Глава тридцать четвертая. Саргемин, конечная

— На вокзал? — высказанное Поттером предложение показалось ему несколько неожиданным. Что он там забыл? Или...

— Думаете, я собираюсь незаметно от вас улизнуть, вскочив в отходящий поезд? — Гарри отвернулся, делая вид, что закрывается от ветра.

— Нет, даже в мыслях не было.

Северус предпочел солгать — пожалуй, впервые Гарри с такой точностью удалось озвучить его мысли. Да, он и вправду решил, что Поттер замышляет побег.

— Да нет, я просто... — Гарри как-то сразу поверил, что ни в чем предосудительном его не подозревают, и расслабился. Они стояли у закрытого книжного магазина, и юноша старательно притворялся, что заинтересован разложенными в витрине товарами. — Знаете, я и сам не понимаю, как это объяснить... Просто мне давно, еще когда я жил у Макмилланов, хотелось посмотреть на поезда. Ну, как они приходят, отходят, как люди торопятся, катят тележки с багажом. Как машут из окна... Встречают, провожают. Глупо, да?

— Почему? — теперь Северус улыбался — ему было стыдно, что минуту назад он заподозрил Гарри в намерении его обмануть. — Пойдем, конечно. Какая разница, куда мы отправимся?

— А еще... — продолжил явно обрадованный его согласием Гарри, — на вокзалах... вы замечали? На вокзалах какой-то особенный запах. Может быть, это от рельсов или еще от чего-то. И названия мест, куда они едут... Я всегда почему-то думал, что когда-нибудь тоже побываю там... везде. Что там наверняка есть что-то интересное. А еще... представлял себе, как все эти люди выходят из вагона — и на перроне их кто-то встречает. Они садятся в метро или в такси и едут домой... Я же говорю — глупости.

Они остановились у стенда с информацией для туристов, чтобы изучить карту города: Гарри водил пальцем по линиям, обозначающим улицы, отыскивая кратчайшую дорогу к вокзалу. Но по пути они все же сделали крюк: всего в паре шагов от них располагались торговые пассажи: ничего особенного, даже не магазинчики, а просто развалы, где чуть ли не на улице продавали всякую дребедень: подарки и украшения к приближающемуся Рождеству, зонты, шапки, шарфы, перчатки.

— Ты весь трясешься от холода, — безапелляционно заявил Северус, подталкивая Гарри внутрь одной из лавочек. — Утепляйся.

Гарри спорить не стал — вероятно, скромные цифры на ценниках оказались наилучшим способом убеждения. Северус, чтобы не стоять у него над душой, отошел в сторону, делая вид, что его заинтересовали выставленные у самого входа открытки с видами Саарбюкена: подсвеченный замок, старинная приземистая церковь, чем-то напоминающая колокол. Народу в магазине было немного, и в то же время вполне достаточно, чтобы Гарри не чувствовал напряжения и повышенного внимания к собственной персоне: рядом с ним две девчонки примеряли смешные лохматые "наушники" ярко-розового оттенка, корчили рожицы, смеясь своему отражению в зеркале. И он как будто немного оттаял, расслабился, утратил эту болезненную напряженность раненого зверька, которому во что бы то ни стало нужно уйти от преследователей — перебирал сваленные в большой лоток шапки, натягивал на руки теплые перчатки, задумчиво играл с кисточками шарфа, словно размышляя, какой цвет лучше выбрать.

Через несколько минут озябший герой был наконец экипирован, и они могли продолжить свое путешествие. Сейчас Гарри и вправду походил на южанина, занесенного в эти неуютные северные земли безжалостными ветрами. И в тот момент... да, проще всего было бы обнять его за плечи, притянуть поближе к себе... но в их ситуации подобный шаг представлялся неприемлемым.

Серые фасады приземистых домов, четко расчерченные кварталы — череда прямоугольников, а между ними ленты дорог, ниточки переулков, трамваи, почти бесшумно скользящие по утопленным в асфальт рельсам. И то тут, то там — яркие пятна автомобилей, словно кусочки рассыпанной стеклянной мозаики.

