Декодирование художественного текста при помощи лексического анализа. Тематическая сетка

Целый ряд исследователей пользовался лексическим анали­зом для выявления содержания поэтического текста или груп­пы текстов и раскрытия отраженного в них мировосприятия².

В данном параграфе будет описана методика декодирования стихотворения, основанная на предположении, что семантичес­ки, тематически и стилистически наиболее существенными яв­ляются повторяющиеся в данном тексте значения, а в плане обозначающего особенно важны редкие слова и слова, высту­пающие в необычных сочетаниях. Такой подход согласуется с нашим общим принципом рассмотрения элементов в их связи с целым и учета расхождений между традиционно и ситуатив­но обозначающим и подтверждается положениями теории ин­формации, которая учит, что наиболее информативны элементы низкой предсказуемости.

Методика оправдана и с точки зрения психологии, посколь­ку она учитывает то, как возникают и разрешаются в диалек­тике частого и редкого две противостоящие друг другу черты в деятельности психики. Первая — стереотипизация, т.е. стремле­ние к использованию уже проторенных путей, к сохранению по­лученного опыта. Вторая — ослабление внимания при повторе­нии однотипного раздражения и стремление к обновлению и

модификации уже оправдавших себя связей. Исходя из этого, фиксация внимания читателя на каком-либо элементе смысла может быть достигнута его повтором, но повтором с вариаци­ями, или представлением в необычной форме, например в виде редкого слова.

Для раскрытия содержания и стилистического толкования текста мы будем рассматривать семантическую структуру, т.е. лексико-семантические варианты, тематическую принадлеж­ность коннотации и ассоциации слов, обращая особое внима­ние на повторяющиеся значения и редкие слова. Останавлива­ясь на том или ином^чзнаменательном слове, мы отметим, в ка­ком из возможных для него вариантов оно употреблено и ка­кие у этого варианта возможны коннотации и лексические связи. Под лексическими связями мы будем понимать отношения си­нонимии, антонимии, морфологической производности (одно-коренные слова), семантической производности (возможные образные употребления данного слова) и вообще любые отно­шения, при которых сопоставляемые слова обладают каким-нибудь видом семантической общности (включение значения одного слова в значение другого по типу «род и вид» или вклю­чение смыслов нескольких слов в смысл одного слова с сопод­чинением между видами, т.е. разные виды гипонимии), общ­ность эмоциональной или стилистической окраски и т.д. Лек­сические связи, следовательно, предполагают наличие общих компонентов в семном составе денотативных значений или в коннотациях.

Наличие лексических связей проверяется по тезаурусу П. Роже, но с допущением некоторых, основанных на интуиции кор­рективов, поскольку известно, что в классификациях этого те­зауруса немало непоследовательностей.

Если у рассматриваемого слова обнаруживается наличие семантической связи с одним словом или более в последую­щих предложениях, то такое слово можно считать тематичес­ким. Если его появление подчеркнуто каким-либо стилистичес­ким приемом или группой приемов, т.е. конвергенцией, оно имеет стилистическую функцию. Следует иметь в виду, что и тематические, и стилистические значения могут присутство­вать в скрытом виде, т.е. не будучи выраженными на поверх­ности текста.

В системе языка число сем, т.е. тех элементарных значений, из которых складываются лексические значения слов, ограничено, и они подчиняются определенной иерархии. Повторяясь в тексте, семы составляют его тематическую сетку.

В качестве материала для анализа выбрано трудное для пони­мания стихотворение Д. Томаса «Папоротниковый холм». Выби­рая трудный текст, мы максимально приближаем теоретичес­кое рассмотрение к практическим задачам декодирования. По­скольку стихотворение это довольно длинное, мы не будем стре­миться к исчерпывающему анализу, а лишь наметим основные принципы и направление работы.

FERN HILL

Now as I was young and easy under the apple boughs About the lilting house and happy as the grass was green,

The night above the dingle starry,

Time let me hail and climb

Golden in the heydays of his eyes.

And honoured among wagons I was prince of the apple towns And once below a time I lordly had the trees and leaves

Trail with daisies and barley

Down the rivers of the windfall light. And as I was green and carefree, famous among the barns About the happy yard and singing as the farm was home,

In the sun that is young once only,

Time let me play and be

Golden in the mercy of his means,

And green and golden I was huntsman and herdsman, the calves Sang to my horn, the foxes in the hills barked clear and cold,

And the sabbath rang slowly

In the pebbles of the holy streams.

