Индустриальные страны: обострение противоречий

К началу XX века важнейшей характеристикой мирового развития стало не только увеличение числа индустриальных стран, но и разделение их на две группы, первой и второй волны модернизации, или органичного и догоняющего индустриального развития.

Страны первого эшелона индустриального развития. Для этой группы стран, к которым относились Великобритания, Франция, США, а также ряд средних и небольших государств Европы (Бельгия, Голландия, государства Скандинавии), было характерно постепенное овладение индустриальным типом производства. Промышленный переворот, затем переход к Массовому, крупносерийному конвейерному производству происходили поэтапно, по мере вызревания соответствующих социально-экономических и культурных предпосылок. К их числу относились следующие.

Во-первых, зрелость товарно-денежных отношений, большая емкость внутреннего рынка, его готовность к поглощению больших объемов промышленной продукции.

Во-вторых, высокий уровень развития мануфактурного производства, которое в первую очередь и подвергалось модернизации.

В-третьих, наличие многочисленного слоя неимущих, людей, не имеющих иных источников к существованию, кроме продажи своей рабочей силы, а также — слоя предпринимателей, аккумулировавших капитал и готовых вложить его в производство.

Так, в Англии промышленный переворот начался в конце XVIII века. Тяжелая индустрия, машиностроение, как самостоятельная отрасль, начали развиваться с 20-х гг. XIX века. Вслед за Англией промышленный переворот начался в северных штатах США, не обремененных пережитками феодальных отношений благодаря притоку эмигрантов из Европы, обладающих ресурсами свободной рабочей силы. Однако в полной мере индустриализация развернулась в США после гражданской войны 1861—1865 гг. между Севером и Югом, покончившей с плантационной системой земледелия южных штатов, основанной на рабстве, укрепившей единство внутреннего рынка страны. Франция, где традиционно существовало мануфактурное производство, обескровленная наполеоновскими войнами, вступила на путь промышленного развития после революции 1830 г.

Страны второго эшелона модернизации. Германия, Россия, Италия, Япония, Австро-Венгрия задержались с приобщением к индустриальному обществу по разным причинам. Для Германии и Италии, со старейшими в Европе традициями мануфактурного производства, уже сложившимися в XIX веке центрами промышленности, главной проблемой была раздробленность на мелкие королевства и княжества, затруднявшая формирование достаточно емкого внутреннего рынка. Лишь после объединения Италии (1861) и Германии под главенством Пруссии (1871) темпы их индустриального развития ускорились. В России, Японии, Австро-Венгрии помехами индустриализации выступали сохранение докапиталистических отношений в деревне, различных форм личной зависимости крестьянства от землевладельцев, ограниченность внутренних финансовых ресурсов, преобладание традиции вложения капитала в сферу торговли, а не в промышленность.

Стимул к преобразованиям в Германии и Италии исходил от правящих кругов, стремящихся к дальнейшему укреплению позиций своих государств на международной арене, мечтавших о создании обширных колониальных империй.

В России одной из причин перехода к реформам стало поражение в Крымской войне 1853—1856 гг. показавшей ее военно-техническое отставание от Великобритании и Франции.

В Японии модернизации предшествовала выявившая ее беззащитность угроза бомбардировки ее портов эскадрой американских кораблей адмирала Перри в 1854 г. Вынужденное принятие неравноправных условий торговли и отношений с иностранными державами означало превращение Японии в зависимую страну. Это вызвало недовольство многих феодальных кланов, самураев (рыцарства), торгового капитала, ремесленников. В результате начавшейся революции Япония стала парламентской, централизованной монархией во главе с императором, вступила на путь реформ и индустриализации.

При большом многообразии стран второго эшелона индустриального развития выявился ряд общих, сходных черт, главной из которых была особая роль государства в период осуществления модернизации. Так, в 1913 г. в США государство распоряжалось лишь 9% валового национального продукта (ВНП), в то время как в Германии — 18%. Особая роль государства объяснялась следующим.

Во-первых, именно государство было главным инструментом осуществления реформ, призванных создать предпосылки модернизации. Реформы должны были расширить сферу товарно-денежных отношений, сократить число малопроизводительных натуральных и полунатуральных хозяйств в деревне и тем самым обеспечить высвобождение свободных рабочих рук для использования в растущей индустрии.