— Ну вот и твои поезда!

Они пересекли площадь, миновали остановки автобусов и трамваев, маршруты которых начинались у вокзала — Гарри вглядывался в вывески, в бегущие строчки и цифры на табло, смотрел растерянно, как будто позабыв, что же ему тут понадобилось. Но внутри было тепло, людно, яркие витрины закусочных и киосков притягивали взгляд. Юноша жадно вбирал в себя воздух — запахи еды, людской толпы, нагретого железа складывались для него в едва уловимый аромат дальних странствий, который так непросто разложить на составляющие. Обещание перемен... кажется, стоит тебе только вскочить в вагон — и жизнь покатится по совсем иным рельсам. Станет ли она от этого счастливее? Кто знает? Забытое детское чувство... быть может, когда-то давно и сам Северус был таким. Он не помнил. Перроны, переходы, металлические перекрытия, поддерживающие стеклянную крышу — Гарри озирался вокруг, словно пытаясь отыскать что-то важное для себя в этой круговерти прибытий и отбытий, встреч и проводов. Глубоко дышал, будто хотел пропитаться насквозь этим воздухом, в котором ему чудилось и очарование никогда не виданных стран, и дорог, каждая из которых, начавшись здесь, на вокзале небольшого немецкого городка, может вывести куда угодно... а там, в самом конце... кто знает? Уютный свет в окнах дома, где он кому-то дорог?

Они дождались, когда отправится поезд с ближайшей к ним платформы, встретили какой-то экспресс, острый нос которого походил на морду морского хищника. Гарри явно не хотел уходить, но и причин оставаться вроде как не было. Он повернулся к Северусу — наверное, пора было возвращаться в Эммерих.

— Заглянем в газетный киоск? — предложил зельевар, понимая, что юноша предпочел бы побыть здесь еще какое-то время.

Гарри с радостью согласился. В просторном павильоне, размерами напоминавшем небольшой магазин, Северус перебирал местные газеты, пролистывал последний номер каким-то образом оказавшейся здесь британской маггловской прессы, искоса наблюдая за своим подопечным. Тот отошел к стойке с журналами, вертел в руках какое-то иллюстрированное издание, на обложке которого виднелся ярко-красный паровоз, переворачивал страницы, а потом, со вздохом сожаления, положил журнал обратно, взялся за следующий, но взгляд его то и дело возвращался к тому, первому.

— Ты что-нибудь выбрал?

Мальчик вздрогнул, не ожидая вопроса, и тут же отрицательно затряс головой. Замечательно, еще одна глава в повести о бедности и гордости...

— Там есть лондонские газеты. Не хочешь взглянуть?

Гарри послушно отошел в противоположный угол павильона, а Северус сгреб со стойки все журналы, к которым, как он заметил, прикасался Гарри, и, не теряя ни минуты, поспешно расплатился на кассе. И лишь когда они отошли от киоска на безопасное расстояние, протянул тому пакет.

— Вы... — разумеется, первым порывом мальчишки было вернуть покупку зельевару. — Зачем вы? Я же не маленький, чтобы покупать мне все это! Я не могу...

— А я, Поттер, не могу немедленно пойти обратно и вернуть их. Потому что буду выглядеть по-идиотски. И вообще — перестань уже жаться из-за каждого гроша. Мне что, трудно купить журнал, который тебе приглянулся?

— Но вы же... — он открыл пакет и даже охнул от изумления. — Но их же тут много!

— Вот и почитаешь на досуге.

— Сэр, мне... — он так и стоял посреди зала с пластиковым пакетом в вытянутой руке, все еще пытаясь отказаться от пустячного подарка, — мне неловко, что вы тратите на меня деньги. Я же не смогу отдать их вам в ближайшее время.

"А мне, Поттер, неловко, что ты трясешься над каждым кнатом!" — эти слова уже готовы были сорваться с губ зельевара, но... сделай глубокий вдох, выжди пару секунд, это просто, а теперь отвечай.

— Гарри... Прекрати.