All the sun long it was running, it was lovely, the hay — Fields high as the house, the tunes from the chimneys, it was air

And playing, lovely and watery

And fire green as grass.

And nightly under the simple stars As I rode to sleep, the owls were bearing the farm away, All the moon long I heard, blessed among stables, the nightjars

Flying with the ricks, and horses flashing into the dark And then to awake, and the farm, like a wanderer white With the dew, come back the cock on his shoulder: it was all Shining, it was Adam and maiden,

The sky gathered again

And the sun grew round that very day. So it must have been after the birth of the simple light In the first, spinning place, the spellbound horses walking warm

Out of the whinnying green stable

On to the fields of praise.

And honoured among foxes and pheasants by the gay house Under the new-made clouds and happy as the heart was long

In the sun born over and over,

I ran my heedless ways,

My wishes raced through the house-high hay And nothing I cared, at my sky blue trades, that time allows In all his tuneful turning so few and such morning songs

Before the children green and golden

Follow him out of grace. Nothing I cared, in the lamb white days, that time would

take me Up the swallow-thronged loft by the shadow of my hand,

In the moon that is always rising,

Nor that riding to sleep

I should hear him fly with the high fields And wake to the farm forever fled from the childless land. Oh, as I was young and easy in the mercy of his means,

Time held me green and dying

Though I sang in my chains like the sea.

Прежде всего обратим внимание на заглавие. Обозначающим для всякого заглавия является особое место в начале произве­дения, выделение заглавными буквами и крупным шрифтом и расстояние, отделяющее его, от первой строки. Значение слов заглавия может находиться в разных отношениях с остальным текстом: его функция может быть вводной, подытоживающей, поясняющей. В данном случае слова Fern и Hill ассоциируются с английской природой, а из того, что в тексте стихотворения слово fern не повторяется, но зато с определенным артиклем встречаются несколько раз слово the farm, а также названия построек на ферме (the barn, the stable и слова yard, fields, hay), ясно, что Fern Hill — название фермы.

Анализ начнем с повторяющихся значений, чтобы получить тематическую сетку.

Первое предложение текста занимает целую строфу, поэто­му лексику удобнее рассматривать по строчкам. Первые же елова вводят основную тему стихотворения и показывают его автобиографический характер: оно повествует о днях юности поэта. То, что это основная тема, легко подтверждается, по­скольку аналогично начинаются и следующая строфа, и третья строчка от конца, а слово I встречается в стихотворении 12 раз. Слово young подчеркнуто нарушением грамматической валент­ности; прошедшее время сочетается с наречием настоящего вре­мени, следовательно, оно стилистически релевантно. Оно упот­реблено в своем основном варианте. Разлагать его на семы для того, чтобы установить тему, к которой его надо отнести, тоже нет необходимости, поскольку оно почти является словом-те­мой и соответственно словом-семой. Тематический, семантичес­кий и лексический уровни в нем почти совпадают. Однако ему не хватает абстрактности, и собственно словом-темой является соответствующее существительное youth. Т. Ван Дийк¹ предла­гает следующее правило: если в поэтическом тексте сема реа­лизуется непосредственно на лексическом уровне, она почти всегда является тематическим словом данного текста.

Что касается тематического поля слова youth, то в словаре П. Роже оно входит в поле «время». Теперь мы можем найти сло­во time в последующем тексте и убедиться в том, что мы на­шли основную, главную тему стихотворения, воплощенную в образе времени:

Time let me hail and climb / Golden in the heydays of his eyes...

once below a time I lordly had...

Time let me play and be / Golden in the mercy of his means,...

time allows / In all his tuneful turning so few and such morning songs

/ Before the children green and golden / Follow him out of grace.

that time would take me...

I should hear him fly...

Oh, as I was young and easy in the mercy of his means, / Time held

me green and dying...

Итак, слово time проходит через все стихотворение, соче­таясь с глаголами, показывающими его власть над лирическим героем: let me, allows, would take me, held me.

