофессиональных слов. И если просторечные слова теряют свою сниженную окраску, т.е. стилистически выравниваются в нейтральном контексте, то жаргонные и профессиональные слова не только преображаются стилистически, но при этом меняются и семантически, расширяя свою семантику за счет вхождения в новые контексты.

 

Такие просторечные слова, как ребята, парень, учеба, лодырничать, нехватка, разбазаривать нейтрализовались еще в начале века. Конец века характеризуется активизацией процесса перехода слов из ограниченной сферы употребления в область общелитературную. Язык газет пестрит словами типа лагерник, отказник, летучка, невозвращенец, тусовка, перекур, беспредел, хрущоба, разборка, халява, перетасовка, растащиловка, кайф. Одни названия денег, жаргонные и просторечные, свидетельствуют о растущей разговорности в рамках литературного языка: бабки, штука, кусок, лимон, стольник, чирик, пятихатка, зеленые, баксы. Внелитературная лексика привлекает к себе ощущением простоты, живости, некоторой вольности и раскованности речи. Попадая на страницы печати, она вносит разнообразные оттенки экспрессии. Именно поэтому современные журналисты, пренебрегая правилами стилистики, включают подобную лексику в свои тексты. При постоянном и длительном использовании она укрепляется в печати, расширяет свои контексты и в конце концов пополняет литературный язык. Такова общая перспектива, однако это не значит, что все подобные слова обязательно попадут в литературный язык; время отсеет все сюиминутное, наносное, злободневное, устойчивыми окажутся лишь лексемы, актуальные для следующих периодов в жизни общества.

 

Наряду с разговорной, просторечной и жаргонной лексикой, литературный язык принимает в свой состав профессионализмы: накладка, спайка, смычка, прослойка, ляп и др. В данной группе слов стилистическая нейтрализация сопровождается расширением значения, утратой значения специального.

 

Параллельно стилистической нейтрализации идет процесс стилистического перераспределения - перемещения слов из одной стилистической группы в другую.

 

Например, некоторые слова из группы нейтральной лексики перемещаются в лексику разговорную (давеча, повертывать), в просторечную (взаправду, загодя, кабы, по крайности), в книжную (огласить, овеять, меж), последние становятся устаревшими. Бывшие нейтральные слова сговор, писание, сборище перешли в разговорные с негативным оценочным значением. Слово сборище в Словаре С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (1998) снабжается пометой «разг. неодобр.»; слово писание в значении «письмо, сочинение» - «иронич.»; слово сговор - «обычно неодобр.».

 

Для современного русского языка характерна не только стилистическая нейтрализация, но и нейтрализация смысла путем эвфемизации, замены одних слов другими, чтобы закамуфлировать существо дела. Происходит вуалирование нежелательного смысла слов. За нейтральным словом, словосочетанием скрывается прямое значение слов, часто нежелательное по политическим или морально-нравственным, этическим соображениям. Например: компетентные органы (ЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ, ФСК); учреждение (лагерь, тюрьма); непопулярные меры, физическое устранение (убийство); ограниченный контингент войск (на территории Афганистана); пойти на крайние меры (ввести войска); бесперспективная квартира (с престарелым хозяином); бесперспективная семья (семья без надежды заиметь детей); воины-интернационалисты; интимные услуги; лица с вредными привычками; нетрадиционные формы ведения войны (полное уничтожение); лица без определенного места жительства (бродяги); этническая чистка (уничтожение лиц, не принадлежащих к преобладающей в районе национальности); зачистка населенного пункта; высшая мера наказания; группы повышенного риска и др.

 

Подобные эвфемизмы нейтрализуют истинный смысл прямых наименований, смягчают его, облекая в обтекаемые словесные формы. Такой камуфляж не скрывает смысла, новые наименования воспринимаются однозначно, однако форма облачения смысла становится корректной и психологически более приемлемой. Эвфемистические речевые формулы обычны для текстов официально-дипломатических, юридических, военных. В СМИ они могут получить иронический оттенок звучания.

 

Одной из особенностей современного функционирования лексики в языке массовой печати является повышенная метафоричность. В данном случае речь не идет о художественной метафоре, которая сугубо индивидуальна и обладает смысловой двуплановостью. Двуплановость содержания образной метафоры обеспечивается взаимодействием, «игрой» основного и ассоциативного значения. Метафора здесь выступает как литературный прием изображения. Метафора языка современной массовой печати социальна, это скорее способ мышления, способ восприятия мира, а не только прием изображения. Такая метафора способна вскрыть общественно-политические и идеологические изменения в обществе и одновременно обнаружить их влияние на семантические процессы в лексике.

 

Исследователи метафоры и метафоричности языка применительно к определенному периоду жизни общества неоднократно отмечали, что по характеру метафоры, ее смысловой и социальной направленности можно понять менталитет самого общества.

 

Особым был набор метафор в публицистике советского периода (фронт коммунистической культуры, рубежи пятилетки, битва за урожай, идеологические диверсии и др.). Богатый материал на эту тему содержится в книге «Русский язык и советское общество. Лексика современного русского литературного языка» (под ред. М.В. Панова. М., 1968).

 

Язык СМИ конца XX столетия, использовав богатые традиции прошлого, еще в большей степени расширил метафорические контексты с политическим и социальным содержанием: кабинеты власти, коридоры власти, национальные квартиры, корабль реформ, аграрный паровоз, окопы партократии, острова тоталитаризма, бастионы коммунизма, здание устаревшей политики и мн. др.

 

Подобная метафоризация часто сопровождается серьезными по своим последствиям процессами в области семантики слов, в частности, особенно активен процесс десемантизации терминов (процесс детерминологизации).

 

Детерминологизация

 

Детерминологизация как процесс всегда была связана с теми периодами в жизни русского языка, когда он особенно активно впитывал в себя иноязычное слово. Так было в Петровскую эпоху, так было в середине XIX в.

 

Большой и интересный материал о том, как терминологическая лексика через метафоризацию обогащала общелитературный язык, дают, например, сочинения А.И. Герцена, автора философских, мемуарных и художественных произведений. Материал этот интересен тем, что он по своему характеру и даже степени интенсивности схож с тем, что мы наблюдаем сегодня. Конечно, появились новые науки, особенно их много в смежных областях знания, которые дали новый набор терминологической лексики, усилились и международные контакты, однако приемы освоения терминов общелитературным языком сохранились прежними - это расширение смысла специальных слов за счет включения их в бытовые и публицистические контексты. Для сравнения процессов, наблюдавшихся в XIX в., с процессами конца XX в. приведем некоторые материалы прошлого.

 

В середине и второй половине XIX в. произошли заметные изменения в литературном языке, тесно связанные с развитием общественной мысли. Подъем революционно-освободительного движения, острая борьба материалистической и идеалистической философии, развитие естественных наук (Сеченов, Пирогов, Боткин), расширение литературно-критической деятельности (Белинский, Добролюбов, Чернышевский, Писарев) - все это способствовало формированию и развитию публицистического и научно-популярного стилей. Заметно возрастает роль журналов, где наряду с литературно-критическими отделами появляются отделы научно-популярные, освещающие вопросы философии, естествознания, психологии и других наук. Издается большое количество брошюр и книг, рассчитанных на массового читателя. Развивающиеся науки способствуют формированию отечественной научной терминологии, которое осуществляется путем использования национальных словообразовательных ресурсов и привлечения терминов интернационального фонда.

 

Появление новой научной терминологии вызвало потребность в словарях и терминологических справочниках.

 

В связи с расширением интернациональной научной терминологии появляются словари иностранных слов.