Северус не знал, что так впечатлило Поттера, только мальчишка перестал артачиться, поблагодарил и, когда старший маг уже повернулся, чтобы направиться к выходу, вцепился в эти несчастные журналы, прижимая их к себе. А едва они оказались на улице, вдруг неожиданно попросил:

— Сэр, а давайте мы на трамвае прокатимся. Я никогда на них не ездил.

Северус чуть было не рассмеялся: такое впечатление, что он повел в парк аттракционов малолетнего и очень стеснительного ребенка, и тому хочется всего — и мороженого, и сладкой ваты, и покататься на горках, только вот он боится заявить о своих желаниях.

Волшебный вагончик уже ждал их — трудно сказать, мечтал ли Гарри именно о таком, но все местные "трамваи желаний" были раскрашены одинаково: на корпусе чередовались продольные серые, белые и голубые полосы. Зато внутри горел уютный теплый свет, превращая пространство в маленький домик на колесах. Мягкие, обитые светло-серой тканью сиденья. Северус прошел в хвост салона и опустился на одно из последних кресел в ряду, а Гарри устроился впереди, тут же повернувшись вполоборота к своему спутнику, чтобы они могли разговаривать.

Два волшебника, затерянные в маленьком городе магглов, надежно укрывшиеся от чужих глаз. Песчинки, пылинки, что гонит по тротуарам ветер — ни счесть, ни разглядеть... Трамвай плавно тронулся с места, на табло высветилась бегущая строка: пункт назначения Саргемин. Саргемин... они совершенно случайно выбрали маршрут, начинавшийся в Германии, а заканчивавшийся во Франции. Местная достопримечательность... Когда Северус оказался здесь впервые, хозяин ресторана, где он обедал, все повторял, что, если гостю местная кухня придется не по душе, то ему стоит всего лишь купить билет — и все изыски мастеров высокой кухни будут к его услугам. Скорее всего, это была шутка — вряд ли короли французской гастрономии избрали крохотный Саргемин своей резиденцией.

— Приедем прямо во Францию? — недоверчиво переспросил Поттер.

— Да. Мы же на самой границе, что тут особенного?

Их бесцельное движение тоже создавало некую иллюзию безопасности, словно они на какое-то время укрылись от враждебного им мира за большими стеклами и трамвай уносил их... неважно куда. Пусть хоть из пункта А в пункт Б. Но там, где статика и стабильность, в тех самых пунктах А и Б, отмеченных на картах, ждала опасность, а здесь, внутри освещенного вагончика, плывущего сквозь темноту, они были неуязвимы.

Глупо сидеть вот так, глядя друг другу в глаза, и делать вид, что мира за окнами трамвая не существует. Убеждая себя, что они, подобно насекомым, оказавшимся внутри лампы, недосягаемы для тех, кто считает их своей законной добычей. И Северус все же решился задать вопрос, обойти который они не могли.

— Гарри, я хотел тебя спросить... что ты думаешь о том, что мы видели вчера в Норе?

Мальчик вздрогнул и ниже нагнул голову, так что выражение его глаз было не разглядеть. Да, он еще плохо себя контролирует... Не стоило спрашивать?

— Не хочешь говорить?

— Вы же можете сами узнать, разве нет?

Некоторое время они молчали, из-за ровного хода трамвая движения почти не ощущалось, яркий свет внутри салона делал невидимым все, что оставалось за окнами. Словно они были одни на плавучем острове, несущемся по темному океану. Почти одни... если не считать парочки на задних сиденьях и расположившегося далеко впереди старика, копошившегося в своей сумке.

— Я никогда не делаю этого без необходимости, Гарри, — мягко произнес Северус, борясь с желанием взять Поттера за подбородок, приподнять опущенную голову и заставить мальчишку посмотреть на него. — Я не считаю, что игры с чужим сознанием — лучший способ добиться правды. Мне кажется, мы вполне можем говорить с тобой откровенно. Разве я когда-нибудь лгал тебе?

— Вы? — Гарри смотрел на зельевара с некоторым удивлением, будто пытаясь осмыслить только что сказанное. — Вы... вы нет. Но и они, они тоже!