Отметим существенное различие в глаголах, связанных со словом time: сначала это глаголы с общим значением давать свободу, разрешать, а в конце — с антонимическим значением держать. В конце стихотворения власть времени над человеком получает контрастирующую со счастливым началом трагическую ноту предчувствия смерти: I was young and easy in the mercy of his means, / Time held me green and dying¹. В последней строфе о времени употреблен глагол fly. И сами глаголы let, allow и дру­гие, и замещающее слово time местоимение he показывают его персонификацию.

Тема времени повторяется также в словах night, nightly, day, morning и в необычных полуотмеченных конструкциях, употреб­ленных в функции обстоятельств времени: once below a time, all the sun long, all the moon long, in the lamb white days, к кото­рым нам еще придется не раз возвращаться. Здесь напомним, что нарушение отмеченности имеет стилистическую функцию и что существует методика для ее исследования, которая назы­вается трансформационной. Трансформируя фразу в нормальную, определяют, какое значение внес поэт путем отступления от традиционно обозначающего. Сравнивая all the sun (the moon) long с обычным all day (night) long, мы убеждаемся, что сло­вам sun и moon придана сема времени.

Но вернемся к слову young, анализ которого мы не закон­чили. Посмотрев по словарям его синонимы, однокоренные сло­ва и слова, которые могут с ним ассоциироваться, обнаружим, что многие из них присутствуют в стихотворении. Особенно ин­тересно слово green, которое относится то к траве, то к маль­чику, то к огню, то к детям вообще, то опять к герою: happy as the grass was green; And as I was green and carefree; And green and golden I was; And fire green as grass; the children green and golden; Time held me green. Стилистическая функция поддержа­на аллитерацией. Хотя применительно к траве и огню green оз­начает цвет, а применительно к мальчику — его юность, све­жесть, неопытность, все же это прилагательное связывает их (траву, огонь и мальчика) и таким образом вводит еще одну не лежащую на поверхности, но раскрытую в образах тему счаст­ливого единства ребенка и природы. Кстати, прилагательное young также имеет два адреса: I was young; the sun that is young once only.

Следующим словом строчки является easy. Его лексико-се-мантические варианты: 1) нетрудный, 2) беззаботный, 3) при­ятный, 4) нестрогий. Поскольку в данном тексте слово упот­реблено в значении беззаботный, то и темой здесь может быть именно беззаботность или удовольствие. И действительно, имен­но эта тема с ее коннотациями радости и счастья пронизывает все стихотворение: happy, singing, carefree, play, lovely, blessed, honoured, gay, happy, heedless, nothing I cared, I sang. Здесь мы вновь встречаемся с тем же приемом: эпитет happy относится сначала к самому мальчику, а затем ко двору фермы. Счастье мальчика сообщается и всему, что его окружает.

Как уже говорилось вначале, слово можно считать темати­ческим, если у него обнаруживаются лексические связи с по­следующими словами. Коннотативные и ассоциативные связи между young и easy несомненны. Но мы все же укажем и на син­таксическое подтверждение их связанности: слова эти употреб­лены как однородные члены, соединенные союзом and¹.

Следующие два слова вводят тему природы, но природы не дикой, а деревенской: apple boughs. Слов этой группы в даль­нейшем очень много. Растения: grass, apple towns, trees, leaves, daisies, barley; животные и птицы: the calves, the foxes, the owls, nightjars, horses, the cock, the pheasants, lamb, swallow. Таким образом, мы можем считать тематическими все три прилагатель­ных: young, easy, happy и фразу apple boughs.

Получив основу тематической сетки, мы можем сказать, что в стихотворении описано счастливое, беззаботное детство по­эта, проведенное на ферме в радостном единстве с природой. В тексте есть и вторая, более глубокая философская тема о влас­ти времени над человеком.

Во второй части анализа необходимо обратиться к редким словам и необычным сочетаниям. Таких слов сравнительно не­много: lilting, dingle, starry, hail, in the heydays, sabbath.

Слово lilt (весело напевать), подобно sing, предполагает в ка­честве субъекта живое существо, поэтому lilting house (и даль­ше gay house) — неотмеченное сочетание. Это нарушение сочетаемости имеет метафорическую стилистическую функцию, которая выявляется уже упомянутым выше способом трансфор-

мирования. Добавляя в числе сем слова house сему одушевлен­ности, мы раскрываем один из типичных для поэтического язы­ка механизмов — механизм олицетворения.

