Языковая система, функциональные стили и индивидуальная речь

Произведения художественной литературы и другие тексты, служащие материалом для стилистического анализа, являются примерами индивидуальной речи, данной в непосредственном наблюдении. Для того чтобы описать текст и выявить его осо­бенности по сравнению с другими существующими текстами в данном языке, необходимо установить термины для сравнения. Невозможно установить своеобразие чего бы то ни было, не зная, что является обычным и из каких возможных вариантов выбрано то, что включено в текст. Чем более четко очерчено обычное, тем заметнее индивидуальные особенности. Для того чтобы установить характерные и повторяющиеся принципы выбора, мы должны знать все те формы, из которых произво­дится отбор. Терминами сравнения служат система данного язы­ка в целом и его норма. Под нормой понимается не только ней­тральный литературный стандарт, но и функциональные стили и диалекты. Система языка и его норма не даны нам в непос­редственном наблюдении и выявляются путем абстракции.

Пользуясь терминами моделирования, можно представить себе систему языка как модель абстрактную, норму — как мо­дель статистическую и индивидуальную речь — как эмпиричес­ки наблюдаемый материал.

Язык как система представляет собой множество различно реализуемых в речи элементов в их отношениях, противопос­тавлениях и связях.

Система языка, которая состоит из фонетической, лекси­ческой и грамматической подсистем, может рассматриваться как структура, поскольку на множестве элементов языка оп-

ределены закономерные отношения. Эти отношения состоят в том, что использование единиц более низких уровней для по­строения единиц более высоких уровней имеет ограниченную свободу — сочетаемость элементов ограничена, что и обеспе­чивает необходимую для кода избыточность. Система языка определяет общие возможности употребления его элементов, а норма — то, что реально употребляется, принято и понятно в данной языковой общности в зависимости от конкретных условий общения.

Для того чтобы на примере пояснить различие между систе­мой, нормой и индивидуальной речью, обратимся к местоиме­ниям (см. с. 228).

В системе английского языка местоимение первого лица единственного числа означает говорящего и противопоставле­но местоимению первого лица множественного числа, обозна­чающему говорящего и еще одно или несколько лиц. _t В норме английского языка, например в научном стиле речи, вместо I возможно we или так называемое множественное скромности: As an illustration let us take the language of Euclidian geometry and algebra (A. Einstein).

В индивидуальной речи we может быть ласково или насмеш­ливо употреблено вместо местоимения второго лица. Врач мо­жет сказать пациенту: Come, come, we mustn't get ourself all worked up, must we? (J. Thurber. The White Deer).

Литературная норма языка, как пишет Е.С. Истрина, «опре­деляется степенью употребления при условии авторитетности источников»¹. Составители грамматик и словарей при описании литературной нормы опираются на материал произведений художественной, научной и публицистической прозы. Правиль­ность речи определяется не логическими или этимологически­ми критериями, а только употребительностью в речи образован­ных носителей языка. Речь обусловлена потребностями и ситу­ацией общения, поэтому и правильность ее относительна. Важ­но отметить, что отступления от правил грамматики в речи персонажей не просто свидетельствуют о низком образователь­ном уровне персонажа, как об этом говорят малоискушенные в стилистическом анализе читатели, а часто несут в себе зна­чительную информацию об обстоятельствах общения, наст­роении и состоянии говорящего.

Общелитературный стандарт называют нормой в узком смыс­ле слова.

Изучением норм «правильной» речи занимается специальная отрасль стилистики — нормативная стилистика, или ортология. Су­щественным отличием ортологии от лингвостилистики является то, что она не только отмечает варианты функционирования язы­ка, но и дает оценку анализируемых форм как «правильных» или «неправильных». Ортология изучает также характер и объем созна­тельного воздействия на развитие и функционирование языка со стороны его носителей и со стороны образовательной системы, поскольку норма в этом смысле искусственно поддерживается школой. Само собой разумеется, что этими проблемами культу­ры и развития речи могут заниматься только те, кто вполне вла­деет данным литературным языком и имеет нужную общефило­логическую подготовку. Наиболее известной из многочисленных английских работ по нормативной стилистике является словарь X. Фаулера¹. В задачи ортологии входит не только рассмотрение и устранение семантических и стилистических несоответствий в речи, но и изучение условий ее наибольшей выразительности². Основной ортологической категорией является категория вари­антности, связанная с тем, что язык находится в состоянии не­прерывного развития и изменения, вследствие чего в нем все­гда сосуществуют элементы старого и нового³.

Норма языка отражает типичное использование возможно­стей, представляемых системой, в зависимости от участников, сферы, условий и цели общения.

Самое существование нормы предполагает возможность та­ких оппозиций⁴, как:

структура:: норма:: индивидуальная речь; общенародная норма:: диалект;

нейтральный стиль:: разговорный стиль:: книжный стиль; литературно правильная речь:: просторечие.

Норма, таким образом, включает разные подсистемы реа­лизации структуры. Она указывает традиционные, но не обяза­тельно «правильные» формы, поскольку помимо литературной нормы языка существует ряд других норм: диалект, просторе­чие и т.д.

Дифференциальные признаки перечисленных выше оппози­ций и других им подобных могут быть географическими (для диалектов и национальных вариантов), социальными, поскольку речь имеет свои особенности в различных общественных усло­виях и у различных общественных групп, биологическими, учи­тывающими различие в речи мужчин и женщин, детей, подро­стков и взрослого населения.

«Норма соответствует не тому, что можно сказать, а тому, что уже сказано и что по традиции говорится в рассматривае­мом обществе. Система охватывает идеальные формы реализа­ции определенного языка, т.е. технику и эталоны для соответ­ствующей языковой деятельности; норма же включает модели, исторически уже реализованные с помощью этой техники и по этим эталонам»¹.