В его глазах на миг вспыхнули гневные искорки, вспыхнули и тут же погасли. Он мог сколько угодно обижаться на своего бывшего профессора за все, что было в их прошлом, злиться из-за несправедливости, некогда причиненной ему и его друзьям придирчивым слизеринским деканом, но вот упрекнуть того во лжи — нет, это было бы неправильно. Снейп всегда оставался честен, даже в своей неприязни и презрении.

— Подумай. Я не хочу сказать, что Уизли и Грейнджер замышляли против тебя что-то плохое, что они сознательно пошли на обман — со вчерашнего вечера мы оба знаем, что это не так.

При упоминании вчерашнего вечера лицо Гарри предсказуемо залилось краской, но Северус предпочел сделать вид, что не замечает этого.

— Я лишь предполагаю, что ваши отношения отнюдь не всегда были столь безоблачными, как это видится тебе сейчас. И что-то похожее на их поведение после твоей "гибели" ты можешь без труда обнаружить в своих детских воспоминаниях. Разве не так?

— Что вы имеете в виду?

Гарри либо действительно не понимал зельевара, либо продолжал старательно делать вид, что до него не доходит, на что тот намекает.

— Вспомни, — продолжал Северус, разглядывая руки Поттера, крепко сцепленные на спинке сидения. — Лето перед пятым курсом, когда Дамблдор собрал в доме Блэка новый Орден Феникса. Тогда мне это показалось странным — Уизли и Грейнджер крутились там чуть ли не с первого дня каникул, ты же отсутствовал четыре недели и, уверяю тебя, сидел бы у своих маггловских родственников до самого конца августа, не случись нападения дементоров, которое едва не закончилось для тебя плачевно. Зная тебя и твоих приятелей, я практически не сомневался, что они проболтаются, напишут тебе, хотя бы намекнут о том, что происходит...

— Но Дамблдор...

— Да, Альбус приказал им не говорить тебе ни слова.

Странно, что Снейп сейчас напомнил ему об этом, а ведь сам Гарри почти забыл о том эпизоде, когда маялся от неизвестности, сидя в Литтл-Уингинге, а совы приносили ему лишь ничего не значащие записки от Рона и Гермионы. Он был готов головой пробить стену, а они писали ему, что заняты неким важным делом, но ему рассказать об этом не имеют права.

— Что, вспомнил? — во взгляде зельевара скользнуло понимание. — Разве запреты и правила были для вас троих так важны?

Гарри ненадолго задумался.

— Пожалуй... для Гермионы это всегда так и было. Но Рон... Я тогда ужасно разозлился на них, чуть ли не наорал, когда меня привезли на Гриммо, но... но ведь Дамблдор боялся, что я...

— Я не хочу сказать, что твои друзья хороши или плохи, Гарри, и... перестань уже грызть ногти! — Северус вовремя перехватил руку парня, вновь заставляя того густо покраснеть. — Но посмотри сам: они уже тогда беспрекословно исполняли то, что говорили им старшие. Разумеется, те, кто обладал в их глазах непререкаемым авторитетом. Если бы запрет писать тебе о том, что происходит в доме Блэков, исходил от меня, не сомневаюсь, они бы нарушили его немедленно.

— Только не Гермиона! — вот теперь Гарри улыбался. — Мы же верили Дамблдору, нам и в голову бы не пришло усомниться в том, что он говорит или делает.

— А потом на его месте оказался Кингсли.

— Наверное... — Гарри смотрел на зельевара несколько растерянно. — Но мы же не знаем, что в точности произошло.

— Попытайся додумать сам.

"Хоть раз попытайся!" — чуть было не добавил Северус, но сдержался — сейчас не время для словесных перепалок, к тому же после того, что произошло вчера, следовало соблюдать осторожность.

Гарри наморщил лоб, нахмурился, губы его непроизвольно дрогнули — и Северус в очередной раз удивился, насколько непосредственен Поттер в выражении своих эмоций. Такая живая мимика... и даже наложенные на него косметические чары не в силах этого изменить. Как мог он, шпион с многолетним опытом, не сразу разглядеть подделку?!