Стихотворение воспевает жизнь такой, какой ее видит маль­чик, соединяя в единое счастливое целое себя, окружающую действительность, фантазию и сон. В трактовке поэтом образа дома, в котором живет мальчик, это можно увидеть особенно наглядно. Дом поет, это родной дом, счастливый дом, и поэтому поет и мальчик (singing as the farm was home). Это был малень­кий дом, стога сена были выше него, но он был такой весе­лый (gay house), что мальчику казалось, что даже трубы его рождают мелодии (tune from the chimneys). Ночью, когда маль­чик засыпал, ему снилось, что дом уносит сова. Утром, когда он просыпался, дом появлялся снова, как путник, сверкающий, белый от росы, с петухом на плече. В последней строфе — нота грусти; мальчик и не думал тогда о том, что когда-нибудь он проснется в мире, где не будет детей и куда эта ферма и этот дом никогда не вернутся.

Прием нарушения обычной сочетаемости слов — излюблен­ный прием Д. Томаса, и недаром во всех работах о полуотме­ченных структурах прежде всего приводятся примеры из его стихотворений. Но для целей данного анализа важно не это, а то, что рассматривая парадигматически редкое слово lilt, мы в условиях данного произведения опять обнаруживаем синтагма­тически частотное для текста значение. В следующей строфе поет не только сам мальчик, поют под его рожок телята, лают ли­сицы, звенит в ручье отдых, т.е. вместе с мальчиком поет все, что его окружает. Дальше эта тема присутствует в таких необыч­ных сочетаниях смыслов, как: the tunes from the chimneys, the whinnying green stable, time allows in all his tuneful turning so few and such morning songs. Нетрудно понять, что эта тема радост­ной музыки важна не денотативным, а коннотативным значе­нием, создавая экспрессивность и эмоциональность. Красочная палитра тоже является светлой и радостной: в стихотворении неоднократно повторяются порознь и вместе green и golden, a также white и blue.

В отношении редкого слова dingle (небольшая поросшая деревь­ями долина) наблюдается аналогичное явление, что и в отно­шении lilt: это парадигматически редкое слово объединяется синтагматически со значительной для данного текста тематичес­кой группой, связанной с географическим описанием местно-

сти: dingle, apple towns, rivers, hills, streams, land, sea. Фонети­чески dingle ассоциируется с sing.

В заключение нашего анализа необходимо подчеркнуть, что при установлении тематической сетки этого стихотворения нам приходилось учитывать не только узуальные значения слов, но и их контекстуальные значения, возникающие в двух типах структур, а именно: в полуотмеченных структурах с подчине­нием и в сочинительных структурах с союзом and. Об особен­ностях таких структур мы уже упоминали выше, отмечая, что между элементами такой структуры всегда имеется известная лингвистическая однородность. На базе синтаксической рав­нозначности таких структур в них возникает общность и других, не только грамматических, но и лексических составляющих зна­чения. Если в семантической структуре этих слов имеется несколь­ко лексико-семантических вариантов, то в сочинительной струк­туре обязательно реализуются варианты, характеризующиеся наи­большей лексической близостью, как денотативной, так и кон-нотативной, принадлежащие к одному разряду, семантическому полю, антонимичные или синонимичные. Сочинительные соче­тания обнаруживают, таким образом, контекстуальную взаимо­зависимость, входящие в них слова оказываются уточнителями друг для друга. В рассматриваемом стихотворении подобное вза­имное контекстуальное уточнение встречается очень часто и поэтому заслуживает специального внимания. Это такие сочини­тельные структуры, как young and easy... and happy; hail and climb; the trees and leaves; daisies and barley; green and carefree;...and singing; play and be golden; clear and cold; lovely and watery; foxes and pheasants; green and dying. Последняя пара особенно инте­ресна, так как с большой сжатостью выражает все ту же основ­ную тему о неизбежной смерти всего живого.

Заканчивая на этом лексическое декодирование стихотворе­ния «Папоротниковый холм»¹, заметим, что оно оказывается не­полным не только потому, что мы охватили не всю лексику, но и потому, что необходим анализ и других уровней, особен­но синтаксического и фонетического. Кроме того, для полноты анализа не хватает проверки с помощью какой-нибудь другой методики, например анализа конвергенции.