Во-вторых, в условиях, когда потребность в промышленных товарах на внутреннем рынке ранее удовлетворялась за счет их импорта из более развитых стран, модернизирующиеся государства вынужденно прибегали к протекционизму, введению повышенных таможенных пошлин на импортную продукцию для защиты лишь набирающих силу отечественных товаропроизводителей.

В-третьих, при ограниченности внутренних ресурсов для модернизации, слабости отечественного капитала государство непосредственно финансировало и организовывало строительство железных дорог, создание фабрик и заводов. В России, а особенно в Германии, наибольшая поддержка оказывалась военной промышленности и обслуживающим ее отраслям. Типичным было создание смешанных компаний и банков с участием государственного, а иногда и иностранного капитала. Роль зарубежных источников финансирования модернизации в различных формах (прямые инвестиции, участие в смешанных компаниях, приобретение ценных государственных бумаг, предоставление займов) была особенно велика в Австро-Венгрии, России, Японии, меньше — в Германии и Италии.

Большинство стран, осуществлявших ускоренную модернизацию, не имело ей альтернативы, поскольку им угрожало превращение во второразрядные, зависимые государства. Так, Япония лишь в 1911 г. избавилась от всех навязанных ей ранее неравноправных договоров. В то же время ускоренное развитие стран второго эшелона индустриализации было источником обострения многих противоречий как на международной арене, так и внутри самих модернизирующихся государств.

Обострение противоречий мирового развития. Одной из причин роста противоречий было увеличение числа индустриальных стран, поскольку промышленный капитал каждой из них стремился отвоевать себе место на национальном и мировом рынках. Даже когда Англия была основной «промышленной мастерской мира», в 1825, 1836, 1847 гг., она сталкивалась с кризисами перепроизводства. Все открытые ей рынки не могли поглотить произведенной ею продукции. В 1857 г. разразился первый общемировой промышленный кризис, поразивший не только Великобританию, но и другие страны, вступившие на путь индустриального развития. Между промышленным капиталом этих стран обострилась борьба за внешние рынки, от обладания которыми зависело благополучие становящихся индустриальными стран.

Емкость мировых рынков постепенно возрастала. Во-первых, это было связано с повышением уровня жизни в индустриальных странах (особенно емким и динамичным в начале века считался внутренний рынок США). Во-вторых, с эрозией натурального и полунатурального хозяйства колоний и зависимых стран, развитием на их территориях товарно-денежных отношений, что ускоряло формирование общемирового рынка, расширяло потребительский спрос. В то же время развитие мировых рынков постоянно отставало от возрастающих возможностей производства продукции, что обусловливало углубление экономических кризисов. Кризисом ознаменовалось наступление нового, XX, века. Сползание к кризису наметилось накануне первой мировой войны 1914—1918 гг.

Кризисы ускоряли концентрацию и централизацию капитала, содействовали разорению слабых и малоэффективных предприятий и, с этой точки зрения, способствовали повышению конкурентоспособности экономики. В то же время, вызывая рост безработицы, обострение социальных отношений, они создавали серьезные проблемы для индустриальных стран.

Наиболее болезненно социальные последствия кризисов сказывались в странах второго эшелона модернизации. В странах, позже остальных вступивших на путь капиталистического индустриального развития, социальные конфликты между трудом и капиталом сочетались с нерешенностью аграрного вопроса, продолжающейся борьбой крестьянства за завершение или более справедливое осуществление аграрной реформы. В странах же первого эшелона модернизации аграрный вопрос был так или иначе решен.

В государствах, где противоречия между предпринимателями и наемными работниками дали о себе знать еще в прошлом веке, обострялись постепенно, был накоплен опыт проведения гибкой социальной политики. Борьба трудящихся за улучшение условий труда и повышение зарплаты велась в рамках, определенных законом, на основе торга и компромиссов между профсоюзами и предпринимателями. При этом сохранение стабильности в обществе во многом зависело от ресурсов, которые могли быть выделены на снижение остроты социальных проблем. Там, где наемным работникам гарантировалось пенсионное обеспечение, вводилась система страхования от несчастных случаев, создавались приемлемые условия доступа к медицинскому обслуживанию, образованию и т.д., у трудящихся не возникало стимула к выражению социального протеста.

В странах второго эшелона модернизации государство не только не имело опыта и средств для решения социальных проблем, но и, неся большие расходы на поддержку отечественного производства, вынужденно шло на непопулярные меры, повышая налоги, изыскивая иные меры пополнения казны за счет населения.