— Они уверены, что я мертв. И Рону, кажется, невмоготу изображать меня и дальше. Но Кингсли отчего-то заставляет его это делать.

Не умеешь выстраивать связи? Скорее, просто не хочешь, иначе цепочка собственных рассуждений рано или поздно приведет тебя к неутешительной мысли о том, что позолота и алый бархат гриффиндорского братства изрядно померкли под тенью все же совершившегося предательства. А он, Северус Снейп, вновь назначен судьбой на роль злого гения, изгоняющего иллюзии.

— Чтобы они поверили в мою смерть, им надо было показать тело, — несмело предположил Гарри, — разве нет?

— Скорее всего, так все и было.

Из того, что им обоим довелось услышать накануне, было очевидно, что друзьям Героя предъявили мертвое тело "Поттера", после чего муляж тайно захоронили при их непосредственном участии. Подобные преображения, разумеется, находятся целиком и полностью в ведении темной магии, но, насколько Северус понял за последние полгода, нынешний министр не гнушается и подобным. Почему-то там, где в дело вступают политика и интересы "высшего блага", совесть, умыв руки, с готовностью удаляется на покой.

— Волосы для оборотного, — подсказал зельевар следующий шаг.

— Но, может быть, их срезали уже в больнице, в Престоне?

— Ерунда, — Северус покачал головой. — Уизли появился в твоем облике через полчаса после твоего исчезновения. Все было готово заранее.

— Но... — Гарри старательно искал способ оправдать своих друзей, и по его глазам Северус видел, как зыбкая почва стремительно осыпается у него под ногами. — А если это... ну, сделали, когда мы попали в Малфой-мэнор? Такое же могло быть?

— Там кто-то прикасался к тебе и стриг волосы?

Гарри задумался, припоминая, и вновь нахмурился.

— Нет, кажется, нет. Хотя... там была такая свалка, что и голову могли оторвать, а я бы и не заметил.

— Я уже говорил тебе, что Малфои, скорее всего, помогли тебе бежать?

— Да, еще тогда, в самый первый день. Когда объясняли, за что их так наградили.

Теперь Гарри тер лоб, как будто это помогало отогнать нежеланные мысли.

— Луна сказала бы, что здесь полно мозгошмыгов, — неожиданно сказал он с какой-то виноватой улыбкой.

— Мы их отловим, — пообещал Северус, тоже почему-то улыбаясь, словно отсвет детского воспоминания Гарри упал и на него. — Постарайся быть последователен: терять ни мне, ни тебе уже нечего. Лучше ты сам скажешь себе правду, какой бы неприятной для тебя она ни была, чем будешь сознательно вводить себя в заблуждение. Ты должен понимать, Гарри: из-за Пророчества мы оба попали в ситуацию, где все, кто нас окружают, могут оказаться потенциальными врагами.

— А мистер Паркинсон? Вы же ему доверяете? Разве он не ваш друг?

Северус отрицательно покачал головой.

— Нет, Элайджа — лишь временный попутчик, что и доказал его визит к тебе в мое отсутствие. Впрочем, на его счет я как раз никогда не обманывался. Мне проще иметь дело с человеком, когда я ясно понимаю, чего он от меня хочет. Господин банкир мечтает получить в управление деньги и артефакты — это укрепит его статус в финансовом мире, только и всего. А вот с теми, кто вдохновляется благородными идеалами... с ними несколько сложнее.

— Вы в них не верите?

— Странно, что до сих пор веришь ты.

Гарри вздохнул, видимо, все же признавая правоту зельевара.

— Гермиона... она стригла меня и Рона, когда мы слишком обрастали, — наконец произнес Поттер. — Но тогда... получается, она втайне от меня собирала мои волосы, чтобы потом использовать их для оборотного? Нет, — мальчишка резко тряхнул головой, — я в это просто не верю.