Английские исследователи, сохраняя понятие «стиль» для ху­дожественных текстов, для других сфер общения вводят термин «регистр». Регистр сочетает в себе ситуативные условия обще­ния, устную или письменную форму и ролевую структуру ком­муникации. Различают, например, регистр устного неофициаль­ного разговора, регистр научной лекции, церковной службы, юридических документов, рекламы, коммерческой корреспон­денции, метеорологических сводок, телефонных разговоров и т.д. Установившейся классификации регистров не существует. Определяют их по сфере, форме и отношениям коммуникан­тов. Так, например, реклама мохера: And we've got the Mohair yarn blends in the most luscious colours you've ever seen по сфере общения определяется как коммерческая бытовая реклама, по форме как письменный текст, по тону как обращение неофи­циальное, якобы хорошо знакомых людей, и, следовательно, относится к регистру рекламы.

Регистры можно рассматривать как варианты языка и они примерно соответствуют принятым в русской лингвистике и не очень благозвучным терминам «субъязык» или «подъязык».

Ю.М. Скребнев рассматривает субъязык как подсистему язы­ка, полностью удовлетворяющую целям общения в той или иной сфере. Он подчеркивает, что единство языка как систе­мы и его членимость на субъязыки не исключают друг друга, что язык не является гомогенной системой, а распадается на ряд разновидностей, обслуживающих разные сферы общения. Ю.М. Скребнев считает необходимым отличать субъязыки, как условно замкнутые и условно дискретные подсистемы языка, от функциональных стилей, которые являются характеристи­ками этих систем.

Функциональный стиль складывается из специфичных кон-ституентов тех или иных субъязыков. Помимо этих специфич­ных элементов в субъязыке присутствуют еще элементы отно­сительно специфичные и неспецифичные.

Подобно регистрам эти субъязыки выделяются пока произ­вольно в зависимости от точки зрения исследователя, и число их неопределенно велико.

Функциональные стили изучены лучше, и расхождения в их выделении касаются только стиля художественной прозы и еди­ного газетного стиля. Поэтому подробнее нам предстоит оста­новиться именно на них.

Функциональные стили — научный, разговорный, деловой, поэтический, ораторский и публицистический — являются под­системами языка, каждая из которых обладает своими специ­фическими особенностями в лексике и фразеологии, в синтак­сических конструкциях, а иногда и в фонетике. Возникновение и существование функциональных стилей обусловлено специ­фикой условий общения в разных сферах человеческой деятель­ности. Следует иметь в виду, что стили различаются как возмож­ностью или невозможностью употребления тех или иных эле­ментов и конструкций, так и их частотными соотношениями. Специальный технический термин, например, может встретить­ся в разговорном стиле, но вероятность появления его здесь совершенно иная, чем в техническом тексте по данной специа­льности, ибо термины для разговорного стиля нехарактерны. Целый ряд ученых уже занят получением статистических дан­ных, оценивающих вероятность каждого элемента языковой структуры в плане его функционирования в разных функцио-

нальных стилях¹. Выявляются статистические закономерности в отношении длины, морфемного и этимологического состава слов, распределения частей речи, представленных в текстах се­мантических полей, длины предложений и т.д.

Название «функциональный стиль» представляется очень удачным, потому что специфика каждого стиля вытекает из осо­бенностей функций языка в данной сфере общения. Так. напри­мер, публицистический стиль имеет своей основной функцией воздействие на волю, сознание и чувства слушателя или чита­теля, а стиль научный — только передачу интеллектуального содержания.

Структура и норма языка являются абстракцией. На уровне наблюдения существует только индивидуальная речь, которая для стилистики представлена речевым произведением — текстом. Текст, таким образом, является единственным эмпирическим материалом стилистики.

При рассмотрении индивидуальной речи лингвисту прихо­дится иметь дело с большим разнообразием аспектов, т.е. с яв­лениями акустическими, общественными, психофизиологичес­кими, психическими. Сообщение при этом рассматривается в связи с контекстом и ситуацией.

Стилистический анализ оказывается в некотором смысле более ограниченным, он учитывает контекст и ситуацию, но имеет дело только с письменным отражением звуковой речи. Это и проще, и сложнее, потому что, как указывал Л.В. Щерба, текст для своего понимания требует мысленного перевода на произносимый язык².

Рассматривая анализ в терминах теории информации, мож­но сказать, что цель его состоит в том, чтобы возможно ближе подойти к алгоритму декодирования сообщения, т.е. показать, как получатель речи понимает сообщение, а также показать, как возрастает количество информации в слове или конфигурации связного высказывания в зависимости от их неожиданности, о чем уже говорилось выше при объяснении принципа обману­того ожидания. Каждый элемент сообщения содержит тем боль­ше информации, чем больше общее число возможных элемен­тов, из которых данный элемент выбран. Обращение к терми-

нам теории информации, как уже говорилось, может оказать­ся полезным в рассмотрении проблем стилистики, поскольку это позволяет рассматривать их в наиболее обобщенном виде.

Итак, индивидуальная речь существует в отдельных реаль­ных высказываниях. Объединение в составе художественно-ре­чевого целого разных стилей данного языка и контрастирова­ние элементов одного стиля с элементами другого выполняют различные экспрессивные функции, на которых мы подробнее остановимся в дальнейшем. Здесь мы напомним только, что сле­дует различать стилистическую окраску, которую слово полу­чает на уровне нормы, и стилистическую функцию, которую слово получает на уровне индивидуальной речи и выполняет в рассматриваемом контексте.