Показательно, что именно Россия, располагавшая намного меньшими ресурсами для социального маневра, чем другие индустриальные страны, пережила в XX веке наибольшие потрясения. Так, производство национального дохода на душу населения в 1913 г. в России (в сопоставимых ценах 1980 г.) составляло лишь 350 долл., в то время как в Японии — 700 долл., в Германии, Франции и Великобритании — по 1700 долл., в США — 2325 долл.

Важнейшим источником решения внутренних проблем для стран первой волны модернизации, особенно Англии и Франции, были колониальные империи. Самую обширную в мире колониальную империю удалось создать Великобритании. В ее владениях проживало более четверти населения мира, их территория превысила площадь метрополии почти в 100 раз. Второй колониальной державой мира стала Франция, поставившая под свой контроль Северную и Экваториальную Африку, Индокитай.

Богатства, вывозившиеся из колоний, возможности монопольно распоряжаться их рынками, получая сверхприбыли, обогащали как правящую элиту, так и широкие слои населения метрополий. Бедняки, безработные, не находя работы в метрополиях, эмигрировали в колонии. Этому способствовали возникающие алмазные и золотые лихорадки, раздача земель на льготных условиях. Постоянный отток избыточной рабочей силы снижал уровень социальной напряженности. Колонии были стабильным, гарантированным рынком сбыта продукции, что отчасти смягчало остроту кризисов для метрополий.

Оборотной стороной процветания стала постоянная утечка капиталов. Высокий уровень жизни вел к удорожанию рабочей силы, что делало невыгодным вложение средств в экономику собственно метрополий. Для ее развития не было и стимулов, поскольку рынки колоний оказались не слишком требовательны к ассортименту и качеству продукции. Британские банкиры предпочитали вкладывать деньги в колонии, доминионы (колонии, населенные преимущественно выходцами из метрополии и получившие возможности самоуправления, Канада — в 1867 г., Австралия — в 1901 г., Новая Зеландия — в 1907 г.), а также в экономику США. Французский капитал вкладывался в государственные займы тех стран, где можно было быстро получить высокие прибыли, в частности России.

Так, в экономике прежде наиболее развитых стран мира наметились тенденции к застою, она утратила динамизм, темпы ее роста замедлились. Напротив, у государств, не создавших обширных колониальных империй, таких, как Германия, США, Япония, большая часть капитала направлялась на развитие национальных экономик. Позднее вступив на путь индустриального развития, они оснащали создававшуюся промышленность самой передовой технологией, и это обеспечивало им преимущества в борьбе с конкурентами. Это обусловило возникновение несоответствия, противоречия между уровнями развития индустриальных стран и распределением колоний и сфер влияния между ними.

Попытка решения этого противоречия в начале XX века в условиях, когда первичный раздел мира уже завершился, приняла форму борьбы за передел колоний, рынков сбыта товаров. Первой войной новой эпохи за передел мира была испано-американская (1898), в итоге которой США захватили у Испании Филиппины, острова Пуэрто-Рико и Гуам, предоставили Кубе независимость. Второй — англо-бурская (1899—1902), в результате которой Англия установила полный контроль над Югом Африки, захватив республики Трансвааль и Оранжевую, основанные выходцами из Голландии.

Наибольшую активность и агрессивность в колониальной политике в начале века проявляли Германия, Япония и Италия. По мере обострения конкурентной борьбы на мировых рынках активизировалась колониальная политика, усиливалось соперничество ведущих держав на мировой арене.

Возрастающую остроту стали приобретать противоречия между метрополиями и народами колониальных и зависимых стран. С развитием в этих странах товарно-денежных отношений, возникновением прослойки национальной буржуазии, интеллигенции, получившей европейское образование, усиливались движения протеста против колониального статуса. Антиколониальные движения нередко поддерживались извне странами, стремившимися к переделам мира, расширению собственных сфер влияния. Так, США накануне войны с Испанией проявляли солидарность с освободительным движением на Филиппинах и Кубе, что, однако, не помешало им после победы включить эти страны в орбиту собственного влияния. В Японии был популярен лозунг «Азия для азиатов», подразумевавший, что страны Азии должны освободиться от господства белых колонизаторов и войти в японскую сферу влияния.

Таблица 1.