— Откуда же у них в руках оказался материал для зелья? — безжалостно парировал Снейп. — Причем довольно большой запас, судя по всему. Ты же сам видел колдографии: на них Уизли выглядит как ты той зимой, когда я подбросил вам меч Гриффиндора. Хочешь сказать, что кто-то тщательно собирал волоски с твоей мантии, когда ты учился в школе?

Нет, это предположение выглядело слишком абсурдным, чтобы Поттер мог ухватиться за него.

— Скажи мне, в тот год, с вашего исчезновения в августе и до появления в Хогвартсе второго мая, вы контактировали с кем-то из Ордена?

Гарри поежился, словно ему было зябко.

— Я точно нет. И Гермиона, думаю, тоже. А Рон... он...

Мальчик явно боролся с собой, не желая что-то рассказывать.

— Говори уже, Гарри. Так вышло, что сейчас мы с тобой воюем против всего магического мира Британии. Что, не ожидал, что тебе придется сменить союзника?

— Мы с Роном поссорились, — глядя бывшему профессору прямо в глаза, произнес Поттер слишком уж твердо, что свидетельствовало о том, что расставаться со своими тайнами ему не так уж и легко. — Я думаю, это вышло из-за крестража. Мы все время по очереди носили на себе медальон и страшно ругались. А Рон... в общем, когда наступал его черед хранить эту штуку, он становился совершенно невменяемым. Однажды мы повздорили, и он аппарировал. Мы с Герми ждали, что он вернется, но он так и не пришел. Мы же не могли оставаться долго на одном месте, поэтому... А потом он нас отыскал, у него был деиллюминатор Дамблдора. Как раз в тот день, когда вы...

— Я видел. Ты полез за мечом, и вдруг появился Уизли. Весьма кстати, иначе мне пришлось бы обнаружить себя.

— А... — Гарри словно не решался задать какой-то вопрос, должно быть, он казался ему неуместным или недостаточно серьезным. — А зачем вы бросили меч в озеро?

Северус усмехнулся.

— Я подумал, что это придаст ситуации некую романтичность и таинственность. Герой находит на дне замерзшего пруда сверкающий меч... Мне нужно было, чтобы вы поверили. Насколько я успел изучить вашу логику, разумные вещи могли вас насторожить и отпугнуть, а вот абсурдные вы легко принимали на веру. Так что готов принести извинения за твое купание в ледяной проруби.

Трамвай легко качнулся на повороте — они и не заметили, как остались последними пассажирами в салоне.

— В общем, Рона не было очень долго, несколько недель. Мы думали, что больше его не увидим.

— Где он провел все это время, он не рассказывал?

Северус поймал себя на том, что его расспросы больше напоминают дознание, лучше было бы дать парню возможность выговориться — пусть это будут даже самые пустые воспоминания: как они переживали, как ждали бросившего их Уизли, как мерзли в своей палатке. Если он собирается поладить с Поттером, ему придется научиться слушать и слышать его.

— Он... — Гарри замялся, словно пытаясь припомнить. — Кажется, он жил у Билла, но дома не появлялся. Он боялся, что родители сочтут его предателем. И вроде ни с кем не виделся.

— Это он так сказал, — не удержался Северус.

— Да, мы же не могли проверить. Да нам и в голову не приходило. Мы так обрадовались, когда он нашелся, только вот Герми на него поначалу дулась, разговаривать с ним не хотела. Но они часто ссорились... ну, как вчера.

— И потом он все время оставался с вами? — уточнил зельевар.

Да, теперь все становилось на свои места: благодаря сбивчивому рассказу Поттера картинка у него в голове окончательно сложилась. Интересно, какие выводы сделает из этого Герой? Осмелится ли сам произнести то, что разрушит его представления о легендарном гриффиндорском братстве? Или станет вилять, отыскивая для вчерашних друзей новые лазейки?

— Вы хотите сказать, что... что Рон на самом деле встретился с Кингсли и сговорился с ним, да?

Голос Гарри слишком громко звучал в пустом вагоне. И отчаяние в его взгляде... он не мог не понимать, что все, сказанное им сейчас — скорее всего, правда. Иначе и быть не может.

