Представление, репрезентация (representation)

Наличие (presence)

Выбор русских эквивалентов для presence (pre­sent) потребовал долгих размышлений. В русском языке в данный мо­мент имеют хождение два слова — "наличие" и "присутствие". Деррида подчеркивает, что французское presence — это перевод двух немецких по­нятий, преднамеренно сближавшихся Хайдеггером, а именно Anwesenheit (наличие вообще) и Gegenwartigkeit (наличие во временном смысле — на­стоящий момент)[16]⁴. Мы выбрали русский термин "наличие" (наличный),

⁴ Marges - de la philosophie, p. 75.

[98]

так как оно интуитивно кажется нам менее казенно-бюрократическим, чем "присутствие", а кроме того, легче образует составные слова. Одна­ко есть и другие мнения: один блестящий переводчик уверял, что Деррида не любит слово "presence" именно из-за некоторых казенно-бюро­кратических контекстов его употребления во французском языке (но ведь мы-то переводим не на французский, а на русский). В любом слу­чае, это лишний раз показывает, что индивидуальные вкусовые ассоци­ации могут резко расходиться, и потому одной интуиции при переводе недостаточно. Что касается усиленного варианта "наличного" — etant-present, то мы переводим его как "налично-настоящий" и полагаем, что это лучше, чем "сущий-присутствующий" — вариант, неизбежный для тех, кто выберет "присутствие", но решит быть терминологически по­следовательным.

Слово "presence" — главное из "деконструируемых". На нем держат­ся и многие другие. Это "самоналичная речь" (parole presente a soi), са­моналичие субъекта (la presence a soi du sujet), определение сознания (или субъективности) как "самоналичия cogito" (presence a soi du cogito) и др. Конечно, а soi точнее было бы переводить "перед самим собой" (но ни в коем случае не "в себе", что иногда встречается). Постараемся за­помнить это: "самоналичный" (самоналичное cogito) означает нечто вроде "находящийся перед самим собой — как бы в рефлексивной по­зиции". Прежде чем остановиться на "наличии", позволяющем нам, по-видимому, удержать наибольшее количество смысловых контекстов, не раздробив термина, мы испытывали и другие варианты ("перед-собой-поставленность", "к-себе-повернутость" и даже "на-себя-обращенность"). И разумеется, были такие отдельные случаи, в которых "при­сутствие" было бы лучше "наличия" (например, интенциональность как "соприсутствие" себя и другого), но это опять же не могло быть осно­ванием для выбора общего эквивалента.

Нередко встречались сочетания слов "наличие", "наличный" с pleine и pleinement (полный, полно): в качестве прилагательного это дало нам "полноналичный". В некоторых случаях "наличие" играло с "налично­стью" — не обязательно "денежной", но имеющей накопительно-коли­чественные характеристики. Во всех подобных случаях возможность со­хранения игры смыслов (наличие/наличность) представлялась еще одним, хотя и малым, доводом в пользу "наличия", а не "присутствия".

Для Деррида (точнее для Руссо) язык - это основа, от которой протягиваются нити во все другие области. Пример такой зависимости и параллелизма — это представле­ние (representation) языка посредством письма и представительство (representation) как делегирование полномочий в социальной структуре. В переводе "Курса общей лингвистики" Соссюра representation приме-

[99]

нительно к языку обычно переводят как "изображение" языка. Однако в тех случаях, когда на первый план выходила аналогия между языко­выми и социальными процессами, мы сохраняли и применительно к изображенному на письме языку термин "представление", чтобы подчерк­нуть этот важный смысловой параллелизм языкового и социального.