— Послушай меня, — Северус чуть было непроизвольно не дотронулся до запястья юноши, но вовремя убрал руку, понимая, как может быть истолкован этот вполне невинный жест. — Я не утверждаю, что твой приятель руководствовался каким-либо расчетом. Полагаю, это не так. Нынешний министр умеет быть красноречивым, иначе как бы он достиг таких высот? Думаю, он убедил Уизли, что исход твоей дуэли с Темным Лордом предрешен. Что даже если ты и сразишь своего врага, ты погибнешь. Прости, но вы, гриффиндорцы, падки до героической шелухи. Что-нибудь о том, что Рональд должен заменить друга, встать на его место, чтобы не дать плодам победы пропасть. Или же, если Волдеморт уцелеет, продолжить борьбу.

— Но почему Рон не сказал мне?

— А ты бы сказал?

— Нет... я не знаю. Наверное, нет.

— Вот видишь. Это всего лишь предположение, Гарри, но мне кажется вполне вероятным, что он поделился своей тайной с Грейнджер. Вместе они собрали твои волосы для оборотного зелья — ты вряд ли обращал внимание на то, что делает с их обрезками твоя подруга.

— Но как они... получается, они были уверены, что я должен умереть, и ничего мне не сказали? Как они могли это скрывать?

— В этом есть определенная доблесть, разве не так? К тому же, думаю, вы были весьма подавлены на протяжении ваших странствий, не очень-то верили, что останетесь живы. Или нет?

— Верно, — Гарри говорил очень медленно, словно убеждая самого себя. — Мы все могли погибнуть, поэтому странно было бы жалеть меня одного. Но... мне все равно кажется, что они не могли...

— Почему? Занять твое место в случае твоей смерти — поступок весьма героический, разве нет?

— Но, выходит, они меня обманули? Если бы... если бы я сам расспросил их вчера...

— Даже не думай, — резко оборвал его Снейп. — Сунешься туда еще раз — пропадешь. Подставишь и их, и себя, и меня. Если наши предположения правильны, твои друзья, увидев тебя живым и невредимым, кинутся прямо к министру, требуя ответа. Или же предпримут нечто еще более идиотское — я что-то не замечал, что продуманная стратегия была вашей сильной стороной. Кто знает, как Кингсли решит их судьбу? Не думаю, что история с крестражами просто так растиражирована "Пророком". Рона Уизли, заметь, по-прежнему в твоем обличье, запросто окрестят чуть ли не воскресшим Темным Лордом и, вполне возможно, отправят в Азкабан. Или выберут более милосердный вариант: объявят, что Герой окончательно спятил, и упрячут твоего приятеля в Мунго. Тебе недостаточно? Посмотри, как они пытались отделаться от тебя и меня! Разве это ни о чем тебе не говорит? Не гнушаются ни убийством, ни уничтожением тебя как мага!

Северус только что заметил, что разговаривает с Гарри на повышенных тонах — тот невольно отпрянул назад, прижимаясь к спинке сиденья позади себя, неосознанно отгораживаясь от напористого собеседника пакетом с журналами. И глаза его смотрели сейчас испуганно — он даже не собирался спорить, скорее всего, корил себя, что сморозил очередную глупость.

— А потом... что если они просто тебе не поверят? — добавил зельевар значительно спокойнее. — Скажут, что ты враг, явившийся к ним под чужой личиной? Если игра с оборотным зельем по плечу им самим, отчего бы это не сделать и кому-то еще? Тогда у них не будет иного выбора, кроме как сдать тебя министерству. И, наконец, если они действовали не из лучших побуждений, а действительно состоят в сговоре с Кингсли? Ты тоже пойдешь к ним?

— Я... я не верю в это.

— И это делает тебе честь, — отрывисто бросил Северус. — Если я не буду уверен, что без согласования со мной ты не станешь предпринимать никаких действий, я потребую от тебя Непреложного Обета. Надеюсь, ты знаешь, что это такое.

— Да, конечно... Простите меня, я не хотел... У меня и в мыслях не было как-то повредить вам, я...

Мерлин, да у него опять губы дрожат! Молодец, Северус, ты знаешь, как довести мальчишку! Оттачивал навык долгие годы...

— Гарри, успокойся, все хорошо.

Черт, опять эта вчерашняя фраза, скажи еще "так бывает"...

— Я просто хочу, чтобы ты понимал, в какой опасности мы оба находимся. Рисковать еще больше мы не вправе. Утянем за собой не только твоих друзей, но и Паркинсонов, которые, в общем-то, ни в чем не виноваты.

— Но если все так, как мы предполагаем, и Кингсли действительно обманул Рона и Герми — разве им ничего не угрожает?

Опять старая песня, на этот раз, к счастью, без истерик и попыток незамедлительно пожертвовать свое тело на алтарь былой дружбы! Что в трамвае было бы весьма проблематично...

— Если ты хочешь помочь кому-то, для начала помоги себе. Сейчас нам надо себя обезопасить. Я вот до сих пор не уверен, что дом в Эммерихе является надежным убежищем. Что к нам в один далеко не прекрасный день не нагрянут переодетые британские авроры. У нас на данный момент совсем иные задачи, Гарри. Забудь пока об Уизли и Грейнджер — они не в бегах, исправно ходят на учебу, в отличие от тебя. Молли, уверен, заботится о том, чтобы они были накормлены, а Шеклболт — о том, чтобы были довольны и помалкивали. Я не вижу необходимости немедленно организовывать спасательную операцию.

Гарри кивнул и замолчал, прижавшись лбом к холодному стеклу. И Северус, недовольный исходом их разговора, тоже рассеянно следил за мельканием уличных фонарей с той стороны окна, пытался рассмотреть вывески закрытых магазинов. Свет внезапно сменился непроницаемой тьмой — похоже, они проезжали мимо большого парка. И снова пустынные улицы, лишь группки людей у ярко оформленных входов ресторанов и кафе да неясный оранжевый отсвет — одинокий прохожий несколько раз чиркает зажигалкой на ветру, тщетно пытаясь прикурить сигарету.

Северус даже не заметил, когда трамвай прекратил движение.

— Саргемин, конечная, — крикнул вагоновожатый двум зазевавшимся пассажирам, все еще остававшимся в салоне. — Или поедете обратно?

— Пойдем, — Северус поднялся с сиденья, увлекая Гарри к выходу. — Похоже, дальше нас не повезут.

Они шагнули на тротуар, в неровный прямоугольник света, падающего из широких окон трамвая, и, отойдя в тень невысокого здания вблизи остановки, аппарировали домой.

Зельевар был уверен, что Гарри не скажет ему больше ни слова, а, как обычно, буркнет, что устал, и сразу же отправится к себе, но тот почему-то медлил, задумчиво разматывая шарф, будто не вполне понимая, чем он занят.

— Знаете, — отчего-то смущаясь, наконец произнес он, не поднимая глаз, — я понимаю, что ничего уже не будет как прежде. Если бы я был поумнее, мог бы и сам что-то заподозрить. Рон... он как-то изменился после своего возвращения. Ну, стал более взрослым, что ли... До этого он всегда пытался свалить все на меня или на Гермиону, а тут... вдруг начал брать на себя ответственность... командовал иногда, — Гарри невесело усмехнулся своим мыслям, по-прежнему глядя куда-то в пол. — Мы с Герми даже радовались... А теперь получается, что он просто примерял на себя мою роль. Наверное... наверное, он всегда немного завидовал мне... он же вчера и сам сказал... Но... мне... иногда, когда я просыпаюсь, мне кажется, что мы все еще в той палатке, и сейчас кто-то... Рон или Герми... окликнет меня, напомнит, что мне следующему караулить. И они снятся мне. Я...

Северус смотрел на него, не зная, стоит ли что-то ответить. Да и что он мог сказать?

— Приходи на кухню, если хочешь. Я поставлю чай.

Все, что он мог предложить. И, не дожидаясь согласия Поттера, он повернулся к нему спиной, удаляясь вглубь дома

Глава опубликована: 28.11.2015